Икра для короля: свидетельства очевидцев

Д.В. Осипов, журналист, писатель

«Дворец был скромный, без роскоши. Когда гвардейцы-черкесы с серебряными газырями и кинжалами отворили дверь в личный кабинет, а король вышел нам навстречу, он показался нам совсем мальчишкой, хотя мы знали, что ровесники с ним – каждому из нас троих было около тридцати. Небольшого роста, подвижный, Хусейн сразу очаровал нас своей знаменитой радушной, но всегда чуть-чуть задумчивой улыбкой».

Таким Леонид Медведко, в 1960-х корреспондент ТАСС на Ближнем Востоке, запомнил короля. Летом 1963 года он и светлой памяти корреспондент «Известий» Константин Вишневецкий были первыми советскими людьми, переступившими порог дворца Хусейна.

«Король был в европейском костюме и в галстуке. Я тоже был в галстуке, а Костя, как человек богемного склада, был одет без протокола – с распахнутым воротом. Хусейн сказал, что мы отправимся обедать в его загородную резиденцию, а затем, извинившись, вышел в соседнюю комнату. Когда король снова вошел, мы ахнули – он уже был без галстука, преобразил свою внешность в пандан богемному коммунисту Вишневецкому. Снаружи нас ждала открытая машина. Король отогнал охранника и сам сел за руль, а меня пригласил сесть рядом на переднее сиденье. Я сел – и вдруг ощутил под ногами что-то твердое. Посмотрел: лежит автомат прогнанного охранника. В течение всей поездки жизнь короля была полностью в моих руках».

«На улицах прохожие, увидев короля, останавливались и аплодировали. В самом центре города женщина с двумя детьми уже было ступила на мостовую, чтобы перейти улицу, но увидела нашу машину и замешкалась. Хусейн затормозил и знаком показал ей, чтобы переходила. Возможно, в его поведении было нечто театральное, но все равно нас эта поездка поразила по контрасту с нашей страной, где правительственные авто любого ранга мчатся сломя голову и упаси бог оказаться у них на пути!..»

«После часа езды мы достигли одинокой двухэтажной виллы в пустыне, где на страже тоже стояли черкесы. Вилла, как и дворец, не поражала роскошью. Прислуги почти не было видно. Нас встретила королева Муна, симпатичная милая женщина, явно на последнем сроке беременности^[1]. Стол уже был накрыт. Подносил яства слуга, а королева расставляла их на столе и предлагала гостям. И вдруг появилась икра – точь-в-точь как в голливудских фильмах о России: большая миска черной икры с воткнутыми ложками! Мы прямо-таки застыли, и вот почему. Дело в том, что, собираясь на встречу с королем, мы захватили “на всякий случай” баночку икры. Костя хотел взять еще и бутылку водки, но я его отговорил: с водкой к королю – неприлично! А икру – мы решили: если будет удобно, поднести; она лежала у Кости в кармане. После появления миски наша банка, разумеется, смотрелась бы просто смешно. И вдруг я с ужасом вижу, что Костя лезет в карман. С ума сошел! Он вынимает банку и говорит: “Вот, ваше величество, у нас было намерение сделать вашу королевскую трапезу разнообразнее…” Это было так обезоруживающе откровенно, что обстановка сразу стала весьма непринужденной».

«Разумеется, беседа касалась в основном политики, причем Хусейн согласился, что монархия – несовременная форма правления. При этом он не без ехидства заметил: но почему-то после свержения монарха к власти часто приходят режимы еще более тиранические и проливают моря крови. Король также сокрушался, что его страна так несправедливо лишена природных богатств. “Ведь на Ближнем Востоке, где ни копни, всюду нефть! Я – потомок Пророка, земля эта священна, выделена нам Богом, не может быть, чтобы в Иордании не было нефти!”

Он даже высказал предположение, что причина – в заговоре западных нефтяных монополий, которые не хотят открывать дополнительные месторождения, чтобы не сбивать цены. “Поэтому, – сказал он, – я хотел бы, чтобы сюда приехали ваши геологи и тоже посмотрели”».

