… Марисоль попятилась к двери, но громила, похитивший герцогиню Террийскую из зрительного зала, сделал всего один шаг и снова оказался в опасной близости.

– Уходи! – велела она.

– Я вам не нравлюсь? Предпочли бы видеть здесь кого-нибудь другого? Пониже ростом и с румяными щечками? Что ж… Мы и на конюшне переночуем. Не привыкать. Я кликну Келла. Он покрасивше и любит целовать дамам ручки. Если его кто-то из леди еще не подобрал.

– Вот и иди!

– Так вы мне дверь заслоняете. Одной рукой отталкиваете, а другой маните. Я слыхал, вы герцогиня? Они в кровать с разбега не прыгают, да? Хорошо. Поиграем.

Эдж отошел от Марисоль в эркер и нагло развалился в кресле. Она оторопела.

– Ну? Что дальше? – он взял с позолоченного блюда жареного фазана, прямо руками, целиком. Раздался хруст костей. Крепкие белые зубы впились в фазанью ножку. – С таким же аппетитом я занялся бы и вами, леди, – сказал этот дикарь с набитым ртом, раздевая Марисоль глазами.

Боже! Как его отсюда выгнать?!

– Это не игра! Я вообще никого не хочу! Ни вас, ни…

– Келла, – невозмутимо подсказал Демон. – В картине он представлял лорда-воина. Понимаю, леди, что вы его не заметили, поскольку пожирали глазами меня. А теперь ломаетесь. Это нечестно.

– Я… я… я не такая!

– Не такая не притащилась бы в Стертонхолл на оргию, – он отложил фазанью ножку и посмотрел на Марисоль в упор. – Вы нагнали мужиков, заставили их раздеться, устроили на красивого мальчишку аукцион и это лишь благотворительность?! Вам деньги некуда девать, всего лишь. Нет, это не похоть, куда там! Вы просто любовались красотой, – издевательски хмыкнул Демон.

– Вы ничего обо мне не знаете!

Она и сама не поняла, почему вдруг перешла на вы. Его тон, лексикон, то как он сидит в кресле, как смотрит… Да какой он актер?! За милю видно аристократа!

– Так расскажите мне. Утром. Я не люблю десерт, и на сладкое готов употребить вашу трогательную историю. Девочку насильно выдали замуж? Она рыдала, умоляла, но в первую брачную ночь даже не сопротивлялась. Покорно раздвинула ноги. Или свершилось? Вы его тоже ударили по щеке, вашего мужа-герцога? И сказали: убирайся!

Марисоль растерялась. Все что он говорит – правда.

– Я всего лишь слабая женщина.

– А я всего лишь сильный мужчина. И советую этот спектакль прекратить. Вы играли убедительно. А теперь пожалуйте в кровать.

– Да как вы смете! Кто вы?!

– Демон, – он вновь занялся фазаном. К счастью для Марисоль, которая совсем уж растерялась.

– Вы никакой не актер. Вы… лорд. Барон? Или виконт?

– Бери выше, – он вытер масленые пальцы скатертью и потянулся к графину с вином.

– Герцог?!

– Я император.

– Но… я знаю императора… Я его видела.

– И он не я? Ты шутки понимаешь?

– А почему вы разговариваете со мной таким тоном? И так непочтительно?

– Почтения хотите, ваша светлость? Хорошо. У вас тут хватает комнат, я лягу в соседней. А завтра послушаю, как вы станете врать подругам. Вы же не осмелитесь им сказать, что такой жеребец всю ночь простоял к вашей конюшне без дела. Когда было столько желающих.

– Хорошо. Давайте придумаем, как нам врать. Чтобы мы говорили одно и то же.

– Не надо ничего придумывать, – насмешливо сказал этот мнимый актер. – После ночи со мной все нужные слова вы сами найдете.

Он стремительно встал. Марисоль даже не успела отследить это движение. Шаг – и Демон рядом. Смотрит на нее в упор. Причем, уже не на лицо. Она вспыхнула и закрылась руками. Этот взгляд прожигал, было и стыдно, и сладко.

– А ты красивая, – сказал он с растяжкой. – Глаза волшебные, невольно вспомнил пруд с лягушками. Пошутил. Ты русалка. Как тебя зовут?

