Раньше он к голове не допускал… А теперь сам открылся. При сомкнутых лбах она не почувствовала каких-либо естественных границ голов, а увидела радужные картины мыслеформ, а потом и их полное отсутствие при наличии чего-то непередаваемого словами, присутствующего всюду и внемлющего…

Ее привлекал в мужчинах ум и загадочные искры духа в глазах, но вот чтобы это было видом влечения и тем более близости, более утонченной и захватывающе-приятной, интригующей, чем любой половой контакт…

18.07

Утром рано ее пробудили очень сильные непрерывные, неистовые фрикции… Реальные. (накануне ночью было по – нескольку умеренных с перерывами, похоже на то, как Он реально ей показывал, чередуя по возрастающей стадии пикового возбуждения и расслабления, называя это Тантра… И он еще сопровождал относительно деликатный процесс где-то на четвертом или пятом более сильном всплеске словом – Глубже). Она поняла, что Он бывает страстным в астрале, эфире или как это все назвать…. А бывает через несколько минут другим, близость больше душевная, вовлекающая центры в груди и в голове… Тогда он подолгу смотрит в ее глаза, даже нежно держа ее голову на своих больших руках, дышит теплом ближе и ближе, наконец, лицо его исчезает, она видит темную бездну на месте лица и мерцание в пустых глазницах и это ее не пугает… Содыхание превращается в нечто иное, скорее это уже не дыхание, а вибрации внедрения откуда-то сверху в их слитые тонкие тела единого потока Праны (их раздельные потоки Праны, похоже, тоже слились). Тогда ни он, ни она не дышат легкими, или дыхание становится каким-то ниточным, а организм поддерживается исключительно за счет энергетических потоков чистой Праны, этой колеблющейся волны, входящей прибоем с темени… Будто они стоят под душем. Предшествует этому серия глубоких поцелуев в уста…

19.07

Ночью был микс всего. Он улыбался, улыбался… И смотрел в глаза нежно-нежно. И целовал всюду, целовал… И говорил – моя родная, любимая, девочка моя, голубка, дай поцелую пальчики, что это пишут, моя выдумщица… И она услышала музыку. Виолончель, скрипки… Утром сильнейшие серии всплесков… Частые подергивания, усиливающиеся, как схватки при родах… Даже с болью некоторой… Тянет и живот аж до пупка. Она и вскрикивает, согнувшись на боку. Эта страсть ошеломляет. Разряды тока. Как он достиг такой техники Тантры?..Или же еще ее сверхчувствительность играет роль… Интересно, если еще вдруг он не бодрствует при этом.

Днем иногда она сама становилась «суккубом». Приходила к нему. Садилась на него. Сидя, они смотрели в глаза… Была кульминация и… утонченно, остро…

В эфире он такой открытый стал…, чувственный, доверчивый, сентиментальный и нежный. Ласковый. Будто потерял свой неизменный контроль и осторожность… Или это она изменила свое восприятие… Внешне суровый, сдержанный, скрытный, по существу, это он показывает ей, как быть истинно милосердной и эмоциональной, любящей… Парадокс.

«Родной, не скрывай, выпусти… Я не приручусь, не впаду в зависимость, я адекватна…»

23.07

Попросила Его не стесняться. И последовала такая серия толчков, что Ее подбрасывало на кровати как полтергейст… Ее ноги самопроизвольно поднялись, вытянулись, ее развернуло в кровати поперек, потом ноги согнулись в коленках. Ею обладали со страстью… Потом перерыв, в который она то и дело опять чувствовала под головой его ласковые большие ладони, он, близко поднеся свое лицо, смотрел Ей в глаза нежно- нежно. Глаза его были темные-темные, бездонные, временами лицо превращалось в бездну…

И после перерыва Он начинал нежные колыхания, поверхностные, осторожные. И целовал в губы. Целовал так глубоко и проникновенно, что это было откровенным признанием в любви, а не собственно вожделением…

Потом снова серия сильнейших спазматических движений, ее трясло и бросало… Даже больно было…

И временами она видела картинки его сознания. На бирюзовом фоне бесконечное множество мандал мельтешили и крутились, и у нее не хватало зоны внимания и рассудка – это не только осознать, но и зафиксировать хоть как-нибудь. Да он сумасшедший гений! – мелькнул защитный возглас. Опять сильнейшее почитание и преклонение проявилось у нее поверх почти материнской нежности к нему… Точно, он не человек… инопланетянин, как собирательное выражение для нее для обозначения чего-то немыслимо неисчерпаемого и потустороннего

…Как же Он живет ЗДЕСЬ…, Пробужденный…! ОН не вмещается в узкое горлышко нашего Мира. Многомерный.