Гости задержались у короля до вечера. В ресторане отеля их ждали брат короля, несколько крупных сановников и западных дипломатов. «Все они начали выпытывать, о чем мы говорили с королем. Особенно старался начальник дворцовой канцелярии. Мы поняли, что здесь собрались представители разных политических группировок и зарубежных разведок. Разумеется, мы отделывались шутками. Виски лилось рекой. Костя не отказал себе в удовольствии после этого потанцевать с девушками-танцовщицами».

«На следующий день мы были приглашены на военный аэродром, где происходили автогонки, в которых участвовали иорданские гонщики, представители дипкорпуса и сам король. Он встретил нас очень оживленный, в спортивном костюме. Начальник канцелярии решил пошутить: “Мы вчера провели с гостями хороший вечер и убедились, что никакие они не коммунисты, а самые настоящие плейбои”. В ответ я тоже пошутил: “Ваше величество, у меня для вас есть еще более интересная новость. Вчера мы изложили вашему начальнику канцелярии основные принципы коммунизма, и он почти со всеми согласился”. Я даже удивился, как сильно тот вдруг побледнел. Король же громко расхохотался: “Ну вот – теперь у вас есть проводник вашей политики в Иордании!” После этого он сел в свою машину. У меня в руках была газета, я свернул ее в трубку и, сделав вид, что даю ей, как флажком, старт гонкам, пожелал королю победы. Когда я вернулся в Дамаск, на одном из приемов знакомый английский дипломат вручил мне газету “Таймс”, где была запечатлена эта сцена и стояла подпись: “Русский эмиссар дает старт иорданскому королю”.»

…Правда, король в тот день не победил, он пришел к финишу вторым.

Рыцарь «умной службы» без плаща и кинжала

В.Ф. Онищенко, ветеран ГРУ

Очередную круглую годовщину Леонид Иванович Медведко отметил выходом в свет очередной, не знаю, какой уже по счету, книги. Она посвящена все тому же – самому длительному ближневосточному конфликту, «ровесником» которого он часто себя называет. На этот раз новое произведение родилось в соавторстве с сыном Сергеем. Ему они дали тоже такое двухэтажное название: «Восток – дело близкое, Иерусалим – святое». В значительной мере это не только определяет ее содержание, но и отвечает жанру мемуарно-исторического повествования.

На презентациях новой книги в Институте военной истории, в Главном разведывательном управлении (ГРУ) Генштаба, а затем и в Центральном доме литераторов было много желающих ее приобрести (да еще с автографом автора!). И неудивительно. Ранее изданные его книги, посвященные сложнейшим проблемам и истории развития конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке, давно уже стали редкостью. Они используются как учебные пособия еще с советских времен во многих высших учебных заведениях.

В новой книге есть один раздел под несколько интригующим и странным на первый взгляд названием: “Умная служба” на службе у “недоуменных верхов”. Военная разведка с ее оперативными органами и информационными службами не имеет ничего общего с романтическими и детективными похождениями «рыцарей плаща и кинжала» – героев модных ныне книг и телесериалов. Становление «умной службы» ГРУ Генштаба со всей ее разветвленной информационно-аналитической индустрией пришлось как раз на 70-е годы прошлого столетия, о чем подробно, едва не впервые, рассказывается в упомянутой книге. Развитие ее шло по многим направлениям. Для этого создавались отраслевые информационные управления, специальные службы и отделы, оснащавшиеся современными техническими средствами.

Постоянное внимание уделялось также формированию небольшой по численности структуры офицеров-аналитиков Информационной службы ГРУ. Туда отбирались специалисты высокого класса, имевшие до этого опыт работы в различных органах военной разведки и обязательно обладавшие творческими и аналитическими способностями. Особое место в этой системе стало отводиться в 1970-х годах Командному пункту ГРУ. Силами его четырех дежурных смен в круглосуточном режиме для доклада «наверх», а точнее, в Политбюро ЦК КПСС и военно-политическому руководству, обрабатывался большой поток поступавшей со всего мира информации, особенно из «горячих точек» планеты.

Но почему все-таки в упомянутой книге говорится об «умной службе», как службе у неких «недоуменных верхов»? Это, конечно, сказано с присущим для Леонида Ивановича мягким юмором. Но в этом была большая доля истины. «Верхи» в те времена были представлены в основном людьми, мягко говоря, преклонного возраста. О характере и формате докладывавшейся информации на эти самые «верхи» теперь можно вспоминать только с улыбкой.

