Глава 2

Слова застряли в горле, Вирджиния молча смотрела на него большими голубыми глазами. Она вздрогнула, когда его фуражка упала на стол рядом с ней. Вирджиния внутренне собралась. Не время сдаваться.

– Вирджиния Фернандес – твой второй пилот.

Черные глаза мужчины продолжали сверлить ее.

– Это шутка? – произнес он и сел рядом.

Вот теперь она почувствовала терпкий аромат восточного парфюма – таким пользуются только коренные жители. Вирджиния склонила голову набок, глубоко вдыхая приятный аромат, и принялась пристально изучать внешность своего капитана. И ничего хорошего та не сулила: он – настоящий араб, мусульманин.

– Я похожа на шутку?

– Ты точно не похожа на второго пилота сегодняшнего рейса, – грубо произнес он, – ты та самая выпускница, дочка Даниэля Фернандеса…

– Я твой второй пилот, – перебила она его, – хочешь ты этого или нет, но я лечу с тобой в кабине пилотов с правой стороны.

– Ты предлагаешь мне разломить кабину пополам?

– Я предлагаю тебе, капитан, для начала назвать свое имя.

Девушка услышала смешок за столом. С этим капитаном она совсем забыла про зрителей. Она посмотрела на них, но увидела только склоненные к столу головы. Они смеялись? Или молились? Она не поняла и перевела взгляд на капитана. Видимо, он понял, потому что нагло улыбнулся:

– Саид Шараф аль-Дин.

Секунды медленно превращались в минуты, и тишина в комнате начала напрягать. Может быть, у нее проблемы со слухом?

– Ты сын…

– Дин Мухаммеда, – кивнул он, – и ты точно не летишь со мной в одной кабине. В природе не должно быть женщин в мужской профессии, в… Аллах… в мужской одежде. – Он поднял глаза к потолку, и Вирджиния точно знала, какие слова он только что прошептал на арабском. Она немного знала этот язык.

– Придется потерпеть, – сказала она. – Часов семь.

Он опустил взгляд на нее, снова прищурившись. Взгляд хищника. Может быть, уйти прямо сейчас – не самый плохой вариант? Но девушка осталась, лишь подтолкнула в его сторону бумаги:

– План полета, капитан.

– По прилете я разберусь с этим.

– С планом?

– С тобой!

Вирджиния улыбнулась:

– Я очень надеюсь, что это наша первая и последняя встреча.

– Я не сомневаюсь в этом. – Он взял бумаги и принялся внимательно их изучать.

Почему Саид Шараф аль-Дин – обычный пилот? Вирджиния слышала о нем раньше и вот наконец увидела своими глазами. В голове не укладывается. И чего не хватает в жизни этим богатым арабам? Пары самолетов? Ах да, наверно, их частные «Бомбардье» слишком маленькие. Теперь им понадобились огромные «Боинги».

Капитан откинул бумаги, и все вздрогнули. На секунду показалось, что он прочитал ее мысли.

– Все свободны. И ты тоже. – Темный взгляд просверлил ее насквозь. – Женщинам место на кухне…

– Твое место, знаешь ли, тоже не в кресле пилота.

Он выдохнул, казалось, весь воздух из легких, ладонями касаясь трехдневной щетины. Или сколько они там ее отращивают, чтобы иметь свирепый вид? У него как раз такой.

– Иншааллах, – произнес он и встал со своего места, – я пройду это испытание. Такова воля Аллаха.

Отлично, что Саид согласился с Аллахом так быстро.

Она шла за ним к телетрапу, а хотелось идти рядом и делать вид, что ей повезло с капитаном. Бортпроводников он уже распугал – они первые убежали к самолету. А она плелась сзади, таща за собой чемодан и наблюдая за ним. Все арабские женщины идут позади своих мужей. Их женщины – это довесок к мужчинам. Но она не мусульманка, так какого черта он даже здесь ставит ее на уровень ниже себя?

