2. Игра в шарики

После математики была большая перемена. Обычно Ваня с Борькой быстро проглатывали что-нибудь в столовой и бежали во двор. Но сегодня дождь лил такой, что на улице делать было нечего.

– Давай, может, в шарики? – Борька сунул руку в карман и побренчал его содержимым.

– Можно, – кисло согласился Ваня, все еще раздосадованный историей с дежурством.

Вообще-то, игру он любил. Ему нравились и сами шарики – стеклянные, тяжеленькие, прозрачные. Старшеклассники находили их иногда на железнодорожных путях, куда младшим ходить было строго-настрого запрещено. Шарики можно было выменять на что-нибудь, и Ваня постепенно собрал коллекцию, целых девять штук.

Играли так: кто-то ставил свой шарик в центр поля. Два игрока расходились в разные стороны и выбирали себе по шарику-битку́. Затем по битку надо было щелкнуть так, чтобы он покатился вперед и попал в чужой шарик, стоящий посередине. Тот, кто выбивал шарик из центра, забирал его себе. Хотя Ваня с Борькой дружили с первого класса и в конце партии всегда возвращали друг другу отыгранные шарики.

Игра в шарики требовала верного глаза… и ровного пола. А с этим в школе было не очень хорошо.

Школа № 13 занимала очень старое и знаменитое здание. Ваня не слишком-то интересовался, но, кажется, когда-то здесь жил какой-то князь… или герцог? В общем, особняк с колоннами, стоящий посреди немного запущенного парка, считался городской достопримечательностью. И директор, Вениамин Константинович, ревностно охранял ее. Будто это его собственный особняк, и парк тоже. Никого не подпускал – ни репортеров из местной газеты, ни даже ремонтных рабочих.

– Сам Пушкин когда-то ходил по этим галереям! – провозглашал директор, воздев палец к потолку с облупившейся краской. – Эти своды слышали дыхание великого поэта! Я не допущу, чтобы здесь установили какие-нибудь подвесные потолки!

В результате парк выглядел попрежнему красивым, но каким-то диковатым. Само здание подновляли снаружи и старательно убирали изнутри – об этом пекся завхоз, Фёдор Михайлович. Но массивные старинные двери постоянно заклинивало. Лепнина на стенах крошилась, и завхозу то и дело приходилось подмазывать щербины свежей штукатуркой. А на полу почти везде лежал древний деревянный паркет, который вытерся и выцвел до цвета сливочного мороженого.

И, если уж тебе хотелось сыграть в шарики, место требовалось выбирать тщательно.

Ваня с Борькой обычно выходили в галерею с большими окнами, которая почему-то называлась рекреацией. В конце эта галерея зачем-то делала поворот – только чтобы почти сразу же закончиться тупиком. В получившийся закуток задвинули огромный тяжеленный шкаф с глухими толстыми дверцами, покрытыми резьбой. Но главное – пол в этом закутке был ровный.

– Да, не повезло тебе, – мрачно протянул Борька, выставляя свои шарики в шеренгу у стены. – Дежурить тринадцатого числа… Хмм. – И друг многозначительно покачал головой.

Ваня с досадой выгреб шарики из кармана:

– Ну и что такого? Тринадцатое число в каждом месяце бывает. Что теперь, вообще из кровати не вылезать в этот день?

– Просто тринадцатое число – это еще ничего. А тринадцатое число в школе номер тринадцать – совсем другое дело. – Борька говорил с такой уверенностью, как будто заявлял, что один плюс два равно три. – Ты же понимаешь, какая у нас школа.

Ваня поморщился и поставил свой шарик посередине между собой и Борькой – на приметную половицу с трещиной.

– В этом здании чего только не творилось! – не унимался друг, отходя на свое место и присаживаясь на корточки. – Ты в курсе, что здесь вся электроника ломается? Потому что магнитное поле. Аномальное. А под крышей есть тайная комната, в которой предметы падают не вниз, а вверх! А статуя, которая в актовом зале, по ночам заходит в камин, который тоже в актовом зале, и спускается по нему к центру Земли – там, в камине, такая шахта, как у лифта! А на черной лестнице пропадают люди, и находят их только через тринадцать лет… в Австралии! А в конце парка, где вязовая аллея, закопан…

– И откуда же ты все это знаешь? – перебил Ваня.

Борька, казалось, удивился:

– Как откуда? Говорят!

На это Ваня только вздохнул. Правильно как-то заметила Марина Петровна: воображение у Бориса Попова фантастическое. Только уж больно он доверчивый. Наверное, вырастет и станет репортером новостей.

