Глава 3. Дом

Дом мне понравился еще до того, как я его увидела, уже на подходе я влюбилась в его высоченный, мощный забор. За таким забором, реально, как за каменной стеной, – улыбаюсь получившемуся каламбуру.

Лавируя между телег и палаток беженцев, подходим к воротам, там уже мечется маленький вертлявый человечек. Увидев нас, он надевает на свою крысиную мордочку лучезарную улыбку и бросается в объятия.

– Куда это ты разогнался? – Моя защитница как всегда на страже.

Веронея, спасибо тебе за то, что ты есть, – возношу хвалу ее железной руке, схватившей вертлявого за горло. От одной мысли, что его маленькие потные лапки обнимают меня, становится нехорошо.

– Отпустите меня! – Вопит маленький человечек, болтая оторванными от земли ногами. – Я поверенный семьи Колини.

– Отпусти его, Вея. Только аккуратно. – Вовремя спохватилась, вспомнив падение Гани.

Дав время прийти в себя ошалевшему от такой встречи нотариусу, предлагаю ему вернуться к цели нашего прихода.

– Показывайте.

Человечек повертел помятой шеей, осуждающе посмотрел на лыбящихся Ристана и Гани и, надо отдать ему должное, повел себя достойно.

– Позволю себе все-таки представиться. – Он склонил голову. – Поверенный торгового дома Колини, нотариус Еремий Сорци.

А малыш – то ничего, держится, усмехаюсь про себя.

– Нам, я думаю, представляться не надо, так? – Смотрю прямо в маленькие бегающие глазки.

Поверенный подтверждающе кивает и идет к воротам.

– Прошу. – Он открыл небольшую калитку, спрятавшуюся в тени огромных ворот.

Прохожу за ним и словно пересекаю границу между адом и раем. С прокаленной солнцем, орущей, переполненной горем улицы, в одно мгновение попадаю в тихую, зеленую благодать.

– Так не бывает. – Вырывается у меня.

– Вижу, вам нравится. – Довольная мордочка нотариуса чувствует себя отомщенной.

– Не то слово. – Я в восторге и не хочу претворяться.

– Но как, объясните мне как? – Я показываю в сторону забора. – Там десятки тысяч людей, чуть ли не на головах друг у друга ютятся, а рядом стоит огромный пустой дворец. Как такое возможно?

Еремий сморщился как от зубной боли.

– Дом принадлежит семье Колини, и только они могут им распоряжаться, может быть, они и пустили бы беженцев, но их сейчас нет в городе и связаться с ними невозможно.

Да, да, – всепонимающе киваю, – чтобы пустить нас за бешеные деньги, разрешение не понадобилось. Все понимаю, разговор бесполезный, но не могу остановиться.

– Пусть так, но почему люди сами не займут пустующие дома, а их, думаю, немало в городе?

Поверенный продолжает морщиться, видно, что тема ему крайне неприятна.

– Знаете, несмотря на войну, в городе по-прежнему правит закон, и частная собственность неприкосновенна. – Теперь он уже не смотрит мне в глаза.

– Ладно, не мучайся, пошли дальше. – Прекращаю дурацкий разговор, кто я такая, в конце концов, чтобы судить. Сама собираюсь отгородиться от людей высоким забором.

Идем по дорожке, выложенной мраморной плиткой, садик небольшой, но очень уютный даже в своем запущенном виде. Могучие деревья чередуются с кустами в ярких тропических цветах, где-то высоко в кронах щебечут птицы, а солнце пробивается сквозь листву мягким рассеянным светом.

В этом раю с трудом верится, что всего в нескольких метрах идет война, и люди с легкостью убивают друг друга. Эти мысли портят мне впечатление, и я всячески стараюсь от них избавиться. Не сегодня, Валерия Сергеевна, давай ты займешься спасением всех обездоленных завтра, а сегодня просто порадуйся. Может быть, завтра тебя бросят в тюрьму, и ты будешь жалеть о том, как бездарно потратила счастливые минуты.

