– Это не имеет значения, – пожал плечами Амон. – Играть ей все равно придется до конца. Кстати, об играх. После третьего соревнования мне понадобится твоя помощь. И, пожалуй, чуть позже – помощь твоей претендентки.
Сотник кивнул.
– Кстати, о претендентке… Я всякое повидал, но эта шлюха…
Разговор свернул в другое русло.
Так Тир просиживал в этой просторной зале каждый вечер последние две недели. Он не спрашивал о причинах столь частых встреч, как и о том, почему друг не найдет себе занятия приятнее, ведь его ждала в постели теплая и на все готовая девка. Ну да ладно. Его дело не лезть с расспросами, а по мере сил выручать своего вожака, как он и делал последние несколько сотен лет. Квардинг доверял ему. Демон заслужил, выстрадал это доверие. В памяти всплыл недавний разговор с братом, и на мгновение, на долю секунды, в душу закралось сомнение. Все-таки… Но он безжалостно придушил робкую неуверенность и выбросил лишние мысли из головы.
Уходил он, как обычно, под утро, напомнив хозяину нииды, что этот день будет последним перед соревнованиями, потому лютовать на тренировке не стоит.
Амон задумчиво посмотрел ему вслед, и отправился в спальню, чтобы разбудить сладко сопящую соню. Занятия он отменять не собирался.
День пролетел слишком быстро. Кэсс все надеялась, что он будет тянуться, и очередное испытание долго не настанет. Увы. Время в переживаниях промелькнуло стремительно. Она снова стояла на Поприще. На этот раз претенденток подготовили к зрелищу. Видимо, оно обещало быть красочным…
Каждая девушка получила специально сшитую одежду. Ниида, взяв в руки темно-бордовый шелк, которого, от силы хватило бы только на пару шарфов, с ужасом думала о том, что в этом наряде ей, похоже, придется предстать перед сотнями зрителей. Она кое-как натянула предложенные лоскуты и сразу же почувствовала себя голой. А выйдя на арену, вовсе захотела прикрыться руками. Остальные участницы предстоящего действа выглядели ничуть не менее нагими.
Вилора была в похожем наряде, только темно-синего цвета, и, судя по ее окаменевшей спине, тоже чувствовала себя неуютно. Из всех только Натэль, щеголявшая в голубом шелке, ощущала себя свободно. Она даже потянулась, демонстрируя безупречное тело.
Ох… Вот бы хоть толику такой уверенности в собственной красоте! Нет, Кассандра замечала только царапины и синяки на своих голых ногах, да чувствовала липкие, как подтаявший сахар, взгляды. Демоны смотрели на нее особенно пристально. Конечно, как-никак ниида. Хотелось сжаться и зарыться с головой в песок. Она попыталась встать непринужденно, но подумала, что будет выглядеть развязно. О, боги, пусть уже начнется это состязание, только бы не пялились так плотоядно со своих мест эти проклятые нелюди!
«Ты должна победить».
Амон со своего места смотрел на девушку и молчал. Рорк и Аарон сегодня отсутствовали – Динас отрядил их представляться новому левхойту демонов. После этого Рорк должен был отправиться проверять и готовить алтарь – работы на месяц. Оракул даже удивился, когда правитель столицы безропотно согласился на выполнение этого поручения. Квардинг Ада же лишь усмехнулся про себя.
– Как ты смог проникнуть на Поприще? – не отрывая взгляда от застывших на арене претенденток, спросил демон. Риэль, стоявший рядом, поклонился:
– Так же, как и на все предыдущие соревнования, господин. Крадучись. Поэтому меня и не видели.
«Господин» покачал головой. Его невольник опять использовал отвод глаз. За это новоиспеченному военачальнику Антара могло крупно нагореть.
– Не рисковал бы ты попусту, пернатый, – хмыкнул демон.
– Хороший совет, – одобрил раб.
– Дарю.
Ангел отвесил любезный поклон, но тут же посерьезнел.
– Ты хотел о чем-то попросить?
Амон кивнул, по-прежнему глядя на арену. Он почти физически чувствовал неловкость Кассандры, вынужденной стоять в откровенном наряде под сотнями жадных глаз. Увы. Сегодняшнее соревнование требовало минимума одежды, стесняющей движения, и максимума обнаженности, позволяющей видеть кровь. Но все же хозяин нииды злился. Ему почему-то не нравилось, что каждый мог без зазрения совести глазеть на ту, которая принадлежит только ему. Убил бы.
