Глава 3

Перед тем как вернуться домой, бегло осматриваю квартиру. Подхватываю пакет с мусором, выхожу и закрываю дверь. Сбегая по лестнице вниз, думаю о том, что неплохо было бы позвонить Аньке, чтобы узнать, как у нее дела.

Рите звонить не хочу. С ней у нас никогда раньше не ладилось общение, а после того, как я начала встречаться с Артёмом, и вовсе сошло на нет. Я знаю, что она увлечена им. Помню, как приходила ко мне и часами сидела в подъезде, а стоило мне выйти, чтобы поговорить – смотрела с укором и уходила прочь.

Зато Лада в ней души не чаяла. И это я могу понять – подруга из Ритки куда лучше, чем я. Она и заступится всегда, поддержит, а если кто-то начинает творить нечто безумное – вправит мозги, да так качественно, что долго потом не смотришь в сторону глупостей.

А еще я хочу узнать больше о Матвее. Странно, что мы раньше не общались, учитывая, что мой парень – его лучший друг. Хочется верить, что Артём просто ревнует – боится, что наши отношения рухнут, а потому оберегает меня от потенциальных соперников. Но нет, что-то внутри бьет тревогу, призывает быть осторожнее и внимательнее.

Выйдя из подъезда, замираю. На лавочке сидит Матвей, но пока меня не замечает. Думает о чем-то, глядя перед собой. Периодически он взъерошивает темные волосы пятерней, вздыхает и продолжает копаться в себе.

Его что-то гложет, это заметно невооруженным взглядом. И нужно быть полной дурой, чтобы не догадаться об этом.

Стараясь не напугать, подхожу и опускаюсь рядом.

– Привет, – тихо говорю, едва склоняясь.

Матвей не сразу слышит меня, еще некоторое время сидит, погруженный в свои мысли. Лишь когда я легко касаюсь его плеча, он вздрагивает и поднимает на меня свой затуманенный взгляд.

– Прости, – робко улыбаюсь. – Я не хотела тебя напугать.

Он молчит. А говорить и не нужно, я легко читаю все в его глазах. Матвей заботливо заправляет мою выбившуюся прядь за ухо, ненароком касаясь моей щеки. Мимолетом отмечаю про себя, что кожа на его пальцах грубая, не такая, как у Артема, который ни дня в своей жизни не работал.

– Ты давно тут сидишь? – делаю третью попытку завести разговор. – Почему не поднялся? Должна же я отблагодарить тебя за завтрак.

– Я думал, что ты еще спишь, – наконец говорит Матвей. – Ты уснула лишь под утро.

– Есть такое, – смущаюсь я, опуская взгляд вниз, на свои кеды.

Непослушная прядь снова выбивается из-за уха, но я не обращаю внимания на эту мелочь. Я прислушиваюсь к своим ощущениям. Пытаюсь понять, почему мне так спокойно рядом с Матвеем и как стереть с лица глупую улыбку.

– Не спешишь? – спрашиваю я, поднимая глаза, и натыкаюсь на его пристальный взгляд. – Прогуляемся?

– Не вопрос, – Матвей поднимается с лавочки и протягивает мне руку, помогая встать. – Только…

Я непонимающе смотрю на него, а потом перевожу взгляд на мусорный пакет, который по-прежнему держу в руке.

– А! Да, – нервно улыбаюсь. – Прости, я задумалась и забыла совсем.

– Давай, – он забирает пакет. – Выбросим по пути.

Мы выходим со двора и просто бредем вдоль улиц, даже не задумываясь, куда идем. Погода на редкость удивительная – сияет солнце. Оно пока не греет, но уже навевает ощущение близости тепла.

– Расскажи мне что-нибудь, – прошу я, касаясь запястья его руки.

– Что ты хочешь узнать?

– Расскажи о тату. Что она означает? Когда ты ее набил? Больно ли было? – не знаю, почему я вспоминаю о рисунке.

– Она имеет особое значение для меня. Несет в себе смысл, который я вкладывал, когда рисовал эскиз, – коротко отвечает он и замолкает.

Теперь меня съедает любопытство.

– Какой смысл? – спрашиваю, но тут же спохватываюсь, видя, как Матвей помрачнел. – Прости, я порой перехожу границы и сую свой нос не туда, куда следовало бы.

– Ничего, – натянуто улыбается. – Я как-нибудь тебе обязательно расскажу. Но позже. Не сейчас. Прости.