С легкостью победив свою совесть, я ахнула от восторга. Перед нами во всей красе открылся дом моей голубой мечты. Резные арочные колонны из белого мрамора по обе стороны широкой парадной лестницы, черное дерево дверей и закрытых ставень на кремовой идеально отштукатуренной стене. Ничего лишнего, лишь сочетание прямых геометрических линий с тонкой вязью резьбы по камню. Это даже не дом, это маленький дворец. Вот ради чего были твои страдания, девочка, – шепчу я, – только для того, чтобы пожить в этом раю.

Еремий открывает двери и ведет нас через большой холл во внутренний дворик. Там в тени деревьев и розовых кустов четыре бронзовые феи выливают прозрачную воду из своих кувшинов в круглый бассейн. Идиллия и безмятежность. Ступаю на прохладные мраморные плиты и подхожу к бассейну, от него веет прохладой и искушением окунуться.

Ложусь на широкий парапет рядом с одной из бронзовых девушек, вытягиваю ноги и закрываю глаза.

– Все, я очарована и покорена этим домом. Гани, расплатись с человеком, мы остаемся здесь. – Пытаюсь расслабиться, но легкое беспокойство скребется во мне жуком короедом.

Господи, что не так! На секунду поднимаю ресницы и вижу направленный на меня взгляд Ристана. В нем немое осуждение – нельзя бесконтрольно доверять первому встречному мальчишке.

Ба, да мой уродец ревнует. – Подавляю улыбку и одновременно удивляюсь, как я умудряюсь так точно понимать его взгляд. Мое веко чуть заметно подмигивает ему, и осуждение голубых глаз меняется на понимающую улыбку. Мол, не волнуйся, я за всем прослежу.

Могу даже не сомневаться, что мы поняли друг друга абсолютно правильно, но ради интереса поворачиваю голову. Все точно, Ристан отходит и встает между Гани и нотариусом, градус дискуссии сразу вырастает до точки кипения.

Не зря Варга советовал его взять, – усмехаюсь про себя, – нас с Веей эти торгаши ободрали бы, как липку.

Веронея, словно почувствовав мои мысли, тоже подошла к бассейну и, сняв шлем, присела у края. Зачерпнув ладонью воду, она умыла лицо и встряхнула короткими волосами.

Я так редко видела ее без шлема, да и, честно, никогда внимательно не разглядывала, а сейчас искренне поражена. Без железного горшка на голове, с всклокоченными волосами она кажется совсем молодой, у меня даже закралось страшное подозрение, а не моложе ли она меня.

– Вея, а сколько тебе лет?

Она зачерпнула еще пригоршню и радостно брызнула себе в лицо.

– Двадцать, Ваше Высочество.

– Что, двадцать! – Я аж подскочила от удивления. Да она девчонка совсем, а я ее теткой называла, это же какая у нее была жизнь, что она в свои двадцать производит впечатление сорокалетней.

Вскакиваю на ноги и кричу жарко спорящей троице.

– Эй, ну что, вы там закончили?

Поворачивается только свирепая морда Счастливчика и рычит.

– Сейчас я отрежу этим двоим их загребущие лапы, и тогда мы точно закончим.

Гани что-то жарко зашептал в ухо нотариусу, и тот выдохнул.

– Ладно, будь по-вашему, пять реалов в день.

Ристан довольно хлопнул поверенного по плечу.

– Ну вот, совсем другое дело. Можешь ведь, если захочешь.

Еремий мягко пытается вывернуться из медвежьих объятий Ристана, невооруженным глазом видно, что наш Счастливчик пугает бедного нотариуса до чертиков.

– Рыцарь ла Вэй, отпустите поверенного, он, наверное, торопится по делам. – Прихожу Сорци на помощь.

Тот с благодарностью смотрит на меня.

– Да, знаете ли, столько дел.

Вырвавшись из цепких рук Ристана, он засеменил к выходу, оборачиваясь и бросая на ходу.

– Желаю вам, чтобы дни, проведенные в этом доме, были самыми счастливыми.

