Глава 10.

Сергей и не заметил, как к наступлению лета Нина прочно вошла в его жизнь. Это случилось само собой, и уже скоро стало казаться, что они уже давно вместе. Казалось, что Сергей снова начал чувствовать вкус к жизни – спешил после смены заехать в гости к Нине и ребятишкам, прихватив что-нибудь вкусненькое. И будто что-то живое снова шевелилось в его груди, когда он видел счастливые ребячьи глаза и чуть зардевшееся лицо Нины.

– Что, так и будете туда-сюда мотаться? – ворчливо спросила как-то Роза Игнатьевна у Сергея, – Взрослые люди уже, пора и съехаться!

– Что же, Роза Игнатьевна, неужто я тебе надоел, гонишь меня, – со смехом отвечал Сергей, – Да и куда съезжаться, нет у меня пока здесь жилья.

– К Нинке бы и переехал, что тут такого.

Сергей молча усмехался в ответ, не звала его Нина к себе, да и сам он еще не знал, сможет ли он…хочет ли… Однако, как-то всё и получилось само собой, в один из дней Нина просто сказала: «Оставайся, Серёж…», и он остался. А после и забрал от почему-то очень довольной Розы Игнатьевны свои нехитрые пожитки.

Двухкомнатная квартира Нины была небольшой, но места им всем хватало, и как-то всё сложилось у них – сама Нина светилась от счастья, Ксюшка почти не отходила от Сергея, а Сашка, сначала вроде бы немного и недоверчиво отнёсся к новому жильцу, но после и он оттаял.

Нина работала техником на одном из городских предприятий, была разведена, а подробностей Сергей и не спрашивал, так ли это было важно, ведь оба они были люди с прошлым.

– Зачем тебе это общежитие, не ходи и не проси больше, – сказала Нина после того, как Сергей в очередной раз вернулся и рассказал, что в предоставлении комнаты ему пока отказали.

– Нин, у меня ведь дочка осталась дома, с дедом и бабушкой живет. Я ведь надеялся, что какое-никакое жильё получу, обещал её забрать. Думал, уже летом в гости хотя бы привезу.

– Так привози, что же мы, разве не поместимся все? С Ксюшкой подружки станут, обеим не скучно будет, да и Сашка подружится. Позвони своим, может кто-то сможет привезти, или сам возьми отгулы да съезди. У нас и сад есть, будем на выходные их в сад возить.

– Сад? А ты мне не говорила про него, что же не показываешь?

В субботу с самого раннего утра Сергей и Нина стояли на платформе автовокзала в ожидании автобуса, уходящего в одно и садоводческих товариществ. Жаркий день только начинался, и Сергей стоял, держа в руке тёплую ладошку Нины, а сам думал, что уже скоро будет встречать на вокзале Лялю и Женю.

Ляля закончила учебный год и согласилась на просьбу Сергея привезти Женю к нему. Вот только остановиться у Нины Ляля посчитала невозможным для себя и попросила Сергея, чтобы он договорился со своей прошлой хозяйкой жилья насчет летнего домика.

По счастливой случайности, а может и по причине требовательного характера Роза Игнатьевна в свой летний домик пока еще никого не пустила, и уступила настойчивым просьбам Сергея и Нины пустить гостей на несколько дней. И теперь Сергей с нетерпением ждал того дня, когда же он встретит родных, поведёт их показывать город…

Нинин сад оказался весьма запущенным и заросшим участком со старым домиком за почти полностью упавшим забором. Крыша домика зияла прорехами, шифер раскололся и кусками сползал вниз.

– Когда муж еще был, занимался немного, а после мне не до сада было, – извиняющимся тоном проговорила Нина, – Мы же здесь ночевать не станем оставаться, можно просто на день приезжать. Тут и Ахтуба рядом, купаться можно, пляж есть. А траву я серпом выкошу, абрикос вот скоро поспеет, вишня, слива, да много еще чего.

– Ну, земля есть, руки тоже, обиходим. Было бы желание!

И в самом деле, уже через неделю участок имел уже совершенно другой вид. Засохшие кусты и мёртвые деревья были вырублены, трава выкошена, а крыша домика была полностью разобрана и ждала материалы, которые заказал Сергей для ремонта.

– Ниночка, здравствуй! Это ты что ли? А я думала, неужто участок продала, наконец, а то сама не ухаживает, а ко мне только гусеницы оттуда ползут, – высунулось из-за забора остроносое лицо пожилой соседки, – А это кто? Муж твой вернулся никак?

Пожилая женщина подслеповато прищурилась на Сергея, пытаясь его получше разглядеть, и только он собрался отшутиться в ответ, как послышался строгий окрик Нины:

– Иди давай своей дорогой, нечего тут вынюхивать! Гусениц со своей смородины собери, всю оплели! Ты мужика чужого увидала, а в своих кустах тли не разглядела! И нечего свой нос в чужие дела совать, могут и прищемить!

