Глава 7

Значения словам Руенза я не придала, гораздо больше мое внимание привлекло поведение девушки. То, что я ей не понравилась, – ясно. Впрочем, не важно: жизнь научила меня быть эгоисткой и не стремиться очаровать всех встречных, но в данной конкретной ситуации мое собственное положение столь шаткое и непонятное, что приходится опасаться любого «вмешательства» со стороны. А тут очевидная конкурентка! И неизвестно, что связывает ее с моим вроде как мужем. Его мотивы, побудившие взять меня в жены, учитывая ситуацию, тоже непонятны. Так что с этой стархиней надо быть настороже.

Чувствуя, что излишне одета для теплого подземного помещения, начала снимать свой меховой костюм: шапку, меховые гольфы и свитер старха. Оставшись в вязаных носках, штанах и его теплой и длинной рубашке, оглянулась в поисках мешка, который Рид передал другу: в нем лежали мои ботинки. Оказалось, что мешок стоит в противоположном конце зала, у стены. Быстро пройдя туда, заглянула внутрь и вытащила свою обувь, а заодно, основательно порывшись, и расческу: волосы под шапкой спутались.

Вернулась к столу, возле которого на лавке лежала моя одежда, одновременно с подошедшей стархиней. Та, все так же недовольно поглядывая на меня, поставила на стол миску с какой-то едой и кружку с питьем.

– Похлебка! – сухо бросила она, развернулась и исчезла за одной из дверей в противоположной стене зала.

Но почти синхронно из-за другой появился Руенз и неторопливо подошел ко мне. Я обрадовалась возможности подкрепиться, прийти в себя, а также хотелось расспросить пожилого старха. Пока с удовольствием ела очень вкусную и наваристую похлебку, он, недолго понаблюдав за мной, неожиданно громко крикнул:

– Кривона!

Дверь, за которой исчезла стархиня, почти сразу распахнулась.

– Почему без мяса похлебка?

Дверь резко захлопнулась. А я, не ожидавшая такого поворота событий, озадаченно замерла.

– Похлебка очень вкусная, бульон наваристый, тут и мяса не надо, – все же нашла я в себе силы ответить.

– Не в мясе дело – это показатель отношения. И мясо на Иволоне есть необходимо, – назидательно, продолжая хмуро поглядывать на захлопнувшуюся дверь, сообщил старх.

В этот момент дверь снова распахнулась, явив нашим взглядам стархиню с деревянной дощечкой в руках. Девушка молча положила мне огромный кусок мяса, от которого уже было отрезано несколько аппетитных ломтиков, и с нескрываемым недовольством удалилась.

– Вздорная, – поморщился старх.

– Это ваша дочь? – осторожно, стремясь сгладить момент, уточнила я.

– Кривона? – Старх явно удивился. – Да ты принюхайся! Какая же дочь? Просто работает тут. На Иволон пока мало свободных женщин привозят, поэтому трудно найти работницу.

– Свободных? – Я насторожилась.

– Незамужних, – пояснил Руенз и тут же спросил: – Ты не среди стархов выросла? Те, что замужем, не идут в услужение: муж должен обеспечивать.

Отрицательно покачав головой, снова принялась за еду. Рид же сказал – не болтать, а говорить о том, где выросла и как с ним встретилась, мне и самой совсем не хотелось. Взгляд, притянутый вкусным ароматом, непроизвольно остановился на мясе.

– А мясо тут откуда? – Вспомнив планету, плохо представляла вероятность существования на ней животных.

– Привозное, – обыденно пояснил старх. – Тут все привозное, кроме гелия. Раз в полгода завозят все запасы.

– И шкуры? – припомнила я меховые костюмы. Но раз мяса местного нет, то и шкур быть не должно…

– Те, из которых верхние костюмы делают?

Я утвердительно кивнула.

– Это с другой нашей планеты – Тильзана, там специальных животных разводят, у них густой и теплый мех. На Тильзане тоже суровый климат. Эти шкуры всякий отправляющийся на Иволон старх с собой берет. Мы искусственные технологии сбережения тепла не используем (зачем напрасно что-то выдумывать?), обходимся возможностями собственного тела. Но тебе бы термоскафандр не помешал… пока.

– А зачем тогда тут жить? – На языке вертелось «обживаться и дома строить», но вслух сказать опять же побоялась.

