– Атамурлан – необычный человек. Юирита, ты же помнишь его еще по центральному кругу Милоа и в те визиты, которыми он удостаивал Курован. Он довольно сдержан, – Амирош бросил на меня извиняющийся взгляд, понимая, что тут я могла бы с ним поспорить. – На самом деле, он понимает, что многочисленные наследники от наложниц доставят империи больше вреда, чем пользы. Конечно, для династии важно продолжение, но он убежден, что лучше завести детей от законной жены, – пояснил Амирош, явно тщательно взвешивая слова.

У меня невольно сжались кулаки. Снова вспыхнула в голове та сцена: Атамурлан небрежно натягивает одежду, оставляя меня сидеть на кровати, закутанную в простыни. Кажется, тогда он сказал, что наш ребенок может стать наследником империи… это, по его мнению, и есть «завести ребенка от законной жены?»

Вот уже много лет я страдала от неожиданных приступов желания располосовать его неприкосновенное тело ножом.

– А мне вот император вовсе не показался таким уж целомудренным, – не удержалась я от камня в императорский огород.

Амирош напрягся.

– Каганетта, я понимаю, многие обычаи этого мира могли показаться вам необычными и даже дикими. Гарем императора – дело обычное, так сложилось за много столетий правления династии Арланов. Как и то, что каждая женщина почтит за честь оказаться выбранной им. Даже если она замужем. Да, знаю, это кажется для вас неприемлемым. Я знаком с мировосприятием землян, да и сам отчасти разделяю его. Но здесь заведено именно так. И, насколько мне известно, в земной истории тоже было немало подобных вещей, а где-то остается и поныне.

Он явно пытался сделать свое объяснение одновременно достаточно пристойным для сестры и не обидным – для меня. Я только хмыкнула, не видя смысла спорить.

– Я бы вряд ли была в восторге, если бы меня захотел сделать своей наложницей император, – беззастенчиво сказала вдруг Юирита. – Даже если не наложницей, а женой… тогда придется нарожать ему кучу наследников, да еще вырастить их достойными людьми. Почитайте историю, династия Арланов полна братоубийств. А если я чем-то стану неугодна, то тогда он просто возьмет вторую жену… промолчу уж о гареме. Нет уж, спасибо!

Амирош засмеялся.

– Да, ответственность велика, согласен. Хвала небу, наши родители были беззаветно влюблены друг в друга. Мы выросли совсем в других условиях.

А это явно было послание для меня: мы другие, не сравнивай нас с императором и традициями двора.

Я чуть было не закатила глаза: мне многое хотелось бы сказать по этому вопросу, но не при Юирите и точно не при первой с ней встрече.

Ведя столь деликатный разговор, мы подошли к Ведьминому водопаду. Он прятался в зарослях, как и озера, низвергаясь мощной струей с обрыва на уровне древесных крон. Белая пена с шумом билась о плоские скользкие камни, откуда поток продолжал свой путь по пологому дну, уходя широким ручьем в лесные заросли.

Мы с Юири подобрались к самому берегу, протянув руки и подставив их под ледяную воду. Она была прозрачной и переливалась на свету. Юири не стала пить, я тоже не решилась – мало ли, может, легенда о водопаде отчасти правдива?

Разговоры с Бивир Курами и история водопада снова вернули меня к основным моим мыслям.

Насколько сильно мне претила мысль о замужестве? Украдкой я взглянула на Амироша. Последние дни он вел себя очень обходительно. Я чувствовала, что он пытается показать мне лучшие свои стороны, доказать, что ему можно довериться. И все же многое во мне восставало против этой идеи. Я понимала, что проблема на самом деле заключается во мне. В моей недоверчивости, замкнутости, страхах, плачевном опыте, а также в вере в ту самую большую единственную любовь, которую все мы хотим встретить в своей жизни. Мог ли Амирош оказаться именно тем самым человеком? Я не могла ответить на этот вопрос.

Постояв несколько минут у водопада, мы направились обратно к озерам. А еще через час неспешной прогулки оказались в Кадигаре. Юирита, как и Амирош, неизменно называли город своим домом. От этого мне становилось немного грустно, и я начинала ощущать себя здесь лишней. Ведь мне тоже хотелось иметь такой дом, а они будто пытались привить мне любовь к этим местам, породнить с ними. Но могла ли я впускать в свою душу такие чувства? Ведь если с каганеттом ничего не сложится, будет очень сложно покинуть их, разорвать эту зарождающуюся связь с его семьей.

