– И такое может быть, – я повернулась к мужчине, – Но мой вариант мне нравится больше.

Не знаю почему. Либо этот дом, либо истории живущих здесь когда-то людей, натолкнули меня на такие мысли.

– Естественно, – буркнул он, – Осматривай давай остальное помещение. Мы пришли не для того, чтобы на мертвого лиса глазеть.

Точно. Но вынести тельце мы всё равно должны. И похоронить. Какая-то я сегодня сентиментальная.

В гостиной, которая примыкала к кухне, всё выглядело примерно также. На диванах лежали цветастые пледы, погрызенные насекомыми. На нескольких подсвечниках ещё остались остатки свечей. В небольшом камине ещё лежали дрова, которые не успели поджечь.

– Такое ощущение, что дом покидали в спешке, – Брендан провел пальцем по одной из полок, на которой стояла чашка и блюдце.

– Скорее всего именно так и было. В дневниках матери миссис Нортон не говорится о последних пропажах девушек, – я прошлась по комнате, заглядывая в каждую щель, – В последней записи об этом доме она говорит, что его заколотили, а хозяин – бывший учитель в городской школе, поспешно уехал.

– На этом она решила закончить вести свои наблюдения, попахивающие психической болезнью?

Я усмехнулась, аккуратно открывая небольшой шкафчик. Там было пару носовых платков и носки. Кто хранит это в гостиной?

– Если бы. Просто последний дневник так и остался у моей любимой соседки. Она припрятала его от Гордона.

– Кто бы сомневался, – Брендан покачал головой, подходя ко мне, – На кой хрен хранить носки в гостиной.

– А что, ты так не делаешь? – я мастерски сыграла негодование, – Всегда храню их именно в гостиной. Ещё люблю нижнее бельё сложить на кухне.

Брендан закашлялся, а я захихикала.

Какой доверчивый.

– Не шути так, – мистер полицейский похлопал себя по груди.

– Неужели подумал, что если зайдёшь ко мне, то обнаружишь трусики в шкафу с вилками?

Стоять. Это звучало, как флирт. Назад, не на ту тропу ступили. Не на ту.

– Знаешь, что самое интересное? – Брендан ступил ближе ко мне. На лице ни грамма смущения, – Я бы даже не особо удивился.

Чегось?

Он подмигнул и отошёл к часам. Подмигнул? Мне не показалось? Вот же самодовольный индюк.

Так. Часы. Большие напольные часы. Похожие я точно где-то видела. Они были высотой почти с Брендана и стояли в самом углу комнаты. Из темного дерева, с изящным циферблатом и позолоченным маятником.

Точно. Я вспомнила, где это видела.

– Отойди, – я схватила первый попавшийся табурет и взобралась на него со стороны правой стенки часов.

– Что ты делаешь? – Брендан быстро хватает меня за талию, удерживая от падения с шатающегося табурета.

Теплота его рук прожгла мою кожу даже через толстовку.

– В часах есть потайные отсеки, – шикнула я, пальцами пытаясь нащупать кнопку или место, на которые можно нажать.

– Какие к черту отсеки? Это старинные часы, которые уже несколько лет пылятся в этом доме. Они ходят то до сих пор с божьей помощью.

– Во-первых, ты только что оскорбил часовщика, сделавшего эти часы, во-вторых, это немецкие часы.

Брендан хмыкнул за моей спиной, словно мои последние слова не имели смысла.

– Все старые немецкие часы делались практические одинаково и во всех есть потайной отсек, – начала объяснять я, и, как доказательство моих слов, одна из деревяшек отошла от часов, открыв небольшое углубление в боковой части. Радостно выдохнув, я довольно улыбнулась Брендану, который с сомнением поглядывал на часы.

Может он и хороший полицейский с неплохими навыками детектива и шикарным телосложением, но в загадках старых домов мастер – я.

Пошарив рукой по тайнику и собрав всю пыль, вытащила оттуда странный продолговатый предмет и кусок скомканной бумаги.

– Ты сумасшедшая.

– Нет, просто иначе смотрю на мир.

Брендан спустил меня со стула и встал рядом, когда я начала разворачивать маленькую записку.

Зря я сюда приехала. Нужно было послушаться родителей и не влезать в неприятности. Но уже поздно. Он рядом. Он знает, что я в курсе его преступлений.

Я буду следующей. Он сам это сказал. Назвал меня своим новым произведением искусства. Я хотела всем рассказать, но никто мне не поверит. Они не знают, что среди них живёт больной на всю голову одержимый маньяк.

