Глава 2

В самолете Полина долго размышляла над последними словами Тони. В них слышались страх и вызывающая недоумение обреченность. И если первое Полина могла объяснить, понимая, что подруга не желает отпускать ее в Буэнос-Айрес, так как боится последствий этой поездки, то второму не нашла объяснений. Полина не была фаталистом, она всегда искренне и с некоторой долей презрения смеялась над теми, кто верит в судьбу, полагаясь на странные стечения обстоятельств. Сама она была уверена, что жизненные события зависят от воли человека, его желаний и возможностей, а не от уготованной неизвестно кем участи, поэтому предопределенность чего-то страшного и непоправимого, которую она услышала в тоне своей лучшей подруги, заставила ее сначала нервничать, а после злиться. Стараясь отвлечься от беспокойных мыслей, Полина смотрела в иллюминатор и постепенно успокаивалась от вида темного, холодного, а потому бесстрастного неба за бортом.

В самолете было тепло, но бортпроводница все же положила рядом с Полиной плед. Улыбчивая и бодрая, несмотря на то, что время приближалось к полуночи, темноволосая девушка живо поинтересовалась о самочувствии, не голодна ли, разложила кресло, убежала и через мгновение вернулась с маленьким подносом, на котором стоял бокал шампанского, затем вытащила из верхнего ящика две небольшие подушки. В общем, вела себя так, будто за спиной у нее были крылья, а в заднице на полную мощность работала батарейка.

– Мисс, спасибо, – остановила ее Полина, едва коснувшись пальцами рукава. – Я не голодна. Шампанского не хочется, лучше принесите виски. И будьте добры, захватите с собой какой-нибудь журнал.

Девушка быстро открыла небольшой ящик рядом с креслом и указала рукой на внушительную стопку глянцевых изданий.

– Все свежие, – отрапортовала она. – Если начнете скучать, включите экран. У нас большой выбор фильмов, музыки…

Полина терпеливо слушала, насколько комфортно и приятно лететь первым классом, затем недовольно прикусила губу, что немедленно остановило словоохотливую и суетливую барышню, проявляющую слишком много заботы. Девушка резво исчезла за невысокой стенкой кабинки, которая отделяла Полину от других пассажиров, но так же быстро появилась с двумя маленькими бутылочками «Джека Дэниелса» и пустым стаканом.

Наконец, оставшись наедине с собой, Полина открыла бутылку и перелила содержимое в стакан, затем сделала глоток и, потянувшись к тумбочке, взяла лежащий вверху стопки журнал. «Психология», – хмыкнула она, еще раз пригубила виски и без интереса принялась листать блестящие страницы. Взгляд упал на яркое фото, с которого широко улыбался беззубый индус, и переместился на первые строки статьи с громким заголовком «Научить быть счастливым!». «Не думай о прошлом, оно уже случилось. Забудь о будущем, его нет, это мираж. Живи настоящим…» В необъяснимом раздражении Полина бросила журнал в сторону, целясь в ящик, где лежали его «товарищи». Не попала и со стоном подняла с пола. Снова нашла статью, которая вывела ее из себя, и посмотрела на счастливого индуса. Нищий, тощий, беззубый, но счастливый! «Как такое может быть? – мысленно спросила она у него. – Неужели тебя ничто не заботит? Не ранит? Разве ты никогда не плакал? Господи, какой идиот написал эту чушь?» Она положила журнал себе на колени, потянулась за стаканом виски и, осушив его до дна, поставила на беззаботное лицо деда.

