Отзывы на книги автора «Амброз Бирс»

Удары раздавались через правильные промежутки, но медленно, как похоронный звон. Он ждал каждого удара с нетерпением и, сам не зная почему, со страхом. Постепенно промежутки между ударами удлинялись, паузы становились все мучительнее. Чем реже раздавались звуки, тем большую силу и отчетливость они приобретали. Они словно ножом резали ухо; он едва удерживался от крика. То, что он слышал, было тиканье его часов.

Почему-то мое внимание в этом рассказе привлёк не внезапный и неожиданный финал, а именно описания этих нескольких минут перед казнью. Вспомнилось, как приговорённых к казни описывал Князь Мышкин у Достоевского. Этот ужас ускользающего времени, каждая минута словно дар и проклятье одновременно.

А ведь главная, самая сильная боль, может, не в ранах, а вот что вот знаешь наверно, что вот через час, потом через десять минут, потом через полминуты, потом теперь, вот сейчас - душа из тела вылетит, и что человеком уж больше не будешь, и что это уж наверно; главное то, что наверно. Вот как голову кладешь под самый нож и слышишь, как он склизнет над головой, вот эти-то четверть секунды всего и страшнее. Фёдор Достоевский - Идиот

Я не знаю тонкостей Гражданской войны в Америке, но знаю, что Бирс в ней участвовал. Поэтому каждый его рассказ о войне пропитан выверенной чёткостью действий и сигналов, достоверностью и правдивостью.

Никто не готов умирать. Как бы не был ты преисполнен героизма, но перед лицом Смерти мозг превращается в безумие импульсов нацеленных лишь на спасение. Мир превращается в круговорот звуков, в смесь реальности и бреда. В тот закольцованный сон где ты просыпаешься снова и снова, и каждый раз кажется, что вот сейчас ты точно проснулся по-настоящему, но реальность выжидает, чтобы окатить тебя ледяной водой ужаса или облегчения. Вот, какая мысь, как мне показалось, красной нитью проходит через рассказ Амброза Бирса.

Каюсь, не всех американских классиков я читала. Но мало среди них таких, о которых я даже не слышала. Вот Амброз Бирс, пожалуй, "последний из могикан". Не слышала о нём, возможно, потому, что ужасы - не самый любимый мой жанр, читаю это довольно редко. Но всё-таки удивительно, что даже имя нигде не попадалось. Видимо, ждало своего часа, только непонятно - зачем, поскольку мне ... ну совсем не понравилось.

Классики короткого рассказа - люди особенные. Уместить в маленький текст то, для чего другим понадобится целый том - особый дар. Среди наших безусловный гений в этом Чехов, среди американцев - О. Генри. У каждого своя стилистика, каждый - отражение своего времени. А вот в Бирсе я увидела отражение отражения, хотя прекрасно понимаю, что я не права. Писатели, помесью чьей манеры письма показались мне рассказы Бирса, все, как один, родились и творили позже него. А список у меня вот какой: золотоискатели Лондона и в ковбои О. Генри попадают в антураж произведений Лавкрафта, и поехало-поехало... Вполне вероятно, что все названные черпали некие идеи у Бирса, поскольку им это имя и творчество было известно, не то что мне)).

В книге много рассказов, они перечислены в карточке книги, если кому-то будет интересно пересчитать, сколько их там, и у многих характерные названия, заранее настраивающие читателя на то, о чём пойдёт речь: "Страж покойника", "Как нашли удавленника", "Дом призрака", "Ущелье призраков". Почему я акцентируюсь на названиях? Я, собственно говоря, взялась за эту книгу из-за того, что само её название показалось мне непонятным, что ли. Что такое диагноз смерти? Это в смысле диагноз - смерть? Или смерти, как некоему существу, ставят диагноз? Чтобы узнать это, пришлось дочитать до самого последнего рассказа, и всё там оказалось сложно)). Кстати, первоначальная мысль, что это какая-то переводческая недоработка, выветрилась у меня в самом начале чтения, потому что книга предваряется статьёй переводчика Сергея Барсова, и сразу чувствуется, что человек любит эти тексты, и у самого с языком всё в порядке. Ещё из серьёзных достоинств книги надо отметить отличные иллюстрации, которые очень старательно пугают читателя (станет ли страшно, зависит только от него =D) и одновременно дают представление о времени происходящего в рассказах, потому что многие из них - коллажи рисунка и фотографии с салунами, церквушками и т.п.

О тематике попробую всеобъемлющей цитатой:

…ведь смерть меняет нас куда больше, чем это может заметить взор человеческий. Чаще всего перед нами предстает душа, реже она облекается плотью (иными словами, телом, в котором она некогда обреталась, но бывает и так, что в наш мир приходит лишь тело, лишенное души. Это подтверждается многими свидетельствами тех, кому случилось видеть восставших из могил, которые не обладали ни обычными чувствами, ни памятью, зато бывали преисполнены ненавистью. А еще известно, что души, при жизни праведные, по смерти делаются вместилищами зла.

