– Я тебе не помешаю, – ободренный последним жестом, заверил ее, не убирая руки с теплой ладошки. – Могу уйти или одеться…

Милена молчала, исследуя мою мимику, не знаю уж что по ней прочла… хотелось бы, чтобы раскаяние. Постепенно к лицу землянки возвращались краски. Румяной она и прежде не выглядела, но болезненная бледность сменялась легким розоватым оттенком.

– Не уходи, – попросил как можно мягче, понимая, что топчу ногами собственную гордость. – Я тебя не обижу и не трону, правда, – продолжил, чувствуя, что желание не уходит до конца, но дает немного охладиться. Только сейчас заметил сизую футболку между полами серой толстовки Милены. Ее длинные ноги обтягивали черные спортивные лосины.

Поспешно подняв глаза от стройных бедер землянки, снова ощущая, как нарастает жар, я наскреб в себе силы предоставить ей свободу действий. Развернулся и быстрым шагом направился к одежде. Шаровары были моей главной целью. Нацепив их, крутанулся, в надежде, что Милена не ушла…

Но ее нигде не было видно. Сердце упало. Я присел на мат, обхватив голову руками. В мыслях царила сумятица. За секунду я четырежды поменял решение, но с дилеммой так и не справился. Стоит догнать землянку? Или это лишь усугубит наши без того вконец испорченные отношения?

– Рэм? – я вздрогнул от неожиданности, но тут же из груди вырвался вздох облечения.

Милена просто зашла в кладовку и теперь вытаскивала оттуда толстый резиновый коврик. Конечно же! Маты не подходят для йоги!

Я непроизвольно хмыкнул – то ли от радости, то ли надсмехаясь над собственной недогадливостью. Медленно поднялся, ожидая продолжения тирады Милены.

– А ты не мог бы подвинуть, – землянка указала ногой на массивный тренажер для прокачки спины и грудных мышц, загородивший добрую часть зеркала. Разумеется! Так удобней отслеживать правильность позы. Здорово, что я ей вот так вот пригодился.

– Легко, – улыбка растянула губы. Я подскочил к тренажеру и оттащил его от зеркальной стены к противоположной. Остановился, уточнив: – Достаточно?

Милена кивнула.

– Могу пока поставить синяки вон той груше? – спросил, ощущая, что облегчение рвется наружу шуткой.

– Конечно, она далеко и если будет падать, – Милена хихикнула, махнув рукой в сторону порушенных тренажеров, похожих на тюки с овощами. – До меня явно не долетит.

Мне стало нехорошо, в груди кольнуло. Землянка допускала, что я позволил бы себе причинить ей вред! Впрочем, мои предыдущие действия оправдывали подозрения. Решив лишний раз не накалять обстановку, с утроенной силой кинулся бить грушу. Общество Милены будоражило, нагнетало выбросы гормонов. Уходя в движение, они делали меня не в пример сильнее, стремительней.

Я начал понимать Сойна, нашего с Сэлом кузена. Многие годы на турнирах эн-бо он неизменно срезался еще до полуфинала. Но познакомился со своей нынешней невестой и – вуаля – выиграл несколько финальных боев.

Примерно представляя позы йоги, я постарался не оборачиваться и не глазеть на Милену. Пока, наконец, не понял, что землянка лежит в позе… как там она называется, когда просто не шевелятся.

Спустя некоторое время Милена неспешно присела, тоже по правилам йоги. Я остановился, неотрывно глядя на нее – внутри разливалось тепло. Было до легкости в теле хорошо от присутствия землянки, главное теперь научиться справляться с желанием. Что непросто. Ведь у дверей случился мой второй приступ плотского голода, как выражаются эрисы, за пятьсот лет. Второй – за два дня.

И вот поймав себя на этой мысли, я задался вопросом – читала ли Милена в брошюре про отличие физиологии наших рас? Там под это выделена целая глава.

Я изучал ее лицо, и впрямь умиротворенное после занятия, но спросить не решался.

Наконец, присел к землянке на коврик. Не слишком близко, выдержав заказанное ею вчера расстояние.

Милена прошлась взглядом по моему голому торсу, но ничего не сказала. Насколько я познакомился с культурой и менталитетом Земли, этот вид точно не должен был смутить ее.

– Смотрела вашу борьбу, по экрану, – Милена смахнула капельки пота со лба. – Было страшновато… У вас многие калечатся?

Я как-то не задумывался об этом, потому что сам заметных травм ни разу не получал. Мысленно оценив ущерб здоровью соперников, был вынужден признать, что без серьезных повреждений и впрямь не обходилось.

Я пожал плечами.

