1.

– Анна Сергеевна, это вас, – взгляд Лизы становится растерянным,– из "НаличкаМигом".

Внутри холодеет, в пальцы простреливает слабостью, но я держу лицо и ровно улыбаюсь секретарше.

– Да, переведи.

Поднимаю трубку. Глухие удары сердца перекрывают внешние звуки. Они звонят мне на работу. Мне на работу!

– Да? – выходит резко.

Вижу, как Лиза кидает на меня заинтригованный взгляд из приёмной. Киваю ей, чтобы прикрыла дверь, но она не торопится вставать, делает вид, что не поняла.

– Анна Сергеевна Акунина? – дребезжащий мужской голос режет слух.

– Да, – опять слишком резко. Но какого чёрта на рабочий? Мне? Это даже не мой кредит!

– Напоминаем, что ваш долг перед "НаличкаМигом" на сегодня составляет семьсот тридцать восемь тысяч рублей. Когда вы намерены оплатить? – от его профессионального давящего тона в ушах начинает шуметь. Провожу по юбке повлажневшей ладонью.

– Он не мой, и я не могу сейчас говорить.

Быстрый взгляд на Лизу. Прислушивается. Приходится взвешивать каждое слово. Стыдно-то как, господи. Киваю секретарше на дверь ещё резче, и она наконец встаёт.

– Вы, ваш муж. Нам без разницы! Чтобы сегодня деньги были,– мужчина переходит на хамство с завидной скоростью,– Машину продай, квартиру, займи, телевизор на авито выстави. Сделай что-нибудь, Аня! Не домой же мне к тебе…

Дверь в кабинет в этот момент захлопывается, и я наконец могу говорить чуть свободней. Повезло, что Мария Петровна в отпуске, а Дашка приболела, так что я сейчас сижу одна.

– Можете и домой. Позавчера наша квартира сгорела. Продать её вряд ли получится. Что сможете вынести- всё ваше.

– И не такие байки слушал! Не мои проблемы, деньги когда? Когда, я тебя спрашиваю?

– Извините, но я сейчас на работе. Ваш вопрос постараюсь решить в течение двух недель,– и вешаю трубку.

Руки дрожат. К горлу подкатывает тошнота. Уголки глаз предательски влажнеют. За что мне это всё? За что?

Выхожу из кабинета на нетвёрдых ногах и обращаюсь к разглядывающей меня Лизе.

– Если ещё раз позвонит, скажи, что я на совещании,– бросаю ей глухо и спешу к туалету.

– Хорошо, Анна Сергеевна,– летит мне вслед.

Хочется плеснуть в лицо холодной водой, но макияж жалко. И я просто прикладываю ледяные мокрые ладони к горящим щекам. Спокойно, Нюш, спокойно. Как там говорится? Всё что не делается- всё к лучшему. И ещё: нам посылают только то, что мы способны вынести…Ага…Вот только всё, что мне прилетело от судьбы за последние несколько недель, можно было распределить на весь мой подъезд девятиэтажного дома.

Делаю пару быстрых выдохов, оправляю юбку и решительно смотрю себе в глаза. Это просто надо пережить, Нюш, просто пережить. Никто не умер, да? Все здоровы, ведь здоровье главное? Только вот кому-то я его искренне не желаю. Всплывший в голове образ мужа вновь окрашивает щеки в гневный красный. Чтоб тебе икалось на диване, Виталик. Ещё один выдох, и я выхожу.

Почти спокойная, почти готовая работать. Идрис Камилевич отчёт просил по " Гранд Паласу". Надо бы до обеда успеть. Там у ресторана не сходится что-то…

– Лиза, по "Гранд Паласу" по кухне за 2019 ведомости принеси пожалуйста,– бросаю секретарше и прохожу в кабинет.

Мысли о работе приводят в тонус, и личные беды отступают на второй план. Стройные ряды цифр всегда меня успокаивали. Парадокс: я так люблю порядок, а вокруг меня творится такой пи…хаос. Смешно даже. Вот только веселиться сил нет.

Почти уже сажусь за стол, когда секретарша меня окликает. Её голос звучит растерянно.

– Анна Сергеевна, сейчас позвонил Тигран Рустамович. Вас к себе вызывает…

Я поднимаю на неё изумленный взгляд. Сам Керефов? Он вообще в курсе моего существования? Но зачем? О чём владельцу сети отелей говорить с обычным экономистом-аналитиком? По телу пробегает ток тревожного предчувствия. Колени предательски слабеют и грозят подкоситься.

– Сказал "срочно",– почти шепотом добавляет Лиза.

– Хорошо, – я киваю, пытаясь сохранить сдержанность. Обвожу рассеянным взглядом кабинет, пытаясь средь кип бумаг найти ответ, зачем я ему понадобилась.

– Сказал что-нибудь взять с собой?

– Нет.

– Хорошо,– повторяю я и, мысленно перекрестившись, иду к нашему учредителю.

2.

Я переступаю порог лифта на нужном этаже и застываю на секунду посреди просторной богато обставленной приемной, давая себе время собраться.

Залим, секретарь Тиграна Рустамовича, отрывается от монитора, переводя на меня вопросительный взгляд. В его понимании моё промедление просто оскорбительно. Да, у нашего босса секретарь- мужчина. Говорят, это потому, что он женщин не жалует. То есть как не жалует. В смысле обмена жидкостями вроде бы очень даже. А вот признать в представительнице противоположного равного мужчине специалиста ему не позволяют ни вера, ни воспитание, ни деспотичный характер. Моя непосредственная начальница, пожалуй, самая титулованная женщина во всём холдинге. И то только потому, что у неё чуть ли не гарвардский диплом. Мне с моим простым синим такие почести здесь не светят никогда.

