Выхожу из спальни и устало опускаюсь в кресло.
– Ну наконец-то у тебя кто-то появился. Красивая, – выдаёт свои ошибочные выводы Шмель. Я криво улыбаюсь и молчу, не тороплюсь его обламывать.
– Заметно так сильно? – спрашиваю и наблюдаю за реакцией, хотя вообще не для этого его сюда позвал.
– По тебе в основном, – я приподнимаю брови, не ожидая услышать такую хрень.
– Ты гонишь, Шмель, это у тебя одни бабы на уме, – сам чувствую, что звучит коряво, но не врубаюсь, чё он там во мне разглядел.
– Серьёзно, Клим, я тебя ещё таким не видел, – распаляется дальше.
– Всё кончай, психологов мне тут ещё не хватало, – стягиваю пиджак и думаю с чего начать грузить его. – Поприкалывались и хорош, – прекращаю я на скоряк этот никому не нужный цирк.
Вкратце обрисовываю ситуацию с наркотой в стриптиз-клубе и про то, как на Нику напали, тоже упоминаю.
– Я слышал, да, про красотку в “Зажигай”, – говорит Шмель, по нему заметно, что охренел не слабо. – Это она значит? – переспрашивает на автомате.
– Она. А ты временно побудешь охранником у Яши-управленца, – предупреждаю я. – Естественно, ты лоха изобразишь, свои актёрские данные в пользу запустишь, – намекаю я на его способность обрабатывать народ. Есть у этого чувака обаяние, которое по ходу в ДНК заложено. – Этому хмырю по кайфу, когда перед ним пресмыкаются, – упрощаю жизнь Шмелю подсказками.
– Думаешь, это он промышляет? – задумчиво спрашивает.
– Точно не знаю, но не удивлюсь. Чё-то на расслабоне они там, скоро витрину с товаром выставят, – рассуждаю вслух. – Начнёшь прямо сегодня, ну и за Никой будешь глядеть в оба. Если мне удастся с ней договориться, – я встаю с кресла, показывая, что разговор окончен.
– Никогда бы не подумал, что эта девчонка стрептизёрша, – говорит под впечатлением Шмель.
– Она там неделю даже не продержалась, раздрознила озабоченных мудазвонов. Танцует, а за столик и в приват не ходит, – говорю ему на будущее, чтобы не начал, как к шлюхе, подъезжать.
– Да ладно, – недоверчиво смотрит на меня.
– Ко мне не вышла, Яша говорит, что у неё адаптация такая, – выходим в прихожую. – Ника не вписывается в этот гадюшник, это видно сразу, – говорю, потому что надо это кому-то сказать. Бодрому не могу, он не по этой части. – Завтра с утра ко мне зайдёшь, поделишься – кого видел, что слышал, – жму руку и закрываю за ним дверь на ключ.
Ужин из ресторана принесли недавно, и я заглядываю в спальню без стука. Ника уже спит, будить её не хочется.
Звоню Михалычу, чтобы разузнать про сегодняшний странный приступ, который был у девчонки в машине.
Наш доктор говорит, что организм у Ники ослаблен за компанию с иммунитетом. Кровь, которую он взял у неё на анализ, показала, что гемоглобин сильно понижен.
– И чё делать? – спрашиваю озадаченно, потому что далёк от всего этого.
– Кормить мясом и красной икрой, поить вином тоже красным. Гранатовый сок практически вместо воды пить, – перечисляет Михалыч.
– И всё, что ли? – мне не верится, что всем этим можно кого-то вылечить.
– Отдыхать ей нужно побольше, свежий воздух необходим, хотя бы иногда, ну а название таблеток и сиропа я тебе смской скину, – добавляет он.
– Приступ, получается, из-за хрени этой недостающей был? – интересуюсь, чтобы уточнить.
– У девушки уже анемия началась, – сообщает Михалыч, и мне от незнакомого диагноза становится не по себе.
– Её Вероника зовут. Эта анемия из-за чего, вообще? – допытываюсь.
– Недостаток нормального питания, витаминов, переутомления и стрессы. Приступ – это же не просто так, организм Вероники пытается компенсировать недостающие и жизненно важные вещества сном. Он её выключает, – разжёвывает мне врач.