Если кто-то найдёт это письмо, знайте, ответ всегда у вас под носом. Просто нужно внимательней смотреть.

– Что за хрень? – прошептала я, переворачивая листок. Он был неаккуратно оторван из блокнота и в спешке сложен.

– Почему здесь не написано имя преступника? – Брендан забрал у меня листок и стал рассматривать внимательно текст.

Видно, что эта записка писалась в спешке. Короткие предложения, прерывистый почерк и местами забытые окончания. На одном из уголков бумажки виднелся овал, внутри которого бумага была неровной. Скорее всего это высохшая слеза.

И всё же, от прочтения такого мурашки по телу. Это предсмертное письмо жертвы маньяка. О скольких таких я писала, и сколько таких читала при просмотре очередных подкастов про убийц. Но сейчас всё ощущается сильнее. Я сама держу в руках последние слова одной из пропавших девушек. Новая улика в деле Досчервуда.

Найденная мной.

Брендан обязан меня похвалить.

– Она пишет, что хотела рассказать всем, но знала, что никто её всерьёз не воспримет. Возможно, не написав имя того, кто собирался её убить, она хотела заставить город задуматься.

– Задуматься, блять? Весь город ломает голову о том, кто похищает молодых девушек, а она решила поиграть в шарады?

– Считай, что эта записка переводится, как "Выкусите", – Брендан ещё больше помрачнел, – Она пишет, что искать нужно на самом видном месте. И, как показывает практика, а именно лучшая база данных в городе, – на моё замечание мужчина зыркнул так, что мне захотелось где-нибудь спрятаться, – Самые страшные преступления происходят у нас под носом, мы просто не хотим их видеть.

– Подробнее, Эми.

– Ситуация с графиней Аркуровой. Все в городе видели, что она стала замкнутой и нервной, при том, что её все чуть ли не боготворили, называя ангелом, – миссис Нортон, правда, называла её грешницей, – Никто не попытался понять, что происходит с женщиной. Возможно, если бы хоть кто-то приложил усилия и что-то разведал, то город узнал бы про излишнюю настойчивость и угрозы старшего Аркурова и смог предотвратить беду.

– Никто не думал, что у графа съехала крыша на почве любви.

– Вот именно. Его считали если не приятным мужчиной, то, по крайней мере, обычным. А ведь именно такие "обычные" и скрывают под маской свою, улетевшую в мир насилия, крышу.

Маньяка нельзя распознать. Как бы много ты не знал об их разновидностях, привычках и особенностях, понять, что именно он – твой муж, брат или сосед – способен расчленить молодую девушку? Почти нереально. И всегда у тебя будет лишь один довод: я же знаю его всю жизнь, он не мог такого совершить.

Мог. Еще как мог.

– А знаешь, в чем особенность маленьких городов?

Брендан сжал челюсть.

– Здесь каждый друг друга защищает, – я сделала шаг к нему, – И нет, это не плохо, просто имеет свой минус. Вы будете защищать от посторонних своего, не желая слушать правду.

– Преувеличиваешь.

Я хмыкнула.

– Если бы я пришла к тебе и сказала, что Гордон Вильденштейн каждую ночь караулит у моего дома и у меня есть доказательства, что он хочет меня прикончить. Кому бы ты поверил?

Брендан сжал челюсть и на щеках заходили желваки.

– Я бы выслушал тебя и провел расследование.

– Пока остальной город называл бы меня лгуньей?

– Никто не посмеет назвать тебя лгуньей, пока ты под моей защитой.

Ого. Я не ослышалась?

– А вы умеете говорить приятные вещи, Брендан Холл. У меня даже сердце затрепетало, – пусть считает, что я язвлю.

Ему не нужно знать, что это правда.

– Ты считаешь, что это своеобразная подсказка?

– Да. Правда нам она не поможет. Мы не знаем, кто жил в этом доме после учителя.

Брендан призадумался, присев на спинку старого дивана.

– Ещё не всё потеряно. Почерк с закругленными линиями и под наклоном, что говорит про миролюбивость и энергичность писавшего.

У меня аж глаза на лоб полезли. Брендан понял характер человека по почерку? Прекрасно осведомлена о такой технике, но никак не могла в ней разобраться. Вот если человек пишет, как курица лапой, он и по характеру тот ещё петух?

– Да ладно? Ты в этом разбираешься? – я похлопала мужчину по плечу, – А ты не так и бесполезен, как я думала.

– Эмилия, я тебя сегодня точно придушу.

Упс. По тонкому льду хожу.

– Мы знаем примерный характер девушки, можно поспрашивать в округе у пожилых людей. Может, кто-то помнит такую.