– Постоянно – имеешь в виду? – уловил мысль мужчина. – Так мы же стархи. Своей изначальной планеты нет, поэтому и остается обживать те, что свободны. А это только подобные Иволону варианты. Нашу расу не зря называют космическими колонистами. Но тяжело это, цены на все, что сюда завозят, колоссально завышены, даже бесценный гелий-3 становится на этом фоне дешевым.

В голове вертелся вопрос о том, почему нет своей изначальной планеты, как такое может быть. Но спросить об этом я не решилась, побоявшись обидеть или задеть за живое.

– А вы его тоже добываете? – Снова оглянувшись, подумала, что совершенно не представляю, как должен выглядеть процесс добычи.

– Я? – Старх снова удивился. – Нет. Стар я для такой работы. Вот, владею убежищем. На жизнь хватает, а копить не для кого: один всю жизнь прожил и детей не нажил.

– А убежище для кого? – Осторожно взяв кусочек мяса, решила не лезть в душу к старику.

– Для всех. Кто пожелает, может тут остановиться. Это нейтральная территория: помощь тут получит каждый, а попытка агрессии будет пресечена своими же. Ибо убежище – это залог выживания на Иволоне. Оно тут пока единственное. А чрезвычайная ситуация на этой планете может случиться с каждым.

– А отапливается все тут как? – Непонятного оставалось еще много.

– Гелий конечно же! И наша типичная энергетическая основа. И синтезатор атмосферы они же поддерживают.

– А… сейчас в убежище никого нет? Или на планете всего несколько стархов? – Ведь не померещились же мне те шестеро, что помогали с разгрузкой.

– Все на работе, к вечеру соберутся. И кто смог, уже сам обустроился – не вечно же жить в убежище? Надо возмещать еду и теплый ночлег. Но тут безопаснее всего.

Перспектива оказаться среди множества незнакомых стархов заставила непроизвольно сглотнуть. Сразу вспомнился муж, вырвавший горло напавшему на меня мужчине.

– Не бойся, Рид к ночи вернется. А ты замужем, и никто не тронет – не принято это у нас, – быстро успокоил Руенз.

– А что за опасность тут, раз в убежище всего безопаснее? – припомнила я отмеченный мною факт. – Мороз на поверхности?

– Мороз не так страшен, ведь мы умеем повышать температуру собственного тела. Но и старх на поверхности без еды и укрытия долго не выживет. А вот желающие разжиться топливом на халяву… – Старх многозначительно умолк, выдержав паузу. – Так что никто в своей шахте от нападения не застрахован. Убежище – как раз то место, где можно укрыться при любых обстоятельствах: и лишившимся собственной крыши, и впервые прибывшим на планету.

– Пираты? – понимающе кивнула я. Знала не понаслышке, что если был способ раздобыть топливо, да еще такое, бесплатно, то никакие жертвы их не останавливали.

– Да, и не только они, – нахмурился старх, но тут же поправился: – Но Рид лучше других защитит. Ты молодец, что его выбрала. И даром, что некрасивый, зато предусмотрительный. Тут это важнее.

Мысленно порадовавшись, что высокий и плотный ворот нательной майки скрывает ошейник, я промолчала. Похлебку я уже доела и чувствовала себя на страшно холодном Иволоне вполне жизнеспособно.

– А гелий-3 где добывают?

– Глубже, он содержится в породе. Там же происходит и механизм ядерного синтеза, в ходе которого вырабатывают чистый гелий-3. Именно выделяемое в процессе тепло нас и обогревает, а сжижают топливо для транспортировки чаще на поверхности планеты – там подходящая температура.

Отметив, что Руенз несколько утомился, пересела спиной к столу и принялась расчесывать волосы.

– А времени сейчас сколько? Получается, сейчас день? – задала последний вопрос.

– Уже почти вечер, через пару часов все начнут возвращаться. Я пойду прилягу, но к нужному времени вернусь, чтобы ты не беспокоилась.

Когда старх ушел, исчезнув за той дверью, за которой наверняка было его личное жилое пространство, я сосредоточенно занялась расчесыванием волос, прислушиваясь к окружающим звукам. В зале появилась Кривона и, быстро подойдя, забрала посуду и дощечку с мясом, но не ушла. Приблизившись вплотную ко мне, некоторое время или приглядывалась, или принюхивалась, прежде чем спросить:

– Откуда ты такая взялась?

