Глава 2 Профессор

Десять двадцать пять по московскому времени, поезд «Москва – Севастополь» отправляется с Курского вокзала…

Аля, подперев щеку мягкой ладошкой, как маленькая девочка, смотрела в окно. Сколько раз она ездила этим маршрутом? Как минимум раза три-четыре в год проведывала маму, но каждый раз как-то по-новому щемило в груди. Дорога – это всегда маленькое чудо, никогда не знаешь, что произойдет в ней, с какими людьми познакомишься, какие истории услышишь.

Купе было полностью укомплектовано. Верхние полки заняла молодая пара, парень и девушка. Обоим было лет по двадцать пять, они недавно поженились и ехали в свадебное путешествие к морю. Глаза их светились нежностью и любовью. Они держали друг друга за руки, и казалось, что находились в только им ведомом волшебном мире.

«Как мило! – подумала, улыбаясь, Аля. – Сегодня я проведу время в атмосфере нежности и любви!»

А ведь это и верно, когда попадаешь в поле любви, пусть даже чужой, то непременно ощущаешь ее воздействие на себе, сразу становится так тепло и приятно.

Нижнюю полку, напротив Али, занимал взрослый мужчина лет шестидесяти: невысокого роста, коренастый, подтянутый, с довольно-таки приятным и умным лицом. У него были короткая стрижка, посеребренные сединой волосы, немного выцветшие серые глаза и не по возрасту задорная улыбка. И как он ни старался, но ему не удавалось скрыть свой интерес к соседке по купе.

– Позвольте отрекомендоваться – Цыбульский Геннадий Иванович, профессор Харьковского университета, доктор биологических наук, специалист в области генетики человека. Возвращаюсь домой с международного научного симпозиума, проходившего в Москве и посвященного теме «Пути развития генетики в двадцать первом веке».

– Очень приятно, – улыбнулась Аля. – Альбина, можно просто Аля, преподаватель русского языка и литературы, еду в гости к маме.

– А в Москве вы живете?

– Да.

– Сами родились в Харькове?

– Да, я родилась и выросла в Харькове, училась в Харьковском национальном педагогическом университете имени Г. С. Сковороды.

– Так, так, но каким образом вы, Алечка, оказались в Москве?

– Самым что ни на есть обыкновенным – вышла замуж за москвича.

– Но почему же так всегда получается, что самых гарных дивчат увозят москали?! – Геннадий искренне сокрушался по этому поводу.

– Любовь, знаете ли, Геннадий Иванович, да и тогда это еще было одно государство, одна страна, один народ.

– Да, да, да… Прошло совсем немного лет, а как все сильно изменилось… И как вам живется с мужем в Москве, детки есть?

– С мужем мы больше не живем, есть взрослый сын, студент.

– Вот оно как, – Геннадий прикусил язычок, но не смог скрыть своей радости от этого сообщения.

– Расскажите о своей семье, – попыталась разрядить обстановку Аля.

– А что тут рассказывать?.. В браке состою тридцать пять лет, жена домохозяйка, взрослая дочь, уже дважды дед.

– Какой вы счастливый человек!

– По-видимому, да! – улыбался профессор хитренькой улыбкой, лаская взглядом Алину грудь, нахально выпиравшую сквозь легкую ткань летнего сарафанчика.

Поезд мерно отбивал такт колесами, Москва уже давно осталась позади, лесистый пейзаж сменился видами российской глубинки, утопавшей в летней зелени.

Разговор немного приутих, молодожены все так же держались за руки и обменивались влюбленными взглядами. Геннадий делал вид, что читает, но при этом то и дело косился на Алины ноги. Аля, глядя в окно, призадумалась: «Хорошо, что у меня есть такая замечательная соседка Вера Михайловна, на которую можно оставить и кошечку Нику, и свои цветы. Обязательно нужно привезти ей крымское вино и подыскать подарок. Скоро увижу мамочку и Даньку…»

Голос Геннадия вывел ее из задумчивости.

