Глава 2

Самое лучшее время года в Вене – это весна. В середине мая в воздухе чувствуется столько любви, что дух захватывает! Хочется непременно прикоснуться к этому чувству или по меньшей мере пофлиртовать с каким-нибудь красивым мужчиной, который дарит тебе улыбку, просто проходя мимо. В июне любовь все еще продолжает волновать сердце, в июле действие ее ослабевает, романтика незаметно испаряется, а в августе весь чувственный азарт исчезает, уступая место мудрой осени, призывающей разумно смотреть на отношения. Госпожа Романова, одиноко сидевшая на скамейке перед собором Святого Карла, как никогда раньше ощущала пустоту в душе. Был ли тому виной холодный август или ее терпящий крах брак, она не могла признаться себе, да и не хотела, потому что ответ был очевиден и отзывался болью в каждой клеточке ее тела. Она задумчиво потирала озябшие руки и изредка смотрела на блестевший в лучах восходящего солнца собор, решая – войти ли внутрь или же остаться на свежем воздухе? Наконец она поднялась, отряхнула измявшийся плащ и медленно побрела по дорожке, радуясь, что вокруг нет прохожих.

Как всегда, собор поразил ее своим убранством и атмосферой спокойствия. Несмотря на то что храм находился недалеко от технического университета и являлся приходской церковью для студентов, самих студентов здесь никогда не бывало. Вернее, они появлялись в этом тихом месте только тогда, когда обращение к богу оказывалось последним средством в системе устранения какой-либо сложной проблемы. Именно отсутствие людей привлекало сюда госпожу Романову, которой в тиши огромного помещения удавалось побыть наедине со своими мыслями. В бога она не верила и приходила в собор лишь для того, чтобы отвлечься от жизненных перипетий жены дипломата, помолчать, обдумать план действий на предстоящий день, решить, какие покупки стоит сделать и как развлечь себя и сына. В том, что муж снова задержится в посольстве, она не сомневалась, поэтому программа на вечер ей предстоит такая же, как и в предыдущие дни: ужин, прогулка, чтение сказки Александру перед сном, потом бокал вина и скучные часы перед телевизором, в ожидании, когда ключ в замке повернется и на пороге покажется Влад. Одно радовало: жили они не на территории посольства, как большинство семей дипломатов, а в уютной квартире, расположенной в третьем районе Вены, пусть и недалеко от самого посольства, но все же за его пределами. Жены дипломатов ненавидели чету Романовых за то, что те ютились не в посольском комплексе, который напоминал шумное общежитие, а обитали в центре столицы. Они были своего рода отщепенцами, «аристократами» дипломатии, отчего за их спинами многие злобно шептались, но мило улыбались им в лицо. Полные радужных надежд, новоиспеченные жены молодых атташе, садясь в самолет, который уносил их в первую загранкомандировку, мечтали о блистательных приемах, встречах с министрами и президентами, светских беседах с высокими гостями и о многих других атрибутах, присущих высшему кругу дипломатических работников. Всех дамочек, грезивших о шикарной жизни этой привилегированной касты, ожидало горькое разочарование. Вечерние туалеты грустно пылились в шкафу, сумочки и туфли медленно выходили из моды, ни разу не продемонстрированные публике, легкие беседы с президентами и министрами проигрывались только в мечтах и разговорах с такими же подругами по несчастью. В реальности оставались домашние хлопоты, ужины в кругу семьи и сплетни, которыми очень славились супруги своих «важных» и вечно занятых мужей. О великосветских вечеринках и приемах уже никто и не вспоминал, потому что приглашали на них в основном посла и советников. Женам этих господ везло, так как они имели возможность бывать со своими мужьями на фуршетах и обедах. Остальным, чьи мужья еще не доросли до высших рангов, оставалось лишь мычать от зависти и ожидать ежегодного бала, который устраивало их собственное посольство. Обманутые несбыточными надеждами, жены дипломатов томились от скуки, превращая замкнутый мир таинственной посольской жизни в рассадник сплетен, ссор и интриг.