– Наверное, так в каждом подобном спорте, – предположил, потому что понятия не имел, как борцовские соревнования проходят у землян.

На самом деле, единственным моим желанием было продлить наше общение. Милена почти передохнула и явно собиралась отправиться восвояси. Поэтому я изо всех сил старался поддержать разговор. Хотя хранил твердую убежденность, что борьба – нормальное занятие для мужчины. Если кто-то калечился, значит, он просто недостаточно мужчина.

– По-моему это не очень разумно.

Похоже, Милена старательно подбирала слова, не желая задеть. Совершенно напрасно! Если бы сейчас землянка разразилась отборными оскорблениями, я, наверное, и тогда не сумел бы вытащить обломки королевской гордости из-под блаженной радости ее близости.

– У нас раньше часто случались войны, – начал объяснять издалека: – поэтому решили практиковать всяческие виды борьбы, чтобы подготовленных к сражению мужчин стало как можно больше. А потом это переросло в расовую страсть или вроде того…

Она внимательно слушала, чуть наклонив голову вбок. Я прекрасно знал, что Милена старше на несколько сотен лет и наверняка имеет детей, а то и внуков… Но сейчас она напоминала девочку, которую жутко хотелось стиснуть в объятиях.

– Пожалуй, надо пойти принять душ, – бодро заявила Милена. Это был удар ниже пояса. Я не мог убеждать ее посидеть тут еще, пренебрегая личным комфортом.

Пока раздумывал, как действовать, землянка легко вскочила на ноги и кивком попросила сойти с коврика. Даже приподняла за край, показывая, что намерена вернуть его в подсобку.

– Да сам уберу, – наконец-то ко мне возвращались жалкие клочки хороших манер, как казалось раньше, сросшихся с кожей.

– Он не тяжелый, я сама, – пробурчала Милена, дернув коврик, словно могла вытянуть его из-под меня. Это удивляло. Наши женщины принимали заботу и обходительность как само собой разумеющееся. По правилам этикета они ни к чему их не обязывали. Даже если мужчина, как я, оказался под властью любовного гнета. Женщина могла вовсю пользоваться его вниманием, и с легкостью отвергнуть после положенных трех месяцев ухаживания. Уродись верианец хоть трижды принцем, получив от ворот поворот, претендовать на единственную больше не смел.

Неудивительно, что в каждой королевской семье стремились завести как можно больше детей, желательно, несколько сыновей. Чтобы если кто-то из них останется бездетным – (мы способны спариваться лишь с одной женщиной, на всех других тело отреагировало бы сильнейшей болью и долгой болезнью) – остальные продолжили бы династию.

Землянка не переставала смешно подергивать коврик. Зачем? Показывала, что даже такую малость от меня не примет? От этой мысли в груди что-то заныло. Плечи сами собой опустились.

– Милена, – позвал я, пригвоздив коврик к полу своим недюжинным весом. – Почему отказываешься позволить позаботиться о тебе? Это же такая мелочь, на самом деле! И если полагаешь, будто к чему-то обязывает, то, поверь, все совершенно не так. Не знаю как там у вас, на Земле, на моей родине это маленькая честь для мужчины – помочь женщине, продемонстрировать ей уважение.

Ну да! Уважение ей я уже продемонстрировал, недавно, своим вопиющим видом! Достаточно большое, чтобы повесить на него коврик для йоги. Может поэтому Милена и не хотела никаких других жестов? В груди снова что-то кольнуло, а потом неприятно заныло. На душе кошки скребли.

Землянка, по обычаю, вгляделась в мое лицо.

– Рэм, – обезоружила, назвав по имени. – Я просто… ну не знаю… не привыкла что ли… привыкла все сама… вроде как самостоятельная женщина…

Да я и не претендовал на ее самостоятельность! При всем огромном желании просто не имел права!

– Так можно я сам? – уточнил, не поднимаясь.

Милена усмехнулась и заметно расслабилась.

– Или не встанешь?

Мне понравился ее повеселевший тон.

– Не-а! – хмыкнул я, и для лучшей иллюстрации слов облокотился на коврик в полулежачей позе.

– Ла-адно, – захихикала землянка. – Спасибо…

– На здоровье, – я вскочил, с размаху схватил коврик и кинулся в подсобку.

Втайне надеялся, что успею вернуться, пока Милена не ушла далеко от спортзала.

Но когда стремглав вылетел назад, она стояла на месте, будто бы ожидая.

Я остановился, поглядывая в угол, куда забросил тунику. Взять ее с риском, что Милена устанет ждать и улизнет в каюту или пойти так, нарушив этикет королевской семьи?

Землянка помогла решиться.

