Первомартовское движение 1919 г.

Важным историческим событием, повлиявшим на развитие корейского кино было Первомартовское движение 1919 г. (March 1st Movement), в котором, по разным подсчетам, «общее число участников движения 1919 г. превысило 2 миллиона»^[77] (население Кореи – 16 780 тыс. человек)^[78]. Это было масштабное выступление большинства социальных слоев Кореи против колониальных властей за новую самостоятельную государственность. После смерти экс-императора Кочона корейские студенты, обучавшиеся в Японии, члены «Токийского [отделения] корейской молодежной организации независимости», составили Декларацию независимости Кореи.

Автором текста был корейский писатель Ли Гвансу \ Ли Квансу (Yi Gwang-su \ Lee Kwang-soo,1892–1950). Около 600 студентов собрались 8 февраля 1919 г. в зале собраний корейской протестантской молодежи, зачитали текст Декларации и приняли решение передать ее японскому Императору (в тексте Декларации имеется прямая ссылка на положительный опыт октябрьской революции 1917 г. в России). В зал ворвалась японская полиция, более 60 человек было арестовано. Весть об этих событиях стремительно облетела Корею. Утром 1 марта в Сеуле собралось около 4 тыс. человек. «В 2 часа дня перед Восьмигранным павильоном (Пхальгакчон, Paelgakjeon) было развернуто корейское национальное знамя тхэгыкки»^[79].

После жестокого подавления «всенародного антияпонского выступления, 20 августа 1919 г. японцы были вынуждены объявить о прекращении «военного правления» в Корее и переходе к «культурному правлению». Это являлось важнейшим, хотя и «половинчатым», завоеванием Первомартовских событий, позволившим корейцам развернуть деятельность за сохранение национальной культуры, активизировать борьбу за восстановление национальной независимости»^[80].

К сожалению, массовые народные выступления против японской оккупации 1919 г. были очень редкими в истории Кореи, вплоть до 1945–1946 гг. До сих пор историки задаются вопросом о значении народных выступлений против японских колонизаторов. Если судить по фильмам раннего периода истории корейского кино, именно непосредственное участие в Первомартовских событиях, а затем в подпольном национально-освободительном движении помогло многим корейским актерам и кинорежиссерам реализоваться в кино и создать запоминающиеся фильмы, в скрытой форме выражавшие протест против политики японских колонизаторов.

По всей вероятности, бурная юность корейских кинематографистов не была секретом для их коллег, что придавало их деятельности особый, идеологический и культурный смысл. Творчество всех первых корейских кинематографистов – существенный вклад в национально-освободительное движение в Корее. Недаром японские колониальные власти всерьез опасались пропагандистской мощи кинематографа.

Просвещение и корейская литература Нового времени

В декабре 1921 г. в Сеуле было образовано Общество изучения корейского языка (Чосон ёнгухве). С 1927 г. оно стало издавать журнал с весьма революционным по тем временам названием «Хангыль», т. е. «Корейский язык», где название страны «Корея» передавалось словом «Хан», соотносившимся с временами независимой Корейской империи. Японская администрация запретила издание журнала.

Просвещение и бурное развитие корейской литературы совпало с внедрением в обществе нового СМИ – ежедневной газеты. В первое время газета «Корейский ежедневный вестник» / «Чосон ильбо» (Chosun Ilbo) занимала нейтральную позицию по отношению к японскому колониальному режиму в Корее, но уже с августа 1920 г. появились первые статьи умеренно критического содержания. Газета «Тона ильбо» оказалась радикальнее, с первых дней ее авторы защищали интересы корейского народа и пропагандировали демократические принципы.

В октябре 1933 г. с помощью газеты «Чосон ильбо» Обществу изучения корейского языка удалось опубликовать «Универсальные правила правописания корейского языка», до сих пор принятые к употреблению в Южной Корее.

После Первомартовских событий в начале 1920 г. японская колониальная администрация «отменила некоторые ограничения на публикацию»^[81] и разрешила издание корейских газет и журналов. В основном, издателями новых корейских газет были японские предприниматели. Чтобы привлечь читателей, они размещали в корейских газетах литературные произведения вместе с рекламой разнообразных товаров. Так корейские писатели получили возможность публиковать свои рассказы и повести. Многие литературные произведения молодых писателей Нового времени, опубликованные в корейских газетах, стали классикой корейской литературы.

