Цитаты из книги «Праздничная гора»

проходит: сделают шаг вперед, остановятся и танцуют, сделают еще шаг назад, и снова танцуют! А лакцы, если идет ливень и случается дождевой потоп, ловят лягушку и обряжают ее в мужские штаны, чтобы дождь прекратился.

– Говорят, в Цудахаре, – шептала Хуризада, обжаривая пшеничную муку, – не женятся на девушках без медной посуды. А в Буркихане невеста по дороге к своему новому дому воет и рыдает, как помешанная, да так, чтобы слышали в соседнем ауле! А в Муги, вы только подумайте, свекровь обливает новую невестку теплым маслом с ног до головы, чтобы стекало по одежде. А гимринские женихи для своих нареченных должны заготовить дров на целую зиму. А в Уркарахе, пока невесту за пять шагов к жениху отведут, целый день

Шли годы, а Хандулай замуж не шла, хоть пашенной земли за ней давали много, а лицом она вышла белой, как куропатка. Уже не раз захаживали к ней в дом поболтать матери молодых сыновей, а уходя, оставляли десять хлебов, как загадку. Но в следующий свой приход забирали эти хлеба неразломленными. – Время гордость пожирает, – загадочно говорили старухи в общественной пекарне, поглядывая на Хандулай.

Ее манить напрасно будешь!.. Стыд вечный мне вина моя, — Меня навеки ты забудешь; Тебя не позабуду я…

Жена Махмуда Тагировича работала в государственном учреждении. Работала она так. Утром с коллегами собирались на службу к десяти. Общались, красились, приводили себя в порядок. В одиннадцать обязательно пили чай. Каждая из работниц приносила конфеты, выпечку. Угощали мужчин. В двенадцать расходились к своим столам. Молодые сидели в Интернете, старшие сплетничали. В час начинали готовиться к обеду. Появлялись термосы с бульонами, завернутые в целлофан куски холодного сушеного мяса, пироги, свежие овощи. Запирали кабинет изнутри и обстоятельно накрывали на стол. Обедали не спеша, всем отделом, обсуждая последние новости. Потом собирали посуду, убирались. Иногда к вечеру запускали посетителей, а чаще болтали между собой. Часов в пять снова организовывалось чаепитие, после чего медленно расходились.

Их прадеды, приходившиеся другу другу родными братьями, жили в многолюдном горном Чере, на одном из ответвлений Великого шелкового пути. Чер делился на кварталы, где селилось по нескольку тухумов со своей мечетью. Один тухум военных, другой – земледельцев и скотоводов. Был там тухум ткачей, изготовлявших сукно и конопляные ткани, был тухум купцов и сапожников с еврейскими корнями; а еще – каменщиков и бывших рабов, происходивших от плененных когда-то грузин. Прадеды принадлежали к земледельческому тухуму Хихулал, очень знатному, селившемуся высоко, над самым обрывом.

«С детства меня учили, что Бога на земле нет. Но теперь я, поживший уже Махмуд, точно могу заявить, что Он есть. И даже скажу, дорогие читатели, куда попадают души после кончины. Наши души обязательно окажутся на вершине Праздничной горы. И там, на Меэре, будет чистое место, где нет нужды и скудости.

В этом и вправду крылось противоречие. Правительство решило перевести все вилайяты{Основная административно-территориальная единица в некоторых странах Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока.} на арабский алфавит, но сделать это молниеносно было сложно. К тому же и сами муджахиды не знали арабского, как, впрочем, и своих родных языков, и вынуждены были общаться на русском.

чуду{Национальное дагестанское блюдо, блины с разнообразными вариациями начинки.}!

Знаешь, брат, в тебе такой же иблис{Злой ду