– А верх не оденешь? – уточнила с хитроватой улыбкой. – Что-то вы, верианцы, любите раздеваться, а вот одеваться не очень, – она задорно хихикнула.

Я метнулся в угол, схватил тунику и натянул так поспешно, что швы заскрипели.

Не забыл и про сапоги, после чего вернулся к продолжавшей хихикать Милене.

– Значит, я тебя не напугал? – казалось жизненно важным убедиться.

– Когда? – резко посерьезнела землянка.

Ой… Значит когда-то все же напугал. Мне опять стало не по себе.

– Здесь, у двери, – уточнил, запоздало осознав, что снова нарушил любимое ею расстояние для общения. Сам того не заметив, остановился в полушаге от землянки, заставив ее задрать голову, чтобы взглянуть мне в глаза. Тотчас наклонился, но от этого стало лишь хуже. Наши лица разделяло не больше ладони. И теперь вместо того, чтобы думать о словах Милены, я мог лишь смотреть на ее губы. Аккуратные, словно вырезанные искусным мастером, нежно-розового оттенка они напоминали о бутоне. Пахли чем-то сладким, с кислинкой.

Еще немного и желание будет преследовать постоянно, догадался я по реакции собственного тела. Такое случалось с верианцами в первые месяцы ухаживания, когда они не имели права даже намекать любимым на интим. Все дело в количестве гормонов. У нашей же семьи, судя по рассказам мужчин-родственников, их хоть отбавляй.

Впрочем, я буду драться, а в это время передышка обеспечена. Гормоны желания переходят в гормоны агрессии.

Я непроизвольно облизал пересохшие губы. В первые месяцы ухаживания допустимы только объятия. А я, кажется, умудрился еще вчера «превысить полномочия», когда прижимал ее так… В голову ударило.

Я инстинктивно расставил ноги пошире, и постарался отвлечься на слова Милены, долетавшие урывками:

– Рэм… не то чтобы напугал… просто как-то странно, когда мужчина вот так реагирует… всмысле, я такого еще не видела, – она запнулась: – то есть я, конечно, видела, но не так… не так быстро… не настолько… и… тьфу ты, не знаю, как объяснить, – отмахнулась, отступив на шаг. Но сейчас меня больше волновало другое. Нынешнее представление перевозбужденного верианца не устрашило маленькую женщину. Тогда значит, вчерашняя дурная выходка ополоумевшего от гормонов зрелости?

– Но я все-таки имел несчастье напугать тебя? – спросил хриплым голосом. Кажется, это побочный эффект желания.

– Вчера, когда резко приблизился, пока смотрела в экран и потом… схватил… не знаю… это было… да, устрашающе… Неприятно…

При моих размерах, наверное. Холодок прошелся по спине, в груди опять заныло.

– Чем могу это исправить? А заодно сегодняшнее… неожиданное? – уточнил поспешно, изо всех сил надеясь, что в ответ не прозвучит нечто вроде: тем, что больше меня не потревожишь, не подойдешь, не заговоришь.

Трон волновал меня в последнюю очередь. Если честно, я абсолютно не жаждал рулить страной. Положение принца-управленца несколькими провинциями, более чем устраивало, дарило определенную свободу, немыслимую для государя. Невозможность иметь детей огорчала, но я пережил бы это стойко. Тем более, у меня подрастали шесть очаровательнейших племянников – сынишек двоюродного брата отца. А там, кто знает, может у Сэла появится столько же малышей.

Перспектива время от времени переживать приступ гормонального бунта, тоже не пугала. В конце концов, это случалось с каждым одиноким, но встретившим свою единственную, верианцем, не реже пяти раз в месяц. За сутки организм справлялся, и все повторялось снова.

Хуже всего было ощущение, что если я ее больше не увижу, весь мир потеряет краски. Потеряет смысл любая победа в боях, любые прогулки на шарах-мобилях. Даже полеты на планерах над горами унгов, от которых захватывает дух и кажется, что мы, верианцы, тоже летуны.

Я перенес острый приступ этого состояния вчера и сегодня утром, пока намеревался, скрепя сердце, выполнять данное Милене обещание. Но испытать подобное снова… казалось немыслимым.

Пока я размышлял о своем незавидном положении, в котором сам же виноват, целиком и полностью, землянка облокотилась о ближайшую стену. Лицо сосредоточилось, взгляд устремился в пустоту – тоже о чем-то задумалась. Я решил не форсировать события, дав Милене столько времени, сколько потребуется. Сердца зашлись, воздух едва просачивался в грудь. Хотелось потормошить маленькую женщину, расспросить. Но я удержался.

Наконец, землянка отступила от стены и начала говорить.

