Глава 3

– Здорова будь, госпожа Лари, – поприветствовали меня с разных сторон стражники.

– И вам так же, – чинно кивала я в ответ, без суеты направляясь к воротам.

Мужчины привычно толпились у дальней городской казармы. Здесь был построен приземистый неказистый дощатый барак, чтобы зимой стража у ворот, которые имели малую проходимость и не так часто использовались, могла погреться или переждать непогоду, не покидая постов.

Я старательно ковыляла, подходя к сторожке, из нее мне навстречу вышел Муршик, один из моих бывших больных. Уже в летах, но еще не старый стражник, хоть седина и искрилась серебром у него на висках.

– Здорова будь, госпожа Лари, – тоже поздоровался он.

– Как нога? Еще беспокоит? – поинтересовалась я.

– Вашими хлопотами да молитвами все прошло. А вы, стало быть, в лес? За травками?

– Да, надо пополнить запасы. Да и время сейчас хорошее, полная луна, все растения самую силу набирают. Кровохлебка отцвела, надо семена собрать, хорошие отвары из них выходят. Целебные…

– Сумерки уже, не боитесь? – хмуро, но с заботой спросил мужчина.

– Да кому я нужна, господин Муршик? – я улыбнулась, мысленно представляя, как улыбка искажает испещренное морщинами, носатое лицо с бородавкой на щеке у моей иллюзии.

Он хмыкнул почти согласно, но возразил:

– Ну, может мужичье на тебя, госпожа, и правда не позарится, а вот зверью все равно, молодая ты или старая. Да и… слухи бродят всякие.

Я, распахнув глаза, замерла у внушительной двери в воротах.

– Это какие ж слухи? Что ты за старуху испугался?

Муршик немного замялся, прежде чем озвучить ответ, а потом все же произнес негромко:

– Оборотней на тракте видели. И Темных. Говорят, в столицу те делегацией приехали, да что-то не заладилось. Утром разнарядку нарочным прислали, требуют усилить кордоны, да не спать на постах.

– Ох, – я искренне расстроенно прижала ладонь к груди: не зря бабы шептались.

– Вот тебе и ох, госпожа Лари. Так что будь там в лесу осторожней. Да по сторонам поглядывай лишний раз.

– Обязательно буду, – кивнула я. – Но запасы пополнить при таких новостях тем более надо. И поболее, чем думала! Чем же я вас горемычных лечить буду, ежели что плохое случится.

Муршик нахмурился и согласно кивнул.

– И тут твоя правда, с твоими травками да настоями спокойнее службу нести.

Я благодарно улыбнулась и больше, не тратя времени на болтовню, поковыляла прочь. Ворота остались позади, я укуталась в свой темный, видавший виды, но теплый плащ и жадно вдыхая воздух, направилась к лесу.

Странно: я не признавала свою мохнатую сущность, подавляла ее, как умела, но стоило оказаться в лесу, как у меня за спиной словно крылья вырастали. Душа пела в унисон с природой – я любила лес. Жила в постоянном страхе, что мою тайну раскроют, но еще больше я боялась одиночества. Я слишком нуждалась в живом тепле, и мечтала, чтобы хоть кто-то нуждался во мне. Как говорила мама: это истинная черта всех магов жизни – быть нужными. Необходимыми!

За размышлениями, переходя от полянки к полянке, мой мешок неспешно, но почти заполнился нужными сборами и травами. Сумерки накрыли лес, но круглая, сияющая призрачным светом луна хорошо освещала округу. С моим волчьим зрением все было видно, как на ладони, поэтому особой нужды спешить засветло в город я не видела.

Мысленно, испытывая прилив сил и бодрости, что всегда дарит лес, я потирала ладони от удачного похода, но тут неожиданно уловила странный запах. Ветер принес его с севера!

Запах, что заставил меня резко замереть на месте, жадно принюхиваясь. Целая смесь ароматов. Незнакомых! И среди множества разных оттенков, придававших стремительно налетевшей мешанине ароматов интригующую многогранность, особенно выделялся один. Самый… вкусный. Завораживающий.

С одной стороны, я насторожилась, напряженно озираясь в поисках источника, а с другой – испытывала неодолимую потребность устремиться навстречу. Что-то во мне словно потянулось на этот запах, уговаривая: может, мы только чуточку полюбопытствуем, что там так заманчиво пахнет?

Подхватив свой растолстевший, но легкий мешок, я осторожно скользнула между деревьями, углубляясь в чащу. И чем дальше я шла навстречу источнику аромата, тем тише вокруг становилось. Меня посетила тревожащая мысль, что животные затаились, спрятались от более свирепого хищника, чем те, что и так бродят в ночи. И объект их опасений точно не моя волчица.

