Глава 7. Допрос

Вернулась к себе на подъеме, ощущение, что все сделала правильно, не покидало меня. Конечно, небольшое сожаление грызло. Возможно, останься я, меня ждала бы восхитительная ночь, но что потом. Да, спрашиваю я себя, что потом? О тебя бы вытерли ноги. Вспомни Роя, как он на тебя смотрел, как на богиню прям, и что! Как только представился случай, обошелся с тобой как с дешевой подстилкой. Нет уж, мальчики, я сама за себя.

Вот это разумно. – Проявился в моей голове Варга. – Я тебе сразу говорил, никому не верь. Наемнику не доверяй, гранду тем более.

Ну, конечно, ты же самый умный и как я без твоих советов то жила раньше. – Издеваюсь над своим демоном и одновременно рассматриваю ночную рубашку, выложенную на кровати. Длинная, из перламутрового шелка с открытым декольте и плечами. Красивая, говорю про себя и стаскиваю с себя платье. Только сейчас почувствовала, как я устала. При такой насыщенности, думаю, еще парочка подобных дней, и я свалюсь, как подстреленная лошадь.

Варга опять зашебуршился – этот старик, что допрашивал тебя у гранда, мне сильно не понравился. Глазами так и рыщет, у меня постоянно было ощущение, будто он меня видит. Ты с ним поаккуратней, трибунал здесь повыше самого короля будет.

Натягиваю ночнушку и смотрю на себя в зеркало. Хороша, шелк сел на меня как вторая кожа.

Так чем же они так сильны, спрашиваю демона и все еще любуюсь на свое отражение.

Трибунал держит в своих руках любое использование магии в этом мире, на ней держится вся спокойная жизнь. Броня и оружие кланов поддержаны заклинаниями, это увеличивает скорость и силу удара, крепость защиты и реакцию. Я уже не говорю про защитные купола, без них люди и пары дней здесь бы не протянули, но самое главное, трибунал определяет истинное назначение магии и дает право на ее использование. То есть захотят, скажут, что твое волшебство от лукавого и несет зло, а тогда тебе одна дорога – на костер, а захотят, примут, обласкают, но служить ты будешь уже старцам трибунала.

Я запрыгнула в постель и, радостно повизгивая, закуталась в одеяло.

А если они такие крутые, то почему тогда правит король, а не эти трибунальские старцы. Вытягиваю ноги и закрываю глаза, блаженство было бы полное, если бы не бурчание Варга.

Есть еще истмари, это местные аборигены. На них защита куполов и магия первосвященных не действует, их только оружие может остановить. За границами куполов их полно, и время от времени они пускаются в набеги на земли кланов, вот тогда либо гранды сами справляются, либо король собирает союзную армию. На этом паритет с трибуналом и держится, а то бы старцы давно уже власть прибрали.

Я зеваю и мысленно даю четкий сигнал.

Все это интересно, конечно, но не мог бы ты заткнуться, хотя бы до утра.

–

Просыпаюсь от грохота. Открываю глаза и не понимаю, что происходит, но страх уже ползет по мне ледяными мурашками.

– Кто вы? Чего вы хотите? – Пытаюсь спрятаться за этими вопросами.

Какие-то люди в серых длинных сутанах, выбив запор, врываются в мою комнату. Не обращая внимания на мои вопросы, их сильные жилистые руки выдергивают меня из постели и тащат за собой.

– Помогите! – Ору я что есть мочи и тут же осекаюсь, встречая взгляд, брошенный на меня из-под надвинутого капюшона.

Жуткие, абсолютно безжалостные глаза придвинулись вплотную к моему лицу.

– Будешь орать, зашью рот. – Прошипело мне лицо из тени капюшона, и длинный уродливый шрам, пересекающий его, задвигался как живой.

Ужас навалился такой, что чувствую руки холодеют, и останавливается сердце.

– Что вам надо? – Произношу я почти шепотом.