Саид резко обернулся. И девушка чуть не налетела на него. Он точно читает мысли. Еще пару раз он посмотрит на нее в такой момент, и она закричит.

– Твой отец всю жизнь летал на «Эйрбас-380». Почему его дочь выучилась управлять другим типом самолета?

Вирджиния отступила на шаг. Или он отошел от нее, непонятно, но расстояние между ними увеличилось в разы.

– Не хочу, чтобы меня постоянно сравнивали с отцом.

Он нахмурился.

– Ты будешь сидеть со мной в одной кабине в таком виде? – Он рукой указал на ее форму.

Вирджиния машинально пальцами провела по красному шарфику на своей шее и опустила руку вниз, касаясь пуговиц черного кителя:

– А что тебе не нравится? Моя форма точно такая, как на тебе. За исключением шарфа. Мужчинам галстуки идут больше.

Лучше бы он не слышал и не видел ее. Никогда.

– Где твой хиджаб? Женщина, которая полетит со мной в одной кабине, должна покрыть голову платком.

Она стиснула зубы. Сильно. До боли. Как вести себя с мусульманами, она знала с рождения: не перечить им, выполнять все их законы. И носить платок – первый из них.

– Я – христианка.

– А я – мусульманин. И я – мужчина. А еще я – капитан. Я не собираюсь любоваться твоими волосами весь полет.

Вирджиния улыбнулась:

– Ну, так не смотри.

Саид отвернулся и пошел дальше. В голове полнейшая неразбериха. Женщина в кабине пилотов. Женщина! Ее место выращивать розы в саду, готовить баранину и воспитывать детей.

Он опять резко повернулся к ней.

– О чем думал твой отец, отдавая тебя в такую профессию?

– А о чем думал твой отец, принимая меня?

Логично. Но и на это нашлось что ответить:

– Он готов посадить барана за штурвал самолета, если это принесет ему прибыль.

Вирджиния открыла рот от удивления. Что он имел в виду? Это она – баран? Он оскорбил ее? Или это арабское сравнение? Она вздохнула – этот полет станет самым тяжелым в ее жизни. На каком языке они будут разговаривать? Заставит ли он ее молиться? Почему все так сложно?!

– Извините, капитан, но механики ждут вас на перроне, – отвлек их мужчина в зеленом жилете, спасая на время от перепалки. Саид отвернулся и быстро направился вниз по лестнице, оставив ее одну перед входом на борт самолета. Она глядела ему вслед: он обладает привычкой нападать первым, демонстрируя силу и власть. Но она не станет покорным ягненком, поданным ему на обед.

В салоне ее встретили стюардессы. Они мило улыбались, вслух высказывая свое удивление:

– Первая женщина-пилот, это так здорово! А вы хорошо учились?

Она уже привыкла к вопросам, лишь кивнула в ответ. Она училась отлично. Но, видимо, на этом рейсе ей необходимо показать свои знания более чем на «отлично».

Пройдя в кабину, она убрала свой чемодан и сняла фуражку, повесив ее на крючок. Тут же рука коснулась волос. Хорошо, что она забрала их в хвост. Расстегивая пуговицы на пиджаке, ее рука остановилась. В нем будет жарко. Все пилоты снимают пиджак, чтобы не измять и чтобы он не сковывал движений. Под ним на ней была белая рубашка. Слава богу, она закрывала ей руки до кистей. Отлично. Вирджиния скинула пиджак и повесила его на плечики рядом с фуражкой. Вот теперь можно собраться с мыслями. Она села в правое кресло и провела рукой по штурвалу. Блеск черного пластика манил, хотелось уже схватить его и потянуть на себя. Но она откинула это желание, взяв бумаги с маршрутом и начав вбивать данные в компьютер.

