Город сталкивает нас. Даже нехотя этого ты становишься свидетелем чужой жизни. Заглядываешь в окна, слышишь, как работает телевизор у соседей, видишь пьяных людей в подъезде. Вокруг слишком много шума, суеты, машин. Не получается побыть одному. Именно поэтому затыкаешь уши наушниками, а на голову натягиваешь капюшон.
Да, родители выделили тебе комнату, но при этом все равно слышно, как мама утром надевает куртку, застегивает сапоги, как папа опять теряет перчатки. Все вокруг тебя толпиться, лишая возможности остаться в тишине.
Сашка очень часто втыкал наушники и просто слушал свое дыхание и биение сердца. Он сидел на подоконнике и смотрел на маленький кусок мутно серого неба.
Потом заметил в темном окне силуэт. Она жила на тринадцатом этаже, а он напротив неё на одиннадцатом. Каждый вечер Сашка разглядывал её. Каштановые волосы, с которыми любит играть ветер. Серые глаза, теплые и мудрые. Мечтательный взгляд, казалось, грезил о таинственных странах и о далеких островах. Застывшая полуулыбка, так могла улыбаться лишь она – одними уголками губ. Она находилась на подоконнике даже в лютый мороз.
Вечером он бежал со школы или с тренировки, чтобы снова забраться на подоконник, посидеть с ней рядом. Много разговоров было между ними. Он рассказывал о родителях, друзьях, учебе, жаловался на тренера. Она понимающе наклоняла голову набок и тепло улыбалась.
Однажды незнакомка не пришла. И на следующий день, и через неделю. А он ждал, уже боялся отходить от окна, лишь бы не пропустить её. Но пустой подоконник лишал всякой надежды, пропали даже шторы.
Сашка зашел в подъезд. Сердце колотилось. Поднялся по ступенькам. Дошёл до двери, руки заледенели. Едва дыша, он дотронулся до звонка. Нажал. Вздрогнул, услышав трель, разносившуюся по квартире. Сашка шумно вздохнул. К горлу подкатил тугой ком.
– Тебе кого мальчик? Корнеевых? – прошамкала старушка, осторожно выглядывая из соседней двери – так уехали они.
– А куда? – спросил Сашка пересохшими губами.
– Не знама куда, за пришлыми не уследишь. Катька сдает квартиру-то. – старушка бросила, уходя.
Он спиной прижался к двери, которая, хранила остатки ее солнечного взгляда. Громыхнул лифт, вырывая Сашку из оцепенения. Он бросился бежать прочь от осколков несбывшейся мечты.
* * *
– Значит, вы только после института. – протянула блондинка с длинными ногами и в короткой юбке. – Мы можем вас взять на испытательный срок. Зарплата, естественно, будет ниже рыночной.
– Хорошо. – Сашка пожал протянутую руку. Надо же с чего-то начинать.
Блондинка ткнула кнопку аппарата, стоящего на столе:
– Анечка зайдите.
– Да Маргарита Сергеевна. – дверь из кабинета находилась за спиной.
Шаги. Сашка краем глаза увидел каштановые волосы, его пробило током.
«Она!» – мелькнула шальная мысль.
– Вот документы Александра Сергеевича, примите его в штат. – блондинка подала бумаги вошедшей девушке и добавила, обращаясь к Сашке. – Пройдите за Анной, она вас ознакомит с распорядком и правилами.
На ватных ногах он встал и побрел вслед за девушкой. Той, с которой проводил вечера на подоконнике.
– Держите. – Аня протянула ему бумаги – Не волнуйтесь, Маргарита Сергеевна только на вид грозная. На самом деле нам очень повезло с начальницей. Давай знакомиться. Я – Аня.
Девушка гораздо старше той, но улыбка, осталась такой же мечтательной и открытой.
* * *
– Саш, надо обсудить, где праздновать день рождения! – возмущалась Аня. – 32 бывает один раз в жизни.
– Как и 31. – засмеялся Сашка.