Мы очень быстро поладили с Юири: она оказалась близка мне по духу, но при этом менее отягощена той властью, что лежала на моих плечах. Девушка с интересом ловила каждое мое слово, но старалась не досаждать вопросами о Земле или моем прошлом на Эбери.

Не менее теплые отношения установились у нас и с дэкореттой Маритой. Мы могли бесконечно говорить об управлении землями, развитии предприятий, плодородности почвы и прочем.

Каждый день мы ходили на рыночную площадь, и Амирош сорил деньгами, покупая нам всем: сестрам, матери и мне, всякие изящные вещицы. Надо признать, рынок в Кадигаре немногим уступал по разнообразию и диковинности товаров турмалонской ярмарке. Конечно, размах был поменьше, но благодаря множеству проживающих в городе художников, ремесленников и прочих умельцев лавки ломились от удивительных вещей.

Иногда торговцы, узнавая, для кого покупается товар, отдавали его в подарок – особенно я оказалась у них в чести. Меня удивило гостеприимное отношение ко мне со стороны жителей города – оказалось, слава о моем управлении Айзеланом докатилась до этих мест. Меня хоть и считали странной, по местным меркам даже эксцентричной личностью, но при этом возносили мою щедрость и справедливость по отношению к простым людям.

Почти каждый день мы совершали конные прогулки. Иногда все вместе, иногда – вдвоем с Амирошем, но чаще всего нас было трое – Юири всегда скрашивала наше общество, делала беседы более живыми и непринужденными. Иногда мы брали в компанию и Язджемэль – она была довольно застенчива и чаще молчала, но звонкий смех над общими шутками выдавал в ней натуру не менее живую и чуткую, чем у Юири.

А еще в семье Бивир Куров было принято несколько часов в день посвящать творчеству. И я вместе с Юири пристрастилась к рисованию: на полотна стали густыми мазками красок ложиться все мои чувства, мое смятение, мои переживания. И мне становилось легче.

Язджемэль неплохо музицировала на струнных инструментах, а Юири прекрасно играла на флейте. Правда, занималась она этим редко, больше предпочитая изобразительное искусство. Мать Амироша чаще вышивала, но иногда присоединялась к младшей дочери, перебирая струны и напевая старинные песни. Эти моменты казались мне особенно восхитительными. Я никогда не умела петь, а голос Мариты, передающий древние сказания и милойские притчи в напевах, пробирал до глубины души.

Амирош часто отлучался в соседние поселения и много времени посвящал делам в Кадигаре. Иногда я видела, как он тренируется на специальной арене, устроенной на территории дворца: фехтует или стреляет из арбалета.

У каганетта было несколько приятелей из знатных семей, переселившихся или давно живших на территории каганарта. Конечно, они держали с ним уважительную дистанцию, но это не мешало им весело проводить время. Пару раз он уезжал на охоту, а также участвовал в турнире, посвященном, между прочим, моему приезду.

Каждый седьмой день недели Бивир Куры устраивали званый ужин, иногда перерастающий в настоящий пир. Приглашались окрестные аристократы, богатые купцы и ремесленники, а также мастера разных искусств, певцы и танцоры. В Айзелане я никогда не развлекалась подобным образом, и меня приятно удивили выступления музыкантов, танцоров и акробатов. Конечно, в Западном, когда я приезжала, часто устраивались подобные представления, но лично ко мне никто ни разу не обратился с предложением завести собственную придворную труппу.

Наконец, в Кадигаре особо почитался театр. В основном потому, что он был еще одной страстью дэкоретты Мариты. Во дворце была сооружена отдельная сцена, постановки на которой ставил приятель Амироша, сравнительно молодой и очень талантливый парень из какого-то обнищавшего аристократического рода.

Мне посчастливилось увидеть сразу два спектакля уже в первую неделю пребывания в Кадигаре. И, надо признать, актеры показали настоящий талант – мне не в чем было упрекнуть ни их, ни постановщика. Я была так впечатлена пьесой, повествующей о любви двух простолюдинов, преодолевающих трудности на пути к счастью, что подарила юному режиссеру кольцо со своего пальца – как известно, самый ценный из возможных подарков от знатной особы. После этого молодой постановщик, которого звали Миек Толозский, проникся ко мне особой симпатией.

Так незаметно пролетели десять дней. Я получила письмо от Лиши. В каганарте, кажется, все было спокойно. Вместе с письмом гонец привез также целый сундучок с разными отчетами, и я засела на полдня в покоях, знакомясь с документами и делая на них пометки.

