Цитаты из книг автора «Алёна Долецкая»

Гореть, светить и освещать до последней капли воска. Время есть.

Трепетом перед начальством я никогда не страдала.

«Люди как свечи: или они горят или в жопу их». Ф. Раневская

Но всё это – муравьиная чушь. И есть какая-то окончательная справедливость в том, что Карина написала книжку про свои диеты, анорексию, обмороки и кровотечения, а я – про завтраки, обеды и ужины. Стрекозе нельзя расстраиваться, от этого портится цвет крыльев. Я полетела дальше.

Мы не делали полную перезагрузку героя, но всегда находили в нём новую, незнакомую публике грань, его «потаённый сад», – и как будто высвечивали другую личность.

Внутри людей сидит это стивен-кинговское ОНО, «чужой», разжиревший на детских комплексах и самокритике, – и точит, мучает, бросает под нож, под иглу, под насос, в ледяные ванны или огненные обёртывания. При этом те, кому действительно надо, редко чешутся – в основном на косметологическую дыбу идут доброволки и добровольцы с ничтожными, а то и вовсе надуманными проблемами. Им бы сказать себе, как рэпер Джасси Смоллет в сериале «Империя» говорил своему отцу: «Just open your eyes, don’t you see I am good enough» – «Ты глаза открой, не так уж я плох».

Или – говоря другому «нет», ты себе говоришь «да».

Одни его запомнили как клоуна Юрика, другие – Балбесом из «Кавказской пленницы» или куда более смешным Семёном Семёновичем Горбунковым из «Бриллиантовой руки», а люди большого калибра – Лев Кулиджанов, Андрей Тарковский, Алексей Герман, Эльдар Рязанов – увидели, что Никулин – большой драматический актёр. Его монах Патрикей в «Андрее Рублёве», журналист Лопатин в «Двадцати днях без войны», лейтенант Глазычев в «Ко мне, Мухтар!», Кузьма Кузьмич Иорданов в «Когда деревья были большими» – неповторимы и незабываемы.

Никто не любит неуправляемых подчинённых.

Высокий глянец силён и выживает, только когда создаёт что-то новое, до чего никто другой не мог додуматься.