3. Лиза

В итоге, когда за пятнадцать минут до обеденного перерыва мне звонит Ариэль, чтобы пригласить в уже знакомый мне французский ресторан напротив нашего офиса, я вся как на иголках.

Мои желания слишком эгоистичны, чтобы можно было их озвучить напрямую. Я не против принимать ухаживания Коца, они мне бесспорно приятны, поднимают настроение и повышают уровень эндрофинов в крови, но не более того. И мне не хватает опыта флирта, чтобы удержать отношения на этой грани с таким мужчиной как Ариэль. Он вроде бы и не принуждает меня ни к чему. Нет. Но его мягкая сила эффективней любого прямого приказа. И сама чувствую, как постепенно поддаюсь. Это раздражает и дезориентирует.

Но с другой стороны…Ну а что мне терять?!

И все же внутренне я готовлюсь защищаться, испытывая большое эмоциональное напряжение. Я почти уверена, что Ариэль снова будет пытаться меня поцеловать и заговорит на личные темы. В ресторан я захожу словно ступаю на поле боя. Администратор провожает меня к дальнему столику в отдельном зале, за которым мы уже сидели с Коцом раньше. Ариэль уже там, расслабленный, откинувшийся на спинку мягкого стула-кресла, наблюдающий за моим приближением из-под полуопущенных век. Упрямо вздергиваю подбородок, натягиваю улыбку – слишком вежливую, чтобы быть открытой. Коц улыбается в ответ. Встает и галантно отодвигает мне стул.

– У них сегодня свежая дорадо, – первые его слова, обращенные ко мне.

– Советуешь? – даже не открываю меню.

– Определенно, – складывает пальцы домиков, совсем как в переговорной, когда при всех обратился ко мне.

– Хорошо, последую, – соглашаюсь я, решая, что у нас есть более острые темы для прений за этим обедом.

И как же я ошибаюсь!

Ариэль за весь час, что мы проводим вместе, не делает ровным счетом ничего, чтобы могло меня задеть или насторожить. О каких поцелуях против воли может идти речь, когда он даже ни разу не попытался меня коснуться. Ни одного неудобного вопроса, ни намека, ни требования. Мы просто болтали. Болтали и все. Ариэль рассказывал забавные истории о тех людях, с которыми я познакомилась на банкете в выходные, шутил, передавал пикантные сплетни, спрашивал, как отдохнула я. Потом наш разговор незаметно перетек на работу, затронул курсы, мое видение собственных перспектив.

Коц говорил мягко и расслабленно, был безупречно галантен, и, может быть, только цепкий темнеющий взгляд его болотных глаз напоминал мне о том, как он лапал меня, насильно целуя, утром.

И внутреннее напряжение из –за этого не исчезало никак, взвинчивало мой эмоциональный фон до предела. Смех звучал громче, пальцы нервно поглаживали тонкую ножку бокала с минеральной водой, губы пересыхали и все время тянуло их облизать, перехватывая взгляд мужчины напротив.

Это ожидание, что он снова выкинет что-то подобное, нападет как утром, заставляло думать только об этом. Под конец нашего обеда я уже чуть ли не хотела, чтобы Коц вновь перешел черту, потому что просто сидеть и думать об этом оказалось достаточно сложным испытанием.

Если это был четко рассчитанный психологический прием, то на мне он прекрасно работал. Я ведь приготовилась отбиваться, а на меня никто не нападал!

Мы так и расстались у дверей ресторана, не затронув ни один личный вопрос. Коц лишь коротко кивнул мне, садясь свой Майбах – у него была назначена встреча на Чистых прудах, а я, слегка обескураженная, вернулась в офис.

И только через два часа, когда я уже проходила в кабинет управляющего нашей гостиницы на Люблинской, мне пришло письмо от Ариэля. Всего одно предложение: «Очень прошу сопроводить меня, Лиза» и прикрепленный билет в Большой в ложу на эту среду со стыдливо замазанной ценой.