Отвечаю ему с грустной улыбкой.

– И я очень надеюсь на это.

Подошедший Счастливчик нагибается и подставляет рот под струю, льющуюся из бронзового кувшина. Напившись, он поднимает на меня сияющие глаза.

– Если бы вы знали сколько этот живоглот просил первоначально, вы бы не были к нему так добры.

– Бог с ним, – машу рукой, – Гани, с первой задачей ты справился, а что со второй?

Парень сидит на корточках в нескольких шагах от нас и подозреваю, все это время пялился на мои ноги.

– Не волнуйтесь, Ваше Высочество, я послал мальчишку к старику Раилю, и он скоро будет здесь. К счастью для нас, он трезв, а значит, без денег и остро нуждается в работе.

– Отлично! Что еще? – Обвожу взглядом свою команду.

За всех отвечает Ристан.

– Пожрать было бы неплохо.

Вспоминаю, что так и не притронулась к принесенной Веей тарелке и желудок сразу начинает возмущенно роптать.

– Что скажешь? Можешь организовать? – Вновь возвращаю внимание к парню.

– С едой в городе плохо, – начал Гани, – но вы голодными не останетесь. Все будет. Раз с домом мы разобрались, то к вечеру привезут сюда.

Тут он посмотрел на Ристана.

– Но предупреждаю сразу, цена будет астрономическая и торговаться бесполезно.

Счастливчик лишь пожал плечами, как бы говоря – поживем, увидим, а вслух выразил сомнение, что дотянет до вечера.

– Пока можете сходить на рынок, – вставил Гани, – это далековато, но если уж невтерпеж.

Он положил передо мной увесистый мешочек.

– Здесь двести реалов на мелкие расходы.

Заметила, что как только он начинает говорить о деньгах, с его лица мгновенно пропадает радостная улыбка. Одно из двух, – думаю глядя в его серьезные глаза, – либо ты безжалостная финансовая акула, притворяющаяся рубахой-парнем, либо ты рожден поэтом, и весь этот приход, расход совсем не твое.

– Спасибо, Гани, а ты что, оставляешь нас?

– Да, – парень вновь широко улыбается, – я ведь занятой человек, и у меня куча дел кроме вас.

– Ладно, беги, мы как-нибудь справимся. Ведь так? – Оборачиваюсь к Ристану и Веронее.

Получаю в ответ два милых взгляда, означающих только одно – на такие дурацкие вопросы мы отвечать не собираемся.

Как только парень скрылся из виду, присаживаюсь вновь у бассейна и теперь уже с самым серьезным видом спрашиваю.

– Что вы обо всем этом думаете?

Вижу, что Веронея реально собирается подумать, перевожу взгляд на Счастливчика. Тот поднимает на меня неподвижную маску своего лица.

– Пока мы видим только сыр, но то, что он в мышеловке, не вызывает сомнений. С другой стороны, нам нужны деньги и время, чтобы осмотреться и выявить всех игроков.

Молча киваю, я со всем согласна, но хотелось бы хоть немного представлять, насколько глубокую яму мне готовят.

Ристан, как обычно, понимает меня без слов.

– Подождем первых предложений. Вы не должны ни с чем соглашаться сразу, какие бы пряники не сулили, ответ может быть только один – мне надо все обдумать и взвесить.

Все это правильно, но меня мучают сомнения.

– А если начнут давить? У нас не самое лучшее положение для торговли.

Неожиданно резко ответила Веронея.

– Никто не смеет ничего требовать у посланницы Эстриала!

– Вот, видите, – глаза Ристана вновь засмеялись, – наша милая женщина-воин только что продемонстрировала вам, какой должна быть ваша реакция на любое давление. Поймите, они все понятия не имеют, кто вы такая, какие силы за вами стоят, каковы ваши возможности и в этом ваша сила. Блефуйте нагло и смело, чем увереннее вы себя ведете, тем больше вы сможете от них получить.

– Значит, блеф. – Повторяю за ним, мысленно пытаясь прочувствовать силу этого слова.