Как можно не думать о прошлом, если в нем таится причина тех горьких событий, что происходят в настоящем? Полина отчетливо поняла, насколько важно для нее сейчас оглянуться назад, вернуться в тот исходный пункт, с которого все начало рушиться. Она вспомнила детство. Счастливым ли оно было? Нет. Родители не любили свою старшую дочь, но обожали младшую, холили и потакали всем капризам. Полина завидовала сестре, мечтала ощутить на себе нежность и заботу, которую дарили Кате мама и папа. К чему же привела эта безграничная любовь? Катя выросла эгоистичной стервой, ничтожной лгуньей, отвратительно гадкой и подлой особой. В итоге, запутавшаяся и несчастная, была убита своим же любовником. Никто не предполагал такой конец, и меньше всего сама Катя, которую растили для богатой, беззаботной, ничем не обремененной жизни^[3].

Сестра была не единственной потерей, которую Полине пришлось пережить. Первой, самой важной утратой было отсутствие родительского тепла. Но с этим она справилась, найдя нежность и обожание в лице своих старших братьев, сыновей матери от первого брака. Порой, когда у Полины спрашивали о семье, она улыбалась и замолкала. Близкие друзья уже давно разобрались в хитросплетениях ее родственных связей, всем остальным, любопытным и дотошным, было сложно объяснить, кто кому кем приходится. Мать Полины, Елизавета Карловна, несостоявшаяся балерина, а ныне скучающая домохозяйка, была дважды замужем. О первом браке она рассказывала неохотно, каждый раз недовольно и презрительно поджимала губы, словно прошла через невероятные испытания, будучи женой Марка Фреймана. Полину веселило подобное настроение, так как она не сомневалась в том, что Марк был хорошим мужем, добрым и любящим, но мать все представляла в таком ключе, будто жила с монстром. Сама Елизавета Карловна предпочитала замалчивать некоторые подробности первого замужества, в частности свои «походы налево», чтобы не опорочить себя в глазах детей. Марка она не любила, впрочем, Полина была уверена, что ее «маман» вообще не способна испытывать это чувство к кому-либо. Эгоистичная и холодная, Елизавета Карловна просто выбирала себе «жертву», с которой было удобно жить, наслаждалась комфортом и обожанием, сама же не стремилась дарить в ответ то, что получала. Родив двух сыновей, она пресытилась ролью жены «тряпки», так Елизавета Карловна называла Марка, и быстро нашла себе нового супруга. Им оказался Сергей Дмитриевич, отец Полины, строгий, жесткий мужлан, который разительно отличался от мягкого, утонченного и уступчивого Марка. Наверное, в тот период жизни Елизавете Карловне нужна была твердая рука или ей просто хотелось перемен, Полина не уточняла мотивов столь странного выбора, но удивлялась безразличию матери, бросившей сыновей ради новых отношений. Воспитание Майкла и Алекса она с поразительной легкостью возложила на бывшего супруга, который вскоре после развода эмигрировал в Великобританию. Елизавета Карловна не участвовала в жизни своих старших детей, не беспокоилась о том, где они учатся, скучают ли по ней, есть ли у них друзья и кем они хотят быть в будущем. Эти вопросы не волновали, так как Елизавета Карловна знала, что Марк хорошо позаботится о сыновьях, и к близости в отношениях с ними не стремилась, не испытывая к мальчикам естественной материнской теплоты. Майкл и Алекс редко навещали мать в Москве, чаще она бывала в Лондоне, куда трижды в год отправлялась за покупками, где заодно встречалась с ними. Полина с трепетом вспоминала время, когда братья приезжали в гости, но еще больше любила короткие каникулы, когда Елизавета Карловна брала ее в Лондон. Они были наполнены яркими впечатлениями и сердечным участием со стороны братьев, которые старались показать сестре новую, непривычную для нее жизнь. Сразу же, с