Примерно так: неупокоенные души, мистические исчезновения трупов, каковых, кстати, с избытком, внезапно оказывающихся живыми в каком-то другом месте, кладбища, чудища. Всё довольно однообразно с одной основополагающей идеей: люди ни фига не знают о потустороннем мире, а он существует, и за грехи может придётся отвечать перед ним раньше, чем перед Господом.

А вот что мне очень понравилось (жалко, что таких моментов мало) - это литературно-общественные заметки, плавно вплетённые в повествование, вот такие, например:

Я рассказываю вовсе не историю любви, да и рассказчик из меня никакой. Кроме того, я уверен, что любовь как таковую наша литература не может изобразить настоящим образом – ведь она изнывает под диктатом ханжества. Путь ее развития определяют письма, подписанные Юными Девами. Тирания этих Юных Дев, а точнее, самозваных цензоров, которые объявили себя единственными верными слугами литературы, заставляет Любовь

Таиться тихо под вуалью,
Рекомендованной Моралью

и сохнуть на пуританской диете из сладкой кашки и дистиллированной водицы.

К слову сказать, среди персонажей рассказов полно журналистов и писателей, поэтому и подход у них такой - как будто они ищут новые сюжеты для своих будущих произведений.

– Я, знаете ли, порой пишу рассказы.
– Я, знаете ли, порой их читаю.
– Польщен.

Вот и я - порой читаю. Не всегда удачно...

Двенадцать страниц о последних минутах жизни Пейтона Факуэра. На мосту, с петлей на шее и звуками истекающего времени. Всего лишь размеренное тиканье часов, отчётливое, громкое, страшное...
Плантатор, с подчёркнуто добрым приятным лицом, небольшой эспаньолкой. Не солдат. Человек, который решил уничтожить мост, чтобы помешать северянам в продвижении. Муж и отец.

Последние минуты, закрыв глаза, ещё можно вспомнить о жене, о прожитой жизни, о человеке, который проехал мимо и рассказал о мосте, о возможности поджога и об опасности. Всего лишь один шаг сержанта и веревка натягивается, боль растекается по телу, голова в огне...
И холодные воды реки, принявшие оборвавшееся тело, агонизирующее, но всё ещё стремящееся вдохнуть немного воздуха.
Водоворот, град пуль, ожидание картечи. И долгое возвращение домой, под незнакомыми звёздами. Возвращение к жене.

Всего лишь несколько минут...удар, тьма, молчание.
Постановка, где режиссер это судьба. Судьба, которую можно обмануть, не воспользоваться шансом, отсидеться. Не выйти к мосту, не совпасть с предназначением, каким бы ужасным оно не было.
Особенный герой, симпатичный читателю, но пассивный. Человек, с которым что-то обязательно случиться. Человек, который не совершает поступки. Активно движется...и остаётся на месте.

Один из ярких представителей необычных взглядов на эту жизнь, крупный тролль, юморист и автор страшилок, Амброс Бирс прожил яркую и полную нескучных событий жизнь. Два его сына погибли, жена ушла, а сам Бирс в 70-летнем возрасте уехал в Мексику и с тех пор его не видели. Я склонен считать, что он все еще жив, ну и что, что ему 175 лет, нет свидетельства о смерти - нет и самой смерти. Сам Бирс по этому поводу выразился бы намного прикольнее.

"Словарь Сатаны", первый раз напечатанный более ста лет назад, в те годы должен был иметь такое раздражающее название, но сейчас ему бы больше подошло первоначальное - "Лексикон циника". Произведение имеет структуру словаря, с многочисленными вставками, историями, стихами и "цитатами". Цитаты в кавычках, потому что за авторством вымышленных богохульников, философов и поэтов скрывается сам Бирс. Это у него прикол такой.

Термины преимущественно с налетом юмористического цинизма, черного юмора, периодически хрюкаешь, периодически смеешься. Кое-что устарело, кое-что актуально как никогда. Если начинать цитировать, то можно переписать добрую половину книги. Чтоб иметь представление о стиле Бирса, то, например, у него бедствия делятся на две группы - твои неудачи и чужие удачи. Или "довод" у него - это основание предвзятости.

В общем, если кому-то вдруг захочется приобщиться, но не слишком, то просто обратите внимание на следующие термины. Альянс, анафема, антипатия, аплодисменты, банальность, безголовый, беллетристика, бессмертие, битва, болтливость, брак и т. д.

Порою определения при общей оригинальности и юморе настолько точны и настолько срывают покровы, что становится неуютно и страшно.