Сам Ваня хотел, когда вырастет, стать инженером и конструировать что-нибудь классное и интересное. Какие-нибудь сложные и полезные устройства. Но, конечно, раз он неудачник, никакого инженера из него не получится. А получится в лучшем случае уборщик. Уборщица – как из тучной и злобной тетки Анфисы, которая всю жизнь работает в их школе, и живет в соседнем дворе, и ходит так, словно ей уже сто лет.

Боря долго примеривался, пригнувшись к самым половицам и зажмурив один глаз. Потом ловко щелкнул указательным пальцем по своему шарику – бледно-желтому, как вареный лимон из солянки. Лимонный резво покатился вперед, с глухим «тюк!» стукнулся о серый Ванин шарик, и тот отскочил к стене.

Борька довольно встал и пошел забирать добычу. Ваня вздохнул и взял новый шарик из своей кучки.

Затем он промазал – само собой, он же неудачник. А Борька опять попал. Так что потом, когда снова была очередь Вани, тот попробовал задобрить судьбу и достал свой самый любимый шарик: прозрачный, с зеленовато-синими разводами, немного похожий на планету Земля. Уж с ним-то должно повезти! Борьке этот шарик тоже страшно нравился, и всякий раз, когда Ваня его доставал, друг предлагал меняться. Вот и сейчас Борькины глаза загорелись:

– Вань, ну давай поменяемся, а? Я тебе три своих дам в обмен на этот.

– Ни за что!

Ваня припал к паркету, старательно прицелился… И тут над его ухом внезапно раздалось:

– О. Что это у вас?

Можно было даже не оборачиваться. Роман всегда говорил этим тягучим ленивым голосом – как у взрослого. Такой где угодно узнаешь.

– Это игра такая. – Ваня насупился.

– Да я вижу. А дай мне попробовать?

Вообще-то, делать этого Ване не хотелось. Совершенно. Но почему-то он так не сказал. А разогнулся и, поколебавшись, опустил мраморный шарик на протянутую ладонь Романа:

– Пожалуйста.

Роман, не глядя, взял шарик, присел на корточки, примерился… Щелк!

Сине-зеленый мраморный понесся прямо вперед. Бэмс! Раздался гулкий стук. Борькин серый шарик отлетел в сторону, ударился о противоположную стену, подпрыгнул и остановился. А мраморный Ванин отскочил назад – мимо Борьки – за шкаф.

Ваня растерянно смотрел вслед шарику. Роман Орлов поднялся с корточек, и его потрясающие кроссовки сверкнули дорожкой огоньков.

– Извини. Перестарался немного, – бросил новенький.

А потом развернулся и как ни в чем не бывало пошел прочь. Оставив растерянного Ваню смотреть ему вслед.

3. Невезучий взломщик

Весь остаток дня Ваня горевал.

Казалось бы: ну что такое стеклянный шарик? Ерунда! Мелочь! Но это был очень красивый шарик. Он так здорово переливался, если смотреть сквозь него на солнце. И почему опять такая несправедливость?! Почему кому-то и такие кроссовки, и сякие, а кого-то можно вот так вот запросто взять и лишить любимой вещи? Роман вон сидит за своей партой и даже головы не повернет. Ясно, что он про этот несчастный шарик уже сто раз забыл.

До конца перемены Ваня успел сбегать в класс за длинной линейкой и попробовал подсунуть ее под шкаф, но ничего не нащупал. Линейки не хватало, чтобы достать до стены, а ножки шкафа были слишком коротенькие, и видно под ним ничего не было. Даже прижавшись щекой к полу, Ваня мог разглядеть лишь маленький клочок пыльного паркета.

– Митрофанов, что это ты там делаешь?

Марина Петровна с недовольным видом смотрела на него сверху вниз. Пришлось встать и до конца занятий к шкафу не приближаться.

Когда уроки закончились, Ваня опять отправился в закуток у рекреации. Борька рвался домой: его мама сегодня собиралась делать голубцы. Но, видя, как Ваня расстроен, он все-таки пошел с другом и тоже заглянул под шкаф.

– Надо его как-то подвинуть, – пробормотал Ваня, не сводя глаз с деревянной громадины.

– С ума сошел?! – откликнулся Боря. – Как ты его подвинешь? В нем целая тонна, наверное.

Ваня подумал. Вот если бы он уже был инженером, то наверняка сообразил бы, как передвинуть эту махину. Папа однажды рассказывал ему про египетские пирамиды, и эту историю Ваня запомнил очень хорошо. Про то, как древние египтяне строили их из гигантских каменных блоков весом по две-три тонны каждый. В те времена у людей не было ни подъемных кранов, ни других полезных машин. Но египтяне придумали разные хитрости, чтобы доставлять огромные известняковые «кирпичи» к месту строительства. Например, клали их на сани и волокли по песку, политому водой: по мокрому полозья скользят легче. А потом поднимали на нужный ярус пирамиды с помощью наклонных рамп и веревок.

