– Не буду жаловаться. Было и хуже. Бывало, что два домика занято, это примерно четыре семьи, и все. Затраты не отбиваю. Ухожу в минуса, даже кредиты приходилось брать. Девчат-работниц приходилось со слезами на глазах увольнять. А в этом году хорошо. Всего два домика не занято. Но я не прибедняюсь, потому что уже испытывала на себе гадости судьбы. Но такое было по всему Крыму, когда курортники предпочитали ближнюю заграницу, не смотря на мои четыре звезды и лояльные цены.

Они сели на качели, плавное покачивание успокаивало. Тент-навес прикрыл от беспощадных солнечных лучей, но не обещал уберечь от теплового удара. Пружины поскрипывали. Из соседней беседки лилась музыка, пахло шашлыком. Наташа поняла, что рано отказалась от обеда. От пару кусочков шашлыка с маринованным луком с тонким листом лаваша, она бы не отказалась, даже под угрозой лопнуть от переедания.

– Кстати о цене, Танюш, я могу заплатить за… – Наташа не договорила.

– Ты чего? – Таня вытаращила на нее глаза.

Наташа не хотела ее обижать:

– Да ладно тебе. Я просто не люблю так.

– Как так?

– Бесплатно.

– Я тебя не для того сюда к себе пригласила, чтоб на тебе бизнес делать.

– Извини, Тань. Не хотела тебя обидеть.

– Глупая подруга. Ладно, прощаю – развеселилась Таня и обняла Наташу. – Вот честно, Наташа, ты же мне была, есть и будешь лучшей подругой.

– Ты тоже.

Из соседнего домика выскочила беловолосая девчонка лет девяти, разложила скакалку и поскакала в сторону двух подруг, напевая песенку из мультфильма про енота.

– От улыбки станет всем светлей: и слону и даже маленькой улитке.

Возле подруг девочка остановилась.

– Здрасьте, тетя Таня, – и со счастливым видом плюхнулась на качели рядом.

Пружины качели радостно скрипнули, заскрежетали и зашевелились шустрее, раскачивая трех девиц. У взрослых дам сперло дыхание, еще больше развеселив девчонку.

– Ох – с облегчением выдохнула Таня, когда опасность миновала, качели выдержали такого резкого натиска и ни одна пружина не лопнула. – Привет, Светулька – пулька.

Девчонка звонко и заразительно рассмеялась.

– Девчонка – ветер свежести – восторженно сообщила Таня и сказала девочке – познакомься, Светик, с моей подружкой. Это – тетя Наташа.

– Можно просто Наташа – разрешила Наташа.

– Очень приятно, тетя Наташа. Можно я буду вас так называть? Просто мама говорит, что по имени я могу называть только своих ровесниц, а тебя я буду называть уважительно – тетя Наташа. Это, конечно, совсем не означает, что я своих подружек не уважаю. Уважаю. – Она объясняла подругам свою точку зрения, качая ногами, все сильнее раскачивая тяжелые качели. – Только взрослых и стареньких нужно называть тетей и дядей или по имени отчеству. Вот как мою маму называют Виктория Викторовна. Только подружки и друзья ее называют Викой. И если еще она сама кому разрешает ее так называть. Вот – подытожила она. – Просто мама так считает, а маму нужно обязательно слушаться во всем.

– Ты большая молодец, Светик, рассуждаешь как взрослая – похвалила ее Таня.

– А я, тетя Таня, и есть взрослая – призналась она.

Качели не были предназначены для экстремального раскачивания, и пружины скрипели все жалобнее.

Таня с Наташей одновременно посмотрели на петли.

– Светочка, – попросила Наташа – а давай остановим качели, а то я уже старая и могу не собраться по запчастям, если сейчас грохнусь вместе с вами.

Девочка весело расхохоталась, но перестала мотать ногами и женщины смогли затормозить.

– Ну, ты даешь, тетя Наташа, – пришла в восторг Света – старая, ха-ха-ха, какая же ты старая? Ты очень молодая и красивая. И ты, тетя Таня, тоже.

Подруги переглянулись – комплимент из уст веселой хохотушки принес им радость.

– Я тебя обожаю. Ты мой, Светик- семицветик. – Таня обняла девчонку.