Я уже замедлила шаг, оглушенная подозрениями и ощущением опасности, от которой на затылке зашевелились волосы, но не успела образумиться. Позади треснула ветка. Небольшая. В другой ситуации я бы на это и не среагировала, но сейчас замерла от ужаса и похолодела. Неосознанно прислонилась к шершавому стволу дерева, ища у него защиты и опору. В нос ударил яркий запах смолы, отвлекая мой нос от других ароматов.

В голове же билась мысль: «Я же там только что прошла и никого не видела?!»

Уже в следующий миг, встряхнувшись, как дворовый пес, я оттолкнулась от дубка и, ускорив шаг, продолжила двигаться вперед. Правда, уже вынужденно – казалось, кто-то следит за мной из кустов. Напряжение в душе нарастало, окружающие деревья и высокие ели скрипели, шатаясь под порывами осеннего ветра, словно с угрозой. Луна сейчас не казалась доброй подружкой, а светила как-то зловеще и предупреждающе.

Новый шорох: он словно толкнул к вековой сосне, заставил укрыться за ней, но, судорожно оглядевшись, я вновь ускорила шаг. Забывая про старушечью неторопливость и «больную» ногу, сейчас я спешила, пыталась убраться от неведомой опасности.

Возникло ощущение, словно меня гонят… как зверя, загоняют в ловушку. И тут… движение прекратилось, я неожиданно вышла на опушку. Почти круглая небольшая поляна, залитая лунным светом и несколько крупных, зловещих, мужских фигур с противоположной от меня стороны. Они замерли у самой границы лунного света и тьмы, что выползала из леса. И запах, тот, который вызвал такую бурю восторга во мне, так манил, теперь ощущался особенно остро. Пусть он смешивался с десятком других, но все равно сильно выделялся. Больше того, к нему добавился еще один – вплетаясь в привлекший меня аромат, он воспринимался неразрывно – запах крови.

Бегло осмотрев мужчин, я похолодела от ужаса, сообразив, что оказалась в большой опасности. Проклятая волчица притащила меня в ловушку!

Мое появление не стало сюрпризом – это я осознала сразу. За спиной вновь раздался шорох, отчего я невольно шарахнулась к центру поляны, а следом за мной из-за деревьев появились еще двое мужчин. Их глаза светились в подступивших сумерках, а выражения лиц с резкими чертами не предвещали ничего хорошего. Каждое их движение, повадки, все говорило – ими управляет зверь.

«Оборотни!»

Двадцать один год я боялась этой встречи. Встречи с истинной собой или… с другими, подобными мне. Гадала: правду ли о них говорят? И вот представился шанс узнать на личном опыте.

Я затравленным зверьком отступала в сторону, пятясь от грозно наступавших преследователей, пытаясь одновременно взглядом удержать всех и каждого из этой зловещей компании. Неосознанно защищалась, прикрывая грудь и живот своим мешком, заполненным душистою травою и корнями. Глупость, конечно, разве для таких монстров станет преградой жалкий мешок, если надумают убить страху?

Теперь я смогла рассмотреть всех незнакомцев в полной мере и подробно: семеро мужчин (обоняние уверенно подсказывало – волки!), все, как на подбор, молодые, крупные, широкоплечие и… словно седые. В свете луны серебристый отлив их коротко стриженных шевелюр и вовсе смотрелся непривычно.

Оборотни, несмотря на ночную осеннюю прохладу, были в одних кожаных штанах. Единственное, что виднелось поперек мощных полуобнаженных тел – это походные сумки, переброшенные на спину. Лишь на двоих из них имелись плотные рубахи и плащи.

Тем приметнее на их фоне смотрелись… темные! Я, даже будучи основательно напуганной, сразу заметила эту отдельно стоявшую парочку. Колдуны, как их в народе называли, оба брюнеты. Их глаза светились голубоватым светом, все знали: они, как и мохнатые, поклоняются луне. Мама рассказывала, что темные проводят кровавый жертвенный обряд, что-то ценное отдавая своей Богине – покровительнице, а взамен она наделяет их властью управлять самой тьмой. И чем ценнее дань, тем сильнее колдун.

У этих двоих глаза словно голубые топазы сверкали. Ярко даже в ночи, видимо, отдали все, что имели, за власть и силу. Один из колдунов бережно прижимал к животу руку. Там виднелась пропитавшаяся кровью перевязь. Мысленно я грустно усмехнулась: среди темных не рождаются целители. Сейчас и маги, и оборотни, что находились на поляне, выжидая, уставились на меня.

А я… я вдруг осознала, что весь этот небольшой, но грозный отряд смотрится разгоряченным и немного потрепанным, словно недавно из боя. Смертельного!