первой встречи, у них сложились теплые отношения, в особенности с Алексом, который звонил ей едва ли не каждый день, чем вызывал неудовольствие отца Полины. Сергей Дмитриевич не любил детей жены от первого брака, раздражался, когда в разговорах случайно упоминалось имя Марка, ее бывшего мужа, поэтому не поддерживал стремление Полины к близкому общению с братьями. Катя, младшая сестра Полины, последний, а потому обожаемый ребенок Елизаветы Карловны, легко поддавалась настроению отца, сухо и весьма прохладно общаясь с Майклом и Алексом. На каникулы в Лондон она к ним не ездила, к тому же не любила, когда братья приезжали в Москву. К несчастью, они так и не стали близки, всегда поддерживали сугубо формальные отношения, совершенно не похожие на родственные, лишенные чуткости и внимания. Полина считала, что Катя многое потеряла, отказавшись принять Майкла и Алекса, а также семью, в которой они жили. Ей не нравилась их мачеха Ребекка, вторая жена Марка. Сухая вобла, напыщенная аристократка, так она отзывалась о женщине, которая заменила братьям мать и была добрейшим, понимающим человеком, способным любить и дарить нежность. Монику, сводную сестру братьев, Катя и вовсе терпеть не могла, называя избалованной бездарностью и страшной дылдой. Ни то, ни другое, по мнению Полины, не являлось верным. Моника, дочь Ребекки, обладала привлекательной внешностью, веселым характером и яркими художественными способностями. Сейчас она редко бралась за кисть, но когда выставлялась, то это всегда вызывало большой интерес в мире искусства. Ко всему прочему, Мон была известным в Великобритании критиком, а также обладала невероятным чутьем на талантливых авторов, поиском которых занималась по всему миру. Полина считала, что Катя завидует мягкой и увлеченной Монике, поэтому и третирует, не зная, как еще выразить недовольство по поводу своей бесталанности. Ее младшая сестра не обладала способностями, которыми можно было похвастаться. Училась она плохо, как в школе, так и в университете, куда ее пихнул отец, ничем не увлекалась, лишь могла гордиться железной волей, которая не давала расслабиться и каждый день заставляла заниматься в спортзале. Наверное, хорошая фигура, которую Катерина с адским рвением «конструировала» на тренажерах, и привлекательное лицо, унаследованное от матери, и были ее единственными достоинствами. Добрый же характер, веселый нрав, способность к обучению – все это досталось старшей сестре и братьям. Думая о Кате, Полина удивлялась тому, насколько разными они были, несмотря на то, что росли в одной семье. Правда тут же вспоминала, как разительно отличались условия их воспитания, следовательно, было глупо предполагать, что сестры должны походить друг на друга. Со своей старшей дочерью Сергей Дмитриевич и Елизавета Карловна были очень строги, ругали за ошибки, постоянно поучали, никогда не хвалили и нагружали учебой, словно старались заполнить каждую минуту свободного времени девочки, только бы не встречаться с ней. Младшей же уделяли много внимания и позволяли практически все. Болит голова – останься дома, в школу не ходи. Не хочешь заниматься музыкой – иди, Катенька, в танцевальную школу. Не нравится – вот тебе кисти и учитель по рисованию. Лыжи, плавание, фотография и даже кулинария – чем только Катя не увлекалась. В итоге так ни в чем себя и не нашла, лишь научилась виртуозно манипулировать родителями, которые старались выполнить каждое ее желание, а после оттачивала мастерство на всех друзьях и знакомых, в том числе и на старшей сестре. Сейчас Полина вспоминала их «нелюбовь» друг к другу с горечью, жалея о том, что ничего не может исправить. Но винила в этом родителей, которые не научили Катю любить, лишь пользоваться людьми, из-за чего, собственно, и потеряли свою обожаемую дочь.