Я зависаю, кусая губы, щеки вспыхивают. В крови взрывается эгоистичное теплое удовлетворение. Его вежливое равнодушие на обеде было наносное. Мне не показалось. И мне приятно, что и говорить. Ариэль умеет ухаживать красиво – у него не отнять. И, как я начинаю понимать, умеет искусственно повышать градус напряжения. Да, я понимаю, что он манипулирует мной, но мне лестно, что он так старается.

– Елизавета Тиграновна, – окликает меня Константин Львович, управляющий, посреди кабинета которого я замерла, крепко сжимая в руке телефон.

– Извините, да, Ариэль Гадович инструкции прислал, – отмираю, как можно лучезарней улыбаюсь мужчине и, быстро напечатав «Сопровожу» Коцу, прячу телефон, – Очень приятно познакомиться, Константин Львович. Может быть сразу перейдем к экскурсии по гостинице? Хочу всё у вас посмотреть.

***

К концу официального рабочего дня я так устаю, что на курсы идти совершенно не хочется. Эмоционально я полностью вымотана и опустошена. И, если бы не тот факт, что учебный центр находится в соседнем здании с гостиницей, где я провела последний час, знакомясь в руководящим персоналом, то я бы наверно все перенесла, но…

Сам центр оказывается достаточно большим современным зданием в три этажа со своим кафе, коворкингом на первом этаже и большой зоной отдыха на втором. Администратор, молодой парень хипстерского вида, вежливо и подробно объясняет мне, как пройти к Софье Сергеевне, старшему коучу центра. Пока поднимаюсь на лифте на третий этаж, мысленно готовлюсь встретить такую же степенную даму как Эмма Ефимовна, и в итоге испытываю легкий шок, когда передо мной предстает маленькая чуть полноватая девчонка точно моложе тридцати, с короткой стрижкой, огненно-рыжими прядями в каштановых волосах, в кедах и толстовке с логотипом центра и невероятно обаятельной улыбкой.

– Я – Соня, привет, – она бодро пожимает мне руку и от нее такой положительной энергией прет, что я невольно забываю, что устала как собака.

– Лиза, – улыбаюсь в ответ, пожимая ее мягкую горячую ладошку.

– Очень приятно, – несмотря на несколько лишних килограммов Соня буквально порхает по своему заставленному всякой красивой дребеденью кабинету, невероятно быстро перемещаясь из точки в точку и наводя забавную суету, – Ну что, давай начнем с профтестирования, а там уже по ходу пьесы разберемся, да? Кстати, может что-нибудь хочешь? Чай, сок, кофе?

Подмигивает.

– Ну, давай, – сажусь в кресло для посетителей напротив ее стола, наблюдая за этой приятной мне девушкой, – И от кофе не откажусь.

– Отлично, я тоже, – она тут же подскакивает с места, – Я Любу, свою помощницу уже отпустила, так что сейчас принесу и начнем.

***

Когда возвращаюсь домой, дети уже укладываются спать. Встречаю Левку на кухне в одних трусах, Алиска валяется в кровати, уткнувшись носом в телефон.

– Привет, как курсы? – интересуется сын, доставая из холодильника яблочный сок.

– Да пока никак, только прошла профтестирование, – пожимаю плечами.

– М, и как? – выгибает пшеничную бровь.

– Мое призвание – работать с людьми и чему-то их учить, – выдаю с улыбкой, отбирая у него пакет с яблочным соком и отпиваю сама.

– Ну поучить ты любишь, – вздыхает сын страдальчески, наблюдая за тем, как пью.

– Как школа? – интересуюсь.

– Стоит, – пожимает худыми плечами.

– Отец доехал до дома?

– Спроси у него сама, – ехидно щурится.

Закатываю глаза и ору на всю квартиру.

– Алиска! Папа уже в Домбае?

– Да! Часа два назад звонил, – кричит мне в ответ.

