3. Детство

Буквально пару слов о своём детстве. Говорить больше желания нет – так мало светлых воспоминаний оно о себе оставило. Сейчас пишу и думаю, что она представляла собой для меня, эта удивительная для многих пора. Серость, обыденность, однообразие – тяжелая давящая масса, из которой то и дело вырываются светлые пузырьки приятных впечатлений: всегда – время, проведённое у бабушки, на свободе, полной, пьянящей, обычно на летних каникулах, никогда – дома с родителями, в состоянии ощущения, или даже хуже, предчувствия непрерывного давления, в обстоятельствах неслышных уху и невидимых глазу посторонних людей споров, ссор, мелочных придирок, уничижительных взглядов, искривленных губ и насупленных бровей.

Страшная своей вычурностью вещь – нелюбовь. Чувствовать себя счастливой дома я могла разве что во время сосредоточенного углубления в содержание всех, что попадались на глаза, книг. Насколько полезно чтение запоем классиков (других книг в доме не держали, никто, кроме меня, их не читал, а для украшения интерьера классика подойдет как нельзя лучше, достаточно по цветам книги расставить), не могу сказать. Для меня чтение было самым настоящим бегством от действительности в мир фантазий – явление хорошее и плохое одновременно. Хорошее – потому что я бы не стала той, кто я есть, не имей в детстве потребности в бегах. Плохое, так как для того, чтобы вырваться из иллюзорного мира и научиться жить, чувствовать жизнь, попробовать её на вкус, потребуется множество усилий.

Что ещё заключено в слове «детство» лично для меня?

Детство… Время никогда не сдерживаемых, но всегда щедро раздаваемых матерью обещаний. Отсюда ещё с того времени сформировавшаяся привычка сквозь пальцы смотреть на пустые обещания, неважно кем даваемые, относясь с уважением только к делам. Своеобразная делёжка людей на две категории: людей слова и людей дела. Сама делаю всё возможное, чтобы относится к последним.

Детство. Бутерброды с варёной колбасой, хлеб с салом, варёный картофель, консервы, изредка суп. Всё впопыхах, на ходу, не понятно, ужин это был или так, перекус. Родители много работали тогда…

Детство. Школьная форма раз в два года, два платья на лето. Носить брюки отказывалась наотрез, мне было в них неуютно, неудобно. Одежда мало интересовала меня тогда, да и потом, лет до тридцати с лишним. Наверное, сказалась не привитая с детства привычка красиво одеваться.

Что интересно, первые в моей жизни брюки как-то «сами собой» появились вскоре после замужества. Ко времени развода юбок и платьев почти не осталось. Всего восемь лет понадобилось для того, чтобы я перестала чувствовать себя женщиной, полностью превратившись в главу семьи, в кормильца, невольно взяв на себя мужнин долг. Кому-то надо было его выполнять – ребёнка голодным не оставишь! Где-то в 33 года удалось себя переломить. Разумеется, без толчка со стороны не обошлось. Первое, что сделала, почувствовав себя женщиной, – купила одно платье, потом второе, третье… не знаю даже, сколько сегодня их висит в шкафу.

Совсем неожиданно обнаружилось, что женственность и материальная обеспеченность являются параллельно приобретаемыми качествами. С тех пор, как осознала себя женщиной, финансовые проблемы оставили меня, или я оставила их вместе с ушедшим в небытие браком с человеком, которому, вероятно, много чего задолжала в прошлой жизни, однако полностью расплатившись с ним пусто прожитыми годами в этой, я так и не научила его, как быть или хотя бы вести себя по-мужски. К сожалению. Полагаю, возникший диссонанс: я уже женщина, а он не-может-потому-что-не-хочет быть мужчиной, не в последнюю очередь поспособствовал быстрому расставанию.

После этого деньги начали приходить в мою жизнь сами, без лишних усилий. Невероятно, но женщине для того, чтобы стать обеспеченной, следует оставаться самой собой. Подражание мужской манере поведения почему-то не приносит желаемых результатов.