– Альбина, позвольте вас пригласить в ресторан на обед, не откажите старому ловеласу в возможности отобедать в приятной компании.

Это предложение прозвучало немного неожиданно.

– Я, право, даже не знаю, – смущенно ответила Аля.

– Прошу вас, не отказывайте мне в удовольствии разделить с вами трапезу, Алечка!

Аля немного призадумалась. В общем-то, она была не очень голодна, но Геннадий был ей симпатичен, и совсем не хотелось унижать его долгими упрашиваниями. Однако главным аргументом послужило то, что они смогут на некоторое время оставить купе в распоряжении молодоженов, которым не терпелось слиться в поцелуе, а может быть, и в чем-то еще.

– Спасибо, Геннадий Иванович, за приглашение, я только вымою руки.

– Пожалуйста, пожалуйста! – весело ответил мужчина.

Аля вымыла руки, подождала, пока то же самое сделает Геннадий, и они отправились в вагон-ресторан, оставляя купе в полном распоряжении молодоженов.

Идти было недолго, через два вагона, два тамбура, в которых Геннадий предусмотрительно поддерживал Алю под локоток. Так они достигли желаемой цели.

Приветливый официант усадил их за столик и предложил меню. Геннадий заказал белое сухое вино для Али, себе графинчик коньячка, овощи, сырную тарелку, также телячью отбивную с картофелем фри для себя, а Але припущенную семгу с отварной спаржей и соусом тартар, «Нарзан» в стекле и фирменный клюквенный напиток.

Геннадий разлил напитки.

– Алечка, давайте выпьем за наше знакомство, за то, что судьба свела нас в этом поезде!

– За знакомство! – выпила Аля бокал до дна, закусила ломтиком сыра и почувствовала, что, кроме того что движется поезд, еще и усиленно перемещаются по кругу окружающие их предметы. Ей это показалось смешным и странным, и она вдруг ни с того ни с сего расхохоталась.

– Ха-ха-ха! – полился ее звонкий смех, привлекая внимание редких посетителей ресторана.

– Вы просто прелесть, Алечка, давайте уже перейдем на «ты», что ли? – он снова наполнил ей бокал, а себе рюмку.

– Давай! За то, что на «ты»!

И она снова осушила свой бокал до дна, а он свою рюмку.

Здесь и горячее поднесли.

– А теперь под горячее! Под горячее, моя красавица! – и он снова наполнил стекло алкоголем.

– Под горячее! Ха-ха-ха! А разве я твоя?!

И хоть день был не особо жаркий и в ресторане работал кондиционер, ее как-то быстро стало развозить от спиртного.

– Конечно, моя! Но ты еще не знаешь об этом!

– Ха-ха-ха! – все никак не могла остановиться Аля.

Она разрумянилась. Прядь ее рыжих волос выбилась из-под заколки и струилась по белоснежной шее, глаза сверкали изумрудом. Геннадий смотрел на Алю почти с раскрытым ртом и хотел так, как, казалось, не хотел раньше ни одной женщины в жизни.

Он тоже разрумянился и казался намного моложе своих лет. Ничто не молодит и не украшает человека так, как искреннее желание и половое влечение.

Наконец-то Аля немного успокоилась, и они принялись за горячее. Хоть кухня и размещалась на колесах, все было приготовлено вкусно, из добротных свежих продуктов. Видимо, шеф ресторана держал марку.

– Очень вкусно! Спасибо! – Аля с удовольствием ела семгу и запивала ее белым вином.

– Приятного аппетита, моя фея! – он был вполне доволен, что ей здесь все нравится.

– Аля, где в Харькове живет твоя мама?

– Рядом со станцией метро «Холодная гора» на улице Полтавский шлях.

– А я на станции «Советская», обещай, что мы встретимся и погуляем по городу.

– Почему бы и не погулять, погуляем обязательно.

За вкусной трапезой и приятной беседой они даже не заметили, как пролетели два часа, вот и чай выпит с шоколадом, уже пора возвращаться в свое купе.