Госпоже Романовой приходилось часто бывать на территории посольства, так как ее связывали тесные отношения с первой дамой, за глаза ласково именуемой «сукой-императрицей» – женой посла. Бо́льшая часть корпуса ненавидела и боялась «императрицу», так как Дарья Максимовна имела большое влияние на мужа. С этой гранд-дамой предпочитали не ссориться, наоборот, ей льстили и заискивали перед ней, при этом коварно обсуждали ее личность в приватных беседах. О подобном к себе отношении Дарье Максимовне было известно, однако, будучи интеллигентной и образованной особой, первая леди посольства никогда не опускалась до интриг и не интересовалась сплетнями. Пожалуй, единственная из всех жен дипломатов она вела активную жизнь, изучала культуру государств, в которых побывала вместе с мужем, говорила на шести языках и была необычайно интересным собеседником. Она любила Анну Романову, напоминавшую ей старшую дочь, оставшуюся в России, приглашала ее на званые вечера и обеды, поощряла, когда та интересовалась политикой и наукой дипломатии, и всячески наставляла, так как видела в этой женщине потенциал, который свойственен лишь некоторым представительницам прекрасного пола – будущим первым леди. А когда сестра Анны Вероника подарила Романовым квартиру в Вене, Дарья Максимовна помогла уговорить чрезвычайного и полномочного дать им разрешение на проживание вне стен дипломатического корпуса. Одновременно с переездом Романовым был вынесен молчаливый «смертный» приговор от имени всех тех, у кого не было возможности жить за периметром, кто был ниже их по рангу и пробивался в жизни самостоятельно, без помощи могущественной родни. Влад Романов принадлежал к семье с громкой дипломатической фамилией, его дед служил на благо Родины во многих странах мира, отец его также сделал блестящую карьеру и, к ядовитой зависти злопыхателей, был недавно утвержден на должность заместителя министра иностранных дел. Об этом сплетничали не переставая, считая Влада обычной бездарностью, выезжающей вперед за счет многочисленных связей папаши.

Конечно, во всем этом была огромная доля правды. В дипломатии, как и в любой другой сфере, категорически важны личные связи. Имея нужных родственников, можно быстро подняться вверх по служебной лестнице и за короткий срок заслужить положение, на достижение которого у любого другого, не «блатного» дипломата, ушло бы как минимум в два раза больше времени. Так, Влад в свои двадцать девять лет был самым молодым первым секретарем первого класса. Неслыханная наглость! Разумеется, тут постарался его отец, решивший во что бы то ни стало помочь сыну как можно раньше стать чрезвычайным и полномочным послом в одной из европейских стран. Все это позволяло Анне Романовой выделяться на фоне своих «подруг». В отличие от других ей не нужно было получать разрешение, чтобы выйти в город, она посещала все светские мероприятия, на которых бывал ее муж, а это случалось почти каждую неделю, она водила знакомства с министрами, послами и советниками других государств. Ко всему прочему, она часто меняла туалеты, ездила на личной машине без положенного сопровождения, а также регулярно обедала с чрезвычайным и полномочным и его супругой.

В общем, Анна Романова раздражала весь дипломатический корпус своим привилегированным положением. Она редко заходила в посольский комплекс, где были расквартированы семьи «низших» дипломатов, общалась только с теми, кто имел высокий ранг, за что младший состав прозвал ее «задирой и дрянью». Дипломаты высшего ранга и их семьи имели собственное жилье в городе, именно с ними и дружила госпожа Романова, не считая нужным опускаться до уровня «послиц», как между собою жены старших дипломатов называли супруг атташе и вторых секретарей. Причем первую букву слова они часто опускали, что недвусмысленно говорило об их отношении к представительницам данной категории. Анне было жалко тратить время на выслушивание сплетен о жене первого советника, которая набрала за последние полгода десять килограммов, об аморальном поведении дочери посла, тайно от отца сделавшей аборт, о похождениях чужих мужей и об их любовницах. Все эти «интересные» новости подавались вперемешку с новыми рецептами какого-нибудь очень вкусного пирога, с разговорами о средствах, которые «прекрасно выводят пятна с рубашек», о беспрецедентных скидках и о многом другом, вызывавшем у нее зевоту и изжогу.

Супруга дипломата Романова избежала и бремени домашних хлопот. По дому им помогала Хельга, приходившая дважды в неделю. В обязанности этой молчаливой и трудолюбивой женщины входили уборка и стирка, поэтому ей ничего не было известно о последних тенденциях в сфере бытовой химии. За сыном Александром в первой половине дня присматривала няня, а хозяйка в это время посещала спортивный зал, раз в неделю – салон красоты, встречалась с женой посла за чашкой кофе, прогуливалась по любимым магазинам. Каждый день до обеда она была свободна и предоставлена только себе. Это несколько украшало ее спокойную и отчасти скучную жизнь. Огорчало лишь постоянное отсутствие мужа. Если бы его занятость была связана с работой, тревоги не возникло бы. Через это проходят все жены дипломатов, но Влад не был так уж сильно занят в корпусе, как утверждал. Пришлось ей ненавязчиво поинтересоваться у жены посла, чем чрезвычайный так нагрузил ее мужа, из-за чего тот практически перестал бывать дома. Дарья Максимовна снисходительно похлопала госпожу Романову по руке, а затем и вовсе легонько обняла ее, что позволило Анне сделать правильные выводы. Все говорило о том, что Влад вернулся к своим старым привычкам. Осталось только поинтересоваться у него самого, с кем он развлекается на стороне на этот раз?