– Если мы обвяжем шкаф веревкой, а потом перекинем ее концы через какую-нибудь балку или столб… И потянем как следует… – начал было Ваня, но друг перебил:

– То нас вызовет Витамин и всыплет по полной.

Витамином школьники звали директора, Вениамина Константиновича. Вспомнив его, Ваня вздохнул: а ведь Борька прав. Стоило кому-то из учеников чуть-чуть запачкать стену, прийти без сменки или случайно уронить стул, как тут же словно из-под земли рядом вырастал Витамин. И принимался отчитывать: мол, как тебе не стыдно, эта школа старше тебя в тридцать раз; сам Пушкин когда-то здесь ходил. И очень аккуратно ходил, ничего не пачкая и не ломая.

А уж если Вениамин Константинович прознает, что ученики древнеегипетским способом антикварный шкаф двигают…

– Ладно, Борька, – вздохнул Ваня. – Ты прав. Пойдем домой.

Но и дома настроение не улучшилось. Даже возня с Брассом не помогла. И потом Ваня долго не мог заснуть – все думал, как бы подлезть под этого деревянного мамонта.

На следующее утро он проснулся за минуту до звонка будильника – от того, что в голове ярким светом вспыхнула идея. Ваня так заторопился в школу, что даже пуговицу от рубашки оторвал. Пришивать не стал – сунул в карман: не время сейчас ерундой заниматься!

– Борька! – Едва заприметив друга в раздевалке, Ваня ухватил его за рукав и оттащил в сторонку: – Ты помнишь, мы однажды видели, как завхоз открывал тот шкаф? Пару месяцев назад? Вечером, после шахмат? Он туда складывал какие-то папки.

В начале года Ваня с Борькой пошли в шахматный кружок. Ваню записал папа, заявив, что шахматы развивают инженерное мышление. А Борька пошел за компанию, но после второго занятия бросил. «Там заканчивают поздно, – объяснял он. – Тебе-то близко до дома, а мне двадцать минут топать». Хотя Ваня подозревал, что на самом деле Борьке просто лень было в шахматы вникать.

– Не помню, – Борька недовольно высвободил рукав.

– У него еще такой ключ интересный был… – не отставал Ваня. – Не помнишь? С такой необычной бородкой.

Борька нахмурился:

– Кто с бородкой? Фёдор Михайлович? Он же не носит бороду.

– Да не Фёдор Михайлович! Ключ! То место с зазубринками, которое в замочную скважину вставляют, – это «бородка» называется! Помнишь?

– Да не помню я ключа этого! И что ты к нему прицепился с его бородкой?

Ваня подался к другу, чтобы их никто не услышал:

– Просто ключ был очень большой. Я поэтому внимание и обратил. Здоровущий такой ключ, как будто не от шкафа, а… от ворот какого-то замка.

Борька нетерпеливо скрестил руки на груди:

– Ну хорошо. И что дальше?

Ваня наклонился еще ближе и зашептал:

– Я все придумал. Замок у этого шкафа наверняка старый. А значит, простой. Думаю, я смогу отпереть его с помощью двух скрепок. Открою шкаф и посмотрю изнутри, что под ним. Если дно к стенкам неплотно пригнано, там могут быть щели. Или можно проковырять маленькую дырочку и поглядеть. И, если шарик под шкафом, можно расширить отверстие с помощью долота и…

Борька даже не стал слушать дальше. А закатил глаза и постучал Ваню указательным пальцем по виску:

– А-у-у, Земля! Ты совсем того – школьный шкаф ковырять? Давай просто сходим к уборщице и попросим, если она будет подметать и найдет шарик…

Ваня с досадой замотал головой:

– Да никто там уже сто лет не подметал! А Анфиса злющая, как ведьма! Если и найдет шарик, специально его в мусор выкинет – просто назло.

– Лучше пусть Анфиса твой шарик выкинет, чем директор наложит на нас страшное древнее проклятие, – твердо заявил Борька. – А то и на месте испепелит. Идем уже, сейчас английский начнется.

Но Ваня от своей идеи так просто отказываться не собирался. Уроков в этот день было много. Вот и отлично: чем меньше народу останется в школе – тем лучше. Когда занятия закончились, Борька вопросительно поглядел на друга, покачал головой и ушел. А Ваня еще сходил в столовую для верности, купил стакан чая и посидел там у окна, дожидаясь, пока как можно больше учеников разойдутся по домам.

Наконец он собрался с духом и отправился к шкафу.