Немного покоробила Сергея такая грубость Нины, к таким отношениям с соседями он не привык – и родители его, когда живы были, дружили с соседями, всем делились… и Меланья Фёдоровна с дедом Николаем всегда всем соседям помогали, чем могли, а те им в ответ помощь оказывали…

Ну хотя, что тут судить, он ведь не знал, что за соседка, и может чем и обидела Нину, да тем и заслужила такое к себе отношение. Решив, что его это и не касается, женские ссоры, он снова принялся за работу.

Глава 11.

Женьке нравилось ходить в школу. Она чувствовал себя совсем взрослой, старалась выполнять все задания учителя, а домашнюю работу проверяла несколько раз.

Ведь когда отец приедет и заберет её в Волгоградскую школу, городскую, там будут и требования строже, и учителя другие, поэтому ей очень важно будет там не ударить в грязь лицом, как говорила бабушка.

По воскресеньям Женька садилась за свой письменный стол и старательно писала на тетрадном листе письмо папе, благо писать она научилась еще до школы – мама научила…. Девочка очень старалась выводить каждую буковку, чтобы папа увидел, какая она молодец, Женька шептала вслух слова, боясь ошибиться.

– Деда, а можно я твой словарь возьму? Покажи мне, как им пользоваться, – попросила она деда Николая и с того дня каждое непонятное слово проверяла по словарю.

Лучшая подруга Женьки, Маша Лукьянова, которая жила с родителями на той же улице, где и Женькины бабушка и дед, уже заранее очень горевала, что собирается Женька уехать к отцу.

– Как же я останусь, одна, без тебя, – горько вздыхала Маша и грустно смотрела на Женьку, – Уедешь, а я до дома одна как стану ходить, Димка Конев проходу не даёт, дерётся. Двоих-то нас он не трогает, опасается, только старой картошкой из-за забора кидается… да и вообще, Женька, как я буду без тебя…

– Маш, ну что ты, я тебе писать буду, и на лето приезжать! А на Конева мы найдем управу! Вот подкараулим его и побьём вместе этой самой гнилой картошкой! После побоится к нам подходить. Да и родителям его скажем, отец у него строгий – выпорет, так у Димки всё желание пропадёт девочек обижать.

Но Маша всё равно грустно смотрела на подругу и в глубине души даже немного завидовала ей. А самой Женьке было и грустно, и радостно одновременно при мыслях о будущем переезде к отцу.

Однажды зимним днём возвращалась Женька домой из школьной библиотеки, слегка синеватые зимние сумерки уже спускались на пригород, лес за речкой отбрасывал на снежное покрывало причудливые тени. Женька шла, прижимая к себе две новые книжки, и думала о своём. Сегодня ей еще нужно сходить на почту и опустить в синий ящик письмо для папы.

Письмо лежало у неё в кармане, бережно завёрнутое в чистый тетрадный листок, почта была по пути, и Женька радостно прибавила шаг. Вдруг из-за забора прямо на неё наскочил раскрасневшийся от бега Димка Конев. Не ожидавшая столкновения Женька упала на спину, книжки отлетели в сторону вместе с её варежками.

– Тимофеева! Куда прёшься! – крикнул Конев и подопнул ногой одну из Женькиных варежек, – О, а это что такое?

Димка подобрал выпавший из Женькиного кармана конверт и присвистнул, прочитав адрес:

– Папаше что ли пишешь? Да нужна ты ему со своими писульками! У него там уже новая жена, и новые дети! Собралась она, разбирай чемоданы, дурочка!

Разорвав конверт, Димка бросил его в сугроб, пнул выпавшую у Жени библиотечную книгу и рванул вниз по улице. Ошарашенная услышанным Женька так и осталась сидеть на снегу.

Меланья Фёдоровна всё чаще поглядывала в темнеющее окно – внучка должна была уже вернуться домой.

– Дед, чего-то Женьки нет долго, – позвала она мужа, – Темнеет уж…

– Да поди к Лукьяновым зашла по дороге, да с Машей заигралась. Подождем полчаса, если не придёт, дойду до них, – отложив в сторону газету, отозвался Николай Николаевич.

Вскоре во дворе скрипнула калитка, и Меланья Фёдоровна украдкой облегчённо вздохнула. Послышался скрип шагов по морозному снегу, Женька отряхнула валенки лежащим на крыльце веником и вошла в дом.

– Внуча, ты что так задержалась, я уже и волноваться начала. Хотела деда отправлять тебя встречать…

– Да ничего, бабуль. Просто шла медленно, – ответила Женька, прижимая к себе порванные обложки книг.