Она гладила его волосы, реально осязала его кожу и даже ласкала языком потаенные закутки его тела, при этом желая попасть в затаенные уголки его Сознания и Сверхсознания, любя это все невысказанное и невыразимое невысказанно и невыразимо…

То он влетал в замок на белоснежном коне во главе войска иного времени, то за руку пешком приглашал ее прогуляться где-то в цитриновой дали иного мира…

Он появлялся ночью не единожды. И по-разному. С разной степенью ясности человеческих и нечеловеческих очертаний, наличия или отсутствия телесности, иногда она чувствовала, что теряет сознание, иногда – рассудок… Она испытывала блаженство, не прикасаясь к себе… Это его руки, пальцы, губы она чувствовала… Вот-вот удалившись, растворившись, нигде не обнаруживая себя, вдруг, он снова возвращался…

В определенный момент она среди криков и стонов своих начала слышать, что говорит на ином наречии, том самом, на котором говорила с ним в своих видениях на околоземной станции… Где-то в трансе она смогла поставить на запись диктофон… Диктофон мешал их соитию и она его отключила, после этого Он стал еще явственнее и раскованнее с ней.

Он пробудил ее в полшестого утра. Потом пришел и позже… И опять было смешение всех возможных способов их коммуникаций… Явно плотских, потом очень тонких, потом просто сознание, потом бесконечность того, что не выразить и в обратном, и в случайном порядке…

Горячее дыхание Его вулкана извергало лаву и пламя… Лава. Лава. Лава. Love. Love. Love.

27.07

Показал картины Франсиско Гойя. «Люблю тебя. Пойдем погуляем» – перенес в сферу с синими звездами – «Это ты и моя любовь».

31.07

Увидела свои потаенные части прозрачными, какой-то натянутой мембраной, медузой… Ее пронзает «любимец», потом кротко «целуется» с шейкой… Она видит разряды токов, их ясное сияние в зелено-синих фосфорических тонах, расходящиеся вверх по его органу от ее стебля кольца, сжимающие его и колющие ее стенки… Напряжение и импульсивность тока ровно такая, что боль обоим кажется удовольствием… Спазмы походили на иллюминацию дискотеки и ощущения убыстрялись и углублялись, до известных пулеметных очередей…

Вдруг она увидела, что их совместное поле Меркаба, которое она однажды настраивала (и беспокоить его долго не решалась), ожило само. И как дирижер – это поле сонастроило сразу все чакрамы. Они стали единым полем, с единым вдохом и выдохом, с единым взглядом, с единым стоном и криком, с единым взрывом единого одномоментного наслаждения… Это уже космический летательный аппарат, это больше человеческого бытия… Это из предыдущих цивилизаций… Люди когда-то так и покинули Землю во время Хаоса…

Она знала, что эта манипуляция чревата техническими последствиями. Возможны аварии… Чуть позже столкнулся большой выставочный автобус прямо у ее дома на внешней стороне. А потом позвонила мама, что у тети только что отказали тормоза и только чудом… (дальше она не слушала, а думала, как коррекцию делать… как… Это поле Меркаба, как ящик Пандоры в неумелых руках неофита…)

03.08

Она спросила его, любит ли он ее… Он ответил – Эго… Эго… Эго…

Почему от Него столько грусти… Эго Ее кричит от угрозы, как перед выкидышем эмбрион…

Она чувствовала такую безысходность, что понимала, что без Него нет смысла… Нет желания жить. Даже ради родных. И ее взору представились самоубийцы… Она их понимала… Самые сильные из них стали писателями. Или самые циничные выжили…

Когда чувства топят собой, надо чтобы кто-то обнял, держал… Эта волна схлынет… Если обнять некому, то сжимаешься в позу эмбриона…, засовываешь себя в уголок своей внутренней пещеры и просто ждешь, когда внутренний ураган утихнет.

