Глава 4
Алая река

Мы покинули столовую и двигались по замку, минуя многочисленные, сменяющие друг друга просторные залы. Молча, не говоря друг другу ни слова, мы просто шли в обволакивающей продолжительной тишине, прерывающейся скрипом паркета от наших шагов, хлопаньем маленьких белых крыльев и дыханиями: моего, Кинельгана, Яна и костомах, наводняющих коридоры.

Минуя зеркала, из отражения которых перед ужином вынырнула Барбара, напугав меня, я отметила, что теперь даже не съежилась, твердо осознавая, что мне уже ничто не угрожает. Да и на страх у меня не осталось сил.

Не слишком проворно переставляя ноги, я плелась за Яном. От физического изнурения, внезапно нахлынувшего на меня, просто не могла идти быстрее. На ум взбрело, что, вероятно, мне и впрямь удалось поспать лишь несколько часов, поэтому бодрость, которую я ощутила при пробуждении, резко иссякла.

Внезапно почувствовался толчок – пол под ногами покачнулся, словно замок настигло землетрясение. На несколько секунд у меня закружилась голова. Я запуталась в полах платья или же споткнулась о ковер и чуть подалась вперед всем телом, но Ян тотчас подхватил меня, поддерживая и помогая восстановить равновесие.

– Чем дольше ты пребываешь в нави, – сказал он, – тем хуже ты будешь себя чувствовать. Это место не для людей – оно поглощает резервы твоего организма.

Он коснулся моей ладони и уже не отпускал ее, и теперь наши плечи соприкасались, а пальцы переплетались. Подобная близость стала для меня привычной за столько лет, и я не спешила отстраниться. Драконье тепло, исходящее от кожи Яна, окутывало меня, как невидимое облако. Чувство спокойствия и уверенности разливалось по телу.

Вскоре мы очутились в комнате, похожей на рабочий кабинет. В нем имелась приоткрытая дверь в соседнее помещение, напоминающее покои давно усопшего князя.

Ян аккуратно подвел меня к темно-коричневому дивану, и пальцы дракона отпустили мои. Он велел присесть на старинную кожаную мебель и замер напротив, стоя впритык, возвышаясь скалой, упершись взглядом в мое лицо.

Мы хранили молчание. Я с любопытством смотрела на него снизу вверх. Не знала, зачем он меня сюда привел, и не понимала выражения его глаз. Замечала только, что его внимание привлекла моя царапина, протянутая красной воспаленной нитью по левой скуле. Иногда я забывала о ее наличии, а потом вспоминала, когда та начинала пульсировать, как сейчас.

Когда Ян протянул ладонь и коснулся моей щеки, я вздрогнула от волны новой несильной боли.

Сощурившись, он сердито нахмурился.

Позади его спины вдруг послышался скрежет – Кинли взобрался на письменный стол и, поддевая носом оставленные там книги, принялся перемещать их, намереваясь сбросить на пол.

Когда я перевела взгляд на Яна, обнаружила, что он изучает мою шею. Оторвав указательный палец от царапины, он почти невесомо, едва касаясь кожи, повел им, словно очерчивая дорожку к моему подбородку.

Его палец достиг шеи и осторожно скользнул под волосы, отбросив их в сторону. И я догадалась, что там наверняка проявился очередной синяк. Думаю, его очертания выходили за пределы шеи, поскольку Ян одним точным движением спустил рукав платья с моего левого плеча, обнажив его.

Я ощутила холод на оголенном месте, где только что была ткань нарядного одеяния.

Но тут кабинет наполнился грохотом: одна из книг – не без помощи Кинли – рухнула со стола.

– Я должен был позаботиться об этом раньше, – вымолвил Ян. – Я все время упускаю тот факт, что ты очень хрупкая.

В ту же секунду он резко отпрянул и направился к письменному столу. Оставив нетронутыми разбросанные там моим питомцем в небрежности книги и свитки, Ян что-то поискал в ящиках стола и вернулся – с двумя стеклянными баночками с какой-то прозрачной жидкостью.

Я не шелохнувшись сидела на диване. Величественно возвышаясь надо мной, он протянул мне обе емкости. Следуя его указаниям, я поднесла к губам сперва одну, а после – другую, делая по глотку содержимого. Как ни странно, но я будто выпила обычную воду.

Затем Ян взял у меня баночку, окунул в нее кончики пальцев, окропил мою кожу над корсетом и едва слышимым шепотом произнес несколько непонятных фраз на праславянском. В его глазах мелькнуло свечение ультрамариновой драконьей магии. Это напомнило мне кое-что: момент, когда у быстро бегущего ручья он схожим образом снимал с меня заклятие Дивии и приводил в чувство с помощью живой и мертвой воды. Теперь боль исчезла, и я закрыла глаза, ощущая облегчение.

Я знала, что когда в следующий раз посмотрюсь в зеркало, то не найду в отражении ни царапин, ни синяков, ни ссадин.