– Тигран Рустамович у себя- с нажимом произносит Залим и упирается взглядом мне в плечи, словно мысленно подталкивая.

– Спасибо,– бормочу я в ответ, слабо улыбнувшись. Улыбку мне не возвращают.

Оправляю юбку- карандаш, стряхнув пылинку, распрямляю плечи и тяну ручку двери на себя влажными от волнения пальцами.

Кабинет Керефова такой огромный, что мне приходится путешествовать по нему взглядом пару секунд, прежде чем я натыкаюсь глазами на стол. Рабочее место расположено не по центру, как это обычно бывает, а у левой стены, декорированной мрамором под географическую карту.

Мужчина за столом отрывается от бумаг, разложенных перед ним, и поднимает на меня тяжелый прошивающий насквозь взгляд. Невольно ёжусь и так и стою у входа, не решаясь подойти и напрочь забыв, что неплохо бы поздороваться. Обычно я не настолько нерешительная, но есть в этом человеке что-то подавляющее, разом указывающее тебе твоё место. А моё по сравнению с ним внизу пищевой цепочки, особенно учитывая последние обстоятельства. В голове только одна мысль: что учредителю могло понадобиться от простого экономиста? И ответ: ничего хорошего.

– Проходите,– холодно бросает Керефов и кивает на стул перед собой,– Анна…

Моя имя слетает с его губ хлестким ударом. Я вздрагиваю и семеню на указанное место. Чёртова узкая юбка, чёртовы шпильки. Ноги и без того заплетаются, и, мне кажется, он меня внимательно разглядывает, пока я иду. Да нет, кажется.

Падаю на стул и запоздало лепечу:

– Здравствуйте, Тигран Рустамович.

Даже головой в ответ не кивает. Сверлит черными глазами и молчит. Господи, и почему от одного его взгляда поджилки трясутся и хочется исповедоваться во всех смертных грехах. Какое счастье, что обычно я вижу этого человека два раза в год: на новогоднем корпоративе зимой и на дне рождении компании летом. Нервно оправляю юбку в ожидании разговора, складываю руки на коленях. Поднимаю на Керефова глаза, ну глупо же в пол смотреть, словно я девица на выданье перед женихом. А когда тишина становится пугающей, снова подаю голос.

– Вы что-то хотели?

– Да,– тут же отвечает он, и ярко очерченные губы, окруженные густой щетиной, трогает нехорошая полуулыбка.

– Вы же экономист, Анна, верно? Экономист- аналитик?

– Да,– киваю я, не понимая, к чему он клонит.

– И хороший? – Керефов даже немного вперед ко мне подается, демонстрируя искреннюю заинтересованность.

Я моргаю и инстинктивно вжимаюсь в спинку стула, стараясь увеличить расстояние между нами. Какой-то странный разговор.

– Это вам решать, Тигран Рустамович, – неуверенно отвечаю,– Вы же мой работодатель…

Он резко откидывается назад, забарабанив пальцами по столу, и дышать становится легче. Но ненадолго.

– Я вот думаю, не очень,– тянет Керефов, и его глаза опасно сужаются,– Даже нет, из рук вон плохой.

Я ошарашенно хлопаю глазами, приоткрыв рот, удушливый румянец заливает лицо. Сначала смущения, потом гнева.

– И с чего вы это решили, позвольте узнать? – голос дребезжит, слова звучат довольно резко, но мне уже плевать. Вряд ли я останусь здесь работать после таких его выводов.

Раздражение и злость накатывают штормовыми волнами. Как не вовремя то! Как не вовремя! Только работу сейчас потерять и не хватало. Меня что, прокляли?

Почему-то этот успешный, до безобразия богатый, жёсткий человек, сидящий напротив, кажется мне сейчас олицетворением мирового зла и всех моих бед. Виталик хотел быть таким, как Керефов и ему подобные. Всегда хотел. Вот и полез на биржу и всё профукал. Влез в долги в тайне от меня, взял микрокредиты, которые раздаёт вот такой же лощеный мужчина, пахнущий элитным парфюмом, носящий часы, за которые не жалко руку отрубить, и гоняющий на майбахе.

Виталик тоже хотел костюм от Армани и трусы от Баленсиага, а в итоге напился "Старым Кенингсбергом" за семьсот рублей, уснул с сигаретой и полностью спалил нашу двушку, сам чудом выжив. Сейчас отлёживается у своей мамы, глаза б мои его не видели. А я живу у подруги и отбиваюсь от коллекторов. Начальник которых наверно тоже похож на Керефова. Тигран Рустамович не виноват конечно, что мой муж- идиот, но всё же…Во мне столько злости сейчас, что одного Виталика для неё слишком мало.

– С того, что у вас долг почти миллион перед организацией, раздающей микрозаймы,– выдает Керефов грубо, возвращая меня в мою жуткую реальность,– Для аналитика до безобразия нелогично, не находите, Анна?

Ледяной черный взгляд обдаёт пренебрежением. Керефов поджимает губы в линию, смотря, как я пропитываюсь жгучим стыдом. Это и правда стыдно, даже в ушах закладывает. Так вот в чём дело. Вот почему он меня вызвал.

– И дошло до того, что коллекторы звонят мне в приёмную. Вы ведь понимаете, что это недопустимо?

Мужчина чуть склоняет голову набок, пристально глядя на меня.

В горле собирается ком. И я только киваю.

– И что я не могу позволить вам дальше работать у меня экономистом?

Я опять лишь киваю.

Боюсь, что если открою рот, то просто разревусь. Глаза и так нестерпимо жжёт. Из последних сил держу взгляд Керефова, вытянувшись как струна. Сейчас он скажет "вы уволены", я кивну в третий раз и пойду оплакивать свою жизнь в туалет.

Вот только он молчит.