– Ну, что ты начинаешь. – возмутилась девушка. – До праздника две недели, а мы еще ничего не сделали. Гостей не позвали.
Сашка улыбался возмущению Ани. Они шли по парку. Одной рукой парень обнимал любимую, другой катил коляску с малышом.
Он так и не сказал Ане, про свидания на подоконнике. Как ему стало тяжело дышать от воспоминаний и ее взгляда. Ни о чем. Хотя, когда ему будет 50, расскажет про это. Может быть…
– Не благодарная!!!!Я, я,я,я-это я дала подарила тебе жизнь. Я работала как проклятая, чтобы прокормить и обеспечить все твои хотелки. И что я получаю взамен. Сидишь передо мной, вся такая взрослая, огрызаешься, такова твоя благодарность? – гневно пучила глаза несчастная мать.
Людмила сидела в кресле. Казалось, что глазами моргала попеременно, так как от происходящего действовать синхронно они отказывались.
– Что сказать нечего? – надрывалась жертва обстоятельств.
– А в чем конкретно упрёк? В том что родилась или в том, что есть просила? – Невозмутимо спросила Люда.
– Вот, нет бы, чтоб уступить, продолжаешь мне перечить.
– А в чём уступить?
– Ой, заткнись ты.
– А не заткнуться ли мама вам? – повысив голос проревела Людмила.
На секунду женщина оторопела. Затем интенсивно захлопала глазами. После тяжело задышала, явно готовясь к атаке.
– Так вот, на свет я не просилась. Не хотела детей, надо было взвесить все варианты заранее. В чём ты пытаешься меня обвинить? Хотелки ты мне оплачивала, варианты есть всегда, к примеру, не оплачивать.
– Воооот как ты запела, умную из себя корчишь. Конечно, что ж, любовь на горизонте замаячила и ты сломя голову бегаешь на свидания. Видела я твои свидания. Всё, мать тебе больше не нужна. Я для тебя пустое место.
– Ты нормальная? – вытаращила в разнобой моргающие глаза Люда.-Мне 30 лет, я в разводе, о чём вообще может идти речь?
– Я, нормальная! – задохнулась бедолага.
– Что изменилось в твоей жизни с появлением мужчины в моей жизни, ты стала хуже есть, меньше спать, быт может рухнул, что так повлияло на твое отношение ко мне?
– А при чем здесь быт?
– А при чем здесь твои вопли про мои свидания?
– Ха, ты посмотри на неё и бровью не ведёт. Ничего говоришь не изменилось?
– ?
– А я видела у тебя коробочку, явно же в ней что-то есть, что не рассказала, так-то, не изменились говоришь отношения?
– Хм.
– Конечно, теперь и сказать тебе нечего, только о себе и думаешь. Есть у тебя такая черта, ты приспосабливаешься. Да, да, приспособленка. Делаешь только то, что тебе хочется и никак иначе.
– А я кому-то задолжала, может должна делать то, что ты хочешь?
– Дождешься от тебя.
Людмила собрала в кучу все свои силы. Моргнула двумя глазами одновременно. Сердце отбивало бешенный ритм в голове. Дышать хотелось перестать. Она сидела и наблюдала за тем, как мать, точно разъяренная тигрица мечется по квартире. Брызжет слюной в тщетных попытка доказать своей единственной дочери, что она виновата во всех смертных грехах. Так она просидела не один час, перебирая в своей голове адский сюр из подобных воспоминаний. Каждый раз, с того самого момента, как она впервые пошла на свидание, в матери просыпалась необузданная ревность. Дух противоречия и дьявольски не контролируемое безумие. Были моменты и довольно много, когда их отношения вышли на новый уровень. Дома стало спокойнее. Беседы длились часами. Взаимопониманию не было предела. Не один год Людмила была одна. Проживала тяжелые ситуации и кризисы. Но всё изменилось в минувшую субботу.
Она не рассказала про подарок в коробочке и впервые за долгие годы не пришла ночевать.
– Что молчишь, язык проглотила? – вернул ее в реальность раздавший вопль матери.
