Посёлок активно застраивался. Это было заметно. Повсюду стояли новые двухэтажные деревянные дома, под стать сосенкам: такие же стройные и аккуратные. Своими красочными вывесками манили добротные, приземистые и тоже новые магазин и столовая.

Всё вокруг было наполнено духом романтики. Всюду красовались плакаты с изображениями самой ГЭС, которую предстояло построить. Всё вокруг было торжественно и наполняло духом и желанием поучаствовать в великом деле, внести свою толику труда и остаться в памяти потомков, как строитель самой большой гидростанции в мире. В глаза бросились и детский садик, и школа. В посёлке была и своя баня, комбинат бытового обслуживания, и даже часовая мастерская.

– Всё, чтобы строитель ГЭС ни о чём не беспокоился, – восхищённо заметил Сергей. – А вот вам и дирекция ГЭС.

– Шофёры нам позарез нужны, – начальник отдела кадров с улыбкой посмотрел на Сергея. – Будешь работать в самом центре, в сердце стройки, на самосвале МАЗ-525. Жить будешь в посёлке Черёмушки. Вот направление в общежитие. В срочном порядке готовится основа для станционной части плотины. Ходят слухи, что, возможно, сам Юрий Гагарин приедет. Вот отдохнёт от полёта и приедет.

– Что правда, что ли? – удивился Сергей.

– А ты как думал. Наша стройка у всех на слуху. Кто только из знаменитостей у нас не перебывал. Повезло тебе, парень, самого Гагарина, возможно, увидишь. Может даже и рядом ещё постоишь.

– Здорово. Когда приступать к работе?

– Завтра. Я смотрю, ты с семьёй. Сегодня вам один день на обустройство. А завтра на вахту. Вот тебе записка к заведующему общежитием. А ребёнку -направление в садик.

Жене твоей и вот этой красивой барышне, – начальник восхищённо посмотрел на Марину, – я написал направления в учебный центр. Там их определят, куда нужно, где рабочие руки требуются.

Из отдела кадров вышли с направлениями и надеждой в сердце на счастливую жизнь.

Ольгу с Мариной определили в класс к самому опытному маляру их учебного комбината, Нестеренко Марии Петровне. Строгая и требовательная, она быстро взяла девчонок в оборот.

– Вот что я скажу вам, девоньки. Работа наша хлебная, то есть деньги всегда сможете заработать. Страна строится, и штукатуры-маляры нужны везде. Да, вы не ослышались. Я не просто маляр, а штукатур-маляр. Раньше было всё отдельно. Маляры – те, кто красят, штукатуры – те, кто штукатурят и, так сказать, исправляют огрехи строителей, их не всегда красивую кладку замазывают. Сегодня штукатур востребован, как никогда. Я покумекала и решила: почему я должна лишний рубль терять? Ни к чему мне это. Взяла и научилась. Теперь я штукатур-маляр. Все внутренние работы умею делать, а это, сами чувствуете, наверное, другие перспективы открывает. Если хотите, и вас научу, – Мария Петровна озорно посмотрела на девчонок.

И Оля, и Марина радостно закивали. От длинного рубля мало кто откажется. Получив одобрение, мастер строго добавила.

– Но, милые мои. Скажу вам по секрету. Стране нужны не просто штукатуры-маляры, а хорошие специалисты. Только хорошие. Так что учимся прилежно. Сегодня первый день – на обустройство, – проговаривая всё это, и вообще, с самого начала, Мария Петровна почти не сводила взгляда с Марины. Правда, смотрела не враждебно, по-доброму. Словно знакомую встретила и была ей рада.

– Ты, Ольга семейная, в твоём направлении написано. Не подумай там невесть что.

– А что я могу подумать? Вы, Мария Петровна, не мужчина, чтобы мне вас в чём-то подозревать, – Ольга весело рассмеялась.

– Ну, вот и хорошо. Я про своих подопечных должна всё знать, чтобы к каждой свой особый подход найти. Не сочтите меня чересчур любопытной. В отделе кадров знают мою дотошность, и о тех, кого ко мне направляют, сообщают полную информацию: где родился, жил, семейное положение.

– Мария Петровна, вы наверно раньше следователем работали, – хохотушка Ольга весело засмеялась.

– Если только в прошлой жизни. У тебя с мужем отдельная комната в квартире на троих. Коммуналка, одним словом. Ничего, милая. Это всё временно. Квартиры для строителей ГЭС строятся ударными темпами.

Ступай, девонька, в свою комнату. Обустраивайтесь с мужем. Завтра ребёнка в садик, а сама сюда – в учебный центр. Сначала теорию будем изучать. Если всё ясно, можешь идти, а ты, Марина, задержись на пару минут.

Марина пожала плечами: дескать, она не против, торопиться ей некуда. Когда за Ольгой закрылась дверь, Мария Петровна ласково обратилась к девушке.

– Садись, милая, поближе. В ногах правды нет. Садись, садись.

Марина присела на краешек стула, стоящего у двери.

– Сирота ты, милая?

– Да. Детдомовская.