Хмурый вид Саида Шараф аль-Дина заставил всех молча заниматься своей работой. Он осматривал самолет очень внимательно: передняя стойка шасси, отсек для шасси. Проверил антенны радиосвязи и спутниковой навигации, которые находятся на брюхе самолета и сверху, – они не должны иметь повреждений. Осматривал целостность фюзеляжа и крыльев. Затем наличие мелких вмятин, легких деформаций крыла, которые могли привести к критическим последствиям. Казалось, он боялся пропустить малейшую деталь.

Саид остановился перед гигантским двигателем. Замер в восхищении. Самые большие в мире. Улыбнулся, рукой касаясь железа. Вскоре он взлетит и будет наслаждаться мощью и силой этой гигантской машины. На секунду он забыл, что полетит на этом самолете в одной кабине с… Даже думать об этом не хотелось. Как только он вернется в Дубай, разнесет в пух и прах Центр планирования полетов. Как можно было додуматься поставить его на один рейс с женщиной? Если там сидят бездари, то их место – в обслуживании гостиничных номеров.

Он подписал бумаги по заправке, предоставленные сотрудником аэропорта, сверил цифры и удовлетворенно кивнул.

Настало время подниматься на борт. Но перед тем как он зайдет в кабину, ему необходимо оставить гнев на земле.

Вирджиния вбила все данные в бортовой компьютер, но палец завис над последней цифрой. Интересно, сколько лет Саиду? Он женат? Палец опустился на кнопку, и девушка убрала план полета в сторону. Конечно, женат. У арабов принято рано жениться. Скорее всего, у него уже есть дети. Эта страна платит большие деньги за ранний брак своим гражданам. Дает им жилье, обеспечивает бесплатной медициной, они имеют столько льгот, что, кажется, живут в сказке. В арабской сказке. И только приезжим в ней нет места.

В кокпит забежала стюардесса. Она улыбнулась Вирджинии:

– Что вы любите, мисс, чай или кофе? Что вам принести на обед? Курицу или баранину?

Вирджиния улыбнулась в ответ на вкусные слова:

– Кофе, конечно. А на обед… – Она задумалась. Если ее капитан араб, значит, он предпочитает баранину, в таком случае выбор у нее небольшой. – Курица подойдет.

Стюардесса кивнула и повернулась, чтобы выйти, но чуть не столкнулась в дверях с Саидом. Вскрикнув от неожиданности, она сложила ладони на груди и опустила голову, потупив взгляд в пол:

– Здравствуйте, капитан.

Стюардесса не смотрела ему в глаза. Да в них вообще лучше не смотреть. Кроме надменности, ничего не увидишь. Но Вирджиния пристально наблюдала: он нахмурил брови и молча сел в левое кресло. Игнорируя стюардессу, которая вылетела отсюда сразу, как выход стал свободным, игнорируя ее саму.

– Я вбила маршрут, – произнесла Вирджиния, пытаясь привлечь его внимание, – погода сегодня летная. Даже удивительно, что небо не разразилось грозой.

Он проигнорировал и ее слова, надел наушники и вышел на связь с диспетчером.

Вообще-то диспетчер – ее работа. Или ее работа теперь пить кофе и есть курицу?

Она взяла чек-лист и прикрепила его на штурвал. Если капитан и дальше будет молчать, полет пройдет в самой жуткой обстановке. Разве можно так поступать в кокпите, когда за спиной более трехсот человек? Нет! Религия и все остальное должно уйти на второй план!

– Пройдемся по предполетной подготовке, – произнесла она, начиная зачитывать чек-лист.

Ее слова заставили Саида опустить наушники и посмотреть на девушку. Она зачитывала этапы подготовки самолета и сама проделывала всю работу. Его работу. Или ее работу?.. Он не сказал ей, что сегодня она будет лишь только следить за приборами и выходить на связь с диспетчером. Если диспетчер не упадет в обморок от звука женского голоса. Но он не даст ей управлять самолетом. Никогда!