От дел меня отвлекло оживление, привлекшее мое внимание.

Я вышла в холл и обнаружила, что слуги засуетились.

– Что происходит? – спросила я одного из младших управляющих, спешно бегущего мимо.

– Ваше Превосходительство! – тут же поклонился он. – Приехал гонец из Изаната, Их Превосходительство вызывает император!

В этот момент я впервые ощутила что-то, что могла бы назвать уколом сожаления. Неожиданно я осознала, что успела привязаться к Амирошу и его семье. И сердце вдруг болезненно сжалось.

– Это правда? – спросила я, без стука войдя в покои каганета.

Амирош стоял перед зеркалом в дорожном костюме. Его вид еще больше расстроил меня.

– Каганетта, увы, Атамурлан требует моего присутствия, – произнес Амирош, повернувшись ко мне и несколько официально поклонившись.

– Понятно. Но… а как же быть мне? – это, пожалуй, был самый глупый вопрос, который я только могла задать. Странно, что мне только он и пришел в голову…

– Вам? – немного растерялся Амирош. – Пожалуйста, оставайтесь. Мои сестры и мать будут очень рады, если вы еще погостите.

«Погостите», – это слово почему-то прозвучало особенно обидно.

Я глубоко вздохнула и тут поняла, что вот-вот расплачусь.

Ситуация была предельно ясна. Я могла ехать домой, могла еще немного «погостить» – выбор за мной. Амирошу сейчас явно не до меня и не до наших договоренностей. Но все же мне хотелось услышать его мнение, понять его отношение и внести ясность в то, что все время маячило между нами, как бы упорно мы это ни скрывали.

Я собрала мужество в кулак.

– Каганетт, вы знаете, какой у нас был изначальный план. Я так понимаю, он срывается. Вот, о чем я спрашиваю, – ровным голосом сказала я.

Амирош немного грустно вздохнул.

– Раз Атамурлан прислал гонца, значит, дело срочное. Возможно, он снова захочет, чтобы я был рядом с ним. Во всяком случае, я пришлю весть сразу же, как разберусь в ситуации. И еще, насчет обещания защищать вас и ваш каганарт. Я попрошу вас остаться здесь, в Кадигаре, пока не придет мое письмо. Думаю, так будет лучше и безопаснее. Я также дам указания своим военачальникам: если ситуация станет критической, они будут защищать ваши земли, как будто они – продолжение моих.

Амирош поклонился и вышел. Говорил он в спешке, и я понимала – задерживать его не стоит. Я снова осталась наедине с собой и своими мыслями: сбитая с толку и опустошенная. Я совершенно не ожидала, что внезапный отъезд каганетта настолько выбьет меня из колеи.

Проводить Амироша вышла вся его семья. Юири выглядела откровенно расстроенной, Марита крепко обняла сына на прощание, Язджемэль же вообще впилась в него своими ручонками и не хотела отпускать.

– Ты говорил, что теперь останешься с нами! – услышала я ее недовольный голос, обращенный к брату.

– Буду, моя прекрасная розочка, обязательно буду. Я скоро вернусь, вот увидишь! – попытался приободрить ее Амирош, пока Марита мягко отстраняла Язджемэль от него.

Каганетт вскочил в седло и умчался, за ним отправился ровный строй из шуинов. Язджемэль всхлипывала, и у меня тоже на глаза накатили слезы. Я пыталась скрыть их, но Юири сочувственно сжала мою руку – она понимала мои чувства лучше меня самой.

* * *

– Наверное, я тоже вскоре отбуду в свой каганарт, – произнесла я, нарушив молчание за обедом.

– Лучше оставайся! – тут же запротестовала Юири.

– Побудьте с нами еще, каганетта, – мягко обратилась ко мне Марита. – Знаю, Амирош обеспокоен вашей безопасностью из-за последних политических событий. Он хотел, чтобы вы остались здесь, пока беспокойства в Турмалоне не улягутся.

– Кстати, в письме значилось, что Изанат теперь переименован в Арлаон. Красивое название для новой столицы, правда? – попыталась сменить тему Юири.

– Вы очень гостеприимны, спасибо. Но я не хочу навязываться вам. Я и так уже здесь дольше, чем собиралась пробыть. А скоро зима, и мне следует решить кое-какие дела, – покачала я головой. Признаться, где-то в глубине души я хотела, чтобы меня переубедили. Мне с трудом представлялась жизнь без этих открытых, искренних людей, с которыми мне было так легко общаться все это время. И больше всего я боялась услышать: «ну, хорошо, поезжайте».