Отвечать мне, конечно, никто не собирается. Двое тащат меня за руки по коридору, ноги не слушаются, поэтому я просто безвольно повисла в их руках и лишь чувствую, как мои пальцы на ногах больно бьются о неровности пола.

Пошла винтовая лестница вниз. Один этаж, второй, третий, тащат еще ниже, значит в подвал. От одной этой мысли чуть не теряю сознание. Кто? Зачем? Куда? В голове только вопросы.

Опять коридор, я снова повисла на руках у тюремщиков, и мои ноги безвольно выписывают кривую по каменным плитам. Наконец они открывают дверь и впихивают меня в маленькую комнатку. Темно хоть глаз коли, но я успеваю заметить лавку и стол. Дверь захлопывается за спиной, и наступает полный мрак. Нахожу в себе силы не рухнуть прямо на пол, а нащупываю скамью и бессильно опускаюсь на нее. Упираюсь спиной о шершавую стену и прикрываю глаза. Воздух вырывается изо рта, и сердце бухает так, словно я марафон пробежала. Вдруг вспоминаю про Варга.

Говори, кто это, чего ты затих? Мысленно прислушиваюсь к себе, тишина. Куда же он провалился? Но вот ощущаю его присутствие. Никогда бы не подумала, что обрадуюсь чужому присутствию в моей голове, а тут аж заскулила от радости. Варга, Варга чего ты молчишь? Ты меня слышишь?

Да слышу я тебя, чего ты так разоралась, чувствую его напряжение и страх. Кто это, Варга, чего им надо?

Это послушники трибунала, поэтому в их присутствии со мной не общайся, если они меня вычислят, нам конец.

Как это? – Я все еще не понимаю.

Тебе костер, мне камень. – Чувствую, мой демон совсем не шутит.

То есть за весьма сомнительное удовольствие иметь тебя в своей голове, меня могут отправить на костер? – Я начинаю приходить в себя и даже смогла разозлиться.

На счет сомнительного удовольствия ты явно перегнула, но в остальном все верно. – Мне показалось, он даже захихикал.

За дверью послышались шаги. Варга тут же сжался и пропал, голова сразу же закружилась и затошнило. Интересно, я когда-нибудь привыкну к этому или уже не успею.

Дверь распахнулась, и страшилы в капюшонах принесли две горящие свечи и поставили на стол. После этого в камеру зашел маленький человечек в такой же серо-бесцветной рясе, как и другие, но с отброшенным капюшоном. Хотя лучше бы он этого не делал, потому что так его гладко выбритая голова больше всего похожа на крысиную морду. Выдвинутая вперед нижняя челюсть, маленький подвижный носик и близко посаженные темно-карие глазки-бусинки, настоящий крысеныш. Он подождал, пока послушник принесет стул и после этого присел к столу.

– Итак. – Маленькие кругленькие глазки недобро уставились на меня. – Рассказывайте.

– Что? – Я действительно не понимаю. – Что рассказывать?

– Вам лучше знать. – Крысеныш склонил голову и смотрит на меня как-то сбоку. – Все рассказывайте, а мы разберемся.

– А мы, это простите кто?

Человечек почесал свой бритый затылок и гаденько ухмыльнулся.

– Забыл представиться, извините. – Он показал мелкие передние зубы. – Следователь коллегии священного трибунала Эрозий Карц.

– Чем же я провинилась перед трибуналом?

– Здесь вопросы задаю я! – Лицо следака скривилось от злобного крика.

– А Эстегон знает, что я здесь?

Эрозий взял себя в руки и произнес тихо и зловеще.

– Не будете слушаться, вам сделают больно, очень больно. Вы этого хотите?

– Нет. – Я реально испугалась.

– Когда и где вы познакомились с лазутчиком истмари? – Следователь, наконец, перешел к делу.

– С кем? – Не поняла я. – С каким лазутчиком? Почему бы сразу не спросить, когда меня завербовала британская разведка или давно ли я работаю на японцев. Это просто смешно…

Договорить мне не дали. Крепкий послушник у меня за спиной накинул мне на голову мешок, а второй прижал к лавке.