Вернёмся к детству. Неужели на самом деле всё было так плохо? Да нет, совсем наоборот, всё было как надо, так, как должно было быть. Не изведав цепей, не ощутить всю сладость свободы. Не столкнувшись с пустословием, не выработать привычку сдерживать обещания. Не развив с детских лет умения обходиться малым, не сформировать склонности к минимализму.

Продолжать перечень добрых качеств, воспитанных при помощи различных, чаще сложных, обстоятельств можно до бесконечности. Важно понять следующее: обвинять родителей, любых других людей в своих взрослых проблемах (которые – и это правильно – в большинстве своём берут корни из детства, и тем не менее) – последнее дело. Лучше подумайте, для чего вам были ниспосланы, более того, дарованы Богом неприятные происшествия, созданы неблагоприятные условия. Какие качества характера вы могли бы, должны были воспитать в себе при их помощи. Какую пользу принесло бы преодоление проблемной ситуации. Потому что беззаботное существование – худшее, что может быть дано человеку свыше, оно ничему не учит, читай: делает жизнь напрасной.

Копаться в прошлом с целью найти там виновных в своих бедах, переводить бумагу на описание своего нелегкого детства, чтобы вызвать жалость у читателя – непростительная глупость.

Проанализировать пережитое стоит ради того, чтобы выявить причины происходящего в настоящее время. И только.

4. Первый сексуальный опыт

Такой большой скачок – из ребёнка и в не женщину ещё, но уже в не девочку, делаю не потому, что за прошедшие годы больше ничего интересного не случилось – случилось. От описания своих детских воспоминаний меня сдерживает всегда удерживаемое в голове: зачем читателю знать всю мою жизнь до мелочей? Без надобности. Чем переводить время на непотребное чтиво, лучше взять с меня пример и сделать то, что я сделала накануне написания этих строк: в то время, когда была уверена, что меня никто не побеспокоит, прошла в никем незанятую комнату, зажгла несколько свечей и время, что они горели, посвятила воспоминаниям.

Скажите мне, почему мы помним не всю жизнь, а только её отдельные моменты? Перебрав наиболее яркие мгновения, начиная от дня рождения, я осознала, что глубоко в память врезались именно те события, в которые хотелось бы внести коррективы, будь такое возможно – слишком стыдно мне нынешней за свои прошлые слова и поступки. Раскаяние пришло само, накатило сперва зыбкой рябью, потом сильными волнами. Раскаяние цунами пронеслось по пережитому, оставив после себя непривычное ощущение лёгкости, успокоенности, чистоты и, главное, признательности. Не буду озвучивать происшествие подробнее, так как считаю, что воспоминания, способные помочь только мне, не стоят внимания читателя. А вот те, что могут принести пользу другим – научить, предупредить, да хотя бы заставить задуматься – их открыть вам готова.

Таким образом, мне 19 лет. Второй курс университета уже за плечами. Самое время заняться личной жизнью, точнее, её полным до сих пор отсутствием. Такое положение вещей не волновало меня нисколько. Но однажды мне, совсем тогда зелёной девушке, захотелось… Захотелось.

О том, где произошла потеря мною целомудрия, рассказывать не буду. Не расскажу и о том, как. Обойдёмся имевшим место во время и после события диалогом.

– Мне больно. Сейчас же перестань, иначе не выдержу – закричу.

– Не закричишь, – услышала в ответ.

Я тихо плакала, желая только одного: чтобы «это» скорее закончилось.

Закончилось. Через пару минут он произнёс:

– Ну, я уже пойду, поздно. Дома где-то там ждут, волнуются.

– Может, останешься? Хотя бы на полчаса…

– Нет. Чего доброго, усну.

– Я разбужу.

– Да нет, я пойду. И так поздно.

Он не поцеловал меня на прощание. Только сказал:

– Ну, бывай.

– Ты придёшь завтра?

– Не знаю.

