Глава 4

Как же Витя не вовремя. Не хочу устраивать перед боссом сцену. Но Рябов – мастер по выведению меня из себя. Нужно держаться, чтобы потом избежать всяких неловких объяснений, если Адам Валерьевич спросит.

Бывший улыбается мне и говорит:

– Могла бы хоть сделать вид, что рада меня видеть.

– Это с чего бы?! – я чуть не задыхаюсь от возмущения.

– Чтобы тётю Машу не расстраивать. Нужно поддерживать хорошие отношения даже с бывшими

– Зачем, Витя? – я говорю тише обычного и сжимаю кулаки. Снова поглядываю на босса. Надеюсь, он не заметит, что я злюсь. Не хочу ничего объяснять.

Я понимаю, что злость – это моя слабость перед Витей. Он задел меня. Ранил своим предательством так глубоко, что будь я камнем, дала бы трещину от верха до основания.

– Как это зачем? – удивлённо переспрашивает Рябов. – Нельзя жечь мосты, любимая моя, иначе как ты сможешь вернуться, если захочешь?

Нет, ну он точно издевается. Устраивает этот цирк с выяснением отношений на глазах у тёти Маши и Адама Валерьевича. Про последнего он даже не догадывается, а, между тем, зрителей у нас больше, чем один.

– Сколько ты тут караулил меня?

– Я же знаю, что в первую субботу месяца вы ездите в больницу. Вот и пришёл поздороваться с тётей Машей.

– Поразительная память. Жаль, совести у тебя нет.

– Полин, давай забудем? Может, встретимся сегодня вечером? Погуляем. Погода отличная.

– Не буду я с тобой встречаться, – еле сдерживаю злость, уже до спазмов в горле. – Пока, Вить. Мы спешим.

Беру тётю Машу под руку и не спеша веду её к машине Адама Валерьевича. Даже не оборачиваюсь на бывшего, но, думаю, Рябов догадался, что на лексусе за нами приехал не таксист. Так даже лучше. Пусть думает, что я занята. Может, хоть это станет для него поводом отстать.

Адам Валерьевич знакомится с тётей Машей и помогает ей сесть на заднем сидении, она только кивает и приветливо улыбается. А я, как и вчера, сажусь вперёд.

Босс заводит мотор автомобиля. Кошусь на Витю. Он наблюдает за нами чуть ли не с открытым ртом. Даже не сомневалась.

Когда мы отъезжаем от дома, Адам Валерьевич спрашивает:

– Кто это был?

Ну вот, избежать разговора не удалось.

– Мой бывший.

– Бывший муж? Вы до сих пор общаетесь?

– Да. Нет, стараюсь с ним не общаться.

Я вкратце рассказываю боссу о наших отношениях с Витей и ловлю себя на мысли, что совсем не на такие темы я рассчитывала говорить с начальником, когда шла на работу в эту компанию.

Адам Валерьевич не даёт каких-либо комментариев моей истории. Только по лицу босса вижу, что он снова хмурится. Хотя, может, это его обычное выражение лица?..

Пока едем, перевожу тему. Мне интересно узнать подробности.

– Я так понимаю, вы позвонили моей сестре?

– Да. Она с вами связывалась? – спокойно и без заминки отвечает он.

– Догадалась, что это я дала номер. Вы обещали, что она не узнает.

– Это уже не важно. Проблем не будет.

– Каких проблем?

– С вашей сестрой. Никаких.

– Я не понимаю.

– Что она вам сказала?

Я задумываюсь и решаю не рассказывать Адаму Валерьевичу о предупреждении сестры. Во-первых, я не уверена, что ей можно верить на сто процентов. Во-вторых, если то, что она рассказала, правда, то пусть лучше босс не знает, что я в курсе. Предупреждён – вооружён, как говорится.

Адаму Валерьевичу я говорю только то, что Элина упомянула, что работала у него в фирме на такой же должности, как и я. И что у них были романтические отношения.

– Да, это так, – кивнул Адам Валерьевич и крепче сжал руль. – Она рассказала, почему мы расстались?

– Нет.

– Я знаю, вы не очень близки с сестрой. Она говорила о вас удивительно мало. Вы редко общались. Но, думаю, вы в курсе о её характере.

– Конечно.

– Вот и причина. Не сошлись характерами.