Геннадий расплатился с официантом, оставив ему хорошие чаевые, помог Але подняться, и они направились в свой вагон.

Когда они проходили очередной тамбур, Геннадий вдруг резко притянул Алю к себе и впился долгим поцелуем в ее губы.

– Да ты хам, Гена! – Аля со всего маху отвесила ему смачную пощечину.

– Да! Да! Бей меня, только не гони! – он с жадностью целовал ее шею и плечи.

– Ты сошел с ума! – Аля безуспешно пыталась оттолкнуть его. Он был еще очень крепким мужчиной. И довольно внушительное орудие его прежних побед больно уперлось в низ ее живота.

– Да! Да! С той самой минуты, как увидел тебя, фея!

– Дурак! – Аля отвесила ему вторую пощечину.

– Да! Да! Дурак! Старый, безнадежно влюбленный в тебя дурак! Расслабься, не кричи, не сопротивляйся, ты все равно будешь моей, здесь, сейчас и потом много, много раз, даже если это все и будет последний раз в моей жизни! – с этими словами он прижал ее к стенке тамбура, запустил руку в кружевные трусики и принялся умело ласкать клитор.

– О! Горяченькая, влажненькая девочка, она хочет, я чувствую, как она хочет моего мальчика.

У Али давным-давно не было секса, если не считать того быстрого минета, и, конечно, близость этого разгоряченного мужчины не могла оставить ее равнодушной.

– Дурак! Дура-а-к… д-у-ур-а-ак… – уже более для приличия и все тише и тише повторяла она.

Вот разговоры полностью прекратились, и Аля послушно отдалась в крепкие руки Геннадия. Как ни парадоксально это прозвучит, но ей были приятны и его поцелуи, и его горячие ласки. Она даже перестала замечать, что все это действо происходит в тамбуре, в который в любую минуту могли войти посторонние. Но, видимо, это был один из продолжительных перегонов между станциями, и поскольку время было послеобеденное, то все, включая проводников, отдыхали.

Тем временем Геннадий, поняв, что добился своего, сбавил обороты и настроился доставить как можно больше наслаждения Але. Он присел, приспустил ей трусики и припал к влажной пещерке, слизывая росинки желания и посасывая клиторок.

– У-у-у!!! – простонала Аля, готовая сама разорвать этого наглого профессора в клочья.

– Тебе хорошо, моя девочка?!

– Да-а-а!!! – выдохнула Аля.

– Сейчас будет еще лучше! – он повернул ее задом, наклонил немного, расстегнул ширинку, выпустил своего молодца, обхватил руками круглую попку и глубоко вошел в ее истекающую желанием пещерку.

– А-а-а!!!

– Да, моя девочка! Да! Да! – совершал он глубокие ритмичные проникновения, возвращая Алю в мир удовольствий. – Ты создана для любви, моя девочка, только для любви!

Когда женщину накрыла волна ярчайшего оргазма, и она всем телом затрепетала в его сильных руках, он вынул член, развернул Алю, усадил на корточки и ввел своего крепыша глубоко в ее пересохший от страсти ротик.

– О! Моя фея! Сделай приятно своему папочке! Ну, еще! Еще!

После нескольких толчков он мощно разрядил свою пушку. Спермы было так много, что она не вместилась в рот, и часть ее выплеснулась на грудь и на сарафанчик.

– О-о-о! Божественно! Божественно! – закатил глаза Геннадий.

…Они с большим трудом пришли в себя, Геннадий привел в порядок свой внешний вид, помог Але поправить одежду и собрать растрепавшиеся локоны.

Она уставилась в дверное окно, следя за проплывающим пейзажем, а он нежно обнял ее за талию, поцеловал в плечо и прошептал на ухо: «Теперь ты моя девочка, моя девочка, только моя…»

Поезд бежал вдаль. Домики, деревья, огороды мелькали перед глазами, а они все стояли, обнявшись, и смотрели в окно…

Альбинина голова немного кружилась и от выпитого вина, и от мелькающего пейзажа, и от только что произошедшего спонтанного полового акта.