– О чем? – снова спросил стоящий рядом собеседник.
Почему она постоянно поправляет одежду?! И что за скотина придумала такие наряды? Два куска шелка и шнуровки. Руки бы повыдергивать…
– Мне нужны браслеты, – спокойно сказал Амон. – Из твоих… фамильных драгоценностей… Моей претендентке, если она пройдет испытание, они будут очень кстати… и прекрасно подойдут для… торжества.
Демон говорил неспешно, тщательно подбирая слова. Со стороны, в сказанном не было ничего необычного. Ангелы обладали несметными сокровищами, и их фамильные драгоценности служили предметом зависти. Что с того, что господин приказывает невольнику выпотрошить ларцы с сокровищами?
Лицо Андриэля застыло.
– Господин, умоляю… это фамильная реликвия… Зачем они твоей рабыне? Может, я могу поднести ей что-то другое?
– Можешь и поднести. Но браслеты – в первую очередь. Они будут звенеть, и я всегда смогу узнать, где находится ниида. Она ведь любопытна и часто заходит туда, куда глупым девкам соваться нельзя. Говорят, ее видели возле покоев оракула. Нехорошо окажется, если она смутит его одиночество или услышит непредназначенное для ее ушей.
– Но…
– А за то, что ты со мной споришь, придется отдать еще и кинжал.
Ангел окаменел.
– Мой господин…
– Я знаю, он очень древний и передается из поколения в поколение, и я, поверь, никогда не стал бы его у тебя забирать, но… ты осмеливаешься перечить. Поэтому, увы. Он мне тоже нужен.
Хозяин на мгновение перевел взгляд на сломленного невольника и сказал:
– Только так я смогу быть спокоен.
– Хорошо, повелитель, – склонил голову несчастный и спросил: – Что еще я должен сделать?
– Ответь на вопрос, – Амон задумался. – Я ничего не должен знать о Кэсс?
– Мой господин хочет узнать что-то конкретное или речь идет о подозрениях и предчувствиях? – глухо уточнил Риэль.
– Она стала хрупкой, – словно не слыша вопроса, произнес квардинг. – Постоянные синяки, ушибы, которые подолгу не заживают… Понимаешь меня?
– Господин, просто… она живет с демоном. Ее телу сложно перестроиться.
– Ты уверен?
– Да.
– Хорошо, – предводитель воинства Ада отвернулся и стал слушать глашатая.
Военачальник Антара стоял, прокручивая в голове беседу. Из сказанного он понял все, каждое слово. Кэсс влезла туда, куда нельзя, причем, похоже, в голову оракулу. Поэтому Амон хотел провести над ниидой особый обряд, дабы полностью контролировать каждый ее шаг. А еще демон всерьез опасался, что девчонка понесла.
Ангел смотрел в одну точку. Со стороны он выглядел раздавленным. Еще бы – только что лишился двух ценнейших семейных реликвий.
Но вот над Поприщем пронесся гулкий удар медного колокола. Трибуны затихли, и голос глашатая эхом отозвался под прозрачными сводами.
– Само слово – «стихия» дает понять, что в вас есть могущество. Стихия заменит слух, если вы оглохните, зрение, если ослепнете. Она будет говорить за вас, если язык перестанет слушаться. Только доверясь стихии можно выжить.
– Нам что, отрежут язык, уши и выколют глаза? – мрачно пошутила Натэль.
– Ангелы вылечат, – буркнула Вилора. – Будешь краше, чем прежде.
Их беззлобную перебранку прервал голос глашатая:
– Третье соревнование началось!
Зрители на трибунах заволновались и стали перешептываться, глядя на выходящих на поприще демонов. Их было шестеро – ровно по числу претенденток. Каждый из воинов Ада нес в руках кубок, а на плече мощный лук.
– Итак, вот каковы условия третьего состязания. Каждой придется испить напиток, который лишит на время слуха, голоса и зрения. По каждой будет выпущено десять смертельных стрел. Лишь с помощью Стихии можно увернуться от них. Демоны – отдайте напитки!
Девушки дрожащими руками разобрали кубки, в которых плескалась жидкость золотистого цвета.
– Какой тост? – спросила Натэль, гипнотизируя свою чашу.
– Выжить, – прошептала Кэсс и залпом осушила чеканный сосуд, чувствуя, как с каждым глотком мир вокруг нее тускнеет, а звуки становятся глуше.