– Мать помнишь?

– Нет. Мать расстреляли за помощь партизанам. Отец на войне погиб.

– Ясно. Ты не нервничай, милая. Что поделать, сейчас у многих такая судьба… После школы сразу на стройку? Что так? Учиться куда-нибудь пойти не пробовала?

– Нет.

– Не беда. Молодая ещё, и выучиться успеешь. Ты из Трубчевска Орловской области, и я оттуда, – Мария Петровна даже не спросила, а сказала утвердительно, словно это у девушки было на лбу написано.

От неожиданности Марина согласно кивнула головой, но насторожилась.

Уж больно пытливая оказалась начальница. Та, похоже, заметила волнение в глазах девушки и прекратила расспросы.

А затем, доброжелательно посмотрев в лицо Марины, добавила.

– У меня к тебе просьба, дорогая. Я буквально на днях получила комнату и… всё руки не доходят до неё. Там ремонт требуется какой-никакой. Ну, обои поклеить, где-то что-то покрасить. Чего тебе в общаге ютиться – комнату на пятерых делить? Пошли ко мне. У меня комната – двадцать квадратов будет. Места достаточно. Я одна живу. Дети мои выросли. Два сына у меня. Они уже взрослые. В Ленинграде. У них своя жизнь. Места нам обеим хватит, и мне не скучно, и с ремонтом подсобишь. Соглашайся.

Мария Петровна сразу заметила, как ожили грустные глаза девушки. Зажглись огнём радости, но тут же потухли. Марина не поверила женщине.

– Вы вправду хотите, чтобы я у вас жила?

Как ни старалась Марина казаться спокойной, у неё это не получилось. После детдома она боялась общежития. Добрые слова женщины растрогали её. На глаза навернулись слёзы.

– Ну, конечно, родная. Правда, честное слово. Чего ты так разволновалась? – Мария Петровна встала со своего места и, подойдя к Марине, обняла её.

– Смотрю, настрадалась ты, милая. Ну, ничего. Всё плохое позади. Петровна тебя в обиду не даст. Верь мне… Пошли, милая, домой. По пути в магазин зайдём, что-нибудь вкусненькое купим. Пошли, родная. Если бы я могла словами передать, как я тебе рада.

По дороге домой зашли в магазин. Ассортимент прилавков удивил Марину. К примеру, сортов рыбы здесь было больше, чем даже в Курске. Они купили сыр, печенье, конфеты.

Мария Петровна занимала большую двадцатиметровую комнату в трёхкомнатной квартире-хрущёвке. Остальные две комнаты занимала семья с маленьким ребёнком. Кухня, туалет с ванной были общими.

Комната оказалась почти пустой. Кроме кровати и стола со стульями, больше ничего и не было. То, что в комнате требовался ремонт, похоже, Мария Петровна соврала. Новенькие обои в мелкий цветочек украшали стены. Подоконники выкрашены в белоснежно-белый цвет. Даже ещё слегка пахло половой краской. Квартира была совсем новая. Марина заметила это, но спрашивать у Марии Петровны ничего не стала. О ремонте разговоров больше не было. Из кладовой хозяйка принесла раскладушку, на стул Марина повесила своё платье, и жизнь в посёлке Майна началась для неё совсем неплохо. О будущем она не загадывала. Сегодня хорошо – и ладно.

Сергей Крайний, муж Ольги, прибыл на стройплощадку уже в семь утра. Ему не терпелось приступить к работе, точнее сказать – не терпелось стать сопричастным к чему-то великому, грандиозному.

Начальство знало, сколь могуче по своей созидающей силе подобное желание, и умело использовало эту тягу. На выполнение грандиозных, невероятно смелых проектов отводились немыслимо короткие сроки. Всё держалось на энтузиазме молодых. Ударный стахановский труд был повсеместным явлением.

Вот и Сергей ночью почти не спал и мешал спать Ольге. Он, всё дожидаясь звонка будильника, несколько раз за ночь подходил и прислушивался, не остановились ли часы. На остановку пришёл на десять минут раньше, опасаясь, что по какой-нибудь причине автобус именно сегодня приедет и, разумеется, уедет раньше времени, положенного по расписанию. А необходимый ему автобус курировал стройку один раз в день. Когда Сергей в волнении спрыгнул с подножки автобуса на конечной остановке, только начинало светать. Ему сразу бросился в глаза длинный барак, который и не располагался близко, но его светящиеся окошки, словно светлячки указывали дорогу. Посмотрев вокруг, Сергей завороженно замер, даже перехватило дыхание. В одном месте могучая река Енисей, казавшаяся необъятной в своей широте, была уже частично перекрыта громадными скалистыми глыбами и, лишившись своей целостности, теперь злобно билась о скалы перекрытия. Почти побеждённая, она не хотела сдаваться. Яростно бросалась своими водами на камни, стараясь их сдвинуть, разрушить, и её не останавливал тот факт, что скалистые обломки, непрерывно выгружаемые МАЗами, словно новые горы, с невероятной скоростью вырастали над ней. Любуясь этим поединком, Сергей до боли в сердце захотел стать гидростроителем. Он завороженно смотрел на реку и понимал, что уже не сможет уехать со стройки, как бы тяжело ни было. Она влюбила в себя и покорила его уже навсегда. Длинными рядами по насыпи поперёк реки тянулись, порой казавшиеся замершими на мгновения, большегрузные машины, экскаваторы, МАЗы. Сергей смотрел на неохватный взглядом объём стройки и восторженно повторял: вот это да. Немного удовлетворив любопытство, поспешил к святящемуся окнами бараку, понимая, что там люди, и должно быть начальство, которое позволит и ему влиться в этот слаженный механизм стройки. Когда он вошёл, то сразу же пошёл на голоса. Открыв дверь, попал в столовую. Она была большая и вмещала в себя сразу человек сто, а может и больше. Парни, девушки весело разговаривая, ели и на него никто не обратил внимания.