– Да ты совсем не навязываешься! – даже чересчур громко воскликнула Юири.

– Юири, следи за манерами, дорогая, – сделала ей замечание дэкоретта.

– Мама, но это же правда. Амирош сам велел присматривать за Энорэт, и чтобы она жила у нас, пока он не пришлет письмо!

Невольно я улыбнулась. Так вот как все выглядело на самом деле.

Марита немного смущенно взглянула на меня, пригрозив Юирите пальцем.

– Мы не вправе вас удерживать насильно, и все, о чем прошу вас, еще немного задержаться, – сказала она мне и теперь уже мне стало неудобно возражать.

«Амирошу понадобится порядка двух недель быстрой езды с постоянной сменой лошадей, чтобы добраться до столицы. И еще около двух недель пройдет, прежде чем он оценит ситуацию и пришлет с гонцами свое письмо. Значит, мне придется задержаться здесь как минимум на месяц, – про себя подсчитала я. – Конечно, в случае необходимости до Айзелана я могу добраться за день-полтора. Это совсем немного по местным меркам. Так что даже если я уеду в начале зимы – ничего страшного не случится. В конце концов, урожай собран, многие работы завершены. В прошлом году в это время я вела дела разве что в Западном, и то больше дергала Курта, который бегал ко мне с отчетами. Пожалуй, я могу позволить себе отдых в более приятной компании».

– Хорошо. Пока дороги еще не перекрыты снегом, мои приближенные могут присылать мне отчеты или сообщить, если будет что-то срочное. И если уж так повелел каганетт, я останусь, – сказала я, испытав неожиданное облегчение.

Все сразу как-то расслабились и повеселели. Несмотря на то, что Амирош уехал, атмосфера снова стала непринужденной.

– Мы привыкли, что он приезжает редко и ненадолго, – со вздохом произнесла Марита. – Когда пошли слухи о том, что Атамурлан собирается перенести столицу, я сперва огорчилась – думала, что сын вообще не будет здесь появляться. Но боги милостивы – он, наоборот, решил приехать и укрепить каганарт, чтобы больше контролировать ситуацию в Турмалоне. Но кто знает, сколько еще времени пройдет, прежде чем все войдет в спокойное русло…

Я встретилась глазами с Язджемэль. Неожиданно девочка улыбнулась мне. Я ответила ей тем же. Мы продолжили трапезу.

После обеда мы с Юири выбрались прогуляться по саду. Погода стояла пасмурная, но дождь еще не начался.

– Я так рада, что ты осталась! – как всегда с обезоруживающей прямотой заявила сестра Амироша.

– Честно сказать, меня разрывали желание остаться и беспокойство за свои земли. Но я рада, что смогу еще побыть здесь, – сказала я, глядя на камешки у себя под ногами.

– Ты и вправду так радеешь за свой каганарт! – воскликнула Юири. – Боюсь, во мне этого нет. Я вообще не люблю что-то вот так планировать, постоянно читать отчеты, беспокоиться, есть ли от земель доход… Поэтому я очень рада, что мама с нами и взяла на себя все эти хлопоты. Хотя обычно вельможи все просто оставляют на управляющих и занимаются своими делами…

– Нет, я так не могу, – улыбнулась я.

– Ты меня восхищаешь! – неожиданно выпалила Юири. – Я поэтому так и радуюсь – ты тут единственный человек, с которым я могу свободно поговорить… обо всем! У меня раньше никогда не было такого друга!

Слова девушки глубоко тронули меня. Я вздохнула – столько переживаний за один день!

– Ты тоже восхищаешь меня, Юири, – призналась я. – Последние годы я общалась только со слугами, выслушивала просьбы да отдавала приказы. Даже самые близкие люди все равно относились ко мне как к госпоже. Я будто жила на необитаемом острове все это время, и только с тобой, с Язджемэль, с вашей матерью я могу говорить на равных. Я же выросла на Земле, где нет такой разницы в сословиях, поэтому, знаешь, я чуть с ума не сошла за это время…

– Вот видишь, как здорово! И здорово, что ты еще погостишь у нас! А там и я к тебе в гости приеду, обязательно! – живо заключила Юири.

И впервые за долгое время мое сердце наполнилось давно позабытым, немного вымученным счастьем.