Не возвращая полупустые мензурки на место, Ян спрятал их в подобие кармана на камзоле и сделал характерный жест, призывающий меня подняться. Переступив порог смежных покоев, уставленных старинной мебелью, мы скоро очутились в узком коридоре, берущем начало прямо из спальни. Зажав в зубах свиток, перевязанный лентой, Кинли продвигался за нами.

Зажигая будто одним усилием мысли драконий огонь в факелах, закрепленных на стенах, Ян освещал нам путь. В свою очередь Кинельган, выбросив добычу, проглатывал огонь позади нас, как только мы делали пару шагов вперед.

В коридоре не имелось ни окон, ни других дверей. Обычный проход, длинный, непримечательный и ничем не обставленный, кроме как диковинными статуями, стоящими в ряд вдоль правой стены: они были высотой в человеческий рост, отделанные золотом и украшенные переливающимися камнями, как мне думалось – драгоценными. Я насчитала более десяти изваяний, но сбилась в тот момент, когда у новой двери заметила двух костомах, личины которых проявились из полутьмы.

Подобно стражникам они преграждали нам путь.

Голые черепа, лишенные плоти, запрятывались в капюшоны по мере приближения Яна. Посмотрев на них на пару секунд дольше, чем требовалось, я перевела взгляд на статую, с которой поравнялась. И неожиданно остановилась.

Скульптура заворожила меня, притянула внимание как магнит, и я долго разглядывала ее, пока не опомнилась. Кинли сел к ней на плечо и лизнул языком синие и зеленые драгоценные камни на отлитом золоте, напоминающие изумруды и сапфиры.

Мое боковое зрение уловило проблеск света – в полумраке, за спинами костомах нечто рассеивало кромешную черноту. Там сквозь приоткрытый дверной проем проглядывал нежно-лазурный цвет стен. К моему удивлению, мы подходили к моей спальне. Просто иным путем. Коридор оказался потаенным проходом, скрытым в стенах замка, соединяющим две спальни.

Кинли шипел и скалился, когда мы настигли мрачных костомах, я даже взяла его на руки, чтобы успокоить и побыстрее провести мимо них. Когда мы очутились в хорошо знакомой мне спальне, Ян плотно прикрыл дверь, а я мимолетно задумалась о том, присутствовали ли за ней костомахи и ранее, когда я спала здесь накануне.

Неужели они все время находились поблизости? Я надеялась, что Константин действительно контролировал их и что они ни в коем случае не ослушаются его, поддавшись соблазну полакомиться человеческой энергией, которая была для них столь желанна и привлекательна, и не ворвутся сюда, когда я останусь в комнате одна.

Сразу же по приходе я пересаживаю Кинли на кровать, и он, переминаясь с лапы на лапу и взмахивая крыльями, начинает исследовать ее, подыскивая себе удобное место. Я присаживаюсь на край и оглядываюсь. Ян стоит у окна, его руки скрещены на груди, но поза расслаблена – он прислоняется спиной о косяк стены. Очертания повернутого ко мне силуэта подсвечиваются лунным светом, бьющим через стекло – ослепляющие ледяные лучи пробиваются сквозь волосы дракона, серебря их, придавая им неестественный цвет.

– Неважно выглядишь, – констатирует он.

Я не обижаюсь. Знаю, что под глазами наверняка сереют синяки. И взгляд не такой живой, как раньше: как и моя душа, он наполовину – если не целиком – утратил былое свечение.

– Мне снятся кошмары, – отвечаю я.

Точнее, странные сумбурные видения, сквозь которые брезжит истина, устрашающая меня.

– Если ты плохо спишь, я могу подарить тебе немного хороших снов. Просто дай разрешение.

Помню, как он проник в мой разум в прошлый раз, когда мы оказались в его городской квартире. Тогда он шагнул в чертоги моего рассудка и пропустил мои воспоминания сквозь фильтр – по моей просьбе забрав то, от чего я хотела избавиться: от ужасающих картин гибели семьи. И я понимала, что он может прямо сейчас раз и навсегда освободить меня от кошмаров.

Но в какой-то степени я не хотела, чтобы Ян узрел их. Ведь в них был именно он – пугающий и чужой. Там же были мои тревоги и сомнения по поводу увиденного, хоть оно, вероятно, и не являлось правдой. По крайней мере, отчасти.

И там же накапливались мои страхи относительно того, что теперь стало очевидным: Ян – некто другой, не тот, кого я знала ранее. И я не хотела поднимать эту тему. Не желала переступать границы, вернуться обратно за которые уже не получится.

Я отрицательно качаю головой. Выдыхая громче и тяжелее, чем обычно, я с таким же трудом втягиваю в себя вязкий воздух и думаю, что мне лучше не концентрироваться на дыхании, иначе начну ощущать удушье. Развязывая тесемки шнуровки на корсете, ослабляю его, намереваясь выскользнуть из красивого платья перед сном.

– Могу позвать Гая, если ты не хочешь, чтобы я был в твоей голове, – добавляет он, угадывая мои мысли.