– Это опасно? – непроизвольно нахмурившись, спрашиваю опять.
– Всё опасно, Игорь, если не лечить, – говорит он, но не запугивает. – Я же не думал, что Вероника тебе кто-то, а так бы раньше позвонил, – оправдывается Михалыч.
– Я тоже не думал, – говорю я, сглатывая подступивший комок к горлу.
Благодарю нашего доктора за консультацию и пялюсь на остывший ужин. Я с утра ничего не ел, но аппетит от услышанного вообще исчез. Может я не о том думаю, но знаю точно, что кусок в глотку не полезет.
Снова захожу к Нике в спальню и, стоя возле кровати, смотрю на неё, не замечая времени. Понимаю, что она может проснуться в любой момент и, хрен знает, чё подумает, в довесок к уже приобретённому страху передо мной.
Выхожу обратно в гостиную прямиком к бару. Наливаю полстакана водки и выпиваю залпом.
Пустой желудок обжигает, приходится закусывать. Задумавшись, съедаю порцию жаркое, но вкуса почти не чувствую.
Уставившись невидящим взглядом в окно, я анализирую прошедший день, но ничего не получается, потому что я мысленно снова в диагнозе Ники о котором мне Михалыч сказал.
Вспоминаю её лицо, белое, как снег, как стекленеют синие глаза и снова иду к бутылке.
Я такое уже видел, но тогда помочь ничем не смог. Сегодня опять в прошлое смотался и, кажется, что оно меня не отпустит никогда.
Олеськи нет уже двенадцать лет, она из-за меня погибла, а я живой. Не надо было её подпускать к себе, но уже ничего не изменишь. Я чувствую себя некчёмной оболочкой, внутри всё умерло вместе с Олесей. Я бы и сейчас не задумываясь поменялся с ней местами.
Конечно, Ника бы не умерла, но об этом я только что узнал. А когда увидел в машине её приоткрытый рот, хватающий жадно воздух, то тогда-то шарахнуло меня не хило.
Ложусь на неудобный диван, закинув ноги на подлокотник и прокатываю, что случилось с этой девчонкой? Получается, не за большими деньгами она пришла в стриптиз-клуб, ну и уж точно не за красивой жизнью.
Саня-то куда смотрит, сука! Не может же быть, что Зиме похрен стало на своих детей?
Запускать Нику в “Зажигай”, чтобы она узнала, кто там отравой банчит, мне уже не хочется. Но если я её не зацеплю чем-нибудь, она не останется просто так, в этом я уверен. Других вариантов у меня пока нет.
Могу ей предложить, конечно, стать моей любовницей и стриптиз танцевать только для меня, но это риск неоправданный. Ника скорее всего откажется и после такого слушать ничего больше не захочет.
Со всеми этими стрёмными мыслями я вырубаюсь. Усталость и недосып берут своё.
Утром меня будит зазвонивший телефон. Это Шмель вернулся со своего дежурства в борделе.
Через пятнадцать минут я спускаюсь в кафе, где он меня ждёт.
Как я и предполагал, ничего интересного и нам нужного мой подсаженный охранник в “Зажигай” не увидел.
Я подзываю официанта и говорю, что нужно принести ко мне в номер. Парень всё записывает и ждёт ещё указаний.
– Это всё, – повернувшись к Шмелю, я продолжаю разговаривать с ним.
– Ты никак оголодал? – как всегда, с усмешкой спрашивает Илья, но я улавливаю, что он сегодня пришибленный какой-то. А такое с ним случается редко, практически никогда, поэтому выглядит отстойно.
– Да, есть немного, – отвечаю и смотрю на него изучающе. – Это Нике, оказалось, что у девчонки анемия. Так что сначала надо откормить, в чувства привести, а потом уже в “Зажигай” выпускать, – я не свожу с него взгляда.
– Клим, вытаскивай её оттуда, – нахмурившись, пялится в упор. – Пока ещё не поздно, – Шмель сжимает челюсти, и у меня ощущения, что зубы его сейчас посыпятся изо рта.
– Я не пойму, ты впечатлительный, что ли, такой или чего-то недоговариваешь? – спрашиваю грубо, потому что не привык, чтобы мне советы раздавали, особенно, когда я не прошу. Сам решу, что и с кем мне делать.
