Глава 8

В голове роились сотни вопросов, но вместо ответов на них я получил от Маргариты указание отправляться спать. Достав из кармана рацию, она вызвала санитаров, и вскоре в лабораторию вошли двое крупных мужчин в бежевых медицинских халатах. Они хмуро уставились на меня опухшими красными глазами, очевидно, решив, что я и есть причина их появления, но Маргарита велела им отнести спящего Осокина в Блок 7. Санитары бережно подхватили его под мышки и медленно побрели к выходу. Когда гулкие тяжелые шаги в коридоре стихли, Маргарита повернулась ко мне:

– У нас редко бывают гости, Кирилл. Вам повезло, что, спустившись на подземный этаж, вы встретили Диму, а не кого-то из незнакомых с вами сотрудников. Все могло кончиться очень плохо. Особенно после Воздействия такого уровня.

– Это был нейровзлом? – спросил я, вспомнив термин, который называл Осокин.

– Нет. – Маргарита потерла лоб и поморщилась. – Я же говорила: это был кошмар одного из наших подопечных. Четвертый достиг фазы быстрого сна… обычно мы не допускаем этого, но последнее время все идет не так, как нужно.

Она протянула мне карту, которой Осокин открывал стеклянную дверь, и быстро проговорила:

– Простите, Кирилл, мне надо работать. Вы найдете дорогу в жилой отсек?

Я кивнул. Взял карту и направился было к выходу, но внезапная мысль заставила меня остановиться. Я развернулся и сказал:

– Подождите, но ведь Дмитрий Сергеевич шел сюда вам на помощь! Он сказал, что не хочет, чтобы вы тут сидели одна. Если он вырубился, то, может, я могу помочь вам?

– Спасибо, но сейчас вам важнее прийти в себя.

Маргарита вышла из-за стола и пошла к выходу из лаборатории, невольно вынуждая меня следовать за ней.

– Я сильнее, чем кажусь. – Я сказал первое, что пришло в голову. Мне хотелось отблагодарить эту женщину, показать ей, что она может на меня рассчитывать.

– Мне ничего не угрожает, Кирилл. – На лице Маргариты появилось подобие улыбки. – Четвертый перешел в медленную фазу сна, в лаборатории никого, кроме меня, нет. Так что не беспокойтесь, все будет хорошо. К тому же я и сама собираюсь в скором времени отдохнуть.

Она проводила меня до стеклянной двери, приложила карту к электронной панели и отступила назад, открывая мне путь. Уже переступив порог, я спросил:

– Как вам удалось преодолеть такое Воздействие? Почему оно не затронуло вас?

– Я дольше всех работаю с… объектами. – Маргарита чуть замялась, прежде чем произнести это слово. – Научилась чувствовать предвестники. Тем более что сполна получила пару недель назад. – Она красноречиво указала на почти заживший глаз. – В этот раз, едва ощутила внутренний дискомфорт, сразу надела ИМП. Успела. По тому, как свалился Дима, поняла, что Воздействие очень сильное. Сначала помогла ему, потом ребятам из восьмого. Когда добралась до вас, Марина была уже мертва, сердце не выдержало.

Маргарита поежилась, линия губ исказилась, лицо приняло горестное выражение.

– Честно говоря, Кирилл, за вас я испугалась больше всех. Мы-то хоть понимаем, что происходит, да и подготовку прошли. А для вашего разума такой прессинг мог оказаться губительным. То, что вы сейчас способны ходить и разговаривать, – большая удача.

– Спасибо, что вытащили меня. Если бы не вы, так долго я бы не продержался, – я наконец выразил то, что хотел сказать Маргарите, как только увидел ее в лаборатории.

– Спокойной ночи, Кирилл. – На ее лице вновь мелькнула тень улыбки.

Я вышел в коридор, и дверь за мной с тихим шорохом закрылась. Я остался один. И вместе с одиночеством навалился страх, на этот раз мой собственный. Во что я влез? И главное, как выпутаться из всей этой истории?