– М-Марисоль.

– Эджен.

– А титул?

– Можешь называть меня «ваша неутомимость». Я готов.

Она и опомниться не успела, как ее губы смяли, платье тоже, треснул корсаж, которому также как и жареному фазану, откровенно не повезло. И нежным косточкам Марисоль тоже, потому что аппетит у набросившегося на них чудовища был, как у оголодавшего дикого зверя.

Игра окончилась. Марисоль понимала, что отбиваться бесполезно. Он прав – не хотела бы, не поехала сюда. Будь на его месте и в самом деле актер, обошлось бы. Они не смеют прикоснуться к леди без дозволения.

Но Эдж понятия не имел, как в таких случаях ведут себя актеры. Для него все было предельно ясно: его позвали в спальню. Леди приехала развлечься. Ну, поломалась малость. Ночевать в соседней комнате он и не собирался. Так, подыграл.

Еще чего! Когда досталась такая аппетитная крошка, похожая на зеленоглазую сердитую кошечку, они в ее спальне и одни. Не идиот же он. Марисоль и опомниться не успела, как оказалась в кровати. И здесь вдруг грубость сменилась нежностью. Зверь вовсе не собирался Марисоль терзать.

Отпустил и даже немного отодвинулся.

«Как и герцог, вежливо попросит раздеться?» – она замерла.

– Твои изумруды… Они красивые, но слишком уж тяжелые. Они нам будут мешать…

Зверь бережно снял с нее ожерелье. Потом вынул тяжелые серьги из ушей. Освободил запястья от браслетов. Последним вынул гребень из прически. Поиграл с распустившими волосами. Зверь никуда не спешил.

– Ваша милость, пощадите, – взмолилась Марисоль.

Он точно лорд. Актер бы не посмел… сделать все это…

– Сладкая…

Она даже не поняла, что случилось. Накрыло так, что Марисоль опомнилась, только когда услышала стон. И даже не осознала, что это она. Ее голос. Она перестала что-либо соображать. Хотелось только одного: чтобы мужчина не останавливался. Да он и не собирался.

Оба напрочь потеряли голову. И когда Эджен, наконец, разжал руки и перекатился с распластанной его огромным телом Марисоль на кровать, в спальне наступила тишина.

Заговорил он:

– Простите леди, я немного увлекся.

– Я тоже… не осознавала, что делаю.

И тут Эдж не выдержал. Навис над ней, и глядя прямо в русалочьи загадочные глаза, со злостью сказал:

– Ты можешь быть нормальной? Не куклой. Или для этого я все время тебя целовать и… – он руками досказал остальное.

Марисоль почувствовала, как ее ласкают там, где до сегодняшнего дня она кроме боли ничего не чувствовала. А теперь внизу живота, словно сияние разливалось.

– Не надо… – тем не менее, простонала она. Было стыдно за недавнюю поистине животную вспышку страсти. Марисоль сама была не лучше этого несносного дикаря.

– Хорошо. Я тебя отпущу. Но скажи: мне показалось или…

– Со мной еще никогда такого не было, – призналась она.

– Со мной тоже… Не в смысле, что я не знал раньше женщин. Но я всегда себя контролировал и помнил, что леди надо пропустить вперед. Но как я понял, леди к финишу понеслась довольно резво… – Эдж наконец-то пришел в себя и взял прежний язвительный тон. Но Марисоль мгновенно осадила:

– Прекрати! Не хватало еще это обсуждать!

– Все еще герцогиня, – с досадой сказал он. – Что ж, полежи в одиночестве малость. Дозрей. Где здесь ванная комната? Мне необходимо остыть.

Он встал. Марисоль вспыхнула и торопливо отвела глаза. Какой же он огромный, причем везде! И это недавно было в ней?! А она не то, что не сопротивлялась, просила, умоляла, требовала: еще…

Пока Эджена не было, она дозрела лишь до одного: сказать ему, что подобного не повторится. Но едва он лег рядом, как Марисоль забыла подготовленную речь. Ну не словечка из нее не смогла вспомнить! Да и рот у нее был занят чужим языком.