– Я тебя тоже – призналась Света и обняла Таню, чуть ли не залезла ей на колени, и радостно сообщила – о, папа Паша идет.

Она соскочила с качели, развернула скакалку и, как недавно скакала к женщинам, поскакала к Павлу.

«А чего ты удивляешься – спросила сама у себя Наташа, – у Паши могут быть, вернее должны быть дети».

Подбежав к нему, она набросилась ему на шею, он обнял ее за спину и покружил, потом взял за руку и они вместе подошли к подругам.

– Доброе утро, Павел Андреевич, – поздоровалась Таня.

– Доброе утро, девушки.

– Доброе – подтвердила Наташа.

– А я иду, смотрю: три девицы под окном, сидят, хохочут над …

– … над бревном – подсказала Таня.

– Ха-ха-ха – еще звонче засмеялась Света, – надо запомнить.

– Ты попробуй с ней не хохотать – засмеялась Таня – это ведь Светулька-свистулька.

Паша согнул руку в локте, и веселая счастливая девчушка повисла, как обезьянка, подогнув ноги. Долго так висеть ей было скучно, и она спрыгнула с руки и заскочила на качели.

Петли пискнули и все-таки оборвались.

Три «девицы» с грохотом, писком и смехом плюхнулись вместе с креслом на траву. Наташа с Таней от ужаса округлили глаза и, не поднимаясь с пятой точки, уставились на Свету. Девчонка стояла на коленях, держалась руками за спинку качели и заливисто хохотала.

Подруги, оценив ситуацию – серьезных травм, кроме отбитой пятой точки, нет, Свете весело, Павел в ужасе – переглянулись и стали хохотать хватаясь за животы, пытаясь подняться, друг друга, подталкивая и подтягивая обратно на землю. От смеха тряслись руки и ноги, и получалось, что они не поднимаются с земли, а ползают по ней.

Паша уже хохотал вместе с «тремя девицами». Он тянул за руки Таню и Наташу и пытался поднять их вместе, но они хохотали и обвисали на нем, а он сам не справлялся с этим тяжелым делом.

– Татьяна Семеновна, вы не ушиблись? – Максим подбежал и помог ей встать.

– Нет, Максим, я не ушиблась, а вот моя пятая точка будет в синяках – она потерла ушибленное место.

Павел поднял Наташу, Света прыгала на упавшем кресле, сгибаясь пополам от смеха.

У Наташи выступили слезы:

– Ну, Светик, ты даешь, я так уже давно не смеялась.

Девочка посмотрела на всех, пожала плечами и невозмутимо предложила:

– Давайте завтра опять повторим.

– Не-е-ет! – закричали все в один голос.

– Почему?– удивилась она – весело же.

Перебивая друг друга, взрослые стали объяснять ей, почему не стоит повторять трюк с качелями.

– Потому что у меня одна пятая точка, второго такого приключения она не переживет – весело признавалась Таня.

– У меня тоже здоровье, как у старушки – подтвердила Наташа.

– Да ладно – не верила девочка. – Молодая еще.

– А я разорюсь на компенсации и возмещении ущерба, причиненного тобой, деточка, – шутил Павел.

– А у меня чуть сердце не разорвалось – пробубнил Максим, он стоял в сторонке и курил.

Все уставились на него. От неожиданного внимания, ему стало не по себе, он спрятал сигарету от ребенка за спину.

– Это, дядя Максим, – сообщила Света – потому что ты близко к сердцу принимаешь все, что связано с тетей Таней. Любовь-любовь. Но я в этом еще ничего не понимаю, а мама говорит, что когда вырасту – пойму.

Смущение накрыло всех. Вот это уж точно заразное состояние. Танин румянец на щеках не заметить было трудно. Максим затушил сигарету и взволнованно проговорил:

– Чего это я тут с вами… у нас же заезд – развернулся и быстро зашагал обратно, теребя окурок в руке.

Паша взял Свету за руку и потянул за собой.

– Обед уже начался, есть пора. Маму с пацанами заберем и пойдем в столовую, потом на море пойдете – он обернулся и помахал подругам рукой – увидимся.

Светочка тоже помахала:

– Пока.