Начал объяснять, почему не знает. Но я уже не слушала. Кровь стучала в висках, сердце неприятно сжималось от ощущения, что тобой только что воспользовались, как носовым платком, а потом выбросили, за ненадобностью. Было очень больно. Даже хуже, чем в момент, когда стала женщиной.

– Пока, – только и смогла из себя выдавить я и закрыла дверь.

Тихо поплелась в свою комнату…

И снова был вечер. Опять мы остались наедине. Он начал гладить мои руки…

– Уже поздно. Я пойду спать. А что, тебе разве домой не пора?

Мы холодно попрощались. Ещё некоторое время, когда изредка встречались, А. пытался со мной заговорить, но я просто не могла выдавить из себя больше, чем ледяное «привет» и краткое «да» или «нет».

Вот такая история моей первой «любви».

Мораль сей басни какова?

Не спешите тотчас же исполнить то, что вам вдруг захотелось. Истинность желаний проверяется не днями, не месяцами – годами. И если спустя два, три, пять, семь лет, невзирая на трудности, с которыми сопряжено ожидание, вы всё ещё хотите сказать Ему «люблю» – что ж, Бог вам в помощь.

Сколь многих разочарований можно было бы избежать, просто обождав.

5. Если бы можно было повернуть время вспять

Если бы можно было повернуть время вспять, с каким удовольствием я бы отказалась и от первого сексуального опыта, и от второго, и от третьего. Они не принесли мне ни радости, ни грусти. Ничему не научили и души не затронули. Это были пустые отношения не наполненных людей, отношения, которых никогда бы не случилось, если бы не это постоянное стремление быть как все, желание доказать другим, что ты не хуже их. А наличие парня было своеобразным сертификатом качества для девушки. Нам как-то не приходило тогда в голову, что «продукция» класса «Премиум» рекламе не подлежит, она в ней не нуждается.

Опыт номер четыре – единственный, который следовало бы оставить – на науку – заслуживает более пристального внимания.

Года за два до этого мать, обеспокоенная моей незаинтересованностью в приобретении статуса замужней женщины, посетила гадалку. Одно из предсказаний я помню до сих пор: «Своего четвёртого ваша дочь будет любить. Она будет гореть как в аду, но их пути разойдутся».

Сентябрь 1998 года.

Пятый курс университета. Аудитория. Сидим, разговариваем. Ждём преподавателя – новенький, в этом году только пришёл работать в университет. Открываются двери и под лёгкие звуки девичьего гомона входит он – Алексей В. Глаза лениво пробежались по лицу, фигуре: «Ничего, симпатичный». Да вот чудак, по-белорусски разговаривает. Но это его не портит. Наоборот, приятно выделяет из серой массы русскоязычного большинства.

Ноябрь 1998 года.

На занятиях по скульптуре – на его занятиях – рисовали эскиз подсвечника. Мой имел форму нашумевшего тогда «Титаника».

– Вы не сделаете его за два часа занятий, и даже за вечер, если захотите поработать после занятий, – заверил меня Алексей. – Нарисуйте другой эскиз.

– Сделаю. На что спорим?

Поспорили на бутылку шампанского, которую он должен мне по сей день. Ведь придя в мастерскую вечером, я сделала-таки керамический «Титаник» – символ наших будущих отношений, как и обещала, за два часа.

Подсвечник закончила, отношения начала… Что я могу сказать о них сейчас? Не много, совсем не много. Я помню, конечно же, помню наиболее яркие моменты наших с Алексеем встреч. Сколько их можно насчитать за три года – время, что длилась «любовь»? Опять я должна взять это слово в кавычки, хотя тогда думала, что чувствую что-то большое, настоящее, неповторимое, что-то из разряда «раз и навсегда». Первое свидание и лёгкий прощальный поцелуй, первая ночь, во время которой меня «любили» больше раз, чем за всю мою предыдущую жизнь, ещё несколько наиболее ярких не первых ночей, выделенных памятью среди множества других непривычными обстоятельствами, необычными деталями, не как обычно временем и местом, игрой не по правилам – чем-то отличительных ночей, неделю первого в моём опыте совместного с мужчиной проживания – горько-радостную, поездка в Минск и тихий вечер в кругу его друзей-художников.

