Поменять общение с прекрасными людьми, с Марией Александровной – тетей Марусей? Ивановыми со второго этажа, Кирсановыми – с четвертого? Уехать от них в другой район? Нет. Это нехорошая идея. Неправильное решение.

Тетя Маруся – мировая добрая старушка и квартира у нее хорошая и район удачный, в двух шагах от работы. У Ивановых – игривый пес и кричащий кот. У Кирсановых – трое детей, которые любят бегать по квартире, стучать, кричать, но не ругаться.

Чайник закипел и щелкнул кнопкой, а Наташа все сидела и думала, что менять что-то надо, но что именно – не понимала.

Или не хотела понимать.

Ведь если понять, что именно нужно делать, то это придется делать, а ей ничего не хотелось. Руки опустились, апатия полнейшая. На работе еле досиживала до конца рабочего дня. Домой плелась, как подбитая дворняга. Уютное гнездышко превратилось в грязную халупу. Продуктовый магазин обходила стороной, испытывая отвращение к еде.

Что же делать? Что делать?

Она провела по влажному лицу ладонями и приняла, как ей самой казалось в эту минуту, важное решение.

«Для начала нужно налить себе чай».

Решение оказалось и грандиозное и в тоже время легкое в исполнении.

Наташа выпила чай с печеньем. Со стола убирать не стала. Мимоходом взглянула в раковину, в которой давно никто не хозяйничал. Пошла в зал, задвинула шторы, забралась на диван, накрылась пледом, хотя летняя жара набирала силы, и уже давно пора было убрать его на антресоли до осени. Но в пустой квартире ей становилось холодно, неуютно и она забиралась под этот плед, согревалась и засыпала.

Среди ночи просыпалась, перебиралась с узкого дивана в свою комнату на широкую мягкую кровать. Одиноко крутилась-вертелась и под утро засыпала. И, естественно, просыпалась вся помятая и уставшая. И так повторялось всю прошедшую неделю.

Вот и сегодня она уже собиралась не отклоняться от вошедшего в правило графика вечерне-ночной жизни и уже даже скрутилась калачиком, но услышала мелодию телефона, которую они с Мишей поставили на его входящие звонки.

Она откинула плед, так, что он упал с дивана, сама слетела с него и помчалась на звук ее любимой мелодии. Где же он? Где этот телефон? Она суетилась и расстраивалась, что не может его найти. Сумочка небольшая, но поражает возможностью хранения в своих недрах ненужных вещей. Телефон все пел, играл и не находился. Наташа не выдержала и с отчаянием перевернула сумочку. Из нее вылетело все: кошелек, помада, пудреница… да где же телефон?… три ручки, блокнот, расческа, салфетки, что-то закатилось под тумбочку. А вот и телефон.

На дисплее светилось фото Миши. Она дрожащими от волнения руками нажала кнопку ответа и прижала трубку к уху:

– Алё – еле слышно сказала она, потом прокашлялась и повторила более уверенно – алло.

– Привет.

Услышала она до боли в сердце знакомый голос. От волнения у нее перехватило дыхание.

– Привет.

– А я уж подумал, что ты со мной не хочешь разговаривать. Да?

– Нет. Хочу – и голос ее опять дрогнул.

– Уже думал трубку положить. И без звонка к тебе приехать. Ты дома?

Сердце застучало в два, нет, в три раза быстрее, она приложила к груди руку.

– Ты хочешь приехать?– не веря своим ушам, переспросила она.

– Ну да. Ты как? Ты дома?

– Да – радостно сообщила она и посмотрела на себя в зеркало. Или зеркало стало светлее, или она расцвела, но ее отражение ей нравилось и все вокруг ей нравилось.

– Мне просто нужно уже… – его голос был чуть извиняющимся и неуверенным.

– Что нужно, Миша?– с улыбкой спросила она.

– Вещи. Я же не все забрал.

Она смотрела на себя в зеркало и видела, как улыбка сползает с ее лица.

Ну да конечно. А как же еще? И почему она решила, что он хочет приехать к ней, чтобы остаться. Он что сказал? «Я хочу вернуться». Нет. Вот что ты расплылась? Она взглядом спрашивала у своего отражения и слушала Мишу.