– Да нет, думала, вспоминала и отчетливо понимаю, что существовать мы с тобой можем только по отдельности. Иначе в тебе просыпается демон власти. И ты считаешь, что я твоя собственность. Мной можно манипулировать и изводить молчанием, ах да, еще ты любишь обижаться. А самое главное, ты не умеешь любить и, судя по всему, не знакома со мной.
– Ну вот, что и требовалось доказать, ты снова выбираешь себя.
Людмила медленно поднялась с кресла. Прошла к входной двери. Накинула куртку на плечи, хотя на улице и стояла зима. Бросила ключи от квартиры в сумочку, толкнула входную дверь, шагнула за порог. Остановилась и посмотрела матери в глаза.
– Нет, я выбираю любовь.
Холодная полупустая квартира на 1 этаже довольно унылого захолустья. Пригороды никогда в жизни не вызывали у него восторга. Особенно сейчас, когда он прикован к этому месту своей чертовой бесталанностью.
Стив Харди – худощавый писатель, не признанный гений. Так ему казалось. Дожив до 37 лет, он так и не заполучил Пулитцеровскую премию. А ставки всегда были высоки. Изможденный и горевший своей очередной идеей, он гнул свою креветочную спину ночи напролет. Романы становились бестселлерами, но этого ему было мало. Что такое признание обычных читателей? Кому оно, в сущности, важно?
Пулитцеровская премия – сыр в аду его мышеловки.
Серым утром 2005 года. Стив курил сигареты одну за одной. Его потухший, ничего не видящий взгляд был обращен в грязное окно.
– Какого черта вам не спится в такую рань? – глухо бормотал он сам себе, обращая вопрос к проплывающим под окнами головам.
– Не спится!
– Какого черта, ты кто еще такой? – воскликнул Стив, не веря своим глазам.
– Чёрт, а ты разве не звал?
В дверях ухмылялся небольшой кругломордый и довольно лохматый чертяка. Стоял, пристально рассматривая Стива. Очень странно, но глаза у него были голубыми, пронзительными и страшно леденящими. Одет был просто: черные строгие брюки, белая рубашка, лакированные туфли. На голове шляпа. Вероятно, прикрывала уши.
В руках он держал чемоданчик, черный с золотой пряжкой.
– Предлагаю сделку. Думай быстро, решай молниеносно. Сейчас или никогда. – довольно надменно заявил черт.
– Да откуда ты взялся, отродье сатаны? – Стив схватился за голову.
– Послушай, ты неоднократно взывал к нечистой силе. Твоя гордыня и тщеславие не дают тебе покоя. Ты не живешь. Ты никчемный писака. Так ведь?
– Это я-то писака?
– Да брось, Стив, я знаю все твои мысли. Тебе страшно оттого, что ты не талантлив или недостаточно талантлив для премии, о которой ты грезишь. Ты следишь за лауреатами. Ты не живешь. Ты чахнешь. Твой талант чахнет вместе с тобой. Решайся на сделку!
– Что ты предлагаешь? – медленно произнес ошарашенный автор.
– Любовь!
– Что?
– Да брось, я же знаю, как каждое утро ты ждешь только ее. Пока ее светлая головка не проплывет мимо твоего окна. Докуриваешь сигарету. Смахиваешь рукопись со стола и удрученно плетешься в пустую кровать.
– Лора, ты говоришь о Лоре. Но что я должен сделать?
– Всё просто. Ты откажешься от своей любви к ней. Между нами говоря, ты ей тоже мил. Но ты же хочешь премию! Подписываем договор, в котором черным по белому написано, что ты, Стив, заканчиваешь рукопись и получаешь заветную премию. Лора же, выходит замуж и счастливо растит ребятишек.
– В чём подвох?
– Умён, – ухмыльнулся черт. – Подвох, мой друг, в том, что ты всегда будешь рядом с Лорой. Случайно встретишь в супермаркете или в очереди в кассы кинотеатра. Ты вечно будешь помнить о том, как дорого стоила твоя мечта.