Благодаря корейской литературе самыми популярными газетами быстро стали «Корейский ежедневный вестник» /«Чосон ильбо», первый номер газеты был выпущен в марте 1920 г., и «Восточноазиатский ежедневный вестник» / «Тона ильбо» (Dong-a Ilbo), первый номер этой газеты вышел в апреле 1920 г. В обеих газетах использовалась смешанная графика – китайские иероглифы и корейский алфавит. Корейские газеты публиковали серии романов, в которых сюжетами становились современные проблемы, описанные в «реалистической прозе… Романы по-прежнему носили преимущественно назидательный характер»^[82].

В начале 1920-х годов в Сеул из Токио переехала редакция специального литературного журнала «Творчество» («Чханчжо»). В 1922 г. был основан литературный журнал романтического направления «Белый прилив» («Пэкчо»)^[83]. В обоих печатался замечательный поэт Ким Соволь (Kim Sowol \ Kim Sowŏl, 1902–1934) – любимый поэт Кореи, прославившийся своими лирическими стихотворениями о родине. Его значение в корейской литературе сравнивают с А.С.Пушкиным в русской литературе. Поэт Ким Соволь защищал суверенность корейского языка.

Одним из основоположников корейской литературы Нового и Новейшего времени, начавшего свою профессиональную карьеру именно с 1919 года, был писатель и публицист Ли Гвансу \ Ли Квансу (Yi Gwang-su \ Lee Kwang-soo, 1892–1950).

По одной версии, Ли Гвансу учился на философском факультете в одном из лучших японских университетов «Васэда» (Waseda). По другой версии, Ли Гвансу осиротел в 11 лет. Его родители умерли во время эпидемии холеры. Благодаря помощи благотворителей, Ли Гвансу учился в Японии. Закончив среднюю школу Тайсей (Taisey Middle School), он посещалл Академию Мэйдзи (Meiji University)^[84].

В 1917 г. на страницах ежедневной газеты «Мэил синмун» (Maeil sinmun) он начал печатать один из первых корейских романов – «Бесчувственность» \ «Бездушие» (The Heartless). После участия в Первомартовских событий 1919 г., Ли Гвансу скрывался от преследования японской полиции в Шанхае (Китай), где работал редактором газеты «Тоннип синмун» («Независимая газета», Don-nip sinmun) – печатном органе Временного корейского правительства^[85].

С 1926 г. Ли Гвансу работал главным редактором «Тона ильбо» и с 1933 г., и по совместительству, заместителем директора издательства «Чосон ильбо» (Chosun Ilbo), где опубликовал свой роман «Земля» \ «Почва» (The Soil). В 1933 г. он основал «Ассоциацию корейских литераторов» и стал ее первым председателем.

«Это было время литературного бума, и писатели играли ту роль, которая в более поздние времена перешла к спортсменам и эстрадным артистам – роль кумиров, объектов обожания. Ли Кван-су писал романы, работал в газетах, где за колонку ему платили 100 вон, что в те времена составляло эквивалент 4–5 среднемесячных зарплат»^[86]. Большую часть своих произведений Ли Гвансу опубликовал на родном языке в Корее.

В эру «культурного правления» образованные и патриотически настроенные корейцы читали «Многострадальную историю Кореи» («Хангук тхонса»; 1915 г.) и «Кровавую историю движения за независимость в Корее» («Хангук тоннип» ундон-чжи хёльса», 1920 г.) корейского ученого-историка Кима Ынсика (Kim Eunsik, 1859–1926), изданные в Китае.