– Какая «такая»? – спокойно уточнила я.

– Чужая, но при этом в тебе кровь исчезнувших, – язвительно пояснила стархиня.

– Исчезнувших? – Вряд ли она о том, что моих родителей уже нет в живых.

– Двух древних сильнейших каст нашего народа: или Проводника, или Хранителя. Кто-то из твоих родителей был из их числа? Откуда ты взялась? К какому потоку относилась? – Учитывая терпение, с которым она меня расспрашивала, ей точно было интересно.

– Не знаю, – честно ответила я.

Стархиня фыркнула и грозно сообщила:

– В любом случае крови так мало, что значения она не имеет! Наверняка только поэтому ты согласилась на предложение уродливого. Другой старх такую слабую полукровку не взял бы!

– Главное, о чем тебе не надо переживать: это не ты – слабая полукровка и не тебе пришлось соглашаться на его предложение, – пожав плечами, не сдержалась я.

Стархиня, одарив меня гневным взглядом, резко повернулась и ушла. Еще и дня на Иволоне не провела, а уже нажила себе недруга. Последующие часы я, сначала убрав свою меховую одежду в мешок, провела в спокойном ожидании, сидя на лавке и привалившись спиной к стене. Периодически появлялась Кривона, занятая мелкими хозяйственными делами и уборкой. По-хорошему, надо было бы предложить ей помощь, а не сидеть ленивой нахлебницей, но что-то подсказывало, что вряд ли она подойдет к предложению объективно. Лучше предложу помощь Руензу: я же не один день здесь проведу.

Появление первых стархов застало меня врасплох. Не было ни шума, ни звуков беседы. Просто та широкая дверь, через которую и мы пришли сюда, поднялась, впуская внутрь обитателей. И эта троица сразу остановилась и, развернувшись в моем направлении, принюхалась. А потом – как отрезало – больше в мою сторону мужчины и взгляда не кинули. На вошедших не было одежды из меха, из чего сделала вывод, что они пришли не с поверхности, а с «нижнего яруса».

Стоило мужчинам появиться в зале, как Кривона вынесла и поставила на ближайший к ее помещению стол две стопки мисок, россыпь ложек и огромную кастрюлю с похлебкой. От нее шел пар и распространялся уже знакомый вкусный аромат. Трое стархов, ненадолго нырнув за третью дверь, вернулись, умывшись, и направились за ужином. Каждый брал миску и наполнял ее горячим варевом, а потом садился за стол.

Пока я наблюдала за первыми пришедшими, подтянулось еще мужчин двадцать. Зал сразу наполнился суетой и движением. И все совершенно одинаково реагировали на мое присутствие: изучающе принюхивались и переставали обращать внимание.

Когда большинство мужчин уже расселись за столами, доедая кто первую, кто третью порцию похлебки, а Кривона принесла третью по счету кастрюлю горячей еды, появился Руенз.

Пока он двигался в моем направлении, успевал тут и там перекинуться парой слов с вернувшимися с работы стархами. Подошел, присел рядом и уточнил:

– Никто не беспокоил?

Я отрицательно мотнула головой, а пожилой старх, облокотившись на стол, размеренно добавил:

– Люблю всю эту повседневную суету. Убежище сразу наполняется жизнью, когда есть постояльцы.

Мы вдвоем еще некоторое время наблюдали за ужинающими стархами, за тем, как, купаясь в мужском внимании, туда-сюда снует Кривона, вынося подносы с кружками и металлический жбан с напитком.

– Руенз, – вспомнила я о своем намерении, – меня тоже к какому-нибудь делу пристройте, а то так сидеть скучно. Могу Кривоне помочь. Это сколько же ей сейчас убирать предстоит!

– Нет, – мотнул головой старец, – Рид тебя как гостью оставил. Ему это не понравится. А Кривона убирать не будет – тут по очереди каждый вечер двое за всеми прибирают.

– Что же мне, целыми днями на месте сидеть? – расстроилась я.

– Подумаю об этом и с Ридом посоветуюсь.

Ну хоть так…

– А он поздно будет? – не зная, сколько еще ждать, уточнила я.

Руенз красноречиво развел руками.