Улыбаюсь, вдруг поймав себя на мысли, что сравниваю наше общение с хождением по тонкому льду. Когда боишься делать шаги, потому что в любой момент можешь допустить ошибку и с головой уйти под воду. И шансы на спасение будут минимальными. Только если другой подаст руку и спасет.

Но ведь может выйти и так, что под воду уйдут оба.

На улицах городка пахнет весной. На тоненьких веточках то тут, то там появляются почки, которые вот-вот раскроются, выпуская светлую зеленую листву наружу. А листва символизирует новую жизнь.

Глупая теория, которая тем не менее мне так нравилась с самого детства. Времена года я всегда сравнивала с замкнутым циклом жизни и смерти. Весной природа переживала очередное рождение. На лето приходился пик жизни всего живого. Осень в моем понимании представляла из себя старуху, которая на глазах увядала. А зима… Зима же была той самой элегантной дамой, одетой в белый балахон и уверенно сжимающей в тонкой руке древко косы. Именно этим орудием она касалась всего вокруг, а после словно сама пугалась и старалась поскорее скрыть от глаз людских свои злодеяния, укрывая белоснежным пушистым одеялом улицы.

В кармане вибрирует телефон, и я замираю посреди улицы. Под пристальным взглядом Матвея достаю из кармана мобильный и гляжу на экран – снова Тёма. Сердце в груди гулко бьется, словно вот-вот собирается пуститься в путешествие по организму, сея повсюду панику. Встревожено смотрю на Матвея и чувствую себя преступницей. Вроде бы ничего плохого не совершила, однако чувство вины не желает уходить прочь.

– Ответь, – улыбается Матвей, хотя улыбка ему почему-то дается через силу. По лицу скользят мрачные тени, и это тревожит меня сильнее.

– И что я ему скажу? – хмурюсь, так и не решаясь принять звонок.

Матвей лишь пожимает плечами, этим жестом словно говоря, что не намерен вмешиваться в наши с Тёмой отношения.

– Если боишься, что он осудит тебя, не говори, что со мной. Но… Там, где есть любовь, нет места недоверию.

Делаю несколько шагов вперед и отвечаю на звонок. Сердце уже не просто колотится, оно грохочет где-то в области ключиц, заставляя рвано дышать, будто я только-только совершила забег на длинную дистанцию.

– Да? – тихо, прикрывая ладошкой рот, спрашиваю я, услышав тишину в трубке.

– Детка, а ты где? – голос Артёма напряжен. Создается впечатление, что он обо всем знает. И о том, что я не ночевала дома, и о том, что все это время я провела с его лучшим другом. – Я у тебя под подъездом. Неплохая погодка, чтобы прогуляться. И я соскучился, не могу ждать до вечера.

– Я вышла пройтись. Хотелось подумать обо всем на свете и ни о чем одновременно, – отвечаю я, умалчивая о том, с кем я сейчас. – Но раз ты ждешь, то я скоро буду.

Артем еще что-то говорит, но я плохо понимаю, что именно. Вычленяю последнее слово «жду» и сбрасываю звонок. В голове бьются слова Матвея про доверие. Он безусловно прав. Но мне сложно сказать Тёме правду. Словно внутри меня выстраивается что-то, какой-то барьер, который не дает мне сделать это.

Как некстати в памяти воскресают воспоминания о нашем знакомстве с Матвеем. Артём взял меня с собой, в свою компанию, чтобы познакомить с друзьями. А я была на седьмом небе от счастья, ведь раз он решил представить меня своим близким людям, значит, у нас все серьезно.

Ребята меня приняли тепло. Все, кроме самого Матвея, который стоял, облокотившись на свой байк, и задумчиво всматривался в мое лицо. Курил и о чем-то думал.

А я не могла отвести взгляд, словно бросала вызов ему. Смотрела, как он скользит глазами, словно срисовывает меня на холст своей памяти, и морщилась, когда едва уловимый сигаретный дым достигал моего обоняния.

– Привет, я Варя, – улыбнулась ему тогда, протягивая правую ладошку, чтобы пожать его руку.

Зачем? Сама не пойму. Тогда это казалось правильным. Так нужно было, чтобы показать искренность своих слов, проявить дружелюбие. А Матвей едва заметно хмыкнул, подошел к урне, которая стояла в двух шагах, потушил и выбросил окурок, а после просто сел на байк и уехал, не удосужившись сказать мне хоть слово.

Тёма сделал вид, что так и должно быть, лишь что-то матерное процедил сквозь зубы, глядя в спину уезжающему на байке другу. Меня же эта ситуация повергла в непонимание. Я долго еще задавалась вопросом, почему парень был холоден. Что плохого я ему сделала, раз не заслужила даже банального «привет» в ответ.

– Не обращай внимания, – горячо говорил Артем, положив руки мне на плечи. – Мот у нас такой. Немного дикий, отстраненный, но отличный чел. Пройдет немного времени, и я вас уже нормально познакомлю. На дружбу с ним, конечно, не рассчитывай – я ревновать буду. Но обещаю, что он станет к тебе более терпимым.

А я стояла и часто-часто моргала, пытаясь прогнать непрошеные слезы. Слезы обиды. Потому что мне было чертовски больно, что со мной поступили таким вот образом.

Наивная глупая дурочка, которая принимает все слишком близко к сердцу.

– О чём ты задумалась? – спрашивает Матвей, и я резко вздрагиваю.

Прошлое слишком уж смешалось с настоящим, что даже сейчас я не могу отделить то самое чувство обиды от чувства благодарности.

– Мне нужно идти, – выпаливаю я и тут же, не дав Матвею шанса что-то сказать, добавляю: – Провожать не надо, меня встретит Артём.

Матвей лишь кивает, смахивает с моего плеча невидимую соринку, но избегает прямого взгляда глаза в глаза.

– Да, хорошо, – улыбка его натянутая, неискренняя. – Я напишу тебе, можно?

– Конечно, – улыбаюсь в ответ, касаясь рукой его щеки. – Спасибо. Ты вчера очень мне помог.

– Не за что. Всегда обращайся.

Я разворачиваюсь и иду в сторону дома. До него всего пять кварталов, и нет необходимости ждать автобус. Пешком быстрее выйдет. Мне отчаянно хочется оглянуться, чтобы еще раз взглянуть на Матвея, но я запрещаю себе это делать. Почему-то уверена, что он так и стоит, сверлит тяжелым взглядом мне спину, вновь думая о чем-то своем.

Однако перед тем, как повернуть за угол, я все же не выдерживаю и оглядываюсь. Парня уже там нет.

Почему в моей груди разочарование?

Чего я ждала?

Артем меня встречает у въезда во двор, улыбается, и по его глазам я понимаю, что скучал.

– Прости, детка, – коснувшись моего лба своим, тихо говорит. – Вчера я подвел тебя, не смог приехать туда.

– Что случилось? – спрашиваю я, немного отстраняясь.

– Малая попала в переделку, нужно было спасать, – словно нехотя отвечает он.

А меня гложет обида. Нет, я понимаю, что она его сестра и он всегда придет ей на помощь. Как понимаю и то, что она для него гораздо больше значит, чем я, родная кровь все-таки, самый близкий человек на свете после мамы. Но ничего не могу поделать с теми чувствами, которые меня обуревают.

Я тоже попала в переделку.

Мне тоже нужна была его помощь.

Отвожу взгляд, опасаясь, что и Артем прочитает в глазах мои мысли. Тем более они безрадостные. Чувствовать себя на втором месте после кого-то…

И тут же корю себя за это. Заставляю свою внутреннюю обиду утихнуть, чтобы не сойти с ума от боли.

– Ты хотела со мной поговорить, – напоминает Артём. – Так может, не будем ждать до вечера?

Он увлекает меня в сторону кафе, в котором мы часто проводили время.

Я любила это место. За уютные столики с чистыми накрахмаленными скатертями. За вкусный горячий шоколад с корицей и десерты, которые таяли во рту. За ненавязчивую расслабляющую музыку, которая едва слышно лилась из динамиков, развешанных по углам помещения. За теплый мягкий свет торшеров, которые стояли у каждого столика. И за мягкие кресла, в которые можно было опуститься и закрыть глаза, чтобы помечтать о чем-то своем. А еще там повсюду были книги. Много книг, которые можно было взять и почитать. И толстая кошка Мурка, которая вольготно укладывалась на коленях, громко, словно трактор, мурча и блаженно щурясь.

Но сейчас я словно в ступоре и не хочу идти туда. Не хочу осквернять то место – наше с Тёмой место – своими мыслями, недоверием и страхом.

– Ты даже не спросишь, как я провела вечер? – спрашиваю у него, останавливаясь у входа.

– Как ты провела вечер? – тут же подхватывает Артём.

– Отлично, – хмуро киваю я. – Спасибо.

Он подходит ближе и кладет руки мне на плечи. На его лице извиняющаяся улыбка, но мне этого недостаточно. Она не кажется мне искренней и открытой, какой казалась раньше. Сейчас я почему-то вижу в нем врага.

– Не дуйся, крошка, – Тёма целует меня в нос, отчего я морщусь. – Я толком ночь не спал, и голова сейчас не варит. Идем?

Киваю и первой вхожу в кафе. Снимаю курточку и сажусь за предложенный столик. Жду, пока Артем снимет верхнюю одежду. Какая-то мысль проскакивает на задворках разума, но я так и не могу за нее зацепиться. А сердце болезненно сжимается, как от плохого предчувствия.

Наконец, повесив свою косуху, Артем садится за столик напротив меня и берет в руки меню. А я все так же пытаюсь уцепиться за свои ощущения, за ту мысль, которая пока неуловима.

– Что будешь? – спрашивает меня Тёма, и я выныриваю из задумчивости. – Как обычно?

– Нет, – качаю головой. – Сегодня я хочу кофе. Сладкий-сладкий.

– Ты какая-то странная, – он с подозрением смотрит на меня. – Точно все хорошо?

Я киваю.

– Расскажи мне о своих друзьях, – прошу я.

– А что о них рассказывать? Ты же сама их видела, сама знаешь всех, – пожимает плечами Артем.

– Знаю, – соглашаюсь. – Но не всех. Матвей так и остается для меня загадкой.

Тёма поднимает на меня взгляд, и я понимаю, что сказала глупость.

– Ты с ним виделась? – вопрос бьет прямо в цель.

Не могу решить, что ответить. С одной стороны, лгать не хочу совсем, а с другой… Ругаться с Артёмом тоже не хочу.

Неопределенно пожимаю плечами, что можно расценить и как «да», и как «нет».

– Не общайся с ним, слышишь? Он редкостная скотина и мудак, – горячо шепчет Тёма, и в его глазах я замечаю страх.

– Почему? Вы поругались?

– С ним невозможно поругаться, – качает головой Тёма. – Он слишком себе на уме. За долгие годы нашей дружбы я так и не смог понять, о чем он думает. Абсолютно непредсказуемый, неуловимый… Я считаю его ненадежным.

– Почему? – словно попугай повторяю я.

– Была у нас история одна. Он спал с моей сестрой. Потом они разбежались. Хотя в этом я сыграл немаловажную роль. Рассказал ей о его прошлом. На том их отношения закончились.

Я не решаюсь задавать еще вопросы. Вижу, что между нами висит напряжение, и чувствую, что теперь Тёму гложет любопытство.

– Не важно, – отмахиваюсь я. – Прости, что спросила. Мне было интересно.

– Ничего страшного, – выдыхает Тёма. – Я много думал. Мы с тобой почти год вместе. Может, нам пора вывести отношения на новый уровень?

Артём говорит то, о чем я думала сегодня ночью, но почему-то сейчас это больно бьет под дых.

– О чем ты? – нервно улыбаюсь, делая вид, что не понимаю, о чем речь.

– О том, что мы долгое время ходим за ручки, как школьники… Черт! – в его глазах мелькает злость. – Я хочу тебя, понимаешь? Почти год, день за днем, ты сводишь меня с ума.

– Ты считаешь, что переспать – это равно вывести отношения на новый уровень, – мрачно отвечаю я.

– Нет. То есть да… В общем, почему бы нам не попытаться пожить для начала вместе?

Разве не этого я хотела? Разве не об этом я думала сегодня ночью? Почему же сейчас, в момент, когда Тёма озвучивает мои мысли, мне совсем не радостно?

Внутри все леденеет. Страх, который с каждой секундой перерастает в ужас, словно парализует меня, не давая совершить ошибку.

– Прости, – подскакиваю я, едва не сбивая с ног официантку, которая принесла наш заказ. – У меня срочное дело, о котором я совсем забыла. Давай вечером поговорим об этом, хорошо?

Несусь к выходу, по пути хватая с вешалки свою кожаную куртку. Взгляд снова цепляется за косуху Тёмы, которая остается там висеть. И снова неуловимая мысль проскальзывает, хотя додумать я ее не успеваю.

Где-то я ее видела… Эту чертову косуху…