– Так мне как: сейчас заехать? Ты нормально?

– Нормально – соврала она.

– Или лучше когда тебя дома не будет?

– Ага.

– Тогда лучше завтра. Ты на работе будешь, а я заеду, заберу все.

– Ага.

– И тебе легче будет, ничего не оставлю, чтоб не напоминать больше о себе. Договорились? Натусь, ты вообще меня слышишь?

– Да. Слышу.

– Тогда ключ я соседке, в смысле хозяйке оставлю, когда вещи свои позабираю. А ты давай это, как это сказать? – он подумал и сказал – в общем, не унывай, не раскисай. Хорошо?

– Хорошо – согласилась Наташа.

– Ну, тогда, пока.

– Пока.

Она убрала от уха трубку и посмотрела на фотографию Миши. Он отключился, и фото пропало, ушло куда-то в недра телефона. Она аккуратно положила его на тумбочку, еще раз взглянула на себя в зеркало, глубоко вздохнула и поплелась на диван, завалилась на него и опять скрутилась калачиком. Пошарила рукой, не нашла плед и всхлипнула.

Она так сильно хотела, чтобы Миша вернулся, что даже услышала то, что он не говорил. Приняла желаемое за действительное. Разве такое может быть? Какое-то психопомутнение. Что это она себе понапридумывала? Мише просто понадобились его вещи, а она решила, что он хочет вернуться к ней, вернуть все, что с ними раньше было.

Желания не совпадали с действительностью, и ей пришлось оставаться наедине с безрадостными мыслями.

Из коридора доносились трели телефона, но Наташа решила не отвечать, кто бы то ни был.

Даже Мише.

Тем более Мише.

«Нет, категорически нужно что-то менять. – Думала она – Это не жизнь, а катастрофическое существование. Так и помереть можно».

Но как найти в себе силы, встать, подойти к окну и распахнуть шторы, чтобы лучи вечернего солнца проникли в мрачную комнату и осветили и освежили ее.

Но Наташе не хотелось ни солнца, ни луны.

Она задумчиво смотрела в сторону окна, но даже не пошевелилась.

Телефон перестал трезвонить, зато на кухне в ноутбуке булькающими звуками проснулся Скайп. Кто-то настырно пытался пообщаться с Наташей.

Как бы плохо ей ни было, но показывать свои слезы она не могла – гордость видите ли. Уже достаточно, что тетя Маруся стала свидетелем ее слабости и видела их. За это было стыдно неделю назад, но не сегодня. Сегодня она просто не хотела ни с кем общаться, сваливая вину на слезы, красные глаза и распухший нос.

Но чувство любопытства подталкивало к активности.

Ноутбук перестал «булькать» и Наташа сползла с дивана, как старая немощная гусеница, пошла на кухню. Кто же это мог названивать? Может Миша? Конечно же, не Миша – на его звонок стоит особенная мелодия, не такая как на остальные.

В коридоре с тумбочки она захватила телефон и просмотрела пропущенные вызовы: конечно не Миша – разочарованно констатировала она сама себе.

Звонила Таня – давняя подруга.

С Таней они не виделись уже почти год, но стабильно – с завидной периодичностью – созванивались. По скайпу тоже звонила она.

Не отвечать на звонки – это некультурно, но и общаться через слезы – не показатель воспитанности, тем более Наташа не горела желанием вводить подругу в курс дела. Она открыла сайт регистрации друзей и прочих малознакомых людей. Какая-то необъяснимая тяга (может даже зависимость) возникает в желание просмотреть новостную ленту, зная наперёд, что познаний будет «ноль», а остальная информация улетучится в течении получаса, потому что не несет никакой ценности для сохранения ее на мозговом файле. Вспомнилось утверждение, что девяносто девять процентов пользователей сети не знают друг друга лично и никогда не встретятся, зато общаются как лучшие друзья, хвалят и нахваливают друг друга. Сайт оживился сообщением от Тани:

«Привет. Что случилось? Ты почему мне не отвечаешь? Я тебе звоню-пишу, а ты молчишь. Подруга называется. Подруги так не поступают. Сейчас же возьми трубку, а то мне придется к тебе приехать и устроить тебе взбучку. Тебе и твоему Мише за компанию, чтоб не отвлекал тебя от моих звонков. Что это такое? Некультурные выходки. Отвечай сейчас же».