Так, нелюбимый ребенок в одной семье, Полина получила дружескую поддержку и участие в другой, в той, в которой выросли ее братья. Марк, отец Майкла и Алекса, и его жена Ребекка в равной степени любили всех детей, не делили их при этом на родных и чужих. Бека называла мальчиков сыновьями, а Марк, когда у него спрашивали о семье, говорил, что у него два сына и дочь. Полину они также считали родной, в особенности ее обожал Марк, гордился успехами и радовался, когда она, окончив учебу в Москве, переехала в Лондон. Здесь можно было согласиться с утверждением, что, теряя что-то, обязательно находишь нечто другое. В случае Полины жизнь была щедра, подарив новую семью. Но после «чертовка» подумала, что с презентами пора «завязывать», и щелкнула Полину по носу или же дала пинок под зад, как угодно.

Следующим испытанием для нее была смерть Грэга, первого мужа. Нежного, любимого, самого лучшего. Они даже счастьем не успели насладиться: несколько месяцев волшебства, после автомобильная авария, и вот Полина уже прячет слезы под вуалью на кладбище. Третьей утратой можно было назвать Люка, ее второго мужа. Великолепный мужчина во всех смыслах. Мужественный, привлекательный, сильный. Но, увы, нелюбимый, ненужный, лишний. Сейчас Полина жалела о своем решении связать с ним жизнь, но не потому, что сама тяготилась этим замужеством, а оттого, что сделала несчастным Люка. Он ведь любил ее, относился так, будто лучшей женщины не было в мире. Она же изменяла ему, сначала с чувством вины, а после беззастенчиво нагло. Развод был верным решением, и все же Полина никогда не решилась бы уйти от своего могущественного и одновременно ранимого и ласкового мужа, если бы не встретила Сафонова^[4]. Страсть к нему закружила, ослепила и сделала ее другой, счастливой и мягкой. Но роман оказался недолгим, потому что в тот период жизни Полина была не нужна Сафонову, зато он стал необходим ей, как воздух. Без него она задыхалась, разрушала себя, но все же свыклась с его уходом. Страстная и непостоянная, Полина не могла жить, не будучи влюбленной. Ее всегда окружало множество обожателей, оставалось лишь выбирать. Вот она и отдала предпочтение тому, кто, казалось, выглядел идеальным партнером. Сильный, строгий, но вместе с тем мягкий и теплый, Филипп Литвин принес в ее жизнь размеренность и спокойствие, а его дочь дала возможность почувствовать, насколько хорошей мамой она может стать. Тихая идиллия закончилась в тот момент, когда старик по имени Хавьер увидел в девочке сестру, потерянную в далеком прошлом. Малышка с блестящими глазами и звонким смехом, видимо, перевернула все в его черствой и жестокой душонке. Он забрал Нину, убил ее отца, представив ситуацию так, будто девочка погибла вместе с ним^[5]. Никто не верил, что девочка жива, ибо факт ее гибели был более чем убедительным. Однако Полина так и не смогла смириться с тем, что больше никогда не увидит Нину. Порой она видела ее в снах, чувствовала тихое дыхание рядом, слышала смех и все больше убеждалась в мысли, что малышка жива. Да и сам Хавьер, Полина была уверена, никогда не допустил бы смерти девочки, слишком уж сильно он мечтал ее получить. Интуиция, размышления поддерживали веру в то, что Нины не было с отцом в самолете, который разбился. Именно это несколько дней назад подтвердил Тоби Заяц, лучший детектив компании, которой до недавнего времени владели братья Полины.

Братья… при мысли о них сердце учащенно застучало. Она потянулась к стакану, но он был пуст, как и те две бутылочки, которые принесла бортпроводница. Словно прочитав мысли Полины, мечтающей еще об одном глотке благословенного «Джека», в кабинку заглянула болтливая девица в красивом синем костюме и поставила на столик «добавку». Благодарность, засветившаяся в глазах Полины, заставила ее улыбнуться. Девушка несколько задержалась, с удивлением вгляделась в лицо этой красивой и ухоженной дамы, которая казалась печальной и одновременно обеспокоенной, затем кивнула, видимо подумав, что проблемы богатых понятны только богатым, и исчезла в проеме.

