Цитаты из книги «Не ангел для босса»

Это все абсент, да? – спросила она, закинув таблетку в рот и начав пить. Не стал отвечать сразу, а то ведь поперхнется. Когда она поставила пустой стакан на стол, ее взгляд задержался на моих руках. Между ее бровей появились морщинки, как будто она все же вспомнила что-то урывками.

Ее должна мучать адская головная боль, но как только она пройдет, начнет мучать совесть. И я не собираюсь пропустить это.

Наверное, пыталась сложить дважды два и вспомнить, какие же приключения были у нее ночью. Видимо зеркала она не нашла, потому что все приключения отображены на ее теле. Багровые пятна даже отсюда видны на шее и на этих ногах, которые так и напрашиваются, чтобы их развели пошире. Твою ж… Она минуту в одной комнате со мной, а у меня опять встал.

– Оу, простите, – произнесла она, поправляя на себе мою рубашку. – Я одолжу у вас рубашку? Не нашла свое платье. – Оно в мусорке, – ответил я и поставил на стол тарелку с омлетом, моцареллой и помидорами. – И да, конечно, бери на здоровье. Моя рубашка в любом случае длиннее твоей майки.

хмыкнул и покачал головой. Решила сбежать… – Стоять! Не ожидая подвоха, Вера подпрыгнула на месте и взвизгнула. Она не заметила меня на кухне, пока кралась, как она думала, незаметно к входной двери. Покрутив головой, быстро нашла источник звука, осмотрела меня с ног до головы и выругалась. – Значит, я проснулась у вас, – заключила она страдальчески. Я не мог, блядь, ничего с собой сделать и улыбнулся. Она ничего не помнит! Нет, это лишь вопрос времени, но наблюдать за ее замешательством чистое блаженство.

Алан заткнул меня жестким поцелуем. Отстранился, позволил сделать вдох, и тут же опять выбил весь воздух с первым резким толчком. Он был именно таким, как я себе представляла. Так остро, сильно, до мурашек и микровзрывов в голове. Умопомрачение. Чистый кайф. Дурман. И самое приятное в мире освобождение. Снова и снова с каждым движением его бедер, с каждым моим вдохом и стоном… Я уплывала все глубже и глубже в наслаждение. Пока не утонула и захлебнулась в нем. Эта была маленькая смерть с терпким привкусом Росса. Лучший… Просто лучший мужчина в моей жизни

Его губы прошлись по внутренней части моего бедра, и я выгнулась дугой, ощутив укус. Кое-кто явно издевался, оттягивая момент моего освобождения. Я вцепилась пальцами в его волосы и потянула. Он укусил меня за кисть, навис надо мной и прижал руки к подушке над головой. Ему хватило одной руки для этого. Второй он удерживал мои извивающиеся бедра

– Ты так пожалеешь утром, – с коварством заявил он, опустив штаны вместе с боксерами к ступням. Я лишь увидела, какой он огромный и как сильно возбужден, а ощущения были таким, будто он только что вогнал в меня член на всю длину. Резко и безжалостно. Я застонала и свела ноги вместе, потому что пульсация опять становилась невыносимой. – Пожалуйста, иди сюда, – начала умолять.

Вера, – позвал он, продолжая то, что начала я. Его рубашка полетела вниз со шлепком. И Алан схватился за пояс. – Посмотри на меня. В глаза, Вера. Я сделала это с большим трудом, потому что думать могла только о том, как он окажется во мне. – Ты не контролируешь себя, – ответил он. – Я знаю, – хрипло ответила я. – Но и я не контролирую, – ответил он. – Даже если бы у меня была совесть, я бы не смог уйти. – Прости, но у тебя нет вариантов, – заявила я. – Я хочу тебя. И я тебя получу!

Низ платья собрался на талии, и я потянула его вверх. Алан помог мне и стиснул челюсти, когда не увидел на мне лифчика. – Вот так просто? – спросил Росс, выдавливая из себя каждое слово. – Вот так просто кто угодно мог получить доступ к твоему телу? Он опять злился, но его руки все равно продолжали блуждать по мне, ласкать, сжимать, заставлять выгибаться и стонать. Я кивнула, со всем соглашаясь. – Ну, это был последний раз, когда ты вышла из дома в таком виде, – произнес он и снял меня с себя, чтобы встать. Затем он помог подняться на ноги мне и закрутил вентиль крана. Мои пальцы суетливо и резко расстегивали пуговицы его промокшей насквозь рубашки, пока он пятился из ванной в спальню. Больше всего я жаждала избавить его от этих шмоток и пройтись языком по упругой коже. Это была одержимость, похожая на адский голод. Мой рот должен был оказаться на нем любой ценой.