Многолетняя дружба с Таней не позволяла долго молчать, игнорировать сообщения, тем более такие грозные.

Они познакомились в институте, будучи еще абитуриентками и продолжали дружить, не смотря на большое географическое расстояние. Хотя расстояние в пределах Крыма – не является большим.

Встречались редко, но, как стрелки в тире, метко. Учились в одной группе, жили в одной комнате общежития. Делили не только радости, веселье и слезы, но и знания, помогали друг другу учиться. Таня оказалась сильна в четких и точных науках. Спасала Наташу в теориях высшей математики, в решении дифференциальных уравнениях и в теории вероятности А Наташе больше давались политология и социология, чем и помогала Тане.

После института так и сложилось – Наташа стала журналистом. Писала под несколькими псевдонимами ничего незначащие и мало оплачиваемые статьи о бездомных кошках и собаках, об отношении к ним окружающих, о пользе смородины на дачных участках и о звездном июльском небе над родным городом, чем иногда была довольна, а иногда даже был доволен главный редактор Сергей Петрович.

А Таня после института проявила свою способность к расчетам и подсчетам. Не без помощи родителей она приобрела участок возле самого Черного моря. Влезла в огромные долги и кредиты, но за несколько лет выстроила на этом участке базу отдыха, назвала в честь себя любимой «Вилла де-ла Таня», создала сайт в интернете, по которому люди смогли увидеть фотографии базы, удивиться роскоши и красоте, облизнуться и забронировать номер или домик. О Тане и о Вилле узнали курортники и к ней поехали со всей страны и близлежащих государств отдыхающие.

За два года Таня расплатилась с долгами и кредитами и стала жить припеваючи, полгода работая, полгода отдыхая.

Наташа написала:

«Танюша, Миша меня не отвлекает. Я с ним рассталась».

«Молодец» – тут же ответила Таня.

Было бы удивительно, если б подруга отреагировала на новость по-другому. Наташа скептично повела плечами. Она знала, что Таня, мягко говоря, недолюбливает Мишу.

«Он меня бросил» – уточнила Наташа.

«Ну и дурак».

«Но я его люблю».

«Ну и дура. Нашла, кого любить».

Наташа откинулась на спинку стула, прогоняя подозрение, что на другом конце интернет-сети переписку ведет тетя Маруся – слишком явное чувство дежавю. Если бы не депрессия, в которой Наташа оказалась, то, наверное, посмеялась. Но мысли были похожи на клейстер для обоев, такие же мутные и тягучие.

Таня не дождалась ответа.

«Ты чего молчишь? Обиделась что ли? Ты забыла мое мнение? Ты со мной по телефону можешь поговорить?».

Вот чего она хотела меньше всего – это личного общения с лучшей подругой, в чем честно призналась:

«Не могу».

Наташа включить чайник и достала из холодильника варенье, расчистила стол от грязных кружек, скопившихся за неделю болезненной апатии и укорила себя в свинстве. Кто бы мог предположить, что она может потерять связь с реальностью, перестав контролировать свои ощущения. Зациклилась на душевной боли и ничего не замечает вокруг. Даже грязных тарелок нет, неужели она ничего не ела? Она задумалась, ковыряясь в памяти, вспомнила, что ела бутерброды с колбасой, и успокоилась. Через некоторое время пришел ответ:

«Тогда слушай меня внимательно, то есть читай внимательно – я уже сто лет тебя зову к себе отдохнуть. Сейчас это как нельзя вовремя. Во-первых, мы давно не виделись, во-вторых, ты давно обещала приехать ко мне в гости, в третьих, ты разошлась с Михаилом, в четвертых, тебе пора поменять обстановку, отдохнуть и развлечься, и наконец, в пятых – погода отличная, а море бесподобное».