Кто там пообещал ей сумасшедшую ночь? Карты? Надо было проиграть больше…

… Поговорить они смогли только утром. Марисоль наконец-то почувствовала боль. Но это была приятная боль. Ее нежные косточки болели, измятые безжалостными руками этого дикаря, кожа местами покраснела. Имелись на теле и синяки. Странно: момент, когда они появились, Марисоль пропустила. Ну ничегошеньки не почувствовала, кроме наслаждения. Как не в себе была.

– Кто ты? – спросила она, глядя как Эджен набрасывается на холодное мясо. И взялась за шнур сонетки: – Я позову своих слуг.

– Не надо. Они могут услышать то, что их убьет.

– Кто ты?!

– Гм-м-м… После того, что между нами было этой ночью, ты имеешь право знать. Эджен Варни.

– Императорский бастард?! Заговорщик?!

– Приговоренный заочно к смертной казни через повешение палатой ста лордов, – он с отменным аппетитом прикончил огромный кусок мяса и принялся за хлеб с маслом.

– И ты здесь?! В замке Стертонхолл, где полно солдат империи и магов, которые состоят на службе у ста лордов?!

– Один из этих лордов твой муж, – напомнил Эдж. – Третий человек в государстве, и то, если считать моего дядю-императора. Который, по сути, марионетка. Так что второй.

– Безумец! – ахнула Марисоль. – Тебя же убьют!

– Тебе будет жаль? – внимательно посмотрел на нее Эдж. – Это потому, что я неподражаемый любовник?

– Я других не знала. Откровенность за откровенность: я не люблю своего мужа.

– Открытие!

– Но я ему никогда не изменяла! Я поехала в Стертенхолл в отместку. Когда узнала, что герцог взял на содержание юную певичку. Но изменять не собиралась. Просто хотела… ну, скажем…

– Заставить мужа задуматься. Боюсь, что ты перестаралась.

– Я же не приняла меры предосторожности! – ахнула Марисоль. – Карин дала мне настойку. От нежелательной беременности. Но я не собиралась, и… Где же она?!

И Марисоль вскочила. Взгляд Эджа потяжелел, пока граф Варни наблюдал, как она мечется по комнате.

– Не хочешь этого ребенка? – тихо спросил он.

– От заговорщика?!

– Понятно. Ты можешь меня выдать, – равнодушно сказал он. – Меня повесят, и твой позор будет похоронен вместе со мной.

Марисоль опомнилась. Какая настойка?! Времени нет!

– Твои друзья… Они что, тоже…?

– Заговорщики? Неужели ты полагаешь, что я привел сюда неподготовленных людей? Все они лорды, – жестко сказал Эдж. – Маги по рождению.

– Но здесь ваша сила блокируется!

– Почти. Ты же видела: вчера мы кое-что смогли.

– Так это были не фокусы?!

– Ты бы оделась, – попросил Эдж. – Тебе наверняка ждут на завтрак. А я за себя не ручаюсь…

Она сразу поняла, о чем это он. Сидит тут, практически голая! Но это сногсшибательная новость. В замке заговорщики!

– Ты должен немедленно бежать, – сказала Марисоль, накидывая пеньюар. Немногим лучше, но все же. – Надо опасаться графиню Левадовски. Она умна и проницательна. Если она тебя разоблачит…

– Я никуда не уйду без… – он взглядом указал на изумруды.

Вчера, раздевая Марисоль, граф Варни сложил ее драгоценность на столик в изголовье кровати.

– Парюра? Забирай.

– Так просто?

– Я ими не дорожу, этими изумрудами.

– Но это состояние, причем огромное!

– Парюру подарил мне муж. Он же настоял, чтобы я ее сюда взяла.

– Интересно, – задумчиво сказал Эдж. – Давай так: я пока оставлю изумруды тебе. На хранение. Потому что собираюсь провести здесь еще две ночи…

– Нет! – вздрогнула она.

– Тебе не понравилось?!

– Тебя могут схватить!

– Значит, понравилось, – удовлетворенно кивнул Эжд. – Милая, это не так-то просто. Я даже из крепости сбежал. А там были надежные замки.

– Это Стертенхолл, Эжден.