Наташа взяла Таню под руку и заговорщицким шепотом спросила:

– Это правда? Он к тебе неровно дышит?

Таня пожала плечами и возразила:

– Ровно, но это не имеет никакого значения.

– Почему? – Удивилась Наташа – хороший вроде мужчина. Ты бы поприсматривалась к нему.

Они шли по тропинке следом за уходящим Максимом. Он выкинул окурок в урну возле крыльца и зашел в здание.

– Ну что ты на меня так смотришь?– строго спросила Таня – не знаю я.

– А должна знать – не унималась Наташа – я-то Максима всего-то полчаса от силы знаю, а ты уже несколько лет бок об бок с ним работаешь. Не слепая вроде. Даже ребенок заметил и во всеуслышание сказал. Ты видела, Максим твой даже покраснел.

– Во-первых, он не мой, а во-вторых, может он покраснел от жары. Ты же не знаешь.

– Да ладно тебе. Не скромничай. Парень молодой, красивый.

– В том-то и дело, что молодой – грустно согласилась Таня.

– Что это за предрассудки, Таня? Насколько он моложе тебя?

Таня остановилась, дернула подругу за руку и грозно сказала:

– Хватит. Сколько можно мусолить? Закрываем эту тему. Он мне не пара. И все тут. И забыли, что Света ляпнула по детской глупости.

– Как хочешь, Танюш, – согласилась Наташа и со вздохом добавила – это не глупости, а наблюдательность.

– Все. Хватит.

Они поднялись по ступенькам в административное здание и Наташа шепотом, чтобы не услышала девушка за стойкой, спросила:

–Ты обиделась что ли?

– Нет, Наташ, просто неприятно как-то. А ты же знаешь, я не люблю попадать в глупые ситуации, еще и на глазах у своих подчиненных. Я вроде бы начальница. Это заявление Светика – конфуз.

– А упасть с качели – это не глупо?

Вспомнив эту картину, они захохотали.

– Нет – через смех ответила Таня. – Это весело. Нужно сказать, чтоб убрали ее, а новую купили. Хотя Максим уже все решил, наверное.

Упоминание о Максиме опять привело ее в смущение. Наташа удивилась – никогда раньше она не замечала за подругой таких сантиментов. В институте она могла растоптать, весело посмеяться, или жестом королевы отвергнуть влюбившегося в нее парня.

«Что возраст с нами делает?» – подумала Наташа, а вслух напомнила о делах житейских.

– Пойдем на обед?

Стол им накрыли по-королевски. Причем не только сервировка об этом говорила, но и названия блюд: уха королевская, отбивная по-королевски. От вина они благоразумно отказались.

– Название «столовая» всему этому – Наташа нарисовала в воздухе вилкой круг – не подходит. Как минимум ресторан. Огромный зал, огромные окна, шторы-портьеры, барная стойка, кресла и мягкие диваны, люстра, наконец.

– А что люстра? – Таня посмотрела на огромную хрустальную люстру, свисающую с середины потолка, как будто впервые ее видела.

– Люстра не для столовой. На входе надо сменить табличку. Надписать «Ресторан».

– Ресторан – возразила Таня, запивая минеральной водой – это уже не минимум, а максимум. Ресторан это место, где люди за еду платят деньги. А столовая – это комната, которая есть в любом доме отдыха. А еще мы не прошли по стандарту. В столовой все едят то, что приготовили нам повара, а в ресторане каждый может заказать себе по желанию. И мне бы пришлось нанимать еще штат поваров, чтобы угодить всем по меню. А у меня все как дома.

– Столовая по-домашнему – подтвердила подруга.

– Да – согласилась Таня.

Им принесли кофе.

– Сейчас поешь, бери купальник, я тебе пляж покажу. Поплаваешь, позагораешь.

– А ты?

– Мне еще людей встречать надо. Семья с Красноярска приедут в три часа.

– Слушай, Таня, – предложила Наташа – давай я тебе помогать буду.

– Отдыхай. Ненормальная трудоголичка.

– Вообще-то – обиделась Наташа несправедливому замечанию – я к тебе не отдыхать ехала. Или ты забыла, как ты меня заманила сюда?