Отдых и развлечение – измена депрессии. Разве можно так быстро бросить лучшую спутницу брошенной женщины? Но из выше прочитанных пунктов Наташа увидела самое главное: то, что ее мучило и давило последнюю неделю: «Поменять обстановку».

Какие-то похожие мысли она вытягивала из обойного клейстера, который варился в ее голове. Она же хотела что-то поменять. Только не знала, что именно и как это сделать.

А самое главное, что самой ничего не пришлось придумывать и ломать голову как найти силы, что изменить, как заставить себя двигаться и как поставить себе цель. Лучшая подруга пришла на помощь и все за нее сделала. Промотивировала всеми доводами, и то, что обещала приехать, и что сто лет не виделись, и море бесподобное и погода отличная. Или наоборот, погода бесподобная и море отличное. Хотя какая разница – суть-то одна. Таня и цель поставила – поменять обстановку, и естественно, обстановку эту самую уже для Наташи подготовила.

И Наташа быстро, пока депрессия не утопила ее в омуте, ухватилась за спасительную соломинку и напечатала.

«Хорошо. Когда мне приехать и куда?»

«Сейчас. Вилла де-ла Таня».

«Сейчас? Я не могу».

«Можешь. Звони своему главному, бери отпуск. Срочный. По состоянию здоровья».

«Но я не больна».

«Отлично. А я больна и мне нужна твоя помощь».

«Что случилось?».

«Приедешь – расскажу. Все. До встречи. Буду ждать. Пока. Целую».

«Что случилось?» – требовательно написала Наташа, но Таня уже вышла из сети.

Наташа макнула ложку в варенье и облизнула ее. Так она и знала, у Тани что-то случилось. Не зря она названивала несколько раз на телефон и по видеосвязи. Но что? И чем Наташа может ей помочь? Чем она заболела? В голове крутилась жуткая мысль, которую Наташа пыталась выгнать, но та прицепилась, как клещ, пытаясь высосать последние капли счастья. Господи, только не это. Она же еще совсем молода.

Ясное дело, что не ангиной заболела и палец не вывихнула, а что-то страшное случилось с подругой, так бы она не просила помощи. И как все обставила под красивое приглашение на отдых, а самой на самом деле помощь нужна.

Подгоняемая ужасными мыслями о диагнозе, который могли поставить Тане врачи, Наташа устроила телефонную тираду Сергею Петровичу, напомнив ему, что уже два года не была в отпуске, пообещав ему в течении двух часов закончить статью о вреде грызунов в доме и как важно включать аппарат «Антигрыз», чтобы эти самые грызуны не подходили к жилищу ближе, чем подает сигнал этот «Антихрум», то есть «Антигрыз». Кстати производители аппарата хорошо заплатили за рекламную статью редакции. Потом Наташа пообещала по возвращению отработать свои отгулы, так как Сергей Петрович все равно не подпишет ее заявление на отпуск, потому что у него это по плану не предусмотрено, а по бюджету – не рассчитано.

Придя к обоюдному согласию сторон, одна сторона – та, которая не главред, пошла, то есть побежала дописывать статью о вреде «Антигрыза» и о сигналах грызунов, то есть наоборот.

Когда о сигналах антигрызунов было покончено, и статья по электронной почте была отправлена главреду с припиской «я не могу ничего корректировать, положусь на вашу компетентность. С уважением Наталья». А так как сама Наташа уже неделю была некомпетентна и главред со всеми в издательстве об этом знал, то скорей всего понял, что это подхалимаж чистой воды.

Она быстро собрала дорожную сумку с вещами, а в пакет сложила остатки еды из холодильника, для себя отметив, что наконец-то почувствовала голод. После ухода Миши у нее пропал аппетит, и питалась в основном растворимым кофе на завтрак, обед и ужин и в промежутках между ними.

Она сложила сыр и хлеб в пакет. Налила кипяток в Мишин термос, надеясь, что в ближайшее время он ему не понадобится. Можно было поужинать дома, но Наташа решила время не тратить, а выезжать к Танюше. Поесть можно и в дороге – было бы желание.

– Наташенька, ты куда? В отпуск собралась? – спросила тетя Маруся, когда ее любимая квартирантка отдавала ей ключи от квартиры. – К морю? Загорать?