– Еще раз скажи.

– Это…

– Нет. Вторую часть, ту, где прозвучало мое имя…

– Ваша светлость! – раздалось под дверью.

– Прячься! – велела графу Марисоль.

– С какой стати? Все знают, что я здесь.

Он неторопливо оделся. То есть, почти оделся. Вчера Эдж явился сюда полуголым, в образе Демона.

– Войдите, – сказал он за Марисоль.

Вошедшая в спальню герцогини горничная бросила любопытный взгляд сначала на мужчину, потом на растерзанную постель. Похоже, горячая была ночка у хозяйки!

– Ваша светлость, маркиза Траут просила передать, что завтрак накрыт, и почти все уже собрались. Не хватает только вас и графини Левадовски.

– Карин этой ночью была не одна?! – вырвалось у Марисоль.

– Она увела с собой вашего друга, – горничная кокетливо улыбнулась могучему Демону. Хорош!

– Кого именно?

– У него красивые глаза, довольно необычные. Почти как у ее светлости.

– Калвиш?! Боюсь, моя светлость, случилось худшее. Если, как вы говорите, графиня Левадовски проницательна.

– Иди, приготовь мне ванну, – Марисоль намеренно удалила из спальни горничную. Слишком уж любопытная. – Что же делать, Эджен?!

– Тебе придется пойти на разведку. На завтрак с высокородными леди. Чтобы узнать, что еще случилось этой ночью. Кроме того, что я теперь жить без тебя не смогу. Не знаю, как ты…

– И я не смогу, – невольно вырвалось у нее. – Но ты прав: об этом потом. Помоги мне одеться.

– С удовольствием.

– Или нет… Лучше иди. Отыщи своих друзей. Предупреди их.

Эдж кивнул. Вот уж не думал, что этим закончится. Леди не придется грабить, леди сама все отдает. Да еще и пытается спасти.

Интересно, а как там дела у других?

Глава 6

Марисоль по розовому коридору шла в обеденный зал, когда на выходе из жемчужного показалась Карин. Они встретились глазами и обе смутились. Ну, герцогиня понятно, испытывала неловкость из-за вчерашнего. Когда все видели, как Демон подхватил ее на руки и понес в спальню.

А вот что случилось с Карин?

– Как спалось, дорогая? – голос графини был немного хриплым.

– Прекрасно, – хотя, какое там спалось!

– В Стертонхолле царит особая атмосфера. Замок прямо располагает к… романтике.

– Да, мне всю ночь читали стихи.

– А на шее, как я понимаю, чернила, – усмехнулась Карин. – Ты старательно все записывала.

Марисоль невольно вспыхнула. Надо было позвать мага-целителя. Убрать все нежелательные отметины с тела. Но вдруг заметила такие же «чернила» над губой у графини. Видать, ей тоже было не до сокрытия следов бурной ночи, так увлеклась «чтением». Потому и опоздали обе к завтраку.

Разговор прервался, потому что слуги распахнули перед благородными дамами двери в столовую.

– Наконец-то! – с чувством сказала маркиза Траут. И когда обе сели, нетерпеливо подалась вперед: – Ну, рассказывайте!

В огромном зале наступила тишина. Слышно было, как ходят лакеи, разнося блюда с пирожными и другими десертами. Хотя слуг чуть ли не с рождения учили двигаться бесшумно. Также как и в семье герцогов Террийских высшая знать никого не брала со стороны. Все домашние слуги росли в покоях своих хозяев.

– А остальные леди уже поделились впечатлениями? – спросила Марисоль, принимая из рук лакея дымящуюся чашку кофе. Потом взяла серебряными щипчиками воздушное пирожное и положила к себе на блюдце. Безумно хотелось сладкого.

– В основном мы слушали Эстер, – кивнула хозяйка замка на баронессу, утащившую вчера к себе в спальню бесценный трофей: святого Герлиона.

– Юноша и в самом деле был девственником? – равнодушно спросила Карин, которая заметно нервничала. И даже проигнорировала пирожные.

«Да что с ней такое?!» – с удивлением подумала Марисоль.