Если когда-нибудь мне придется это повторить, прошу вас, убейте меня сразу. Я задыхалась и пыталась вырваться, истерика сотрясала. Мои руки и ноги самостоятельно колотились о лавку, а мозг разрывался без кислорода. Плотная тряпка забивала рот и с каждой секундой мне словно засыпали в горло все больше и больше сухого, раздирающего песка. Отключиться мне не позволили, в последний момент мешок сдернули, и поток холодной воды из ведра вернул мое сознание.

Протерев глаза, я вновь столкнулась со злыми бусинками Эрозия.

– Ну что до вас, наконец, дошло, что здесь с вами не шутят? То, что вы в допросной, а не в пыточной, как ваш дружок, это всего лишь недоразумение. Надеетесь на гранда? Напрасно, он вас не защитит. – Он сально ухмыльнулся. – Да, да, это всего лишь вопрос времени, когда ваша юная, красивая грудь встретится с раскаленным железом.

Вижу, как этот огрызок пялится на мои соски, проступившие сквозь мокрый шелк.

– Какого дружка вы имеете в виду? – Ведро воды меня не только вернуло к жизни, но и упорядочило мысли. Пугает, упомянул про гранда, скорее всего трибунал действует самостоятельно, и Эстегон ничего не знает. Маловероятно, что наследник клана вступится, но они, по-видимому, такую возможность не исключают, раз опасаются меня калечить пытками. Пытаются взять испугом и выбить признание вины, значит у них ничего на меня нет. Так что закрой рот и сиди молча как рыба. Это твой последний шанс.

– Того самого, которому вы помогли проникнуть в город. – Следователь застучал ногтем по столу. – Он уже все рассказал, да и как не расскажешь, если кожицу со спины по кусочкам срезают. Жаль вы не видели, вам бы понравилось.

Эрозий выпрямился на стуле.

– Итак, ваш последний шанс. Сознайтесь, что вы провели в город лазутчика истмари, помогли ему под видом наемника Роя Истара проникнуть в замок гранда и обещаю, вы умрете быстро и без мук.

Я уже реально успокоилась, а может быть возможности человеческой нервной системы небезграничны, но на меня навалилось полное отупение и равнодушие.

– Ничего не знаю. Роя увидела первый раз в таверне, он за меня заступился, вот и все. Кто он, зачем он, почему – понятия не имею.

–Значит, решились поставить на отрицалово, надеетесь на своего гранда. – Крысеныш зло осклабился. – Напрасно. Сейчас вас отведут к вашему другу, вы полюбуетесь на работу наших умельцев, а потом мы поговорим снова и, надеюсь, придем к пониманию.

Следователь взглянул на одного из послушников.

– Отведите эту в камеру к истмари, пусть посмотрит. И вот еще что, лампу там поставьте, чтобы все как следует разглядела.

–

Опять коридоры, лестница вниз, на стенах появилась мокрая слизь и стало по-настоящему холодно. Я как-то сжалась, свыклась с положением заключенной, иду за конвоиром молча и смотрю лишь под ноги, чтобы не упасть.

Дверь в полчеловеческого роста, оттуда тянет сыростью и смрадом. Один из послушников зажег лампу и нырнул вовнутрь. Через минуту он появился вновь и, кивнув на черный проем, бросил в мою сторону.

– Давай.

Я согнулась пополам и полезла в камеру, за моей спиной захлопнулась дверь, и загремели засовы. Лампа стояла в небольшой нише в стене и освещала желтым неровным светом лишь пятно на полу, в котором лежал истерзанный пытками человек.

Меня вновь затрясло, и я согнулась в рвотном спазме. То, что говорил следак о содранной со спины коже, оказалось вовсе не метафорой. Передо мной лежал даже не Рой, а то, что от него осталось, и он был еще жив.