Подмигиваю сыну, пока он издает возмущенное «пф-ф-ф», а потом стукаемся кулачками с ним.

– Все, я спать, завтра вечер свободный, можем в кино сходить, если хотите.

– У меня укулеле, мам, – орет Алиска из детской.

– А меня на день рождения пригласили. И мне кстати деньги нужны, – Левка смущенно чешет затылок, исподлобья поглядывая на меня.

– Кто пригласил? – устраиваю допрос.

– Одноклассница…

– Девочка? – поднимаю брови.

– Да ты просто Шерлок, – ерничает мой сынок, а у самого уши краснеют точь-в-точь как у отца.

– Симпатичная? Как зовут? Что подаришь? – становлюсь рядом с сыном, подпирающим задницей кухонную столешницу, и пихаю его локтем в бок.

– Мирра Ковалева. Мы ей на курсы по фотографии скидываемся, она увлекается, – бормочет сын.

– И цветы! – учу его.

– И цветы, – смиренно кивает.

Встречаемся с ним глазами. И у меня сердце щемит – так похож на отца.

– Ты уже у меня такой большой, – вздыхаю и пытаюсь Левку погладить по блондинистым волосам, но он уворачивается, фыркая, и отпрыгивает на добрый метр от меня.

– Ой, все, мам, я спать, с тебя три тысячи, – ретируется с кухни.

– Вот так всегда, – бурчу ему вслед.

Захожу к ним в комнату, чтобы поцеловать на ночь Алиску, выключаю детям свет, принимаю душ перед сном и ложусь сама.

Вот только сон не идет. Такой насыщенный был день, столько событий в нем было, новых знакомств, дел, волнений…

Но сейчас, когда я закрываю глаза в темноте своей спальни, в голове моей почему-то крутится только вчерашнее воскресенье, а не сегодняшний понедельник.

Может в этом виноват тонкий аромат розово-чайных роз, пропитавший всю мою комнату, а может то, что я весь день не позволяла себе вспоминать, как Сашка смотрел на меня, вручая этот букет.

И внутри так тревожно-тревожно…Тяжесть разливается и хочется плакать. Не знаю почему. Просто съедает тоска.

Он уже приехал… Что он сейчас делает? Время – первый час…

Спит уже наверно крепким сном в отличие от меня.

И я тоже пытаюсь заснуть, ворочаюсь, злюсь на себя, но никак. Мне неспокойно.

В какой-то момент рука тянется к телефону. Я даже уже сжимаю его гладкий корпус в руке. Не знаю, чего хочу. Точно не позвонить – тем более так поздно. Может быть написать? Что? Да просто спросить, как доехал. Он все-таки отец моих детей – это нормально за него волноваться, правда?

Но я не решаюсь, так и лежу в темноте с телефоном, широко распахнув глаза. Пока он вдруг не пиликает входящим сообщением. Когда вижу, что от Нины, покрываюсь липкой слабой испариной раньше, чем успеваю разглядеть, что же она шлет. Ни слова не написала. Только фото. Ночь, пустынная дорога, которую я узнаю, и две фигуры идут по тротуару прочь от фотографа. Близко, очень близко друг к другу идут. Узнаю Сашкину спину и… Руки начинают дрожать, в горле пересыхает. Строчу в ответ.

Лиза: «Это когда?»

Нина: «Вот прямо сейчас» и смайлик с разведенными руками.

Отбрасываю от себя телефон, словно это ядовитая змея. Дышу с трудом, ком в горле так и не проходит, воздух застревает. Зато слезы высыхают тут же. Вот так вот, Лиза, не переживай, отлично у него все.

И у тебя тоже будет. Должно!

Встаю с кровати и прямо в окно выкидываю эти чертовы вонючие розы. Не закрываю после – хочется побольше нового морозного воздуха в спальне. Хочется дышать. Поплотнее укутываюсь одеялом и мгновенно засыпаю, чувствуя, как холод щиплет кончик носа и уши. Будто только что умерло то, что мешало спать.