Октябрь 2007. На вручении премии Пулитцера Стив Харди стоял, ожидая награды. В его глазах адским пламенем светилось безумие свершившегося.
Награду вручала Лора.
Что в этом городе мило?
Тихая жизнь и мечта.
Всё в нём немножечко криво,
В этом его красота.
Что в этом городе счастье?
Тихие ночи и люди,
Молча смотрящие вдаль.
Чёрное небо и звезды,
В глазах, не любимых печаль.
Что в этом городе помнишь?
Жизнь, что когда-то кипела,
Речку, друзей и мечты.
И как легко упорхнула,
Всей не познав красоты.
Кто в этом городе любит?
Каждый друг друга не много,
Всех, и друзей, и врагов.
Как в этот город добраться?
Резко, отбросив сомненья,
Сесть в электричку на час.
Жизнь наша просто мгновенья,
Так надо порадовать глаз.
Как в этом городе тихо.
Сердцу родные края.
Здесь я всё вспомню,
Всё дивно.
Шепчет родина моя.
Здесь есть бугры, есть долины.
Некогда был и завод.
Есть и скалистый каньон.
Рынок в пыли у дороги.
Жизнь здесь проходит за зря.
Вот ты стоишь средь безумья,
Явно на месте своём.
Всё здесь пропитано хлебом,
И чьей-то родимой рукой.
Здесь есть частичка бабули,
В воздухе столько тепла.
Детства родного обрывки,
А в памяти рана свежа.
Место здесь хватит и горю,
Столько вокруг пустоты.
При этом здесь так пахнет волей,
Родимые сердцу черты.
Я здесь пройдусь по полям,
К речке спущусь осторожно.
Были когда-то места,
Теперь угадать невозможно.
Сколько здесь было любви.
Хватит на три поколения,
Только ты жизнью живи.
В памяти нежа мгновения
А воспоминания храни.
09.03.2004 Вика. На маленьком тесном стуле, обложившись учебниками, сидела Виктория. Она доедала вчерашние «Кириешки» со вкусом радия.
Год назад девушка вот так же сидела в крутом офисе. Престижная работа менеджера по продажам, достойная зарплата, директор фирмы – её жених. Впоследствии, как оказалось, не только её.
С тех пор случилось много всего. Разбитое сердце, бесконечные собеседования, отказы. В итоге она здесь: в отделе диетических продуктов в ТЦ «Простокваша». Продавец. Не работа, а мечта! Вика закусила нижнюю губу от досады и смахнула слезу. Спасибо, что хоть это нашла, никто не любит брать студентов.
У неё было странное ощущение, что судьба словно затягивала её событиями, приглашая идти всё дальше и дальше. Закрывала одну дверь, чтобы открыть другую. «Глупо. Уловки воображения», – выдохнула Виктория.
Повернувшись, девушка увидела высокого широкоплечего молодого человека с густой копной волос, который стоял и смотрел на неё в каком-то изумлении. На секунду их взгляды пересеклись, и воздух будто исказился и поплыл. «Похоже на знак», – мелькнуло у неё в голове.
09.03.2004 Андрей. ТЦ «Простокваша» в г. Пенске, конечно, не самое романтичное место на земле. Почти рынок. Кроме небольших закуточков, киосков, витрин здесь жил полумрак. Всегда. И даже в такую ясную погоду, как сегодня, было мрачновато. Ничто не предвещало солнца.
Молодой инженер Андрей стоял около хлебного. Взгляд бесцельно скользил по прилавкам с товарами: «Носиться по городу, заключать договора в кайф, но съедает всё время». Он смотрел, как люди набивали сумки продуктами и спешили домой. А его там никто не ждал. «Где я встречу её? Судьбу. Только здесь и тусуюсь по вечерам», – тоскливо заныло сердце.
Ровно год назад чувство одиночества стало непереносимым. Андрей, как сейчас, помнил этот день. Он мчал на Ниве в офис и увидел храм. В голове мелькнуло: «Мне надо туда». Резко затормозил, напугав проходившую бабушку.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке