Глава 9.

Оля вешает трубку, а я ухмыляюсь. Правда, получается совсем не весело. Я знал, что рано или поздно это случится. Знал… и ждал. С того самого момента, как сегодня днём позвонила зарёванная дочь. Они поругались. Аня что-то сбивчиво твердила про уроки, дом, мать и запреты. Пришлось долго разбираться в её путанной речи, хотя на деле оказалось всё просто. Она прогуляла уроки, чтобы встретиться со мной, на чём была поймана Ольгой, после чего обе вспылили и поругались. Сегодняшняя встреча отменялась.

Первая реакция была не самая осознанная. Хотелось велеть Аньке собирать вещи и ждать, пока я заберу её из дома, в конце концов, не заперли же её там? А ещё думалось о том, что не мешало бы поехать к Ольге и высказать всё, что я о ней думаю. У неё не было ровно никакого права лезть в мои отношения с дочкой. Предлагал же с утра поговорить. Но нет, мы же, блять, гордые и упрямые, будем святую невинность до конца строить.

Я уже почти позвал дочь жить к себе, когда что-то меня застопорило. Наверное, если бы Аня злилась на мать, я бы так и сделал, но она неожиданно переживала из-за того, что обидела Олю.

– Пап, а что делать, если мама меня не простит? – всхлипывала Аня в трубку, из-за чего мне пришлось запихивать своё раздражение обратно вглубь себя.

– Простит, – уверенно заявляю я, сам до конца не веря тому, что собираюсь сказать. – И даже если она сердится, то вы обязательно с ней помиритесь. Это же твоя мама, а как может быть иначе?

Может. Я знал по себе, Оля ничего не забывала… И если судить по сегодняшнему утру, прощать у неё не сильно получалось. Впрочем, у меня тоже имелось, что ей предъявить. Но как бы мне сейчас этого не хотелось, было не сложно понять, что в первую очередь это всё ударит по Ане. Вот и приходилось терпеть и давить всю злость и раздражение в себе, а там и без того всего было предостаточно, так, что мне иногда самому казалось, что я просто захлебнусь.

В общем, Аньку успокоил, пообещав, что я придумаю способ поговорить с мамой. Но Оля сыграла на опережение, позвонив мне сама. Поздно вечером. На экране высветился незнакомый номер, а мне показалось, что я прекрасно знаю, что это она. Дурацкое чувство. Презираю себя за это, что спустя столько лет всё ещё чего-то жду. Или не жду, но… иногда хочется.

Долго просто молчали в трубку, потом ругались. Не так, как утром, но почему-то тоже было неприятно. Может быть, потому что хотелось уже отпустить всё это нахрен, а надо было держать себя в рамках дозволенного.

Она работает по ночам. И почему-то это цепляет. И злит. Опять злит. Мне иногда кажется, что я уже просто не способен на другие эмоции. Какое счастье, что у меня есть Аня. Самое чистое и настоящее… Что было, есть и будет у меня.

– Работа такая, – неопределённо поясняет она, а меня так и подмывает поинтересоваться, что это за работа, и разве нельзя было найти что-то более адекватное, особенно с теми деньгами, что я платил ей.

– А дет… – практически вырывается у меня, – …дома кто?

И сам проклинаю себя. «Дети». Наша дочь и её… сын. Нет, об этом лучше не думать. Не могу. До сих пор. Оказывается, у всего этого просто не существует срока давности.

Дальше. Дальше сложнее, мы почти спорим, почти ругаемся, но в итоге где-то успеваем разойтись до столкновения.

– Я приеду, – единственное решение, которое кажется хоть сколько-нибудь адекватным. Можно, конечно, дождаться завтра или перетерпеть ещё пару дней, но меня словно жжёт. Мне надо сейчас. Правда, до конца не понимаю, о чём именно будем разговаривать, а ведь казалось, что ещё с утра у меня был какой-то план. А сейчас нет.

Вот и получается, что в три часа ночи я сижу в своей машине, нервно сжимая руль, и немигающим взглядом смотрю на огромную вывеску «Облака».

Хочется курить. Аж во рту пересохло. Пока ждал Ольгу, чуть трижды не сорвался до ближайшего магазина. Бросать и без того было нелегко в своё время, а тут такое искушение опять начать.

Она опаздывала на полчаса, телефон не отвечал. Я опять заводился. Такой соблазн развернуться и уехать… А с другой стороны, ещё больший соблазн остаться и увидеть её. Даже не знал, что я буду так хотеть этого. Мазохизм какой-то, честное слово.

Ещё десять минут и я не выдерживаю. Громко хлопнув дверью ничем не виноватой машины, двинулся в сторону клуба. Было на удивление тихо, по крайней мере, мои ожидания, связанные с ночным клубом, не оправдались. На ресепшеше обнаружились охранник и девочка-хостесс.

– Извините, но на сегодня мы уже закрыты, – сообщила девочка, растянув губы в вежливой улыбке.

– Измайлову где могу найти? – чуть ли не рычу я, из-за чего охранник напрягает плечи.

– Ольгу Владимировну?

– Её самую.

Они переглядываются.

– А вы кто? – осторожно уточняет она.

– Муж, – выпаливаю прежде, чем до меня доходит смысл сказанного.

Две пары удивлённых глаз упёрлись в меня, только разжигая моё недовольство. Было проще злиться на них, чем на себя и свою несусветную тупость.

– Один момент, – пискнула девочка и удалилась куда-то в недра клуба. Зато охранник выдвинулся вперёд, словно преграждая мне путь. Можно подумать, что я их шаражку штурмом брать собираюсь. Я смерил его презрительным взглядом и демонстративно уселся на небольшой диванчик у входа, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди.

Хостес вернулась минуты через три.

– Сергей Юрьевич, – опять улыбнулась она, проходясь любопытным взглядом по мне. Видимо, прошедших трёх минут хватило на то, чтобы женское любопытство взяло вверх над профессионализмом. – Ольга Владимировна попросила вас немного подождать.

Я фыркнул. Сергей Юрьевич… Ольга Владимировна. А ведь когда-то всё было иначе.

В то время мы были молоды и очень наивны, и мне верилось, что наша любовь будет жить вечно. Это уже после Ольги я больше ни разу не позволял себе всей этой розовой херни.

Отчего-то тянет на воспоминания. Из глубин памяти рисуется образ зеленоглазой девочки. Хотя нет, я никогда не видел в ней девочку… Кажется, уже в четырнадцать понимал, что когда-нибудь, рано или поздно, она станет моей женщиной. Правда, слабо ещё представлял, что именно я вкладывал в слово женщина, но, тем не менее, чувствовал – моя. Год, я провоевал с ней целый год, не зная как иначе привлечь к себе её внимание. А она каждый раз презрительно морщила свой нос и отвечала в своём извращённо-девчачьем стиле, лишь только подстёгивая моё рвение. Если бы она хоть раз дала слабину, показав, что мои действия задевают её, я бы прекратил в тот же момент. Но она не показывала, заставляя меня чувствовать себя ущербным и ненужным. Впрочем, с годами мало что изменилось, раз спустя столько лет после нашего знакомства я посреди ночи прусь за ней на другой конец города, чтобы… чтобы просто сидеть и ждать, пока она снизойдёт до меня.

Я уже крайне близок к тому, чтобы подскочить и уйти, но косые взгляды охранника и хостес, наполненные ничем не прикрытым интересом, заставляют оставаться на месте.

Оля появляется как-то неожиданно. Вот только я сидел и гневался, а потом бац, и в следующий момент Оля уже в паре метров от меня в компании пьяной девицы, еле стоящей на ногах, но при этом истошно что-то орущей, и её кавалера, не более трезвого, но зато хоть молчаливого.

На один краткий миг наши взгляды пересекаются, и Ольга одними губами шепчет что-то очень похожее на: «Извини, я сейчас».

Пока Оля разбирается с маловменяемой парочкой, обвиняющей клуб то ли в воровстве, то ли в мошенничестве, а может быть, ещё в каком смертном грехе, я жадно разглядываю свою прежнюю любовь. С утра она была одета в достаточно привычную для меня одежду – джинсы, куртка. И если в тот момент я подумал, что она изменилась, то нифига. Только сейчас понял, что значит изменилась. Короткое чёрное платье до середины бедра бессовестно оголяло её длинные ноги, обутые в туфли на огромном каблуке. Оля казалась выше и почему-то ещё более воинственной, чем утром. Хотя в данный момент её лицо отражало сущее спокойствие и доброжелательность. Она смотрела на туповатую парочку и… радушно им улыбалась. А это бесило уже меня, иррациональная ревность на почве того, что меня она ненавидит, а вот каким-то левым типам радуется.

Я скользил глазами по её спокойному лицу, отмечая яркий макияж, огромные серьги, незнакомую причёску. Она была чужой. Красивой. Холодной. И совершенно неизвестной мне. И вот это больше всего било по моим нервам. Хотелось перекинуть её через плечо и утащить куда-нибудь в туалет, чтобы смыть всю эту хрень. И найти там что-нибудь старое, знакомое и… родное.

Девица немного успокоилась, понизив амплитуду своих воплей, Оля вновь улыбнулась, после чего обратилась к хостес:

– Лен, подготовь нам купоны и пригласительные.

И пока девочка с усердием заметалась за своей стойкой, Оля опять обратилась к парочке.

– Мы ещё раз приносим вам свои извинения за неудобство. В качестве наших извинений прошу принять купоны на бесплатные напитки. А если вы сообщите Кириллу свой адрес, то он сейчас же закажет вам такси и проводит.

Девица что-то пьяно бурчит, но уже вполне благосклонно, видимо, довольная действиями Ольги.

Минут через десять охранник Кирилл предельно вежливо уводит парочку за собой из клуба, не забывая контролировать процесс одевания и незабывания личных вещей. Хостес куда-то девается, а Оля, за считанные секунды становясь уставшей и замученной, падает на диван рядом со мной.

Поначалу она даже не шевелится, просто сидит рядом, откинув голову назад и прикрыв глаза. А я невольно задерживаю дыхание, боясь даже пошевелиться, чтобы не спугнуть.

– Проблемы? – спустя минуту, не выдерживаю я.

Оля медленно поворачивает голову и пару раз моргает, словно пытаясь сфокусироваться на мне.

– Ты про этих? – небрежным взмахом руки она указывает на дверь. – Да нет, ничего необычного. Среднестатистическое быдло, вдруг обзаведшееся деньгами и захотевшее красивой жизни. Вот только деньги совсем не гарант того, что с головой у тебя всё в порядке.

Она говорит рассудительно, жёстко и цинично. Получается совсем по-взрослому, что вновь идёт в разрез с моими воспоминаниями.

– И часто у вас такое?