– Нет, теть Марусь, то есть к морю, но не загорать. Подруга заболела. Боюсь, что серьезно. Еду навестить.

– Чтобы не болеть, нужно пить отвар цветов с медом…

Подъездное эхо подхватило названия цветов и выскочило вместе с Наташей на улицу.

Дорога выдалась тяжелой. Сразу пошло все не гладко. Сначала машина не заводилась, а когда завелась, то выяснилось, что бак пустой. А ко всему этому еще и солнце село, но еще не стемнело. А в такое время суток Наташа чувствовала себя подслеповатой курицей. Простояв во всех городских заторах, она, наконец, выехала на трассу. Встречных машин поубавилось. Наташа «зацепилась» за попутного отечественного «тихохода» и двигалась за ним не спеша. Спокойное движение хорошо тем, что не требует сосредоточенного внимания и можно подумать на отрешенную тему. И Наташа успела представить, что за рулем той машины дедулька лет восьмидесяти. Он возвращается домой с рынка, торговал помидорами, выращенными на приусадебном участке в деревне «Васильки», если такая имеется в Крыму.

Но разыгравшаяся фантазия испарилась, как только дедулька съехал с трассы, оставил ее в полном одиночестве, если не считать, обгоняющих ее любителей скорости выше восьмидесяти километров в час. Пришлось «искать» следующего «тихохода».

Дождь застал ее на трассе, когда стемнело. В чистых каплях весело отражались фары обгоняющих машин. Обдав напоследок грязью из-под колес, исчезали и растворялись в капельках дождя. Приходилось щелкать омывателем и отвлекаться на лишние рычаги и кнопочки, что сильно нервировало Наташу. Она была автолюбителем с двухлетним стажем, но ее пугала мокрая дорога. И, по-видимому, не зря.

Она напряглась и крепче вцепилась в руль. От напряжения и нервного страха у нее разболелась спина, и захотелось есть. Она еще проехала с десяток километров, остановилась на обочине. Навигатор постоянно искал связь с космосом, терялся, о поворотах сообщал с явным запозданием. Электронный Сусанин давно не обновлялся. А Крым обновился. Наташа догадалась, что движется в нужном направлении, поела бутерброд с сыром, выпила кофе из Мишиного термоса и поехала дальше.

Еще ей было страшно, что она одна в ночное время суток едет по незнакомой дороге. Как назло еще и «тихоходов» давно не было, уже километров сорок. А если с ней что-то случится? Может с ней что-то случиться? Конечно. Вдруг машина сломается. Или дорожные бандиты нападут. Она хмыкнула, наверное, для того, чтоб не сидеть в полной тишине:

– Ночь. Дождь. Бандиты с большой дороги. – Успокоить себя не получилось и она пожалела о внезапном необдуманном решении – надо было утром ехать.

Каждый километр приближал ее к месту назначения и отдалял от дождя. Он стихал. Фары машины выхватывали из темноты дорожные знаки. Наташа проехала мимо деревушки под названием какой-то Поляны (толи Красной, толи Крайней), отсюда начиналась прямая к месту назначения.

Наташа громко вздохнула, посчитав, что до города оставалось километров тридцать, а это минут сорок-пятьдесят езды, с учетом того, что она не может сильно разогнать машину.

Большую лужу она увидела, когда была уже возле нее. Удар пришелся на правое колесо. Машина провалилась в глубокую яму, которую эта самая лужа очень хорошо скрывала. Что произошло дальше – Наташа не поняла. Удар. Руль дернулся. В ушах зазвенело. Она автоматически сбросила ногу с педали газа. Надавила на тормоз и крепче схватилась за руль. Управление не зависело от Наташи, как будто малыш игрался с игрушечной машинкой. Но сила несравнима с малышом. Понесла на встречную полосу. Развернула поперек дороги. По инерции протянула по мокрому асфальту. И остановила. Фары выхватили из темноты ствол дерева. Совсем рядом. Опасная близость.

Наташа крепко сжимала руль. В голове стучала мысль: «Нужно было ехать утром».