– Эй, парень! – донеслось до Сергея

Оглядевшись, заметил мужчину лет так пятидесяти, а может и больше. Он и ещё несколько таких же взрослых сидели за столом, который был ближе всего к входу, хотя находился немного в сторонке, потому и не бросался в глаза. Мужчина, заметив, что Сергей его увидел, махнул рукой, подзывая подойти.

– Здрасьте, – Сергей немного смутился, здороваясь, понимая, что перед ним скорее всего начальство.

– Новенький?

– Да. Вот направление.

– Шофёр?

– Да.

– Степаныч, возьмёшь к себе?

– Возьму, чего не взять. Голодный? – не дожидаясь ответа Сергея, продолжил. – Подойди к стойке, скажи, Степаныч направил, пусть выдадут еду. С подносом сюда возвращайся.

Сергей, обрадованный, что принят, пошёл к окну выдачи. Через пару минут с подносом, на котором аппетитно дымилась рисовая молочная каша, стопкой лежали бутерброды с колбасой и чай, вернулся к начальственному столу.

– Садись на моё место. Я ухожу, – мужчина, который первым подозвал Сергея, встал со стула и, забрав на подносе свои пустые тарелки, встал.

– Ну что, давай знакомиться. Меня зовут Николай Степаныч. Я начальник участка. Тебя как?

– Сергей. Сергей Крайний.

– Ну и фамилия.

– Я детдомовский. Нас пятерых из подвала вытащили. Когда милиционер нас в ряд выстроил и стал расспрашивать; как зовут, как фамилия, живы ли родители и так далее, я крайним стоял. Фамилии у меня не было. Родителей не помню. Вот он меня так и записал – Крайний. С того времени все меня так и величали… Я не обижаюсь.

– И правильно делаешь. Не в фамилии дело. Каков человек по душе – это самое главное. Можно красивую фамилию иметь, а таким подонком быть… Ты ешь, ешь. Я тебя подожду. Вместе пойдём. Бригаде представлю. Вижу, ты парень стоящий. Есть у меня на примете один коллектив. Во ребята, – начальник поднял вверх большой палец. – Ударники, все как один. Огонь, а не люди. Если бригадир возьмёт к себе, считай, тебе повезло. Настоящие парни. Мужики. И потом, заработать с ними сможешь. Молодой, деньги, небось, нужны?

Сергей кивнул с полным ртом.

– Так что давай доедай – и пойдём. Твои уже вышли

Услышав эти слова, Сергей сразу же встал и чай уже допивал на ходу. Когда вышли из столовой, Степаныч прибавил ходу. Будучи на много младше, Сергей, однако, едва успевал за начальником. Тот же быстрым шагом приблизился к группе рабочих, стоящих в стороне.

– Семён, – он окликнул одного из парней в группе. Сами же они близко не подошли и остановились в нескольких шагах. Семён, услышав начальника участка незамедлительно подошёл. Это был невысокого роста, крепкий в плечах, с простым русским лицом парень. Лицо сильно загоревшее. Серьёзные глаза, между тем, смотрели доброжелательно. Семён, заметив рядом со Степанычем незнакомого парня, догадался, о чём собираются с ним говорить, потому, пока приближался, с интересом разглядывал Сергея.

– Здорово, Степаныч, – Семён первый пожал руку начальнику участка и только затем подал её и Сергею.

– Новенький? Давай знакомиться. Семён.

– Сергей Крайний.

– Это что-то новенькое по фамилии.

– Он детдомовский. Родителей не помнит, и всё такое. Возьми, Семён, к себе. Он шофёр. С семьёй приехал. Похоже, парень стоящий. Дёру не даст.

– Да вы что! У меня мечта на стройке века работать. Я сюда до победного. А вы… – голос Сергея дрогнул, и он обиженно отвёл взгляд в сторону.

– Лады, Степаныч. Возьму, – Семён заметил расстроенный взгляд новичка и одобряюще похлопал его по плечу. -

– Ну, вот и хорошо. Пошёл я, – начальник участка быстрым шагом направился к карьеру, где в ряд выстроились МАЗы и ждали лишь его команды, чтобы начать выгружать камень, которым были наполнены их кузова под завязку.