Женщина со вздохом поднялась с молитвенной скамейки и медленными шагами направилась к выходу. У самой двери она обернулась и с отчаянием посмотрела на пресвитерий, перевела взгляд на неугасаемую лампаду, в которой мягко играл, плясал тонкий огонек, и подавила желание вернуться к скамье, преклонить колени и в первый раз в жизни помолиться. Вместо этого она выбежала на улицу и с жадностью вдохнула холодный воздух. Перед глазами у нее все плыло от слез, ошеломивших и разозливших Анну своим внезапным появлением. Женщина дотронулась до мокрых щек и, тихо выругавшись, побежала к машине, припаркованной неподалеку от собора, в почти безлюдном переулке.

Влад приехал домой поздно. За время его отсутствия она успела накрутить себя до такой степени, что готова была перевернуть всю Вену, каждое злачное место, только бы отыскать мужа и выцарапать глаза ему и девице, с которой он ей изменяет! Прийти в себя ей помог сын, внезапно заплакавший. Двухлетний ребенок понял, как можно исправить ситуацию: он просто перевел внимание кипевшей от гнева мамы на себя, заставив ее отвлечься от мрачных мыслей. Осознав, что пугает ребенка, она быстро успокоилась и, несмотря на позднее время, одела Сашу потеплее и отправилась с ним на прогулку. Как всегда, сын уснул на свежем воздухе, а она продолжала гулять по тихим улочкам. В последнее время Саша много капризничал, звал папу, который не уделял ему внимания, доводил няню до оцепенения своими истериками. Анна предполагала, что таким образом ребенок реагирует на разлад в отношениях родителей, поэтому всеми силами старалась оградить его от скандалов с мужем. Ругались они вполголоса, но чаще всего Влад избегал ссор, просто уходя из дома, а это злило ее еще больше, чем если бы он оправдывался или отвечал грубостью. Молчаливое игнорирование проблемы в отношениях убивало ее, и она не знала, с какой стороны подойти к Владу, чтобы вызвать его на откровенный разговор. В последние четыре дня они и вовсе не разговаривали, а что уж говорить о проведенных вместе ночах! Она и забыла, когда видела мужа в своей спальне.

Саша проснулся как раз в тот момент, когда она подвезла коляску к дому, и попросился на ручки. Женщина с легкостью подхватила мальчика и принялась целовать его, отчего он заливисто засмеялся, стараясь увернуться от ее теплых губ. Черные кудрявые волосы растрепались по плечам ребенка, и она с любовью убрала их в сторону. С нежностью она дотронулась до мягких пухлых щек, пробежалась подушечками пальцев по гладкому лбу, восхищаясь беззащитностью и красотой своего мальчика. Саша замер на мгновение, позволив матери ярко прочувствовать близость, связывающую их, потом нахмурился и потребовал, чтобы его опустили на тротуар. Анна посмотрела вверх на темные окна и едва слышно вздохнула: муж все еще не появился. Дверь в подъезд ей помог открыть любезный сосед с четвертого этажа, и даже поднял коляску к лифту.

– Vielen Dank, Herr Broch^[1], – поблагодарила она молодого человека, который уже не в первый раз оказывал ей знаки внимания.

На этом любезности закончились, парнишка застенчиво опустил глаза, сраженный ее низким, влекущим голосом, и быстро убежал, заставив Анну улыбнуться.

В квартире, подаренной им Вероникой, они жили уже почти целый год. Просторная и уютная, она отвечала всем требованиям госпожи Романовой: находилась близко к центру, поблизости имелось все необходимое для комфортной жизни – аптеки, супермаркеты, детский сад, в который в следующем году пойдет Саша, рестораны, кафе, магазины. Кроме этого, от дома до сада Бельведер, где они часто гуляли с сыном, было всего лишь пять минут ходьбы. Конечно же, она не отказалась бы от жилья в первом районе Вены – в самом престижном месте города, но стоимость квадратного метра жилья в этом статусном месте начиналась с кругленькой суммы, а заканчивалась, как говорили коренные жители Вены, в бесконечности. Поэтому от апартаментов класса люкс в старом городе им пришлось отказаться. Тем более что квартира у Бельведера полностью Анну устраивала. Три спальни, просторная кухня-гостиная, две ванные комнаты и большой холл – многие из «послиц» с ума сошли бы, увидев место, где она живет. Романова никого из корпуса не приглашала в гости, только жену чрезвычайного. Остальных она держала далеко от их семьи, не допуская в свою жизнь никого, запрещая все разговоры о личном. О совместных посиделках с дамами за бокалом вина также не могло быть и речи, ибо они предполагали некую дружественность в отношениях, а устанавливать с кем-либо теплые контакты ей не хотелось.