И тем самым Ян невольно наталкивает меня на отнюдь не радужные воспоминания об усыпальнице вблизи кладбища, о Хоросе, превратившемся в неконтролируемый солнечный сгусток энергии, и о том, как два брата – Ян и Гай – проникают в глубины его мыслей, успокаивая пульсирующие прожекторы-лучи, заполонившие все вокруг, извергающиеся как вулкан. А потом появляется Дивия с волками, и Хороса забирают…

Снова мотая головой, поднимаясь на ноги, я продолжаю избавляться от сковывающего меня наряда. Слишком поздно замечаю, как брови дракона ползут вверх, и он отворачивается к окну. Раскладывая помпезную юбку на близстоящих стульях, остаюсь в легких одеждах из непрозрачной ткани: белой, мягкой, как облако.

В таком виде возвращаюсь к кровати и ныряю под теплые покрывала. Задремавший Кинли распахивает бусинки-глаза и приподнимает голову.

– Усну сама, – обещаю я.

Дракон поворачивается ко мне, отрывается от стены и подступает к кровати.

– Могу побыть с тобой или уйти, – говорит он с вопросительной интонацией.

Я прошу его ненадолго остаться. Когда он присаживается на кровать, протягиваю руку, и он моментально сжимает мою ладонь в своей.

– Ян, это что, исчезнувшие апостолы Радзивиллов?^[5] – тихо интересуюсь я. – В коридоре…

Меня уже ничто не могло поразить, хотя перед внутренним взором до сих пор стояло изваяние, затуманившее мой разум своим великолепием. Но легенда о статуях более не казалась для меня чем-то из ряда вон выходящим.

– Да, – бросил он, словно утвердительный ответ ничего особенного не значил.

– Но откуда? – проговорила я, зевнув. – Вы их похитили?

Ян усмехнулся.

– Согласно мифам, драконы – хранители золота и драгоценных камней, ты же знаешь, – пояснил как ни в чем не бывало цмок. – Апостолы изначально были нашим подарком княжескому роду. Лишившись владений, потомки династии попросили сберечь их собственность. Мы спрятали апостолов в укромном месте – здесь до них вряд ли кто-нибудь доберется. – Усмешка Яна превратилась в мягкую улыбку. – В ближайшее время я собирался их вернуть, просто были причины оттягивать появление в нави.

После сказанного Яном я нахмурилась. Если честно, меня охватило изумление.

– Потомки княжеского рода? – повторила я. – Ты с ними знаком?

– Ну да, – пожал плечами он. – А в прошлом их предки были моими хорошими друзьями.

Интерес, который вызывал его рассказ, все равно не перебивал сонливость, утяжеляющую мои веки.

«Ян часто уезжал», – думала я.

У него имелась масса знакомых – тех, с кем он проводил время. Он мог гостить у них, но никогда не говорил, где бывал.

«Много лет назад их предки были моими хорошими друзьями».

«Много лет назад их предки…»

Сколько же веков прошло? Сколько поколений Ян застал? Рожден ли он задолго до появления династии и строительства замка? Нет, я не хотела выяснять, сколько ему лет. Не стоит. Это бы все изменило.

Я не собиралась уточнять его возраст, ведь изменилось уже так много. Причем так кардинально, что моей прежней жизни не существовало.

Кстати, сколько еще времени я смогу отрицать перемену в Яне? Вернее, его истинную сущность, о которой случайно узнала?

– Но зачем вы воссоздали замок? Он вам дорог?

– Как бы выразиться поточнее… – Ян медленно перебирал мои пальцы. – Правильнее будет упомянуть, что замок в каком-то смысле им достался тоже от нас.

– Что? – выпалила я. – Как?

– Вначале мы бывали в яви изредка, а Валентина хотела иметь в нави нечто напоминающее ей человеческий мир. Таким образом и появилось это место. Когда мы уже наведывались в яви чаще, нам захотелось, чтобы и у нас было нечто вроде дома. Мы как раз познакомились с князьями, они собиралась возводить поместье. Поскольку мы сдружились, я любезно показал им нашу крепость через свои мысли. И они построили такую же.

Натянув покрывало до подбородка, я мечтательно вообразила, какой была их встреча, как они ужинали, какие из средневековых блюд стояли на столе, над какими шутками смеялись, бывал ли Ян на балах, в каких платьях Валентина посещала княжеские владения.

Я переносилась в сказку, сотканную из древних преданий, которые для меня существовали лишь в виде сказаний и записей на страницах учебников и пыльных рукописей библиотек, а для Яна – были частью его прошлого.

– Князья были в курсе, что вы драконы?

– Да. И весьма ценили нашу дружбу. Благодаря одному из представителей рода Валентина и обрела невероятную любовь к гуляниям. Впрочем, и мне он был довольно близким другом.

– А Барбара Радзивилл как тут очутилась? В смысле, как вообще стала призраком… – Мой голос превратился в шепот.