– Да не, нормально всё, забей, – поднимается из-за столика, собираясь уйти.
– Ты чё дёргаешься, Шмель? Сядь, – уже спокойней говорю я, он подчиняется, но в глаза не смотрит. – Я весь внимание, – подгоняю его.
– Глючит просто, спать хочу, – отмазывается.
– Если твоё “глючит” к нашей мутке в клубе никак не относится, то вали спи, – показываю, что уговаривать не собираюсь.
– Вообще левое, – уверенно отвечает и снова встаёт. Больше я его не торможу.
Остаюсь за столиком и заказываю ещё кофе. Чё это нахрен такое было?
Через несколько секунд мысленно переключаюсь на Нику, даже сам не замечаю этого.
Вернусь в номер и, если она не спит, то опять будет смотреть на меня своими испуганными глазами. Я даже не догоняю, чё надо сделать, чтобы она меня бояться перестала.
Звоню Бодрому, говорю, чтобы оставил мне вечером машину, а сам на другую пересел. Сразу отключаю вызов, а то начнёт опять свою любознательность проявлять.
Поднимаюсь в номер и не успеваю разуться, как в меня с размаху врезается Ника.
– Сейчас заметно, что ты в норме, – ловлю девчонку, чтобы не упала. – Куда бежишь? – спрашиваю, хотя вижу, что она из душа выскочила с полотенцем на голове.
Смотрю в её глаза и неожиданно понимаю, что в них нет этого ущербного страха. Ника совсем другая, когда не боится. Я даже взгляд не могу оторвать, и она тоже не шевелится.
– Стоишь? – спрашиваю, очухавшись первым от наших гляделок, и убираю руки.
Она не успевает ничего ответить, потому что в дверь стучат.
Официант закатывает столик с моим заказом из ресторана, и её глаза округляются от удивления.
– Я пить не буду, – говорит уверенно, уставившись на бутылку вина.
– Это лекарство, – поясняю я, хотя вряд ли это убедит девчонку.
Молча разворачивается и идёт в сторону спальни.
Выставив содержимое каталки на стол, я ухожу в ванную.
Вернувшись в гостиную, Ники я там не наблюдаю. Стучу в дверь спальни, оперевшись плечом о стену.
Открывает, уже одета в джинсы и футболку, смотрит на меня выжидающе.
– Пошли, поедим, – я не предлагаю, а ставлю перед фактом и, положив руку на её спину, подталкиваю вперёд.
– Я не голодная, – пытается отмазаться.
– Не важно, есть тебе всё равно придётся, или дел у нас никаких не получится, – усаживаю на стул, сам приземляюсь напротив. – У тебя раньше были приступы? Такие, как вчерашний? – спрашиваю, подвинув к себе тарелку.
– Нет, вроде, – отвечает, подумав несколько секунд, и опускает глаза. Я подробно растолковываю Нике о её дерьмовом состоянии всё то, что Михалыч вчера мне сказал.
– Вы врач, что ли? – спрашивает с недоверием, потому что я не упомянул откуда узнал.
– Давай, начнём с того, что ты перестанешь мне выкать, – не отвечая на вопрос, говорю я. – Мы же не на профсоюзном собрании, – добавляю для ясности. – Врач не я, а тот который приезжал тебя откачивать. Он взял у тебя кровь на анализ, – девчонка слушает, на нервяке колупает вилкой в тарелке. – Так что ешь, а потом поговорим, – открываю бутылку и наливаю в бокал вино.
Ника делает несколько глотков бордового напитка и морщится. Заедает мясом.
– Бордель этот случайно моим стал. Бывший владелец много денег задолжал мне и отдал то, что было, – прожевав, рассказываю я, и слежу за реакцией Ники. – Хотел сразу его продать, но упустил момент и теперь все косяки за это заведение на мне, – подбираюсь, не спеша, к самой сути. Она хмурится, явно не понимая, зачем я всё это говорю. Пауза затягивается и девчонка допивает вино без напоминаний.
– Для чего мне это знать? – вино раскрепощает, ну, насколько это возможно в её состоянии. Настырно смотрит на меня, подвох ищет.
– Как это для чего? Есть же разница, кто изначально замутил всю эту хрень? – отвечаю вопросом.