В квартире она сняла с Саши курточку, и тот быстро помчался в свою комнату за любимой игрушкой. Вскоре он появился в холле, волоча за собой огромного медведя, с которым не расставался последние несколько дней. Этот подарок он получил от Дарьи Максимовны и очень обрадовал женщину, когда принялся с восторгом обнимать сначала нового друга, а потом и саму дарительницу. Через несколько часов Саша уснул, Анна отнесла его в кровать и еще долго сидела возле уснувшего мальчика, слушая его тихое дыхание. Осторожно гладила маленькие пальчики, целовала их и думала о том, что в этом мире только присутствие Саши делает ее счастливой.

Прикрыв дверь в комнату, она прошлась по пустой, окутанной тишиной квартире. Город за окном погружался в сон, веки женщины налились тяжестью, но она не хотела одна ложиться в постель. Решила непременно дождаться возвращения мужа. Чтобы скрасить ожидание, она открыла бутылку белого вина, включила телевизор и даже не заметила, как уснула с бокалом в руке. И все же сон ее был чутким: едва лишь в холле послышался легкий шорох, как она быстро встрепенулась и поднялась.

Дверь в комнату сына была открыта, и она заглянула внутрь. Влад сидел на корточках у кровати Саши. Выглядел он расстроенным, к тому же был пьян. Гадкий запах убойной дозы спиртного разлился по комнате, отчего женщина в отвращении передернула плечами и прикрыла нос рукой.

– Влад! – позвала она.

Тот с кривой усмешкой повернулся на зов, поправил упавшие на лоб светло-каштановые волосы и поднялся. Неуверенной походкой он направился к жене. Рот его был растянут в презрительной улыбке, глаза ярко горели, щеки покрыл пьяный румянец. Резко схватив жену за плечи, он прижался к ее губам, но она оттолкнула его.

– От тебя воняет твоей девкой, – прошипела она.

– Хм, – нисколько не смутился Влад. – Тебе воняет, а мне казалось, что она восхитительно пахнет.

Женщина занесла руку для удара, но он перехватил ее тонкое запястье и больно сжал.

– Сцена ревности? – Влад отбросил ее руку. – С каких это пор? – Он снова потянулся к ее губам.

– Вспомнил о том, что у тебя есть жена? – тихо спросила она и отшатнулась от его взгляда.

– Жена? – выдавил Влад и вдруг засмеялся.

Она схватила его за ворот пиджака и потащила в гостиную, подальше от комнаты сына. Подтолкнув мужа к дивану, она яростным тоном спросила:

– Где ты был?!

– Там, где мне было хорошо. – Губы Влада растянулись в сладкой улыбке, но она мгновенно погасла. – О боже, – пробормотал он и прижался лбом к коленям. – Все изменилось! Я не этого хотел. Думал, что все будет по-другому… Я ошибся, – затряс он головой. – Как же так?..

– Влад, дорогой…

Она присела рядом и попыталась его обнять, но он неуклюже отмахнулся и локтем случайно задел ее по носу. Даже не заметив, что у жены полилась кровь, Влад поднялся и, шатаясь, побрел в спальню, что-то бормоча на ходу. Женщина же побежала в ванную, где долго горько плакала, омывая лицо холодной водой. Кровь быстро остановилась, но она все стояла, склонившись над раковиной, окрашенной ярко-красными брызгами, всхлипывая и жалея себя.

Вытерев лицо мокрым полотенцем, Анна вернулась в спальню. Влад уже уснул. Стянув с него туфли, она попыталась проделать ту же манипуляцию с его брюками, но у нее ничего не получилось. Влад застонал во сне и недовольно пошевелился. Она в раздражении стукнула его кулаком по бедру, затем неслышно ускользнула в гостиную, взяла бокал с вином и сделала несколько глотков. Все-таки, подумалось ей, иметь квартиру за периметром – огромное счастье. Там, в посольском комплексе, не осталось бы незамеченным, если бы она повысила голос на мужа или выбежала вся в слезах за дверь. Ссору в семье Романовых долго и со вкусом обсуждали бы, тихо смеясь за их спинами. Снова оценив прелести собственной квартиры, женщина перестроилась на другие мысли, детально прокрутив в голове свой разговор с мужем. Это была не первая их ссора и, судя по тому, как вел себя Влад, не последняя. Анну ждало еще много испытаний впереди, и она не знала, выдержит ли их.

– Все изменилось, – прошептала она, повторяя слова мужа. – Господи, когда же все изменилось?!