– Рэм, я не очень знакома с вашими традициями, обычаями и, откровенно говоря, только вчера открыла брошюру. О различиях наших рас и физиологии еще не прочла… – Милена остановилась, видимо, заметив досаду на моем лице. – Но совсем не против, если станешь моим личным телохранителем, – землянка усмехнулась.

Совершенно зря! За нее я убью и покалечу любого.

– И экскурсоводом… при нескольких условиях.

Я кивнул, в очередной раз обнаружив, что задерживал дыхание.

– Во-первых, все прочту сегодня, обещаю. Но скажу тебе сразу – я не планировала никаких отношений в ближайшее время, устала от них, – впервые на ее лице промелькнул след богатого и, видимо, не такого уж радужного опыта.

Обидно! Теперь меня будут мерить чужим мерилом. Ну ладно… переживу.

– Поэтому сразу поясняю – я ничего тебе не обещаю. Если рассчитываешь, что мое согласие на наше общение означает согласие также и на ухаживания… – Милена осеклась…

Я решил воспользоваться паузой, чтобы облегчить ей участь.

– Не рассчитываю, – затараторил поспешно. – Вернее, я бы этого очень хотел, не стану скрывать. Но у нас существует положенный трехмесячный период знакомства. После него женщина озвучивает решение – примет ли мужчину как потенциального жениха или это категорически не входит в ее планы.

Милена довольно кивнула. Видимо, ей понравилась вставка. Не очень хорошо для меня…

– Во-вторых, мне бы хотелось, чтобы ты оставался при мне одетым! Во всяком случае, в штанах!

Я хохотнул, не знаю почему, просто вырвалось. Она тоже.

– Согласен, – выпалил, не желая заставлять ее ждать.

– В-третьих, – Милена уперлась ладошкой в мою грудь.

Зря! Так я гораздо хуже соображал, нежели раньше.

– Ты не будешь приближаться сильнее, чем на два шага!

Ого! Мы сократили дистанцию на целый шаг! Это меня приободрило.

– На все согласен, – вновь заторопился с ответом. – Но хотел бы также попросить тебя о нескольких вещах.

– Слушаю, – кивнула она, чуть опустив голову, как обычно, когда внимательно что-то изучала.

– Хотел бы, чтобы любой знак внимания с моей стороны ты воспринимала естественно. Как будто, так и должно быть, не задумываясь о чем-либо еще, – попросил я.

Она кивнула второй раз.

– Также был бы счастлив представить тебя своей семье, в дни пребывания на состязаниях. Если, конечно, ты не решила отказаться, – продолжил, кажется, не очень-то уверенно.

– Не решила, – заверила Милена, и мне сразу стало легче дышать. – Но не обещаю смотреть все поединки. Возможно, они покажутся слишком… хм… жестокими.

– Как тебе будет угодно, – согласился, втайне надеясь, что хотя бы на моих она поприсутствует. Одна мысль об этом заставляла тело наливаться невероятной силой и гибкостью.

– И последнее, – выдал на радостях. – Очень надеюсь, сопровождать тебя на корабле и в случае других выходов в свет. Ну если, конечно, не предпочтешь уединение.

Вот тут она призадумалась. Несколько минут изучала мое лицо, склонила голову в другую сторону, вздохнула.

– Рэм, – начала медленно. – Я немного устала от общества. Поэтому давай сойдемся на следующем. Если захочу пойти куда-то одна, пойду туда одна. Ни с кем-то, вместо тебя, просто одна. И ты не будешь кидаться на меня как вчера, и возражать?

Я кивнул, хотя ее слова заставили болезненный комок в груди сжаться еще раз.

– Мы немного другие, – продолжила она. – И развиваемся несколько иначе.

Я читал, Милена! Так и подмывало похвастаться. Вчера, ночь напролет штудировал все, что раскопал в королевской библиотеке о твоей расе. Вернее, о землянах. Потому что про араччи знал немало и до нашего знакомства.

– Ну, а пока ты мой спутник, – закончила Милена: – я бы хотела побольше услышать о вашей культуре, традициях, планете. Обожаю этнос, биологию…

– С удовольствием расскажу все, что знаю, – заверил горячее, чем намеревался. – А знаю я немало. И это не хвастовство! Просто каждый отпрыск королевской династии обязан просвещать любых инопланетников о нас…

Милена улыбнулась.

– Ладно, – ее ладонь почти ласково прошлась по моей руке – от плеча и ниже. Я непроизвольно прикрыл глаза, наслаждаясь этим маленьким чудом. Каждая клетка звенела от ликования. – Проводи меня до каюты что ли… Но это не означает, – землянка прервала желанный контакт и подняла пальчик вверх. – Что потом будешь меня там отлавливать.

– Не означает, – выдохнул я. – Идем.