– Хотела забыть, но ты не даешь.

– Врушка.

– Ты меня не упрекай, а давай собирайся отдыхать. Работу я тебе все равно никакую не дам. Так что на пляж, на пляж.

– Придется тебя расстроить.

Таня удивленно посмотрела на подругу, а Наташа победно ответила на ее взгляд:

– Я купальник не брала.

– Тю, это разве проблема? – махнула рукой Таня – у нас и голой плавают на нудистских пляжах.

– Чего???

– Да ни чего – веселилась Таня – дам я тебе купальник. А если хочешь новый купим, они продаются на каждом шагу.

– Ну хорошо. Не хочешь, чтоб я тебе помогала? Последний раз спрашиваю и последний раз предлагаю свою помощь.

– Вот буду я беспомощная лежать в постели, тогда поможешь. А сейчас шагом марш на пляж.

В столовую вошла шумная компания и села за столик у противоположной стены. Больше всего шума производили Светочка и два мальчугана-близнеца лет пяти. Павел Андреевич и красивая блондинка сели друг напротив друга. Женщина сделала замечание детям и стала разговаривать с официанткой, давая указания на счет детских пристрастий к еде.

Наташа, не боясь в разоблачении, пристально рассматривала жену Паши: «Она лет на пять младше меня, но уже имеет троих детей. Когда люди все успевают?»

Женщина выглядела ухоженно, красивые правильные черты лица – это явная заслуга природы и родителей, а не косметолога, или пластического хирурга. Конечно в таком возрасте – это маразм – пользоваться услугами хирурга, но все чаще девушки стали обращаться к ним, да и кабинеты косметологов напоминают больничные кушетки для манипуляций с уколами. В погоне за красотой девушки не заметили, что стали заложницами соревнований друг с другом. У кого ярче брови, у кого больше губы, у кого длиннее стрелки, у кого светлее кожа. Девушки вшивали под кожу нити с драгоценными металлами, увеличивать части тела, в результате рты на рты не похожи, грудь – неестественного размера, а сзади торчит так, что опасно садиться (вдруг лопнет под собственной тяжестью). Конечно же, Наташа не осуждала никого – такие времена настали, хотелось выделиться из общества. Вот кого она не понимала, так это девушек, фанатично портящих кожу рисунками – лучше бы на полотнах писали.

Наташа машинально отметила, что жена Павла отличалась естественной красотой, и испытала зависть, быструю, как будто ущипнули ногтями. Красивые, большие, светлые, чуть грустные глаза, длинные белые волосы, захваченные в высокий конский хвост. Фигура без малейшего намека на троих детей, но это, скорей всего, заслуга тренажерных залов и фитнесс клубов.

Неизвестно, куда бы завели ее размышления, но благодаря официантке, закрывшей супругу Павла от откровенного рассматривания, Наташа отвлеклась, споткнулась об взгляд Светочки, та помахала ей рукой. Наташа смутилась, но улыбнулась и помахала в ответ.

– Ох уж эта Светочка, – Таня тоже помахала ей – ураган свежести.

– Да уж – согласилась Наташа и поднялась из-за стола. – Пойдем уже, Танюш.

– Сразу на пляж или ты еще полежать после обеда хочешь.

– Нет, не хочу. Хочу сегодня еще попасть на СТО, узнать, что там с моей машиной.

Крымское солнце в послеобеденное время не имеет жалости к гостям и местному населению полуострова. Это Наташа испытала на собственной коже, выйдя на улицу, о чем тут же сообщила Тане:

– На пляже я сейчас обгорю и буду как вареная креветка.

– На пляже есть зонтики, так что не переживай. Пока тебе купальник и красивую шляпу с большими полями купим, пока дойдем, солнце в зенит уйдет. Пошли ко мне в домик. У меня где-то был телефон СТО, попробую найти, позвоним, узнаем, когда отремонтируют машину. Так что все будет хорошо, подруга.

– Я не сомневаюсь – согласилась Наташа. – Во всяком случае, хуже уже с моей машиной ничего не будет.

В отдельном Танином домике – брате-близнеце ее домика – имелось все, что не обременяет жизнь успешной бизнес леди. Все, кроме собаки.