Женя достала клей, чистую кисть и бумагу, разложила на столе покалеченные Димкой библиотечные книги и молча осматривала повреждения. Меланья Фёдоровна внучку свою знала хорошо, и почувствовала напряжение в её взгляде.

– Жень, пошли чай пить? До ужина еще долго, а ты с морозца согреешься. Тю, а это что же за варвар такое с книгами сотворил?

– Бабуль, а правду говорят, что у папы в Волгограде новая жена есть, и дети?

– Это кто тебе такое сказал? – Меланья Фёдоровна не сразу и слова нашла, чтобы ответить.

– Димка Конев сказал, – ответила Женя и посмотрела на бабушку вдруг в одночасье ставшими такими взрослыми глазами.

Глава 12.

Меланья Фёдоровна присела на краешек стула возле внучки – разговор им предстоял долгий. И о том, что Женькин отец еще совсем молодой, и всю жизнь он не сможет прожить один. И что от того, что у него появится новая семья, Сергей не станет меньше любить свою дочку.

Дважды заглядывал в комнату внучки дед Николай, удивлённый тем, о чем же так долго беседуют Меланья и Женя. Поняв суть разговора, он тихо притворил дверь и отправился в кухню, заварить на всех чаю с пряниками.

Нескоро вышла из комнаты внучки сама Меланья, чуть нахмурив брови и устало опустилась на табурет у дубового стола.

– Ну что, как она? – негромко спросил у жены Николай, – От кого узнала? И ведь что, только сами хотели обо всём рассказать…

– Сергей прав был, подождать надо было – мало ли как у него с Ниной сложится, зачем было зря девчонку волновать. Только вот позабыла я, что Клавдия-то Конева, Димкина мать, на коммутаторе работает да все новости про всех знает, а язык у нее всегда вперед ума бежал. Ты пока тут присмотри – картошка в печи на ужин поставлена, а я до Клавдии дойду!

Меланья Фёдоровна обула валенки, накинула шаль поверх тонкого платка и вышла за дверь. До дома Коневых было недалеко, дом их стоял в самом начале улицы и светился всеми окнами, значит, Клавдия была, скорее всего, не на дежурстве.

Открыв калитку, Меланья встретилась нос к носу с большой рыжеватой Найдой, уже несколько лет верой и правдой, охраняющей двор Коневых.

– Иди в будку, Найда! Я поговорить пришла с хозяевами твоими, – строго сказала Меланья собаке и та вдруг посторонилась, пропуская гостью в дом.

Взойдя на крыльцо, Меланья Фёдоровна открыла дверь в сени и постучала во вторую дверь, сопроводив стук возгласом:

– Хозяева, есть кто дома?

Дверь ей отворил сам Андрей Конев, мужчина серьёзный и суровый, который работал в местном агрохозяйстве инженером.

– Доброго здравия, Меланья Фёдоровна, входите, – прогудел он басом, увидев гостью.

Из комнаты выбежал Димка, но увидев бабушку своей одноклассницы, позеленел лицом и тут же юркнул обратно, притворив за собою дверь.

– Клавдия, я с тобой поговорить пришла, – Меланья Фёдоровна сняла с головы шаль и посмотрела на выглядывающую из кухни хозяйку дома.

– Да вы проходите, давайте пальто, – пригласил хозяин дома и подозрительно глянул на побледневшую жену, – Что же у двери то, какой разговор.

Меланья Фёдоровна приглашение приняла, вежливо поблагодарив хозяина, и присела на предложенный стул. Посмотрев на Клавдию, Меланья Фёдоровна начала негромко и обстоятельно говорить. И чем дольше продолжался её монолог, тем сильнее темнело лицо Андрея, а глаза метали молнии в сторону жены.

– Ты Клавдия, уши да язык долгий отрастила, а вот умом не разбогатела, – закончила Меланья Фёдоровна, – Твоё ли дело, как Сергей наш живет, где и с кем? Ты женщина замужняя, неужто у тебя других забот нет, кроме как за чужими мужиками приглядывать? Вот, сына бы лучше воспитывала, он у тебя повадился кого послабее обижать. Так вот, ты уж не обессудь, Клавдия, ежели я еще раз услышу, что тебе дела моей семьи покоя не дают…

– Прости нас, Меланья Фёдоровна, не повториться больше такое. Правильно я говорю, Клава? – сказал Андрей, глянув на бледную жену, – И с сыном я сам поговорю, не знал я о таком его поведении.

– Спасибо тебе, Андрей Семёнович, что выслушал меня. Разное среди людей случается. Но ведь на то мы и люди, что говорить умеем и разговорами всё решить можем. Простите меня за незваный да поздний визит, да еще и с вестями неприятными.