Когда траволатор поднял меня на поверхность, тел во дворе уже не было. Поэтому я позволил себе расслабиться и несколько минут постоять, вдыхая свежий ночной воздух. Но вскоре усталость взяла свое, и я отправился спать.

Меня разбудило светящее в глаза солнце. Взглянув на часы, я понял, что проспал больше одиннадцати часов. В голове слабо шумело, в глазах ощущался зуд, но в целом я чувствовал себя сносно. И не прочь был перекусить. Поэтому по-быстрому умылся, переоделся в чистую одежду и пошел в столовую.

В просторном квадратном зале никого не было, и я, взяв у повара тарелку с омлетом и двумя тостами с ветчиной, устроился за столиком у стены, по привычке выбрав место, с которого отлично просматривался вход. Поэтому сразу увидел одного из вчерашних санитаров, когда тот, забрав свою порцию завтрака, направился прямиком ко мне.

– Привет. Не возражаешь, если я присяду? – спросил он немного агрессивнее, чем того требовал этикет и здравый смысл.

– Садись, – в тон ему ответил я.

– Меня Сева зовут. Всеволод Давыдов.

– Кирилл.

– И как тебе перспектива работать в таких условиях, Кирилл? Уже предвкушаешь, как станешь вторым Фрейдом или Скиннером? Диссертацию защитишь…

– Я не психолог, – перебил я его, поняв, что Давыдов переносит на меня свои внутренние проблемы.

– О, тогда респект тебе. – Тон Давыдова сменился на дружелюбный. – А в каком отделе будешь работать?

– Пока не знаю, – уклончиво ответил я.

– Но кто ты? Генетик? Биоинженер?

– Частный детектив.

Давыдов поперхнулся. Несколько секунд буравил меня глазами, потом громко расхохотался.

– А ты остряк, Кирилл. Отличная шутка! Частный детектив, ага! – Он шумно втянул воздух, успокаиваясь, но затем снова разразился смехом.

– Что ты имеешь против психологов? – лениво поинтересовался я, когда Давыдов перестал ржать.

– Да так. – Всеволод помрачнел и осторожно промокнул выступившие от смеха слезы салфеткой. – Умеют эти ребята все испортить. А почему спрашиваешь? – Он с подозрением посмотрел на меня. – Знаешь кого-то из наших психологов?

– Я был знаком с Мариной.

– Маринка, – вздохнул Давыдов, – да, жалко ее. Сын у нее остался, двенадцать лет. А ведь она, как и все мы, приходила сюда денег заработать. Вот так по-дурацки устроен человек. Тебе говорят, что работа опасная, связана с рисками, дают подписать кучу бумаг, но ничего у тебя внутри не екает, не вопит, чтобы ты бежал отсюда как можно дальше. А потом ты видишь и делаешь такое, что и сам никому рассказывать не захочешь, особенно семье своей. Тебя вот предупреждали, Кирилл, но ты все равно здесь.

Пожав плечами, я уткнулся в тарелку с омлетом. Болтовня Всеволода начала меня утомлять, тем более что полноценно поддерживать разговор я не мог. Поэтому продолжал молча есть, пока на тарелке не осталось лишь несколько хлебных крошек. Доев, поинтересовался у Давыдова, куда отнести тарелку, и тот указал мне на небольшой закуток в углу столовой. Поставив поднос на стеллаж, я повернулся к выходу и чуть не налетел на буфетчицу. В руках она несла несколько увесистых пакетов, похожих на молочные, и от испуга выронила пару из них мне под ноги. Я прочитал название – «Нутриэн», питание для лежачих больных. Поднял пакеты, протянул буфетчице, на секунду задержал на ней взгляд. Она смутилась и, видимо, решив, что мое внимание привлекли ее нетронутые кровоизлияниями глаза, поспешила оправдаться:

– Я всегда сплю в ИМП, мне так спокойнее, хоть Дмитрий Сергеевич и говорит, что это вредно. Проснулась, а у нас тут такая беда. А вы новый психолог?