– Вот это да – восхитилась Наташа – у тебя еще и живность есть. Когда ты все успеваешь?

– Открою тебе тайну – я ничего не успеваю. Я не сильно обременяюсь выгулом-выпасом данного чуда. За что и стыдно. Перед ним.

При виде хозяйки песик повизгивал и подпрыгивал. Наташу принял, как родную. Она заподозрила, что у него на нее были свои планы – ее можно облизать, а она взамен может погладить, обнять и покормить. Новая знакомая не стала разочаровывать – присела на корточки и стала гладить.

– У меня никогда не было собаки. Сначала родители не позволяли, а потом Миша. Он говорил, что в квартире должны жить только люди, ну и еще, как исключение, гуппи в аквариуме, и при первых признаках неудобства их можно смыть в канализацию.

– Ужас.

– Да, меня тоже его заявление приводило в столбняковое состояние.

– Его самого надо было смыть в канализацию.

– Как его зовут?

– Бус, Бусик. Он приблудился, и я его оставила. Даже хозяев не искала.

Собака потешно махала тем пенечком, что называется хвост, похрюкивала и пофыркивала, в общем, издавала непонятные и смешные звуки.

– Уютненько у тебя здесь – похвалила Наташа, осмотревшись в комнате, заметив при этом отсутствие женских мелочей в виде вазочек и статуэток, книжек о детективах и романах и всяких штучек.

– Это мое летнее пристанище. У меня же есть родительская квартира в центре города, там я живу зимой. Там у меня есть все. Хотя уже давно подумываю, чтоб сюда навсегда переехать.

Нежно зелёный свет электрочайника сообщал, что он автоматически держит нужную температуру. Но Таня достала из холодильника две бутылочки минеральной воды. Одну отдала подруге, Бусик не растерялся и тут же облизал вспотевшую бутылку. Наташа не могла оторваться от песика и не обращала внимание на активную деятельность подруги по розыску ее автомобиля.

– Через два дня будет готова, так что два дня ты в моем в дружеско-отдыхательном распоряжении.

– Отдыхательном – весело подтвердила Наташа.

– Я бы еще добавила – отдыхательно – загорательном. Пошли.

Бусик бегал под ногами, пытаясь увязаться с хозяйкой, громко хрюкал и не давал пройти.

– Нет, Бусик, с нами ты не пойдешь. Мы идем на городской пляж – сообщила Таня псу, сделав ударение на слове «городской» – вот когда поедим с Наташей на дикий пляж, возьмем тебя с собой.

– Дикий? Надеюсь не голышом загорать? – испугалась Наташа перспективе.

– Нет, – махнула рукой Таня – дикий – это когда в округе ста метров нет курортников и отдыхающих. Таких пляжей в Крыму сотни.

– И рядом нет цивилизации – поняла Наташа.

– Отсутствие цивилизации – это минусы: если кто-то не захотел после себя увезти мусор, то выбросил под дерево или в чисто поле.

– Да, бывает.

– А вообще такой пляж для тех, кто хочет отдохнуть от этой самой цивилизации, от шума города, дискотек и баров. Вот я так часто выезжаю. Наверное, старею. Беру подруг с семьями, шашлык, овощи, фрукты. Тент натягиваем между машинами, детям палатки ставим. Костер, мангал и отдых.

– Завидую – протянула Наташа.

– В округе нет никого. Метров сто в одну и другую стороны такие же веселые компании.

– Тогда такой дикий отдых мне нравится.

– Вот тогда и Бусика можно с собой взять и не переживать, что он не в отведенном специальном месте по нужде сходил. – Она присела на корточки, почесала собаку за ушком – так что, дорогой мой, сегодня ты дома сидишь.

Бусик недовольно хрюкнул, развернулся, ушел и улегся на коврике возле стены.

– Как будто понял – удивилась Наташа.

– Он все понимает, это я тебе точно говорю. Он настоящий друг. Вот если появится прежний хозяин, будет плакать крокодильими слезами, прося его вернуть – я не отдам Бусика.

– Он классный – Наташа подошла к песику и погладила его, пообещав – я позагораю, приду красивая, загорелая и погуляю с тобой на улице. Честно-честно. Не обижайся.