Но тогда все обстояло на полном серьезе. Язык и стиль докладываемых документов в Политбюро ЦК КПСС мы называли «цековскими». Им были характерны краткость, лаконичность мыслей и максимальная простота изложения самых сложных проблем и запутанных событий. Для этого требовались особые, незаурядные способности, и не каждому офицеру было под силу написание таких статей. Предыдущий опыт работы Леонида Медведко, военного и литературного переводчика, корреспондента ТАСС, а в последующем обозревателя газеты «Правда», автора ряда научно-популярных книг и остепененного востоковеда, здесь оказался особенно востребованным. Этому непростому ремеслу и одновременно науке нас, молодых офицеров, терпеливо учил Леонид Иванович – наш начальник и наставник.

Задача заключалась еще и в том, чтобы, как мы порой шутили, помочь часто «недоумевающему» высокому начальству не то что «поумнеть», но хотя бы разобраться в потоке информации и ухватить главное из происходящих в мире многих коллизий и проблем. Мы не навязывали, конечно, своих оценок «верхам». Но нужно было так подать материал, чтобы назревающее решение и выводы напрашивались как бы сами собой.

При подготовке «цековских» документов все наши справки-донесения тщательно согласовывались с соответствующими информационными управлениями. Естественно, возникали иногда ситуации, когда для срочных докладов наверх, в том числе в Минобороны и в отделы ЦК, привлекались силы и средства других специалистов-аналитиков ГРУ.

У восточных народов есть такое поверье, что пророческое прозрение постигает «аксакалов», шейхов не в круглом юбилейном возрасте, а при достижении числа лет, кратного 11. Я был свидетелем разного проявления этого феномена на примере своего учителя и в его 55, потом в 66, и в 77 лет, когда он их отмечал появлением своих все новых и новых книг. Во время работы на КП и в свою круглую годовщину – на 50-летие ему, уже как писателю и признанному аналитику, приходилось выдерживать тоже немало трудных «экзаменов».

Не знаю уж, по какому «закону подлости» или «теории катастроф», почему-то именно на долю нашей смены выпадали всякие неожиданные потрясения в мире: начало сомалийско-эфиопского и китайско-вьетнамского вооруженных конфликтов, взрыв «исламской революции» в Иране, начало ирано-иракской войны, штурм нашим спецназом дворца Амина в Кабуле и последовавший вслед за этим ввод советских войск в Афганистан, смерть Мао Цзэдуна, убийство Садата, кончины многих глав государств. Да и видные деятели нашей страны – Л.И. Брежнев, министры обороны А.А. Гречко и Д.Ф. Устинов тоже почему-то уходили из жизни в дни нашего дежурства.

Чрезвычайные события заставляли нас иногда срочно менять тематику докладываемых «верхам» статей. Но во всех таких случаях от нас требовалось сделать не только какие-то выводы, но и прогнозы. Вспоминается одно из таких дежурств, когда в Ливане разразился очередной кризис с участием всех политических и конфессиональных группировок, с вовлечением в него соседней Сирии, Израиля и США. В то памятное утро 1979 года начальник ГРУ П.И. Ивашутин, принимая нашего командира с традиционным докладом, выглядел хмурым и озабоченным. Не глядя в принесенную папку с нашими документами, он достал и веером разложил на столе свой пасьянс из других докладов.

– Прочтите, хотя кое-что вы уже видели, – попросил он. – Смотрите, какая «разноперая» информация (это означало, что данные противоречивы и из разных источников. – В. Ф.), тут и радиоперехват, и доклады руководителей наших загранаппаратов, сообщения агентств. Что можно ожидать сегодня или завтра? Ударит здесь Израиль? – спросил он, показав на карте место сосредоточения сирийских войск в ливанской долине Бекаа. – Это же война с Дамаском! – не удержался от восклицания генерал. – Вот и американский авианосец тут уже неделю болтается. – Он открыл нашу военную сводку. – И почти одновременно правохристианские силы тут готовят широкомасштабную акцию против палестинских отрядов. А мне уже оттуда звонят, – он многозначительно поднял палец вверх, – там тоже ждут ответа.

