Цитаты из книги «Разрушительная игра»

мне нужно возвращаться на встречу. Поболтаем позже. Под «позже» подразумевалось – как я надеялась – никогда.

Вряд ли мы бы стали рассматривать эту идею, но Кристиан Харпер – влиятельный человек. Ему не так легко отказать, даже если ты король, и он попросил от имени мистера Ларсена о своеобразной услуге. С каждой минутой я все меньше понимала происходящее. – Какой услуге? – Он хочет вернуться в твою личную охрану. Если бы я не сидела, то упала бы от изумления, и это было до того, как Эдуард добавил: – Навсегда.

Как идет обучение? – спросил он, когда я опустилась в кресло напротив. – Все хорошо. – Я просунула руки под бедра, чтобы успокоить нервы. – Хотя некоторые заседания парламента довольно… – Утомительны. Нагоняют сон. Так скучны, что я предпочла бы наблюдать, как сохнет краска, – многословны. Никто не любит слушать собственные речи так сильно, как министр, которому дали слово. И удивительно, как мало можно сказать, используя так много слов.

Когда я достиг груди, то лизал и сосал соски, пока она не начала задыхаться, пытаясь вывернуться из импровизированных пут, но узел был слишком тугим. Один из полезнейших навыков, полученных мной на флоте? Хорошо вязать узлы.

Рис подошел к бассейну, стянул через голову футболку, и у меня перехватило дыхание. Широкие плечи, идеальные мускулы, пресс, на котором можно натирать сыр. Абсолютное мужское совершенство.

Раз сегодня мой выпускной, давай поиграем в игру. Назовем ее «Знакомство с Рисом Ларсеном». – Звучит скучно. – Рис окинул ресторан взглядом. – Я уже знаком с Рисом Ларсеном. – А я – нет. Он тяжело вздохнул, и я едва сдержала радость – такой вздох означал, что он вот-вот сдастся. Это случалось нечасто, но, когда случалось, я радовалась, как ребенок в кондитерской.

Месяц спустя, к выпускному, я смогла загнать бабочек в клетку, но одной удалось сбежать дважды. Первый раз, когда Рис гладил Мидоу, которая покорила его невероятным очарованием. И второй – когда я увидела, как напряглись мышцы его рук, пока он нес домой продукты. Мои бабочки довольствовались малым. Шлюхи. Но, несмотря на надоедливых тварей, самовольно поселившихся в животе, я старалась вести себя с Рисом нормально.

Улыбка стала еще шире, превратившись из великолепной в сногсшибательную. И тогда случилась еще одна катастрофа, куда более тревожная, чем слишком тесное платье в общественной раздевалке. Нечто легкое и бархатистое коснулось моего сердца… и затрепетало. Всего один раз, но мне хватило, чтобы узнать. Бабочка. Нет, нет, нет. При всей моей огромной любви к животным я не могла допустить, чтобы в моем животе поселилась бабочка. Не из-за Риса Ларсена. Ей следовало немедленно умереть.

Впрочем, пожалуй, самой большой опасности я подвергаюсь с того момента, как начал работать с тобой. Она озадаченно нахмурилась, и я почти улыбнулся. Почти. – Риск вскрыть себе вены вырос десятикратно. Озадаченность Бриджит пропала, уступив место восторгу и раздражению. – Рада, что вы обнаружили свое чувство юмора, мистер Ларсен. Это настоящее рождественское чудо. У меня вырвался смешок – звук столь незнакомый, что я едва его узнал, и в душе что-то дрогнуло, пробудилось от напоминания, что существуют и другие вещи помимо тьмы, преследовавшей меня так долго.

Ты рад, что поедешь в Эльдорру? – спросила я. Через несколько дней мы уезжали в Атенберг на зимние каникулы, и Рис сказал, что прежде никогда там не бывал. Я надеялась поддержать нашу недавнюю оттепель в отношениях, но просчиталась: Рис закрылся быстрее, чем вечеринка, на которую ворвались копы. – Я еду туда не отдыхать, принцесса. Он произнес слово «туда», словно я силой отправляла его в трудовой лагерь, а не в город на девятом месте рейтинге лучших направлений для туризма.