Я покачал головой, вышел из закутка и направился в свою комнату.

У дверей комнаты меня уже ждали. Высокий жилистый мужчина в черной футболке и джинсах. Он коротко кивнул, протянул мне руку и представился:

– Матвей Климов, отдел аналитики.

Я ответил рукопожатием, и Матвей повел меня по коридору, на ходу объясняя, что Осокин причислил меня к его отделу и теперь мы будем работать вместе.

– Дмитрий Сергеевич говорил, что у тебя фотографическая память, это так? – уточнил он.

– Не совсем. – Я сделал паузу, подбирая слова. – У меня гипермнезия – патологическая память. Я запоминаю и могу с абсолютной точностью воспроизвести любое событие или факт, который вызвал у меня малейший эмоциональный отклик. Случайные данные, не вызвавшие такого отклика, я запоминаю не всегда.

– А почему патологическая? – Матвей взглянул на меня с интересом.

– Потому что я не могу забыть то, что ранит сильнее всего. Отрицательные эмоции выступают катализатором для обсессивного синдрома. Простыми словами, я не могу избавиться от навязчивых негативных воспоминаний, которые возникают против моей воли.

– То есть ты всегда будешь помнить вчерашний инцидент? Эти ощущения, образы?

– Во всех подробностях, – кивнул я.

– Хреново, – сочувственно произнес Матвей. И указал пальцем на коричневую дверь в конце коридора: – Пришли. Вот там мы обитаем.

В просторном кабинете за большими столами, заваленными папками и бумагами, сидели три человека. Матвей сделал несколько шагов вперед, остановился в центре комнаты и громко хлопнул в ладоши.

– Народ, минуту внимания! – воскликнул он и, дождавшись, когда к нам повернутся все три головы, сказал: – Знакомьтесь – Кирилл, новый сотрудник отдела. Возьмет участок Сереги. Сейчас проведем инструктаж, и все могут возвращаться к работе.

Сидящая у окна девушка тяжело вздохнула. Она единственная из всех, кто пострадал от вчерашнего инцидента, предпочла спрятать красные глаза за очками с темными стеклами. Остальные равнодушно пялились на меня, словно вампиры из дешевого американского фильма.

Матвей указал на пустой стол рядом с девушкой и снова заговорил:

– Кирилл, твое рабочее место рядом с Оксаной, вы работаете в паре. Запомни три основных правила. Первое: если тебе кажется, что что-то идет не так, – тебе не кажется. Любое отклонение, любая странность – это повод немедленно надеть ИМП. Это касается каждого сотрудника отдела. Второе: ты отвечаешь за Оксану. Если она идет в туалет, ты засекаешь время и откладываешь все дела до ее возвращения. При отсутствии больше десяти минут надеваешь ИМП, идешь за ней и проверяешь ее местонахождение. Да, – Матвей был абсолютно серьезен, – заходишь в женский туалет и зовешь ее, если не откликается – заглядываешь в кабинки. Она так же будет искать тебя, если засидишься. В том случае, если ты ее не находишь, возвращаешься в отдел и немедленно вызываешь Внешнюю группу.

Он перевел дух и продолжил:

– Соответственно, Оксана отвечает за тебя. Ты обязан сообщать ей, когда уходишь в туалет или столовую. Обязан следить за временем и не покидать кабинет больше чем на десять минут. Если в этом есть необходимость – ставишь в известность меня, и я выдаю разрешение. Третье и самое важное правило: рабочий день начинается только после того, как все сотрудники отдела наденут ИМП. Всегда надевай его на глазах у других и следи за тем, чтобы увидеть каждого с этой штукой на голове. Если кто-то говорит, что уже надевал, а ты не помнишь, это повод надеть аппарат обоим.

– Ого, – только и сказал я. – Ребята, чем вы тут занимаетесь?

– Пытаемся спасти мир, – шутливым тоном проговорил худой темноволосый парень, сидящий у двери. Но никто так и не улыбнулся.