Старосадский переулок – улица Покровка

Повернув на первом же т-образном перекрёстке с улицы Забелина налево, в Старосадский переулок, мы уже через несколько минут выйдем на Покровку, там как раз, где в доме №3 в 1920-ые годы располагалось общежитие литераторов.

В этом здании давно нет общежития литераторов. Нет даже мемориальных досок на фасаде.

Есть только табличка, прикреплённая к водосточной трубе. Это – инициатива жителей района, поддержанная местной Управой. Как напоминание нам о том, что и до нас здесь жили люди. Жили, работали, мечтали о чём-то, ходили по этим же улицам.

Табличка на стене дома №3, на Покровке

Поэтому поблагодарим сотрудников расположенного неподалёку, в Армянском переулке, музея «Огни Москвы» за то, что они создали программу «Наши соседи», за то, что установили такие справочные таблички и продолжим наш путь по Покровке.

А Покровка выведет нас прямиком к Чистопрудному бульвару.

Вот на этом самом месте, у входа на бульвар со стороны Покровских ворот, стояла будочка «Пиво-воды». Я помню, она существовала ещё в 90-ые годы прошлого века. Это была уже не разноцветная «будочка», которая была во времена Михаила Булгакова, а другая, «ларёк» из пластика, но надпись на нём была всё та же, традиционная: «Пиво-воды». Когда-то подобных «будочек» в Москве было много.

Вид на Чистопрудный бульвар со стороны Покровки

Чистопрудный бульвар

Чистопрудный бульвар – это часть Бульварного кольца между Покровским и Сретенским бульварами.

Чистые пруды – это на самом деле один пруд, по форме напоминающий вытянутый прямоугольник. Вокруг пруда разбит сквер, растут липы, по аллеям вдоль пруда любят прогуливаться москвичи. Здесь приятно посидеть на скамейке, коих множество установлено вдоль пруда, полюбоваться водной гладью. Еще не так давно здесь плавали лебеди.

Зимой, когда пруд замерзает, здесь по традиции открывается каток. Надо льдом развешивают гирлянды из разноцветных лампочек, в центре катка устанавливают ёлку, ставят дополнительные скамейки, играет музыка…

В общем, Чистопрудный бульвар хорош в любое время года.

Бульвар обнесен невысокой чугунной оградой со всех сторон. Вдоль ограды бегут трамваи.

Вид на Чистопрудный бульвар с внешней стороны Бульварного кольца.

Вид на проходящий трамвай с Чистопрудного бульвара

Вообще то, давно пора нам, как и героям романа, Берлиозу и Бездомному, перейти трамвайные пути, войти в сквер под липы, выпить абрикосовой воды и сесть на скамью лицом к воде. На одной из скамеек сквера еще в прошлом году был нарисован огромных размеров кот.

Посидим, глядя на воду и на то, как солнце отражается в окнах соседних домов, затем пройдем по скверу вдоль пруда в сторону Сретенского бульвара и Мясницкой улицы, увидим многое из того, о чём писал Булгаков и попробуем разгадать некоторые загадки.

Загадка №1. Патриаршие пруды

Мы полагаем, что под именем «Патриаршие пруды» Булгаков описал не собственно Патриаршие пруды, а Чистые пруды. Для такого предположения есть основания.

Основание первое. Собственно трамвай

В Москве, действительно, есть и Патриаршие пруды, правда, трамвая там нет, и трамвайной линии там никогда не было.

Поэтому само существование трамвайной линии на Чистых прудах это – аргумент в пользу нашей гипотезы. Не единственный аргумент и не главный, но все же существенный.

Интересно, что трамвайные пути не просто проложены вдоль Чистых прудов. Они проложены так, что окружают бульвар со всех сторон. Кольцо трамвайных рельс – замкнуто. Не петля, а полноценное кольцо. Во времена Булгакова кольцо тоже существовало, правда, со стороны Покровских ворот, трамвайные линии соединялись чуть подальше, а точнее: в самом начале Покровского бульвара.

Основание второе. Магический круг

Известно, что Михаил Булгаков был большим поклонником Гоголя и Гофмана. И в творчестве самого Булгакова мистика занимает очень важное место.

Мы легко можем представить себе, какое впечатление на Булгакова произвёл сквер на Чистых прудах. Ведь на Чистых прудах образован этакий магический круг. Читатель, конечно, знает, что это такое. Если нет, то запоминайте, может очень пригодиться.

Н.В. Гоголь повесть «Вий»:

«Она приподняла голову…

Он дико взглянул и протер глаза. Но она точно уже не лежит, а сидит в своем гробе. Он отвел глаза свои и опять с ужасом обратил на гроб. Она встала… идет по церкви с закрытыми глазами, беспрестанно расправляя руки, как бы желая поймать кого-нибудь.

Она идет прямо к нему. В страхе очертил он около себя круг. С усилием начал читать молитвы и произносить заклинания, которым научил его один монах, видевший всю жизнь свою ведьм и нечистых духов.