– И что дальше? – уставившись в одну точку, интересуется вяло. Даже обречённость какая-то появляется. Типа Ника знает, что её ждёт.
– Выяснилось, что в “Зажигай” во всю торгуют наркотой и стрептизёршами. Понятно, что последнее преподносится, якобы девки сами соглашаются обслуживать клиентов, ради денег, – я замолкаю, даю ей время переварить услышанное.
– Все стрептизёрши – проститутки? – спрашивает, уточняя.
– Все, и сестра твоя тоже. Давно уже, кстати, – безжалостно делаю акцент.
– Вы… ты знаешь про Маринку? – откровенно удивляется.
– А ты нет? – вижу, что для Ники это, почему-то новость.
– Нет, она говорила, что уезжает к клиентам танцевать, – неуверенно признаётся она, и я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать. Потом вспоминаю, как сестра её чуть не подставила и становится, вообще не весело. – Я сбежать хотела, как только закончилась бы моя отсрочка от привата и столиков, – говорит с неприкрытым отвращением на лице.
– Тебе бы не дали, – выдаю я, не пытаясь поддерживать её заблуждение. – Подсадили бы на кайф и никуда бы ты не делась, – расписываю перспективы. – В хрени, которой тебя вырубили, наркота была намешана, – добавляю, как доказательство. – Так просто оттуда не сорвёшься, – я бы тоже сейчас грам сто накатил, но вечером за руль садиться. Наливаю в бокал Ники вино, она в ступоре, не реагирует на мои движения.
– И что теперь? – спрашивает тихо, всё ещё не шевелясь, в синих глазах слёзы.
– Есть два варианта. Первый – это спрятать тебя и ждать пока предприимчивый наркодилер проявит неосторожность, лоханётся на чём-то, – лично мне такой расклад ближе к телу. Чем больше смотрю на Нику, тем чётче осознаю, что не хочу отпускать её обратно в бордель. Молчу.
– А второй? – не выдерживает паузы.
– Вернёшься в клуб и побудешь моими глазами и ушами. Понаблюдаешь, не в кипиш, может от стрептизёрш чё-нибудь узнаешь, – уже без энтузиазма озвучиваю я. Мне не показалось, девчонка вздрагивает от такой перспективы, но я делаю вид, что не заметил. Сознательно умалчиваю, что её будут охранять. Надеюсь, что сама не захочет снова в этот гадюшник.
– Ладно, я уже сегодня могу поехать, – вдруг заявляет.
– Притормози, красавица, куда так топишь, – усмехаюсь я безбашенности Ники. – Шустрая ты, надо всё обговорить сначала. Я уж промолчу, что тебе хреново может стать в любой момент, – напоминаю про приступ.
– Я хорошо себя чувствую, – видно, что бронь свою включила.
– Ника, не сегодня по-любому, – бескомпромиссно обламываю её, рвущуюся в бой. – Надо сначала легенду придумать, почему тебя не было, куда пропала, – неохотно делюсь заранее продуманными планами. Не знаю, по какой причине её страх перевоплотился в вызов, но мне такая Ника нравится больше.
Может сказать, что я видел её десятилетней соплюхой и с отцом тоже знаком? Тут же осекаю себя, потому что вряд ли это поможет, наоборот может шугануться, подумает, типа я настучать могу Сане, про то, кем дочка трудится. Ещё внутри у меня появляется странное чувство, но разбираться, с чем это связано, некогда пока.
– Я Маринке сказала, что живу в гостинице, – задумчиво оглядывается вокруг. – Не в такой, конечно, – делает оговорку. – Люкс я точно не потяну, – не скрывает, что нравится ей мой номер. Я невольно улыбаюсь, наблюдая за эмоциями девчонки.
– Это моя гостиница, а то я бы тоже не потянул, – проявляю солидарность. – Тебе надо Яше позвонить, – прерываю “лирические отступления”. – Говорить ему, что на тебя напали возле клуба не будем. Скажи, что заболела. Меня ты, естественно, тоже знать не знаешь, – я встаю со стула и подхожу к ней. – Подумай, Ника, ты всё ещё можешь отказаться, – говорю и наклоняюсь, сокращая расстояние между нами.
О проекте
О подписке