Один из ярких представителей необычных взглядов на эту жизнь, крупный тролль, юморист и автор страшилок, Амброс Бирс прожил яркую и полную нескучных событий жизнь. Два его сына погибли, жена ушла, а сам Бирс в 70-летнем возрасте уехал в Мексику и с тех пор его не видели. Я склонен считать, что он все еще жив, ну и что, что ему 175 лет, нет свидетельства о смерти - нет и самой смерти. Сам Бирс по этому поводу выразился бы намного прикольнее.

"Словарь Сатаны", первый раз напечатанный более ста лет назад, в те годы должен был иметь такое раздражающее название, но сейчас ему бы больше подошло первоначальное - "Лексикон циника". Произведение имеет структуру словаря, с многочисленными вставками, историями, стихами и "цитатами". Цитаты в кавычках, потому что за авторством вымышленных богохульников, философов и поэтов скрывается сам Бирс. Это у него прикол такой.

Термины преимущественно с налетом юмористического цинизма, черного юмора, периодически хрюкаешь, периодически смеешься. Кое-что устарело, кое-что актуально как никогда. Если начинать цитировать, то можно переписать добрую половину книги. Чтоб иметь представление о стиле Бирса, то, например, у него бедствия делятся на две группы - твои неудачи и чужие удачи. Или "довод" у него - это основание предвзятости.

В общем, если кому-то вдруг захочется приобщиться, но не слишком, то просто обратите внимание на следующие термины. Альянс, анафема, антипатия, аплодисменты, банальность, безголовый, беллетристика, бессмертие, битва, болтливость, брак и т. д.

Порою определения при общей оригинальности и юморе настолько точны и настолько срывают покровы, что становится неуютно и страшно.

Ранним июньским утром 1872 года я убил своего отца.

Этими словами начинается такой небольшой, и по своему характеру абсурдный рассказ. Что же стало камнем преткновения между отцом и сыном, из-за чего произошел разлад в семье?
Чем дальше читаешь, тем больше поражаешься бурной фантазии автора, который описывает совсем странные семейные отношения.

Мы с отцом сидели в библиотеке нашего дома, деля награбленное нами за эту ночь.

И тут уже уходишь в размышления, что же а семья такая, какие принципы они пропагандируют, как они воспитывали своего сына и что все же довело до убийства.
Камнем преткновения стал необычный музыкальный инструмент, который так по душе пришелся отцу. Но видимо был уговор, что награбленное делится пополам, а тут опять когнитивный диссонанс - разве они не одна семья и может не стоит делить , а наоборот всем вместе жить на деньги от продажи этого имущества.

Концертино. Фото взято в сети интернет.

Вот такая препона встала между родственниками, и у сына как оказалось на уме только один варант - убить отца.
Да еще и так, чтобы мама не узнала, а вдруг она сейчас вернется домой и придется и ее же убить.
Это очень жестокий рассказ, я думаю, если в ребенка с детства закладывались бы правильные ценности, то таки мыслей не возникло бы никогда.
Автор же идет от противного и показывает нам, что жестокость и насилие было, есть и будет всегда.
Отталкиваясь от антитезы мы приходим к мысли что такое недопустимо в обществе и это не норма человеческого общества.
Свершившийся факт убийства герой произведения даже не особо скрывает, а идет к начальнику полиции и рассказывает о произошедшем.
И в взаимоотношениях убийцы и полиции автор показывает нам абсурдность общества, возникает недоумение разве такое допустимо?

Он и сам был довольно опытный убийца.

И это все о начальнике полиции, который своими советами помогает скрыть убийство.
Как мы можем понять из названия рассказа, путем избавления от тел должна была стать кремация, точнее сжигание в шкафу родителей. И тут все пошло не так и исход рассказа это квинтэссенция всего общественного строя который имел место быть в рассказе.
Прочитав на своем веку немало детективных историй, эта кажется самой жестокой и вводящей в ступор невысказанным размышлением о семейных ценностях и построении отношений в обществе.
Думаю такая история имела место быть и на ее примере мы, граждане своего государства должны сделать правильные выводы и не уподобляться действующим лицам.
Надо строить свою жизнь на совсем иных принципах , растить детей в ином русле и тогда будет общее благоденствие страны.

Просто супер!
С удовольствием открыла для себя, что таки не являюсь циником, но двигаюсь в правильном направлении.
Остро, коротко, в точку! И как заметили уже до меня, со времен написания словаря ничего не изменилось, хоть и прошло больше 100 лет.
Люди не меняются, поведение их не меняется, мысли их ни для кого не являются тайной.

Просто супер!
С удовольствием открыла для себя, что таки не являюсь циником, но двигаюсь в правильном направлении.
Остро, коротко, в точку! И как заметили уже до меня, со времен написания словаря ничего не изменилось, хоть и прошло больше 100 лет.
Люди не меняются, поведение их не меняется, мысли их ни для кого не являются тайной.