А потом все исчезло. Паника стиснула горло. Ниида упала на колени и стала лихорадочно шарить руками по песку, чтобы понять – она все еще живет, а не повисла где-то в небытии. Несчастная озиралась, обводила арену незрячими глазами, пыталась заметить хоть неясную тень, хоть тусклое сияние, но с ужасом понимала, что вглядывается во мрак.
«Успокойся».
Спокойный ровный голос изгнал панику.
Она справится. Сможет.
Амон, не мигая, смотрел на арену.
Шестеро участниц состязания по-прежнему стояли свободным кругом, в центре которого, спина к спине, выстроились черные лучники. Вот демоны натянули тетивы.
Теперь все зависело только от Кэсс. Квардинг швырнул девушке всю свою стихийную силу, и она пролилась на нее огненно-горячим дождем. Саламандра обожгла голое плечо. Рабыня замерла. Она увидела, как летит в нее первая стрела – словно трассирующая пуля, оставляющая во мраке медленно рассыпающийся пурпурный след. Пламя внутри разгоралось все сильнее и сильнее. Ослепшая невольница словно стала ремиреем и приготовилась играть. Теперь она поняла, почему претенденток обязали облачиться сегодня в столь странные наряды. Почти голое тело казалось более зрячим, легким и быстрым.
А с трибун мечущиеся девушки выглядели еще более зрелищно: юные полунагие тела, стянутые разноцветными шелками… Да, многие зрители плотоядно подались вперед, пожирая глазами красавиц, танцующих танец смерти.
Вот звякнула тетива. Кэсс ринулась вправо, тяжелая стрела свистнула рядом, обдав холодком предплечье. Резкий прыжок, и смерть снова прошла мимо. Ниида не слышала, как ревела толпа. Стихия окружала ее, все стало неважным, кроме этой игры в опасность.
Андриэль шумно перевел дыхание и расслабил руку, которой бесцеремонно сжимал плечо своего господина.
– Она справится, – спокойно ответил демон, продолжая неотрывно смотреть на Поприще. Он знал, что ей тяжело. Пот лил градом, и гибкое тело блестело и лоснилось.
Казалось, прошла целая вечность, но на деле жестокое испытание продолжалось не более нескольких минут. Зрители, затаив дыхание, смотрели, как, тяжело дыша, прыгают, перекатываются, льнут к песку арены несчастные девушки. И всякий раз, когда кто-нибудь из них неловко падал, заливаясь кровью, толпа издавала протяжный напряженный вздох. Но вот демоны приложили к тетиве по последней, десятой стреле. Кэсс приготовилась отскочить, напряглась, вглядываясь во тьму, но не увидела ничего, успела этому удивиться и полетела навзничь от резкого удара в грудь.
И лишь когда она упала, с запозданием пришла боль. Закаленное жало вонзилось в плоть и застряло, мешая дышать, обжигая болью. Кровь горячим потоком хлынула на песок.
Кассандра не услышала, как разом ахнул амфитеатр, и не увидела, как повскакали со своих мест демоны. Все, кроме одного. Он сидел по-прежнему спокойный и задумчиво смотрел на арену. В его сторону были устремлены сотни глаз, но Амон словно бы не замечал этого. Он бесстрастно ждал финала соревнования.
Ниида вытянулась на песке, незряче крутя головой.
Замер Риэль, не слыша ничего, кроме беззвучного крика несчастной. Замер Тирэн, наложивший на стрелу чары и сделавший ее невидимой. Замерли зрители, растерянно смотревшие то на распростертое тело, то на хозяина незадачливой невольницы. Замерли оставшиеся в живых девушки – постепенно прозревающие и вновь обретающие слух. Лишь квардинг рассеянно смотрел на пустующую ложу левхойтов. Соревнование завершилось, и больше демон не глядел на арену.
Раненая претендентка лежала на песке. С удивлением она понимала, что мерзнет. Леденящий холод расходился от раны на плече. Саламандра больше не согревала теплом. Словно ключевая вода с беспощадной скоростью растекалась по венам, стремясь добраться до сердца. Внезапно мир вокруг вспыхнул сотнями оттенков во всей своей первозданной яркости. Стало слышно хриплое дыхание и крики подруг по несчастью. Откуда-то издалека к ней рвались Нат и Вилора, которых без усилий удерживали демоны. Кассандра чувствовала на себе тяжесть сотен взглядов. Смотрите, вот лежит ниида квардинга Ада, и она умирает.