– Скорее я до встречи с ним была невинна, – хихикнула баронесса. – Лю это нечто! – с чувством сказала она.

– Вот и делись, – ворчливо сказала вчерашняя лимонная булочка, которая сегодня превратилась в малиновое желе: сменила платье.

– Но ваши впечатления должны быть интереснее, – маркиза выжидательно посмотрела сначала на Марисоль, потом на Карин. – Особенно у герцогини. Но и твой мужчина, Карин, произвел впечатление. Какие необычные глаза! А манеры? В нем определенно чувствуется порода.

– Э-э-э… – замялась графиня Левадовски, лицо которой стало бледным, как мел. – Ничего такого особенного.

– Ничего особенного?! А проспала ты тогда почему?!

– Мы… читали стихи. – Марисоль не смогла сдержать улыбку. Графиня, похоже, тоже все старательно записывала. Каждый сонет. – У мужчины красивый голос.

– А вам, герцогиня что, всю ночь пели? – ехидно спросила маркиза Траут.

– Нет, мне показывали фокусы, – вырвалось у Марисоль.

Фраза прозвучала довольно двусмысленно. Дамы засмеялись.

– О, как интересно! – сказала за всех маркиза. – У фокусника весьма выдающийся дар.

Щеки Марисоль стали как платье сидящей напротив дамы: малиновые. Намек маркизы был понятен.

– Надеюсь, теперь Демон мой? – не унималась хозяйка. – Вместе с его даром. Мне тоже не терпится увидеть эти фокусы.

– Видите ли, мы не закончили, – с трудом сказала она. – Остался фокус с исчезновением. Мне обещали показать, как превращаются в невидимку.

«Что я несу?! – в ужасе подумала Марисоль, потому что графиня Левадовски удивленно вскинула брови. – Надо быть осторожнее!»

– Но я настаиваю… – нажала маркиза.

– Я выше вас по статусу, не забывайтесь, – отчеканила Марисоль. – У вас есть святой Герлион, его и делите. А Демой мой, – отрезала она.

– Как скажете, ваша светлость, – недовольно сказала маркиза Траут. – Демона отыскала я, и даже не могу попользоваться. Чудовищная несправедливость!

– Его ваш управляющий отыскал, – вмешалось вдруг малиновое желе.

– Вот именно: мой. И все его трофеи – это мои трофеи.

– Кроме Демона, – осадила маркизу Марисоль.

– Уймитесь, дамы, – примирительно сказала виконтесса. – Актеров много, вчера дай бог, половину разобрали. Надо и другим дать возможность заработать.

– У меня еще два тома непрочитанных стихов, – торопливо сказала Карин. – И мне не терпится ознакомиться с их содержанием. Поэтому я вместо обеда отправлюсь… на прогулку.

– О, да! В Стертонхолле прекрасные сады! – оживилась хозяйка. – А какие фонтаны!

– Я бы тоже погуляла, – сообразила Марисоль. Надо отыскать пути отхода для Эджена. Пройти до конца розового коридора и выяснить, в какой именно двор ведет одно из разветвлений.

Если бы можно было, Марисоль залезла бы и на крышу. Графу Варни и его друзьям надо уходить. А Карин, как назло, вцепилась в своего любовника! А говорит ничего особенного! Неужели что-то подозревает?

Супруг графини весьма влиятелен и щедр, вот Карин и шпионит для палаты ста лордов. Надо спасать Калвиша. Хорошо бы переключить внимание Карин на кого-нибудь другого.

Каково же было удивление Марисоль, когда она столкнулась с графиней во внутреннем дворе. В том самом, куда выходил розовый коридор, и из которого рукой было подать до ворот. Отличный путь, чтобы скрыться. Надо бы еще пересчитать стражников.

Карин появилась внезапно, глядя при этом почему-то на крышу. И Марисоль заметила не сразу. А когда заметила, растерялась:

– Ты что здесь делаешь?!

– А ты?!

– Я же сказала за завтраком, что хочу прогуляться, – раздраженно ответила Карин.

– Ты собиралась смотреть фонтаны, а не крыши. Этот двор ничем не примечателен.

– Кроме того, что именно здесь гуляет герцогиня Террийская, – язвительно сказала Карин.