– Кто ты, стар-рая? И что здесь делаешь? – негромко, с едва различимым на грани человеческого слуха рычанием, спросил один из тех, кто преследовал меня.

– Местная ведьма, что с нее взять, – фыркнул один из темных, явно испытывая презрение к любому человеку.

– Местная знахарка. Госпожа Лари меня зовут. – Сейчас с особенной тщательностью я подражала дрожащему старческому голосу. – И к ведьмам никогда не относилась ни сущностью, ни магией.

Я заметила, что один из колдунов уже открыл было рот, чтобы произнести что-то резкое (уж больно лицо его стало злым), но его опередили:

– Женщина, если ты поможешь нам, останешься в живых. Согласна?

Я посмотрела на оборотня, единственного из них, кто до сих пор открыл рот. Остальные стояли молчаливыми и оттого еще более зловещими изваяниями, не спуская с меня сияющих глаз и чутко прислушиваясь к звукам окружающего леса. Будто в любой момент ожидали погони.

– Смотря в чем будет состоять моя помощь, – осторожно прокаркала я.

– Она еще и торгуется, – словно желчь выплюнул замечание темный. – Ее соплеменники предают, нарушая договоры, едва на них успели высохнуть чернила, убивают мирных посланцев, стреляют им в спины, как последние трусы, а она торгуется!

– Я не торгуюсь, – шепнула я испуганно. – Если кто-то из вас нуждается во мне, как целителе, то мой долг помочь вам. Но если что-то иное… тайно провести в город или…

– Нет, – коротко оборвал меня волк. – Нашего альфу… нашего собрата ранили. И ты должна помочь ему исцелиться!

– Но, – я опешила, – всем известно, что оборотни обладают невероятной регенерацией…

Зачем ему моя помощь? У оборотней тоже не бывает целителей, к чему они им?..

– Пока им в спину не стреляют дробью, смазанной в зачарованном жидком серебре. – Снова вмешался в разговор обозленный раненый колдун. – Пока эта серебряная смерть не отравит все тело, пока…

– Так поможешь? – оборвал волк темного. – Ведь ты хочешь жить?

Я молча кивнула, сама же судорожно решая, что делать. И вопрос совсем не в том, хочу или не хочу помочь. Нет, для целителя сложно отказать в исцелении, идти против своей природы. Даже темному я не отказала бы в помощи. Проблема в другом!

«Зачарованное жидкое серебро», – мысленно простонала я, услышав ярящегося колдуна.

Для меня, как для оборотня, оно тоже было смертельной опасностью. Поэтому и перебирала в памяти все возможные способы, чтобы спасти незнакомого раненого чужака.

– Пойдем за мной, – буркнул волк, не желая терять время на мои размышления, и направился к дереву с раскидистой вершиной.

Я тут же заметила, что там, в окружении полуобнаженных и взъерошенных оборотней, кто-то лежит. С опаской приблизившись к большой группе мужчин, которые, явно защищая, разместились вокруг своего альфы, как назвал его мой собеседник, я совершенно не ожидала услышать:

– Ты странно пахнешь, – произнес мой недавний преследователь, остановившись через несколько шагов и, по-звериному мотнув головой, заметно принюхался. Ноздри его трепетали, а сам мужчина задумчиво и с подозрением всматривался в меня.

Под этим изучающим взглядом я замерла, каждое мгновение ожидая, что вот-вот и мою волчицу почуют… распознают во мне полукровку. А что будет после, страшно было даже представлять. Полукровки рождались редко, так что естественно, про них мало что знали.

– Сладкая… – неожиданно добавил другой волк, стоящий немного впереди.

– Медовые пряники люблю, – не жива, ни мертва, ответила я, старательно подражая старушечьему голосу. – Может быть, поэтому сладким духом тянет?

Острое зрение позволило мне и в темноте лунной ночи заметить промелькнувшую в глазах собеседников иронию. Впрочем, она мгновенно пропала, уступив место сосредоточенной деловитости.

Они расступились, позволяя мне вплотную приблизиться к раненому. Мужчина был настоящим гигантом, если бы он стоял, я едва достала бы макушкой его плеча. Короткий ежик серебристых волос был измазан кровью и грязью. Лежал оборотень на боку, лица его я не видела, лишь слышала со свистом вырывающееся из глотки дыхание.

Раненого явно трясло от боли, и причина его страданий была очевидна. Множество небольших отверстий, а где-то и царапин, нанесенных дробью, изувечивших его бок… Вот только края этих ран совсем не были ровными. Словно поджаренные огнем, они обугливались и расползались. Кровь, не утихая, сочилась из ран, пропитывая стылую землю. Заметила я и полу трансформировавшуюся руку оборотня. Пальцы, увенчанные острыми когтями, были покрыты кровью, словно он рвал ими свою плоть, не имея сил сдержаться.