Первое, первая, первый, впервые… Относитесь внимательно ко всему первому. Ведь именно оно оставляет свой неизгладимый след в памяти и остаётся там даже после того, как всё остальное потихоньку стирается.

В целом, наши с Алексеем отношения сейчас я бы могла описать одним двустишием. Три года жизни одним предложением…

«Я так тебя люблю,

И так люблю,

И этак…»

– И всё?! – скажет читатель. – А как же терпкий вкус любви, разлуки боль и яд измены? Где сладость встреч подчас свиданий? Вновь ревность… Где огонь? Потеря…

Сгорело в адском всё огне. Ничего. Пусто. Ни души в душе, не тронутой любовью, нет. Растало прошлое в тиши сегодня любящей души.

Кроме редких воспоминаний от прошлой (или минувшей, канувшей в Лету) страсти остался дневник, датированный 1999 годом и каким-то чудом сохранившийся на бумаге сон, что приснился в марте 2000, за полтора года до расставания.

Красивая книжка-дневничок, подаренная матерью с тем, чтобы подтолкнуть меня разобраться в себе. Ведь это в любви можно растаять, стать незаметным, не потеряв самое себя, а в страсти недолго и утонуть с головой.

6. Записи из дневника

Запись под эпиграфом: «Родина – это всё… Это – ощущение гордости прошлым и предчувствие великолепного будущего, которого мы никому не отдадим».

(К. Паустовский.)

Как я теперь его понимаю! Тогда не понимала. Так из-под моей руки появились строки, за которые сегодня не могу чувствовать ничего, кроме жгучего стыда, но у меня достаёт мужества, чтобы привести эту запись здесь, потому что как признать свои ошибки, если боятся даже произнести их вслух.

«Я люблю деревню, в которой родилась. С ней у меня связаны самые приятные воспоминания моего детства. Только этот маленький кусочек земли и может называться моей Родиной, а никак не вся Беларусь, так как у меня не возникает ни ощущения гордости прошлым, ни предчувствия великолепного будущего. И, будь у меня такая возможность, я бы без зазрения совести поменяла и гражданство, а при необходимости и религию, предчувствуя прекрасное будущее в какой-либо другой стране».

В то время я грезила заграницей. Начала учить сперва французский язык. Бросила. Взялась за итальянский. Усвоив его более-менее хорошо, получила возможность съездить в Италию. Сначала воспитательницей с группой белорусских детей, выезжающих на оздоровление за рубеж (единственное, за что стоит благодарить Чернобыль), потом переводчицей.

Как видим, мечты всегда сбываются в случае, если у вас достаточно трудолюбия, чтобы приложить необходимое количество усилий для их осуществления.

Мечта сбылась, принеся с собой понимание, что как бы не было хорошо там, жить я смогу только здесь. Oh! Nostalgie… Тоска по Родине вовсе не миф.

Вопрос составителя дневника: «Мои бабушки и дедушки. За что я их люблю?»

И мой ответ: «Не могу сказать определённо, что я к ним испытываю, поэтому не могу объяснить и причину своих чувств».

Честно. Сейчас могу объяснить. Я любила маминых родителей и равнодушно относилась к отцовским. И мне за это не стыдно. Такая избирательность объясняется взаимностью чувств. Человеку, да что там – любому живому существу – свойственно любить тех, кто любит их.

Вот вам, заброшенным собственными детьми родителям, и ответ на вопрос: «Почему мои дети не хотят досмотреть мою старость, я же для них…» Детей надо было любить, а не «же для них…». Для себя делали, в противном случае об этом никто бы не знал, кроме вас да их, ваших детей. Однако никогда не поздно начать писать на страницах судьбы с чистого листа.

«Мой любимый учитель».

Нашла на этой странице позабытое отчество Алексея – Олегович. И взаправду учитель, в науке страсти нежной.

«Мой идеал».