– А вам, значит, нужны кроткие и послушные? – я спросила и тут же осеклась. Задержала дыхание и крепко схватилась правой рукой за сидушку, чтобы Адам Валерьевич не заметил. Зачем я такое спросила? Это не моё дело, с кем встречается босс и кто ему нравится. Такой дерзкий вопрос сразу в лоб. Как я додумалась?

– Кроткая и послушная, – поправил меня босс. – Одна. Мне нужна одна женщина на всю жизнь. Полигамия не для меня. Взбалмошные, истеричные женщины тоже не для меня.

Мне показалось, он злится. Сильнее хмуриться было уже некуда, но его взгляд стал будто холоднее. Да. Ему не понравился мой вопрос.

– Извините, Адам Валерьевич, это не моё дело. Не знаю, зачем я спросила об этом.

Он улыбнулся, едва приподняв уголки губ, и кивнул.

Потом ему кто-то позвонил, и оставшуюся дорогу он говорил по телефону. Что-то по работе про закупку каких-то там новых моделей телефонов… Ничего не понятно. Мы с тётей Машей молчали, чтобы не мешать.

Когда доехали до больницы, мы с Адамом Валерьевичем вышли из машины первыми. Я хотела было открыть заднюю дверцу, чтобы помочь тёте Маше, но босс остановил меня за руку.

– Подождите минуту.

Я опустила руку и с интересом посмотрела на Адама Валерьевича. Сейчас в дневном свете его ярко-голубые глаза отражали в себе тёплый свет голубого неба и от этого были ещё ярче и красивее. Я смотрела на этого высокого, крепкого мужчину и чувствовала, что нравлюсь ему. Он не говорил ни слова, не бросал каких-то там заигрывающих взглядов, но я точно знала, что это так. Просто его поступки, язык его тела, всё говорило о том, что я ему интересна.

Значит, сестрица не соврала. Адам Валерьевич действительно положил на меня глаз. Или во мне он видит Элину, и это жалкая попытка заменить ту, которая от него сбежала?

Мы уже минуту молча смотрели друг другу в глаза.

– Адам Валерьевич, вы хотели что-то сказать?

– Да. Это ваше, – он достал из кармана пиджака пудреницу и протянул мне.

– Спасибо, – я робко забрала маленький, круглый предмет из его ладони.

– И ещё.

– Да?

– У меня есть два билета в театр на сегодняшний вечер. Одна из моих любимых постановок. Составите мне компанию?

Я снова посмотрела на Адама Валерьевича. Красивый, уверенный в себе мужчина. Владелец крупного бизнеса. Какая женщина в здравом уме ему откажет? И в то же время, он мой босс. Бывший моей сестры. И, если верить Элине, то ещё и тиран. Что мне делать?

Я знаю этого человека два дня. Но я знаю его только с хорошей стороны. Интеллигентный, работящий. Проявляет ко мне искренний интерес. А всё плохое, что я о нём знаю, мне известно только со слов сестры. Так, может быть, мне не нужно ей верить? Точнее, я, может, и была бы осторожнее, но я пока не вижу ничего, что меня отталкивало бы в нём. К тому же это просто театр. Я же пойду смотреть постановку, а не спать с боссом.

В какой-то момент я поняла, что не даю ответ слишком долго. А ещё, что на самом деле, я хочу пойти с ним в театр и сейчас мысленно торгуюсь с собой, пытаясь найти достойное оправдание, чтобы сделать то, от чего меня предостерегала сестра.

И я согласилась.

Глава 5

После осмотра врач говорит, что состояние у тёти Маши тяжёлое. Кости и суставы совсем слабые, зрение почти никакое, а теперь о себе ещё дают знать проблемы с сердцем. Мне так тяжело на душе от этих новостей, что домой я возвращаюсь в подавленном настроении. Идти в театр уже не хочется, да и кажется неправильным развлекаться, когда любимому человеку плохо.

Я звоню Адаму Валерьевичу, чтобы объяснить ситуацию и извиниться. Он говорит, чтобы я ни о чём не переживала и что я молодец, что нахожусь рядом с тётей. В конце разговора он уточняет:

– Могу я подвезти вас на работу в понедельник утром?

– Конечно, – отвечаю я, и мне не удаётся скрыть смущение в голосе.

Воскресенье мы с тётей Машей проводим перед телевизором. Она почти ничего не видит, но всё равно обожает кино. Ей нравится слушать, а я рассказываю, как выглядит тот или иной герой, если ей хочется узнать подробности.