Благодаря ученому и писателю Син Чхэхо (Sin Chaeho \ Shin Chae-ho, 1880–1936) и владельцу газеты «Чосон ильбо» – Син Согу (Sin Sogu, 1894–1953) корейцы изучали историю своей страны. На страницах газеты постоянно публиковались рассказы на исторические темы – о когурёском полководце Ыльчи Мундоке (Eulji Mundeok \ Ulchi Mundok, VII в.), отразившем нападения войск китайской династии Суй (Sui War, 581–618), или о корейских женщинах, не покорившихся монгольским завоевателям Кореи, или о знаменитом флотоводце Ли Сунсине (Yi Sunsin, 1545–1598), который всегда одерживал победы на море в сражениях с японскими агрессорами.

Героями рассказов Син Чхэхо были исторические персонажи, чья воля и героизм помогли отстоять независимость Кореи в прошлом. Син Чхэхо – автор философских трудов о призвании человека и его исторической миссии. Он признавал право на вооруженную оборону, право «пролить кровь, чтобы защитить собственное достоинство, независимость родины»^[87]. Японская колониальная администрация приговорила его к десяти годам лишения свободы^[88]. Замечательный ученый и писатель Син Чхэхо умер в 1936 г. в тюрьме Люйшунь (Lüshun) в Китае.

Чтение газет позволило корейцам познакомиться с новой национальной литературой и с мировым литературным наследием. Почти все корейские переводы иностранной литературы были вольными пересказами японских переводов. Вот один из вариантов японского перевода названия романа Л.Н.Толстого «Война и мир» (1863–1869, 1873) – «Плач цветов и скорбящие ивы, последний прах кровавых битв в Северной Европе». И подобных примеров произвольного перевода только названия иностранного литературного произведения в японской переводческой литературе можно привести великое множество^[89].

Благодаря японцам, увлеченным русской литературой XIX в., корейская публика узнала о Л.Н. Толстом («тандокуяку» – «единоличный перевод всех сочинений одного писателя» Хара Хисаитиро «всего» Толстого, сорок семь томов), Ф.М. Достоевском («тандокуяку» Енэкава Масао «всего» Достоевского в двадцати томах) и А.П. Чехове («тандокуяку» Накамура Хакуе «всего» Чехова в восемнадцати томах)^[90].

Постепенно на страницах популярных корейских газет стали появляться и оригинальные литературные произведения молодых корейских писателей, выходившие без указания имен авторов и даже без заглавий. Корейцы полагали, что художественная проза на родном языке обладает неограниченными возможностями, недоступными историческим и философским сочинениям, они подчеркивали ее способность апеллировать к человеческим чувствам. Все без исключения приверженцы «новой прозы» в Корее придавали «особое значение воспитательной роли письменного слова»^[91].

В 1920-1930-х годах в газетах и журналах начали публиковаться корейские писатели Нового времени: Ли Гвансу («Бесчувственность», 1917), Ким Донин (Kim Dong-in, 1900–1951; «Батат», 1925), Хён Чингон (Hyun Jin-geon,1900–1941; «Счастливый день», 1924), На Дохян (Na Do-hyang, 1902-1926-1927; «Глухой Самрён», 1925), Чу Ёсоп (Chu Yo-Sup, 1902–1972; «Постоялец и моя мама», 1931), Ли Гиён (Ri Ki-yong \ Lee Gi-yeong, 1895–1984; «Родина», 1933). Герои большинства произведений корейских писателей Нового времени – простые горожане, крестьяне, рабочие, с их повседневными заботами и борьбой за выживание в условиях японского колониального господства.

Первыми корейскими драматургами, авторами пьес «новой драмы» (синпха \ shinp'a – аналог японской симпа \ shimpa) были литераторы, придерживавшиеся новых, прогрессивных идей, которыми они увлеклись во время учебы в Японии. Первые пьесы синпха были посвящены военно-политической истории Кореи. Позднее авторы расширили тематическое и жанровое разнообразие: детективные истории, оперы и трагедии о прекрасных, но несчастных наложницах (кисэн \ gisaeng), ставшие драматургической основой мелодрам.

Новая корейская литература оказала серьезное влияние на творчество кинематографистов. Особенно это заметно по фильмам, выпущенным в Корее в 1920-х годах. Писатели оценили огромные воспитательно-пропагандистские возможности кинематографа и его эмоциональное влияние на настроения публики, и активно сотрудничали с первыми корейскими кинематографистами.