Вирджиния удовлетворенно кивнула, закончив, и включила аэронавигационные огни. Она будет работать. Больше, чем он думает.

Саид молча занялся проверкой кнопок пожарной тревоги, поочередно нажав на каждую. Те вспыхнули красным цветом и резко зазвонили.

Арабов поймут лишь арабы. Девушка отказывалась понимать их на протяжении всей своей жизни в Дубае. Она старалась с ними вообще не связываться. Куда проще с выходцами из Египта и Сирии, Ирана или Ливии. Они тоже мусульмане, но без пафоса. Саид сейчас превзошел всех арабов Аравийского полуострова. И, наверное, всего мира.

Он говорил с диспетчером на арабском языке, а она не понимала ни слова. К ее сожалению, диспетчер оказался тоже арабом. И хотя речь обычно плавно, золотой вязью, касалась слуха, сейчас она раздражала.

Игра в молчанку длилась до самого запуска двигателей. Вирджинии казалось, что она должна угадывать слова и действия своего капитана. Наконец Саид произнес одну фразу для нее. Точнее, даже не фразу, а приказ:

– Твоя роль в сегодняшнем полете – следить за приборами и выходить на связь с диспетчерами.

Она так и думала, когда узнала, кто ее капитан. Ничего удивительного. Между ними расстояние два метра, а кажется – целая вселенная.

– Хорошо, – покорно прошептала она. Арабы любят покорность. Потерпеть всего лишь один рейс. Ей ведь это ничего не стоит. А потом она полетит с другим капитаном – испанцем, португальцем, немцем, да хоть с индусом – с любым из них будет лучше, чем с Саидом.

Она посмотрела на капитана: его взгляд был устремлен прямо перед собой. Он плавно выруливал самолет к взлетной полосе. Остановив «Боинг», взглянул на второго пилота. Вирджинии хотелось ненавидеть его, но она боялась даже подумать об этом – он читал ее мысли.

– Не выходи на связь с салоном, не хочу, чтобы пассажиры выпрыгнули из самолета, – произнес он, не отводя от нее глаз.

Девушка промолчала, стиснув зубы, и отвернулась. Она и не хотела ничего говорить в салон, она вообще ничего не хотела говорить при нем! Саид заговорил, приветствуя пассажиров на двух языках. И арабская речь, как и запах Востока, ему шла больше.

– «Arabia Airlines» 1-7-6, взлет разрешаю. – Английская речь диспетчера в наушниках заставила Вирджинию вздрогнуть и вспомнить, что она не в пустыне, а в самолете.

– «Arabia Airlines» 1-7-6, взлет разрешен, – повторила она и снова посмотрела на капитана. Он положил микрофон и кивнул, выводя самолет на взлетную полосу, но не торопясь запускать двигатели. Его рука спокойно лежала на РУДах, и Вирджинии захотелось коснуться ее, чтобы подтолкнуть к взлету.

Почему он медлит? Она проследила за его взглядом, направленным в сторону лобового стекла, и выдохнула:

– О боже!

Черная взлетная полоса заканчивалась разноцветной радугой. Четкой, как линия горизонта, и яркой, как арабское солнце в пустыне. Вирджиния никогда не видела радугу в Дубае. Никогда. Она прожила здесь двадцать четыре года, и это ее первая радуга в городе, где дождь льет пару раз в год, а черные тучи бывают зимой лишь временами.

– Какая красота, – прошептала она, уже забыв про взлет. Хотелось стоять здесь до тех пор, пока радуга не исчезнет.

– Аллах благословляет нас, – произнес Саид и улыбнулся, смотря на Вирджинию. В ее глазах отражалась та самая радуга. Она кивнула, переводя зачарованный взгляд на него, и застыла. Саид улыбался. Она впервые видела его улыбку. И она ему очень шла.

– Машаллах, – произнес он и отклонил РУДы от себя, заставляя двигатели вращаться быстрее, а самолет – катиться вперед.