Ужин уже часа три как закончился, столы были сдвинуты к стене, лавки подняты на них, а все оставшееся пространство зала заняли своеобразные тюфяки-матрасы. Оказалось, что за средней дверкой находились санитарная зона и склад. Там же, в специальной ячейке, каждый хранил свои вещи и имеющееся имущество. Поэтому, покончив с едой, все как-то дружно организовали себе спальные места и погрузились в разные дела. Кто-то общался, собравшись небольшой группой, кто-то шил, кто-то читал, заметила я и троих, игравших в незнакомую игру с шумными фигурками.

Ждать Рида теперь было даже интересно: мы с Руензом сидели рядом, поглядывая на мужчин и тихонько посмеивались над то и дело являвшейся помелькать среди присутствующих Кривоной.

Неожиданно для меня, принеся с собой порыв холодного воздуха, вошел Рид. Быстро обежал взглядом зал и шагнул к нам.

– Без осложнений? – Вопрос был адресован Руензу.

Мой собеседник важно кивнул.

– Хорошо. Вымотался ужасно. И голоден. – Рид усмехнулся. – Выделишь нам постель?

– Конечно, – кивнул пожилой старх и тут же окрикнул работницу: – Кривона, еды Гайвридаилу принеси.

Но еще до того, как он закончил фразу, появилась стархиня с подносом, на котором стояла большая миска с похлебкой, отдельно – дощечка с мясом, нарезанным ломтями, и кружка с питьем. Поставив еду на стол рядом с нами, она очаровательно улыбнулась моему мужу и нежно проворковала:

– Устал наверняка. Давай же садись и ужинай – я специально для тебя лучшее припасла.

У меня комок встал в горле, а Руенз с Ридом как-то понятливо переглянулись. После чего мой старх быстро снял верхнюю меховую одежду и, сложив все аккуратной стопкой на ближайшую лавку, с невозмутимым видом пошел умываться и мыть руки.

А Кривона осталась с нами, присев на лавку с очевидным намерением дождаться Рида. Не понимаю ее: то уродом называет, то вьется вокруг… Впрочем, со мной тут вряд ли кто-то стал бы считаться.

Рид вернулся и сразу принялся за еду.

– Ты ужинала? – уточнил он у меня, пристально взглянув в глаза.

– Думала, с тобой… – неуверенно заметила в ответ.

– Кривона… – тут же многозначительно взглянул на стархиню Руенз.

– Не надо, – остановил их Рид, – я поделюсь.

И, поманив меня ближе, протянул свою ложку. Не зная, как поступить, неуверенно присела рядом с мужем и ложку взяла. Он весь день работал, наверняка запасы разгружали да разбирали… Голодный… А я его объедать буду?

– Ешь, – поторопил Рид. – И мясо бери.

Я осторожно проглотила пару ложек уже знакомой похлебки и взяла ломтик мяса. Пока ела мясо, ложка освободилась, и ею воспользовался старх. Так, по очереди хлебая густую похлебку, вприкуску заедая мясом, мы и доели его ужин.

– Добавки? – Стархиня подскочила с другой стороны к Риду.

– Будешь? – Рид взглянул на меня.

– Нет, – уверенно отказалась я, чувствуя, что и так объелась. Все же такое количество мяса в рационе для меня непривычно.

– Мы не будем, спасибо, – ответил стархине Рид и, обхватив меня мощной рукой за плечи, переключил внимание на друга. – Помоемся – и спать. Завтра опять работы много: хотим за пару дней комнату доделать, чтобы можно было Витару перевезти.

– Не вырубить так быстро, – поморщился Руенз. – Да еще нагрев и освещение надо организовать… Вон тут, в убежище, ты их дня три делал.

– У меня стимул есть поспешить, – хмыкнул рядом муж. – В мешке еда в счет нашего проживания. Занесу на склад?

– Да. – Пожилой старх согласно кивнул. – Сразу и постель захвати.

– Ширму возьму? А то Витаре неудобно будет – кругом столько мужчин, – спросил разрешения Рид.

– Конечно.

У меня отлегло от сердца. А то, увидев множество матрасов, лежащих вплотную по всему залу, с ужасом представляла, как смогу тут совсем раздеться.

– Жди меня. – Кажется, фраза становится смыслом моей жизни.