На рассвете был сон.

Секс под картинами на «глазах» у Николая Рериха. Вошли в картину, потом поднялись в горы и вошли в огонь-лотос в факеле. Там контакт их был тантрическим, они просто находились рядом друг с другом. И разлился острый оргазм в темп пульсаций лотоса.

Кто ты? – спросил Он

Звезда… – ответила Она и опять задумалась, отвечает эго или же нечто иное… И усмехнулась, в очередной раз поняв, как истинные категории подменяются в уплотненной материальной Земле.

А чувствовала Она себя и Его уже даже не светом, не лучами, а именно звездами.

Перед глазами пронеслась и картина Рериха с олененком. Это разбудило воспоминание о предыдущем видении об олененке, когда ОН подарил ей его. В течении дня трижды минимум почувствовала, что контакт инициирует именно ОН…

На следующий день после сна у картин Рериха мысль возникла – «Осознания нет». И тут она увидела ось, а все события, эмоции шли как внешние круги. А ось неподвижна. Она есть космос. Холодный? Может и теплый, может любовь… Но неизменна. Проходит от момента рождения явно. До рождения – не разглядеть… Она ощущала себя так, оказывается, с раннего детства, в любом возрасте и обстоятельствах… Нашла пустоту? Видимо, вот, что Он ощущает… И она стала независима на время и от своего тела, и от Него… Нашла момент этой жизни, где Его еще не было. Это точка отсчета. Опоры.

Его мысли о ней, как всегда, настигли Ее неожиданно и зримо, были приятны. Но не достигали обнаруженного (вновь, спустя годы) внутреннего Ее осознанного пространства… Рафинированность… Индифферентность…

Сначала Ее реакцией было отторжение мыслей о нем. Потом – а почему бы и не пустить их… Приятно ж. Она уже могла отделять, осознавать.

05.08

Внутреннее пространство не ушло. А стало яснее. И понимание, что фактически с детства оно было. Просто потом оказалось в забвении. И вот теперь, благодаря Его достаточной доли безжалостности (к себе и к другим) в рамках понимаемой Им целесообразности, Она возвращается к, казалось бы, утраченному сокровищу. Состояние пока еще оглушающее. И его можно описать так – «Меня не принимает ни один из близких берегов. Ни одна гавань. Некуда пристать и бросить якорь. Остается быть во внутреннем океане и уповать на продолжительный штиль… Штиль внутренней любви и милости»

А по телеку в этот момент мультфильм гласит – «Смиритесь… У вас нет выхода. У вас закончился запас друзей»…

28.08

В 4—15 утра ее пробудили его невидимые поцелуи и объятья. Иной раз «Инкуб» засыпал только к четырем… Но вот, чтобы просыпался… Редко. Может, это его сон.

Почти весь день потом она пребывала в ощущении, что находится одновременно в двух потоках времени, в настоящем, реальном, обыденном и ином. Сомнамбулическом, реальность которого подтверждали номера машин, они магически повторялись в строгой последовательности во всех поворотах, дворах, куда ни бросишь случайный взгляд, совпадения повторений числовых кодов уже не говорили ей, что она сошла с ума, или над ней провидение издевается, или это наваждение. Это было нормальным. Уже привычным. Непривычно было невиданная протяженность во времени этого состояния. Почти целый день. Она подумала, что следующий этап, это стать призраком, которого уже не воспринимают плотные люди. И еще она подумала, что любовь, страсть, фанатизм любого рода, это не болезненное состояние, а пребывание в другом измерении… Просто пока это научное открытие не сделано и не подтверждено.

Ей показалось, что Он страдает сегодня. Может, от ее откровенности? Еще что Он как Сирена для ее духа, манящая, уводящая в никуда… Или это она для него? Но как это согласуется с его улыбками, которые она физически ощущает, потому как утопает в них? А еще с недавних пор при их контактах, так назовем обмен энергиями, образами, она начинает много смеяться.

На днях он показал ей часовой механизм, она ломала голову, какое колесико нажать, чтобы все шестеренки пришли в движение, так и не решила… Голова с тех пор глухо побаливает. Ощущение любопытства и безысходности напополам с ее надеждой на традиционное для ее мозга озарение…