Ей хотелось и дальше любоваться разноцветными переливами, хотелось узнать, где конец у радуги, но она взяла себя в руки. Ей нужно следить за приборами. Опустив глаза и на- хмурив брови, Вирджиния следила за показаниями скорости.

– Где кончается радуга? – произнесла она, не отрываясь от приборов, боясь пропустить рубеж прерванного взлета.

– Я не знаю, – прошептал Саид. Он смотрел вперед, держа штурвал, ожидая команды на подъем. Ему хотелось взять телефон и заснять многоцветное чудо. Когда он еще увидит такое в Дубае?

– Прошли рубеж прерванного взлета! – уверенно произнесла Вирджиния, и теперь все внимание Саида было устремлено на панель перед ним – он проверял ее слова. Разве женщине можно доверять? Но женщина оказалась права. – Отрыв.

Саид потянул штурвал на себя, легко и плавно отрывая нос самолета от земли.

Вот теперь Вирджиния посмотрела в окно, в надежде увидеть, как они пролетят сквозь радугу.

– Полный отрыв, шасси убрать. – Голос Саида заставил вновь переключить внимание на панель. Взлет – слишком серьезный момент, чтобы позволить себе отвлекаться.

Она протянула руку к рычагу шасси и подняла его вверх. Тут же раздался грохот под кокпитом – шасси убрались.

– «Arabia Airlines» 1-7-6, работайте с «Радар-контроль», всего хорошего, – зашуршал голос диспетчера, заставляя Вирджинию отозваться:

– «Arabia Airlines» 1-7-6, работать с «Радар-контроль». – Она перевела частоту на «Радар» и снова заговорила: – «Радар», это «Arabia Airlines» 1-7-6, пересекаем 3500 футов в наборе до эшелона семьдесят.

Радуга? Она уже почти забыла о ней. Теперь все ее внимание было направлено на показания скорости, высоты и тангажа.

– «Arabia Airlines» 1-7-6, – голос другого диспетчера, – вижу вас, набирайте эшелон сто девяносто.

– Вас поняла, набираем сто девяносто. – Вирджиния выдохнула, но голос Саида заставил опять набрать в легкие воздух.

– Закрылки убрать.

Левой рукой она потянула рычаг вверх:

– Закрылки убраны.

Вот теперь она посмотрела в окно. Нет радуги. Они пролетели ее. Остались лишь тонкие облака и легкая турбулентность. Жаль, она никогда не видела конец радуги… Она вообще редко ее видела. Пару раз, когда прилетала в Лондон к бабушке.

Саид знает, он смотрел в окно, поднимая самолет, но она не будет разговаривать с ним. Он ясно дал понять, что не намерен терпеть ее в кокпите. В таком случае лучше молчать.

Капитан поставил самолет на автопилот и отпустил штурвал. Теперь можно расслабиться. Но от этой мысли он нахмурил брови. Расслабиться у него вряд ли получится…

Час молчания превратился в год пытки. Вирджиния облокотилась на ручку кресла и смотрела в правое окно. В левую сторону, в ту, где сидел капитан, ей смотреть не хотелось. Саид игнорировал ее присутствие в кабине, создавая такую обстановку, что единственным желанием было взять парашют и спрыгнуть. Она посмотрела вниз: красота белого полотна манила пробежаться по ней. Ковер из этой ваты казался мягче даже самого изысканного персидского ковра. Зачерпнуть бы ладонями небесный снег и подкинуть вверх…

– Я принесла кофе.

Голос стюардессы заставил девушку обернуться. Она против воли посмотрела на Саида. Тот взял белую чашку с подноса и кивнул:

– Шукран.

Запах кофе смешался с нотками камфары и кардамона. Арабские запахи, как и Саид, теперь стали для нее загадкой. Что добавили в его кофе?

Она взяла с подноса свою чашку и сделала глоток. И этот кофе показался ей самым пресным в ее жизни.