Рид быстро подхватил принесенный с собой мешок и исчез в направлении склада. Кривона тут же метнулась за ним, заставив меня возмущенно напрячься. Но минут через семь муж вновь появился в зале, неся какую-то конструкцию и скатанный широкий тюфяк. Освободив нам пространство в углу, расстелил матрас и отгородил его ширмой. Затем нырнул в наш мешок и извлек все необходимое для помывки. А я не догадалась! Ведь могла же и сама это подготовить, не задерживая Рида. Когда он, занеся мешок за ширму, обернулся ко мне и позвал: «Идем?» – я быстро вскочила с лавки.

Изредка присутствующие бросали на нас любопытные взгляды, как мне казалось, больше на моего мужа. Когда мы, лавируя между спальными местами, почти дошли до нужной двери, дорогу заступил молодой старх.

– Рид, к себе можешь взять? – серьезно спросил он.

– На полгода или совсем? – деловито уточнил муж.

– На полгода.

– Нет. У нас запасов мало, поэтому временные нам не нужны, – похоже, удивил он ответом незнакомца.

Старх, несколько растерявшись, отступил, пропуская нас, скользнув по мне напоследок задумчивым взглядом. А Рид, увлекая меня за собой, уже спешил дальше. К счастью, кабинка тут оказалась закрытой. Быстро раздевшись на небольшом, предназначенном для этого, пятачке, мы шагнули под поток воды. В этот раз мне предложили универсальный моющий гель, подходящий и для волос, и для тела. А Рид по-прежнему мылся мылом.

– Спину помыть? – неожиданно склонившись ближе, чтобы перебить шум воды, уточнил муж.

Я испуганно качнула головой.

– Тогда мне помыль. – В руку мне положили мыло, и старх, не теряя времени, повернулся спиной.

Немного растерянно натерла ладошки мыльным бруском и положила на его спину. Растирая пену по телу, привстала на носочки, чтобы хорошо намылить и широкие плечи, и мощную шею.

– Все, – осторожно сказала я, отступая под струи душа.

Муж тут же шагнул следом, позволяя воде смыть мыло. Пока я мыла и прополаскивала волосы, Рид уже успел обсушиться и начал одеваться. Как только я неуверенно подошла к нему, протянул сухое полотенце и кивнул в сторону на стопочку белья:

– Вот чистое – из того, что взял на звездолете.

Благодарно завернувшись в полотенце, уточнила:

– Из того, что капитан жене вез?

– Да, но у него еще много осталось, так что не переживай, – встряхивая волосами, заверил Рид.

– Надеюсь, это не очень дорого вышло? – пробормотала я, припомнив, что теперь муж должен ему какую-то услугу.

– Нет, в следующем году приму к себе в группу его брата с семьей, – спокойно сообщил Рид. – Если доживем до него, конечно.

– А вода тут платная?

– Нет, это растопленный лед, поэтому она легко добывается, – нахмурился муж, наблюдая за тем, как я начала одеваться, и добавил: – Сегодня лучше так спи.

Мы быстро оделись. Для меня имелись и чистые брюки, и носки, и тонкий свитер. А вот грязную одежду Рид свернул в один узел и спросил у меня:

– Постираешь завтра?

– Конечно, – обрадовалась я хоть какому-то делу.

– Спросишь у Руенза, где и как это сделать и где сушить, – пояснил уже на обратном пути мой старх.

Опять проманеврировав среди матрасов, стараясь не разбудить тех, кто уже спал, добрались до ширмочки. За ней поверх местного матраса я обнаружила ту самую шкуру, в которую меня завернул Рид при транспортировке со звездолета.

– Ложись, – одними губами поторопил меня муж, быстро раскладывая наши вещи.

Спорить не собиралась – тоже устала, правда, от пустого ожидания. Быстро стянув одежду, в одном белье забралась на шкуру, укрывшись одним ее краем. Рид почти тут же скользнул рядом, притянув за талию к себе и укрыв нас сверху своим краем шкуры.

– Кривона не обижала? – тихо шепнул на ушко.

Мотнула отрицательно головой.

– Если что – скажешь мне. Спи. – И, завозившись устраиваясь поудобнее, почти сразу заснул.

А я еще некоторое время лежала, прислушиваясь к посторонним звукам: чужому дыханию, непонятным шорохам и отголоскам чьего-то тихого разговора, чувствуя себя довольной и спокойной. Пока Иволон не казался таким неприступным.