Нет! Она не будет валяться безвольным кулем! Если уж и погибнуть, то, по крайней мере, так, чтобы не выглядеть жалкой. Девушка попыталась встать, но остывающее тело не слушалось. Оно, вопреки рассудку, молило о смирении, убеждало не сопротивляться, чтобы не продлевать агонию. Оцепенение сковывало, в ушах шумело, как будто звучала последняя в жизни колыбельная.
«Борись!»
«Не могу…»
«Можешь! Иначе не стала бы моей!»
Рана в груди полыхнула жаркой болью, разгоняя огненное страдание по всему телу. Жизнь в проигравшей угасала. Последним усилием воли Кэсс попыталась сосредоточиться на маленьком островке тепла. «Согрей меня, – молила она. – Уничтожь холод, который наполняет меня. Согрей…»
Жжение в груди раскалялось, гнало по венам кровь, пульсировало в ране, отзывалось в каждой жилке… Жгучее, беспощадное. Словно сотни маленьких искр разбегались по телу, щекоча и отгоняя оцепенение. Они гасли, вспыхивали снова, опаляли и грели, грели, добавляя сил.
Кассандра все возилась на липком от крови песке, все старалась подняться, выиграть хотя бы минуту жизни. Яростно полыхала на плече татуировка саламандры, словно к нежной коже приложили каленое железо. Руки, наконец, стали слушаться, и ниида попыталась опереться на них, хотя понимала, что сил не хватит. Но их почему-то хватило. Мало того, удалось стиснуть липкую горячую рану, с удивлением ощутить, как выпала из страдающей плоти стрела, словно вытолкнутая жизненными силами.
Когда закаленный наконечник покинул грудь, сердце вспыхнуло такой яростной мукой, что девушка рывком села, с удивлением думая, что, похоже, снова потеряла слух. На Поприще царила мертвая тишина. Кэсс уже решила, будто оглохла навсегда, но с запозданием услышала, как шуршит под ногами песок, и поняла – слух к ней вернулся, просто амфитеатр замер, шокированный увиденным. Еле стоящая на ногах претендентка обвела трибуны мутным от боли взглядом. Зрители молча опускались на свои места.
Андриэль с трудом перевел дыхание и посмотрел на квардинга. Лицо демона казалось каменным. Он без всякого выражения взирал на дрожащую рабыню.
– Все, – тихо шепнул ангел. – Амон, все.
Лишь после этого его господин с трудом разжал пальцы, стискивавшие сиденье скамьи. На гладком дереве остались глубокие вмятины.
– Вижу, – только и ответил он.
Из шести претенденток в живых остались четверо: блондинка Лирина-Леарна, Вилора, Натэль и Кэсс. Выжившие старались не смотреть на неподвижно лежащие тела. Вывернутые в неестественных позах, врасплох застигнутые смертью, погибшие девушки казались восковыми куклами, с той лишь разницей, что куклы не истекают кровью. Демоны, те самые, которые выпускали смертельные стрелы по ослепленным и оглушенным претенденткам, проводили оставшихся в живых к выходу. В черных глазах лучников нельзя было прочесть ничего, кроме пустоты, но при этом каждый посчитал своим долгом внимательно изучить безобразный свежий шрам над левой грудью рабыни квардинга.
Когда четыре победительницы, с трудом переставляя деревянные ноги, вышли с Поприща, к нииде шагнул Фрэйно. Он смотрел с тревогой. Кассандре вдруг стало жаль своего преданного стража. Она видела – он весь извелся, ожидая ее здесь в полном неведении. Телохранителю то ли было запрещено являться на соревнования, куда допускалась только знать, то ли он не пошел на них добровольно, поскольку все равно не мог помочь, а смотреть, как пытаются убить его подопечную, не захотел. Кэсс с удивлением поняла, что теперь очень хорошо разбирается в его небогатой мимике. И сейчас демон явно испытывал облегчение оттого, что ниида успешно прошла испытание. Он не проронил ни слова, только скользнул взглядом по затянувшейся ране, заметной в вороте рубахи, и шагнул в сторону, привычно пропуская девушку на несколько шагов вперед.
– Осталось чуть-чуть, – тихо сказала Вилора, когда охранник отошел. – Два месяца пролетят незаметно.