Она стала почти на самой черте; но видно было, что не имела сил переступить ее, и вся посинела, как человек, уже несколько дней умерший. Хома не имел духа взглянуть на нее. Она была страшна. Она ударила зубами в зубы и открыла мертвые глаза свои. Но, не видя ничего, с бешенством – что выразило ее задрожавшее лицо – обратилась в другую сторону и, распростерши руки, обхватывала ими каждый столп и угол, стараясь поймать Хому. Наконец остановилась, погрозив пальцем, и легла в свой гроб.

Философ все еще не мог прийти в себя и со страхом поглядывал на это тесное жилище ведьмы. Наконец гроб вдруг сорвался с своего места и со свистом начал летать по всей церкви, крестя во всех направлениях воздух. Философ видел его почти над головою, но вместе с тем видел, что он не мог зацепить круга, им очерченного, и усилил свои заклинания. Гроб грянулся на средине церкви и остался неподвижным. Труп опять поднялся из него, синий, позеленевший. Но в то время послышался отдаленный крик петуха. Труп опустился в гроб и захлопнулся гробовою крышкою».

Теперь вы знаете, как защитить себя от нечистой силы. Главное, не робейте. Надо нарисовать вокруг себя специальным мелком круг. Рисовать надо строго по часовой стрелке. Такой круг не позволит нечистой силе проникнуть внутрь круга и причинить Вам вред. Если же круг начертить против часовой стрелки, вся нечисть соберется именно там, внутри круга. Она не сможет оттуда выбраться.

Читатель уже догадался.

Разумеется, трамваи вокруг Чистых прудов мчатся как раз против часовой стрелки. Николай Васильевич Гоголь вполне одобрил бы выбор места для появления на сцене самого Сатаны.

Эту несколько мистическую, одновременно волшебную и дьявольскую атмосферу сквера у Чистых прудов чувствуют очень многие. Именно здесь ежедневно с наступлением сумерек собираются «готы»– представители модного молодежного течения. Оно вновь стало «новомодным», каким было в начале 20 века. Это – своего рода культ смерти, темных сил. Молодые люди имеют мрачный вид, нередко загримированы под вампиров, все они одеты в черные одежды, впрочем, ведут себя тихо, хотя иногда пугают своим внешним видом прохожих.

Они не считают себя сатанистами. Насколько я знаю, поклонниками таланта М.А. Булгакова они все поголовно тоже не являются. Тем не менее, здесь, в центре этого мистического круга они смотрятся очень органично.

Похоже, глава №1 романа «Мастер и Маргарита» навеяна Михаилу Булгакову впечатлениями от Чистопрудного бульвара. Но хотелось бы больше доказательств, и мы без большого труда найдём их в тексте романа.

Будем исходить из того, что сам текст романа Вы хорошо помните. Но, право, не станем же мы лишать себя удовольствия ещё раз перечитать некоторые отрывки!

С чего начинается роман. Обратимся к тексту. Как там у Булгакова?

М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита.

«Глава 1. Никогда не разговаривайте с неизвестными.

Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй – плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке – был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках.

Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой МАССОЛИТ, и редактор толстого художественного журнала, а молодой спутник его – поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный.

Попав в тень чуть зеленеющих лип, писатели первым долгом бросились к пестро раскрашенной будочке с надписью «Пиво и воды».

Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера. Не только у будочки, но и во всей аллее, параллельной Малой Бронной улице, не оказалось ни одного человека. В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо, – никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея.

Абрикосовая дала обильную желтую пену, и в воздухе запахло парикмахерской. Напившись, литераторы немедленно начали икать, расплатились и уселись на скамейке лицом к пруду и спиной к Бронной.

Тут приключилась вторая странность, касающаяся одного Берлиоза. Он внезапно перестал икать, сердце его стукнуло и на мгновенье куда-то провалилось, потом вернулось, но с тупой иглой, засевшей в нем. Кроме того, Берлиоза охватил необоснованный, но столь сильный страх, что ему захотелось тотчас же бежать с Патриарших без оглядки. Берлиоз тоскливо оглянулся, не понимая, что его напугало. Он побледнел, вытер лоб платком, подумал: «Что это со мной? Этого никогда не было… сердце шалит… я переутомился. Пожалуй, пора бросить все к черту и в Кисловодск…»

И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный же пиджачок… Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая.

Жизнь Берлиоза складывалась так, что к необыкновенным явлениям он не привык. Еще более побледнев, он вытаращил глаза и в смятении подумал: «Этого не может быть!..»

Но это, увы, было, и длинный, сквозь которого видно, гражданин, не касаясь земли, качался перед ним и влево и вправо.

Тут ужас до того овладел Берлиозом, что он закрыл глаза. А когда он их открыл, увидел, что все кончилось, марево растворилось, клетчатый исчез, а заодно и тупая игла выскочила из сердца.

– Фу ты черт! – воскликнул редактор, – ты знаешь, Иван, у меня сейчас едва удар от жары не сделался! Даже что-то вроде галлюцинации было, – он попытался усмехнуться, но в глазах его еще прыгала тревога, и руки дрожали.