– Простите, я ведь не думала, что Димка слышал всё, – пролепетала Клавдия, испуганно глядя на мужа, – Мы с сестрой…обсуждали…. Простите, пожалуйста.

Покинув дом Коневых, Меланья Фёдоровна чуть постояла во дворе, поглаживая голову провожавшей её Найды. Не было слышно из дома Коневых ни криков, ни звуков скандала. Только тихим рокотом, как гром за лесом, слышался в приоткрытую форточку голос главы семейства.

«Правильный мужик Андрей, весь в отца своего, – думала Меланья, шагая по тропке к дому, – Ах, Клава, Клава, что же ты словно дитё малое, а то не знала, как в деревне бывает… Слово то не воробей!»

Лапка вертелась во дворе, встречая хозяйку. На крылечке, накинув на плечи дедов тулуп, стояла Женька и ждала бабушку:

– Бабуль, а ты не к Коневым ли ходила?

– К ним, милая, к ним. Ведь книжки-то Димка тебе порвал?

– Ну да, Димка. Только я-то ничего, а вот Машу он сильно обижает…

– Не будет он больше, отец с матерью поговорят с ним.

«Не за себя, за других больше у неё душа болит, – подумала Меланья, глянув на внучку, – Эх, доброе сердечко, сколько тебе еще выпадет…»

Глава 13.

– Ну вот, папа звонил Ляле, поедешь к нему летом гостить, – сказала Меланья Фёдоровна, глядя в сияющие глаза внучки.

– А Ляля меня там оставит и уедет? – спросила Женька.

– Да, а в августе отец неделю отпуска возьмет, тебя привезёт обратно, да и сам у нас погостит немного. Видишь, не складывается у него пока там с жильём, не может тебя насовсем туда забрать. Так что, еще годик здесь проучишься, с нами поживешь, а там видно будет, как сложится. А лето там погостишь, познакомишься с тётей Ниной и её детьми, подружитесь, не скучно тебе будет. Отец сказал, сад у них большой, фруктов много – абрикосы, груши – вот и покушаешь всего, полезно это.

Женька молча смотрела как в тёплых майских сумерках тонким кружевом вьётся легкий дымок – это дедушка топит во дворе самовар на вечерний чай, подкладывая внутрь сухие сосновые шишки. Ей было тепло и спокойно здесь, и вроде бы она хотела поехать к отцу… но вдруг поняла, что не хочет ехать туда насовсем, здесь её дом, её семья, и лучшая подруга Маша, и ласковая добрая Лапка, и царапучий своенравный Барсик, не признававший над собой никакой власти, кроме дедушкиной…

И теперь было немного страшно ехать с Лялей к чужим людям, с которыми теперь живет её отец, которого она конечно любит, но… уже так от него отвыкла…

Свою тётю, мамину сестру, тётей она и не завала, называя просто Лялей, такие у них сложились отношения с самого начала – они были скорее словно сестрёнки, чем тётя и племянница. А вот Лялиного мужа Женя называла «дядя Вадим», чему он сначала немного огорчался, но потом привык. Женька подумала, что лучше бы она поехала немного погостить у Ляли в городе, чем ехать в этот далёкий Волгоград.

– Что притихла, жужелка? – подмигнул ей дед, – Неси чашки, чай поспел.

И Женька подумала, что до отъезда еще две недели, и никакого смысла нет проводить их в грусти! Завтра они с Машей договорились поиграть у Лукьяновых, девчонки придумали себе новую забаву – из стирательных резинок и ниток делали себе маленьких куколок, устраивали для них домики в коробках из-под обуви или торта, мастерили мебель и прочие вещи для кукольного дома.

Димка больше не докучал им, да и никому не докучал – сторонился всех. Теперь Женя и Маша часто видели, как Димка шагает в библиотеку, прижав к себе книжку, в школе ребята говорили, что такое наказание придумал ему отец – прочитать некое количество книг и взял с сына честное слово, что обещание тот исполнит.

А девчонки уже и позабыли прошлые обиды, и когда сами бывали в библиотеке, приветливо здоровались с Димой так же, как и с другими ребятами. Да и тот зла на них не держал. Сначала, когда ему здорово попало от отца, а после и от матери, зарёванный Димка лежал в своей кровати и вынашивал планы страшной мести «этим курам Машке и Женьке». Но после, обдумав всё, сказанное отцом, он не признался никому, но сам то знал – в случившемся нет ничьей больше вины, только его самого. Отец, отругав его, будто позабыл о случившемся и сказал, что верит сыну, раз уж Димка слово дал исправиться, значит так и будет. И теперь мальчик изо всех сил старался не разочаровать родителей.

– Женя Тимофеева, зайди после уроков ко мне в кабинет, пожалуйста, – в один из дней к Жене подошла завуч Галина Александровна.