Полина взяла из сумки телефон, открыла папку с фотографиями и принялась листать фото. Остановилась на одном, которое могла рассматривать часами, вспоминая черты лица самого любимого ею человека. Алекс, младший из братьев Фрейманов, задира, ловелас и авантюрист. Умный, красивый, понимающий. Он был ее поддержкой и опорой, лучшим другом, который метко указывал на слабости и ошибки и в то же время щедро восхвалял достоинства. Так искренне и нежно, как Алекса, Полина никого не любила и вряд ли уже сможет полюбить. Весь мир разрушился в тот момент, когда его убили, разлетелся на мелкие осколки, по которым теперь Полина ступала окровавленными стопами. «Вот она, – пронеслось в голове, раскалило виски и заставило тихо застонать, – самая главная потеря моей жизни». Слезы горечи и сожаления стремительно покатились к подбородку, Полина вытерла горячие и неприятные следы, которые они оставляли на щеках, и, бросив взгляд в застывшее на экране телефона лицо брата, постаралась улыбнуться. Она не раз плакала, не имея возможности вернуться назад, чтобы исправить ошибки, корила себя и считала виновной во всех несчастьях, произошедших с ней и родными. Пришла пора остановиться.

Да, Полина многого лишилась, но и обрела не меньше. Во-первых, Роман Сафонов снова появился в ее жизни. И, похоже, их отношения станут для нее последним приключением. Как бы ни развивались события, Полина решила, что больше никогда не будет искать «счастья». Еще несколько лет назад она с головой бросалась в «любовные истории»; едва ли не в каждом мужчине, в которого влюблялась, пыталась увидеть единственного и настоящего. Распыляясь в обожании, она растворялась в своих чувствах, в итоге всегда оставалась одна. Все ее бывшие возлюбленные превращались в фантомы, мелькающие цветными картинками в памяти, не более. Лишь Роман, решивший заново построить их отношения, казался реальным. Полина знала, что, если он снова уйдет, вряд ли кто-либо сможет его заменить. Однако она не боялась потерять Сафонова, так как, к своему горькому сожалению, уже не раз через это проходила. К тому же предпосылок для разрыва их хрупких, едва начавшихся снова отношений не было. Оставалось лишь наслаждаться тем, что происходит сейчас, и не мучить себя напрасными страхами.

Во-вторых, в жизнь Полины вошла Тоня, заняв большую часть души и сердца. Нежная, мягкая, всегда готовая прийти на помощь, Тоня была ее вторым дыханием, силой, на которую Полина часто опиралась. С этой изнеженной на первый взгляд красоткой можно было и на балу танцевать, и на войну идти. Они через многое прошли, сохранив искреннюю привязанность и доверие друг к другу. Рядом с Тоней Полина чувствовала себя в безопасности: не было нужды притворяться, носить защитные маски, которыми она прикрывалась, общаясь с другими. В ее присутствии она не боялась обнажить душу, открыть свое настоящее лицо, не всегда красивое и безупречное. И главное, Тоня могла поддержать, вне зависимости от того, в какой ситуации оказывалась Полина.

Мысли снова вернулись к Нине. Предстоит многое сделать, чтобы забрать ее у Хавьера, используя при этом максимум хитрости, осторожности и жестокости. Дон Хавьер просто так не отдаст то, что считает своим. Он будет яростно сражаться за «любовь всей своей жизни». Но и Полина не намерена сдаваться. Ее не пугал старик, неминуемая борьба за Нину не вызывала страха, хотя, наверное, должна была обострить чувства. Полина не испытывала тревоги и как никогда была уверена в правильности своего поступка. Не «для разведки» она летела в Буэнос-Айрес, а для того, чтобы начать игру, победителем в которой мог быть только один человек.

Измученная размышлениями о прошлом и составлением планов на ближайшее будущее, Полина крепко уснула. Она не слышала, как заботливая стюардесса откинула спинку кресла назад и подняла мягкую подножку, удобно устроив мадам Матуа в горизонтальном положении. Девушка накрыла ее пледом, приглушила свет ночника и вышла, прихватив стакан и бутылочку, которую Полина не успела опустошить.