Выглядит тётя Маша тоже довольно бодро. Она смеётся над шутками героев, много ходит со мной под руку, чтобы размять ноги и неплохо ест. Поэтому я постепенно успокаиваюсь.

В понедельник утром я кручусь перед зеркалом в том самом платье, которое надевала в свой первый рабочий день. Собравшись, выхожу из подъезда и вижу у дома лексус Адама Валерьевича. Сажусь вперёд. Видеть босса приятно и волнительно. Он протягивает мне коробочку из красного бархата.

– Это вам.

Открываю её, внутри золотой кулон в форме сердца на цепочке. Крупный такой, увесистый.

– Адам Валерьевич, мне как-то неловко.

– Хотел отдать его вам ещё в театре. Полина, носите, пожалуйста. И не нужно смущаться. Такая девушка, как вы, заслуживает самого лучшего.

– Но…

Мне хотелось задать с десяток неловких вопросов: “но я же ваша подчинённая”, “но к чему это?”, “разве дарят подарки на четвёртый день знакомства?”, “что я буду должна за этот подарок?”. Но я поняла, что вопросы будут лишними и либо разозлят, либо обидят его.

– Спасибо, Адам Валерьевич. Это очень красиво.

Я достала подвеску из коробки и повернулась к боссу спиной, чтобы он помог застегнуть замок на цепочке. Кулон был идеальным. Я крутила его в руках, рассматривая, как переливается на свету золото.

Адам Валерьевич едва заметно улыбнулся краешками губ.

– Заедем перед работой за кофе?

Я кивнула.

Когда мы зашли в офис, босс сразу ушёл к себе в кабинет, а я собирала косые взгляды некоторых коллег, видимо, из-за того, что мы с Адамом Валерьевичем вышли из лифта вместе.

Я пыталась сосредоточиться на работе, но думать могла только о нём.

Золотое украшение – это уже не поход в театр, это что-то посерьёзнее. Я принимаю ухаживания босса. Я почему-то не могу найти ни одной нормальной причины, чтобы отказать ему. И в то же время меня не покидает чувство, что предостережение сестры может оказаться правдой.

В обед Адам Валерьевич вызывает меня к себе.

– Полина, я договорился с одной больницей. К вашей тёте на постоянной основе будет ходить медсестра. Она будет следить за приёмом лекарств, помогать в передвижениях по дому, будет ухаживать за ней и окажет медицинскую помощь в случае необходимости, пока вас нет дома.

Я смотрела на босса и не знала, что ответить. Медсестра-сиделка – это чудесно. У меня всё ещё есть миллион рублей, так что я и сама могла бы её нанять. И наверное, стоило. Только мне это в голову не пришло.

Но то, что Адам Валерьевич делает для нас с тётей Машей всё это, вводит меня в ступор. Я не привыкла к таким ухаживаниям со стороны мужчины. Не знаю, насколько нормально принимать их. Разве так бывает?

И снова внутреннее чутьё подсказывало мне: за это придётся платить.

Но как же это всё соблазнительно. И почему я не могу сказать ему "нет"?

– Вы согласны? Ваша тётя будет в надёжных руках, но при этом в привычной обстановке, у себя дома. А у вас появится чуть больше свободного времени.

– Согласна. Это очень благородно с вашей стороны. Даже не знаю, как вас отблагодарить за всё это.

– Улыбнитесь.

Я смущённо посмотрела на босса и улыбнулась.

– Прекрасно, Полин. Вы мне ничего не должны.

– Вот так просто?

– Разве что.

– Да?

– Принесёте мне чашку кофе? – он улыбнулся. На этот раз широко. Так что хмуриться не получилось бы при всём желании. С улыбкой на лице Адам Валерьевич выглядел ещё красивее, чем обычно. Знала бы я тогда, что такое удивительное явление можно наблюдать также редко, как двадцать девятое февраля в календаре.

– Две минуты, – ответила я ему.

Вечером босс отпустил меня пораньше, чтобы я могла встретить медсестру у нас дома. Мы обговорили условия, подписали договор, и я дала ей ключ. Теперь тётя Маша от меня никак не зависела. Людмила, медсестра мне понравилась. Ей было около пятидесяти лет и, кажется, она действительно любила людей. Это я поняла по тому, как она обращалась с тётей Машей. Надеюсь, так и будет.

Перед сном Адам Валерьевич написал мне, что моя улыбка не выходит у него из памяти весь день. И он не сможет уснуть, если не будет уверен, что увидит её ещё раз завтра утром.