Для Медведко все было понятно. В Международном отделе ЦК и в МИДе в ту ночь тоже не спали, ведь он по телефону («кремлевке») не раз связывался и советовался со своими коллегами.

– Сколько времени у меня, чтобы подумать? – спросил начальник нашей смены.

– Минут десять-пятнадцать, – устало бросил Петр Иванович, подписывая документы. – Любой ваш ответ не повлияет на содержание сводок, отправляйте. Перезвоните мне по телефону, а я сам доложу кому надо.

Этим разговором командир поделился со мной, вернувшись на КП.

– И каков прогноз, Леонид Иванович? – поинтересовался я.

– Да я когда еще шел по коридору, меня уже осенило, – улыбнулся Медведко, – ответ будет такой: НИЧЕГО НЕ БУДЕТ! Со стороны ливанских правых и Израиля – это шантаж! Все забыли, но ты-то, уже как спец, должен помнить то, что проходило, но не докладывалось, как непроверенное. Дамаск намерен смягчить позицию, правые христиане дают сигналы палестинцам через левых мусульман Джумблата, что готовы на прекращение огня. Надолго ли это – не знаю, но завтра стихнет!

Он снял трубку прямой связи с начальником ГРУ и просто произнес три слова: «Ничего не будет» – и медленно положил трубку. Потом посмотрел на меня, еще не веря, что сам поверил в невероятное и тихо вымолвил: «Он сказал “спасибо”, не знаю только за что… »

Потом все так и произошло. Совершенно «неожиданно», буквально через сутки, правые Ливана подписали с левыми и палестинцами соглашение о прекращении огня и даже о сдаче противоборствующими сторонами ливанским властям какой-то части тяжелого вооружения. Дамаск также «неожиданно» объявил, что приступает к отводу войск из долины Бекаа. И ни одной израильской бомбы на их позиции так и не упало. Конфликт на время приутих. Но ливанской войне не суждено было на этом кончиться.

То был не первый и далеко не последний прогноз такого рода. Потом Леонид Иванович поведал как-то мне про еще один утренний разговор с П.И. Ивашутиным. Генерал поделился тогда с ним своим, казалось бы, отвлеченным соображением:

– Вы ведь, наверное, отдыхали в нашем санатории в Эшери? (Бывший санаторий ГРУ в Абхазии. – В. Ф.) Помните? Там местные жители готовят замечательные абхазские шашлыки! Они берут разные куски мяса – постного и жирного, помидоры, перец, лук, другие неведомые нам овощи, травы. Все это нанизывают в определенной последовательности на один шампур, и в результате получается цельное мясное блюдо непревзойденного вкуса. Вот и нам надо учиться такому же мастерству! Надо уметь на один шампур нанизать совершенно разные факты и события, их куски и в результате получить то, что называется не гадальным предсказанием, а серьезным и вполне обоснованным прогнозом. Эти, как и многие другие страницы из становления «умной службы» военной разведки, не смогли войти в мемуарно-историческое повествование моего учителя.

Хотелось бы привести еще один памятный эпизод о своем командире. Когда во время дежурства нашей «пожарной» команды пришла весть о кончине Л.И. Брежнева. В ночь на 10 ноября 1982 года Леониду Ивановичу об этом сообщил дежурный генерал ЦКП Генштаба, предупредив, что об этом распространяться пока не надо. Медведко все же не мог не сообщить эту новость Ивашутину. Тот, оказывается, узнал о смерти Брежнева чуть раньше по своим каналам.

Утром, принимая с докладом Медведко, он задал ему тот же знакомый вопрос:

– Так что теперь будет?

Леонид Иванович совершенно спокойно на это отреагировал точно также, как на ливанские события в 1979 году:

– Ничего не будет, или, во всяком случае, хуже не будет, товарищ генерал армии.

– Ну-ну, – усмехнулся Петр Иванович, – хотя, если откровенно, я думаю точно так же…

Предчувствие оказалось верным. Преемники генсека-долгожителя Брежнева – безнадежно больные и Черненко, и Андропов – оказались временщиками. Они не смогли или не сумели изменить ничего в стране. Видимо, такой же прогноз делал и простой народ. Буквально через несколько дней после смерти генсека по Москве ходил такой кавказский анекдот.