– Ну, их тоже надо пережить, – напомнила неторопливо шагающая рядом блондинка. – А мне почему-то не верится, что это удастся всем.
Кассандра молчала, пытаясь пробиться к хозяину, но тот, похоже, возвел стену. Злится на нее? Скорее всего. Она подвела, сыграла не так красиво и совершенно, как он, наверное, хотел. Мало того, еще привлекла к себе ненужное внимание трибун. Смотрите все, ниида квардинга Ада – неуклюжая бестолковая неумеха. Это же смешно, что Амон выбрал такое ничтожество!
Натэль косо поглядывала на едва сдерживающую слезы подругу, а потом, не выдержав, спросила:
– Ты что?
– Я не избранная, – хрипло сказала та. – Я не она.
– Ты жива, то есть нельзя знать наверняка, – спокойно заметила вампирша. – Мы все живы, понимаешь? На день, месяц или тысячу лет – неважно. Мы идем, разговариваем, дышим. А кто-то остался лежать на песке и уже никогда не встанет. Подумай лучше об этом.
– Она права, – кивнула Лирина-Леарна.
Кэсс посмотрела на нее, и вдруг спросила:
– А как тебя зовут? Лирина или Леарна? Я не помню.
– Лериния, – хмыкнула девушка. – От Элеоноэриэнии. Выговоришь полное имя с первого раза, угощу пряником.
Суккуб, шедшая справа, хмыкнула. Потом еще раз. И рассмеялась. Следом за ней засмеялась Ви, потом сама обладательница диковинного имени, и последней к девушкам присоединилась Кассандра. Они стояли посреди белой дороги, под нещадно палящим солнцем и хохотали, вытирая слезы. Элеоноэриэния! Надо же было такое придумать! Фрэйно замер в нескольких шагах от стайки претенденток и мрачно слушал ломкий надрывный смех, в котором веселье заменяли резкие истерические нотки.
– А я думала, у меня имя чудное, – вытирая слезы, заметила Кэсс. – У нас все больше Маши, Лены, Наташи, но не Кассандры.
Блондинка в ответ развела руками, мол, извини.
Вилора задумчиво потерла переносицу и сделала отважную попытку:
– Элиоэнореи… – запутавшись, вампирша снова прыснула со смеху.
– Не видать тебе от меня пряника, – рассмеялась девушка и вдруг остановилась, открыв от удивления рот. Дорога упиралась в белую мраморную арку, увитую диким виноградом. То ли Кэсс по привычке привела подруг в Сад Несбывшихся Надежд, то ли дорога сама вывела путниц – так и осталось загадкой. Но под сенью деревьев и виноградных лоз было уютнее, чем на пышущей зноем улице, и претендентки, не сговариваясь, шагнули в прохладную тень.
– Ой, хорошо-то как… Словно и не в городе! – пропела Ви и закружилась, а через несколько шагов замерла словно вкопанная перед белой статуей скорбно склонившейся девы.
Кассандра так давно не была здесь, что даже мысленно извинилась перед мраморной обитательницей зеленых кущ, будто долго не навещала не глыбу камня, а близкую подругу.
– Какая красивая, – тихо выдохнула Лериния. – Кто она?
– Гельяра, – Кассандра пересказала спутницам легенду, поведанную ей Риэлем.
Рассказала, конечно, не так красиво, как ангел, но достаточно интересно, чтобы девушки слушали, не перебивая.
– Почему она не отомстила? – задумчиво спросила Вилора, когда подруга замолчала. – Ее любимого убили, а она только и смогла, что убежать и окаменеть.
– Да и зачем каменеть? – отозвалась Нат. – Крилла-то этим не вернуть. Жила бы себе дальше, глядишь, и встретила бы кого-то другого и была бы счастлива.
– Связалась, глупая, с человеком! – поразилась третья претендентка. – Он даже хозяином не может быть! Какой толк от такого?
Их спутница молчала, понимая, что каждая по-своему права. И… все не правы! Что бы сделал квардинг, если бы она полюбила человека? Он демон, ему чужда нежность, но отпустил бы он ее? Нет. Вот только, если быть честной – сможет ли она полюбить кого-то другого? И что станет делать, если вдруг окажется ненужной Амону? Наверное, тоже окаменеет…
– Как мне надоел этот город, – сказала она вслух. – Поприще, тренировки, ангелы, демоны, боль…
О проекте
О подписке