Цитаты из книги «Ковен озера Шамплейн»

Коул был прекрасен в этот миг, как тот океан, мимо которого мы проезжали в Мексике. Я не могла налюбоваться им из окна, а сейчас я не могла налюбоваться Коулом. Оба они были дикими, непредсказуемыми, неугомонными. Океан был невероятным – и Коул Гастинг был невероятным тоже.

Это было удивительно – то, как сплеталась христианская вера в Мексике с тем, что изначально была призвана истребить.

Я не знала, что именно собиралась делать, но течение магии и не требовало понимания – оно требовало лишь довериться ему.

Не все будущее такое подвижное, – сказала она, играясь с моим золотым браслетом, в котором спали гримы, налопавшись за завтраком бекона. – Есть и нечто статичное. Представь себе мост: опора, а над ней конструкция. Конструкцию можно менять, ремонтировать, но вот снесешь опору – и всего моста не станет.

Нарисованное волшебство, творящееся на экране, было целительным: оно вытеснило из моей головы горе, а из головы Коула – тревогу о бесплодной работе.

Пальцы инстинктивно сжались, сминая свитер Коула, и сердце мое забилось в такт его сердцу. Одно дыхание на двоих – мята зубной пасты, чайный имбирь, миндаль. Коул сидел, обездвиженный, но смирившийся со своей участью.

– Гастингс, – я закусила губу, подбирая слова, когда очаг за нашими спинами угас и двери дома захлопнулись. Зато открылись двери синего джипа, брошенного Коулом у автострады Шелберна. – Ты девственник? Тактично не получилось. Он замер, пытаясь включить печку для обогрева, и постарался сделать вид, что вовсе не хочет провалиться сквозь землю и умереть. – Почему ты спрашиваешь? Я пожала плечами, отвернувшись к окну, где вдоль берега проплывала моя жемчужная шляпка. – Просто не приближайся к озеру, ладно? Ну, так, на всякий случай.

Если он и впрямь был готов помочь, то поможет и сейчас. Ты ведь знаешь, как просить прощения? Тем более, если то юноша – это проблема лишь трех слов: «Ох, ты так хорош! Ты так хорош…»

Это просто… – Трусость, – отрезала Нимуэ, круша мое самолюбие. – Ты сказала, что не страшишься умирать, так не лучше ли смерть принять, все-таки пытаясь?

Нимуэ мерцала, залитая янтарем уходящего солнца. Внутри ее тела, сотканного из алмазных волн, резвились маленькие разноцветные рыбки. Она поправила на голове венок, сплетенный из водорослей и полевых цветов, а затем вытянулась, приобретая человеческую форму. Почему все божества, бахвалясь своим превосходством, так ревностно стремятся походить на слабых людей?