Кто бы мог подумать, что это интернетовское странное знакомство и в самом деле перейдет в реальную плоскость. Лине не нравились молодые мужчины, не нравились мусульмане, а вот, поди ж ты, этот зацепил не на шутку! Было в нем все как-то просто, естественно, по-человечески, что ли, без всяких дурацких загогулин. Ну и, конечно, то, что он был очень симпатичным мужчиной, сыграло не последнюю роль.
Время пролетело быстро, вот уже и февраль за окном куролесил белыми метелями.
Мохаммед прибыл в Москву двенадцатого февраля, а встретиться они договорились четырнадцатого, в День всех влюбленных. За время общения они сильно сблизились и не раз обсуждали эту встречу. Вот и пришло время воплотить мечты в жизнь.
Лина вышла из метро и без особых усилий узнала в молодом спортивном мужчине Мохаммеда. Лицо его светилось радостной улыбкой, черные глаза сверкали, словно два уголька, а в руках он держал огромный букет алых роз.
– Привет, мое Солнце! – Он прижал Лину крепко к груди и поцеловал в губы.
– Привет, милый! Как ты? Как твои дела?
– Все о’кей! Сегодня весь день наш. Я встречу перенес на девятнадцать часов.
– Какой ты у меня молодец! Спасибо за розы, они великолепны! Откуда ты узнал, что я люблю цветы? Я не говорила тебе об этом.
– Я почувствовал сам. Пойдем ко мне, я хочу тебя съесть! – Он взял Лину за руку, и они отправились к нему на квартиру.
Солнце набирало силу, снег искрился под его лучами. Только в феврале бывает такой ослепительно белый снег.
Молодой мужчина и взрослая женщина шли, не замечая никого вокруг. Они встретились вопреки всем известным законам, поскольку не пересекались ни в одном из имеющихся измерений: ни в территориальном, ни в возрастном, ни в религиозном. Однако!
Мохаммед поселился в старом московском доме на Тверской улице, в десяти минутах ходьбы от метро. Они поднялись на второй этаж и прошли в просторную однокомнатную квартиру. Обстановка в квартире была старинная: древний комод, кресла с резными, состарившимися от времени подлокотниками и кровать с кроваво-красным атласным покрывалом, а на полу лежал персидский ковер с длинным ворсом.
Лине показалось, что она с помощью машины времени попала в прошлое. Но во всей этой необычности и старине был свой шарм. Маленький журнальный столик уже был предусмотрительно накрыт. На нем стояли ваза с фруктами, блюдо с восточными сладостями, бутылка французского шампанского и два хрустальных бокала.
Мохаммед помог Лине раздеться, разделся сам и с нетерпением притянул ее к себе.
– Ты такая же красивая, как и на фото! Как я ждал этого дня!
Он поднял ее лицо и нежно прикоснулся своими губами к ее губам, стал покрывать поцелуями щеки, глаза, гладить белые длинные волосы. Потом крепко прижал к груди.
– Сегодня ты будешь моей и только моей…
– Да-а-а… – прошептала ему на ухо Лина.
В ее жизни нечто подобное уже было, но она закрыла глаза и представила, как будто все в первый раз.
Они вымыли руки и присели к столу. Лина на кровать, а он напротив, в кресло. Мохаммед открыл бутылку и до краев наполнил бокалы игристым вином.
– За нашу встречу!
– За встречу!
Шампанское слегка ударило в голову, и мир принял еще менее реалистичные очертания. Мужчина поднялся, задернул плотные парчовые шторы, зажег в подсвечнике свечи и установил его на комод, а потом включил арабскую музыку, приглушил звук и поджег палочки с египетскими благовониями. И, как по волшебству, старая московская квартира превратилась в арабскую опочивальню.
– Угощайся! – Мохаммед придвинул Лине блюдо со сладостями. – Я их привез специально для тебя.
– Спасибо, милый, очень вкусно.
Сладости действительно были вкусными и таяли во рту.
Мохаммед налил еще по бокалу шампанского.
– За любовь!
– За любовь!
Ну и что с того, что любовь будет жить, может, всего один день. Она присутствовала в комнате, и они оба чувствовали это!
– С Днем святого Валентина! – Мохаммед протянул Лине золотистую коробочку.
– Спасибо! – смущенно заулыбалась Лина.
Она открыла коробочку и достала флакон духов. Аккуратно открыв его, нанесла несколько капель на запястья и на шею. Комната наполнилась сладким ароматом сандала и лотоса.
– Боже мой! Какая прелесть!
– Это ты у меня прелесть! – Мохаммед, как фокусник, извлек из пакета рубиново-серебристый шарф и набросил ей на плечи. Потом достал изумрудный шелковый платок и повязал на голову.
– Милый, ты просто балуешь меня!
– Нет, это ты балуешь меня! – Он нежно обнял ее за плечи и уложил на красное покрывало.
Комната, перенасыщенная запахами, яркими цветами и звуками, поплыла перед женскими глазами.
– Как хорошо! – Последнее, что увидела Лина, были его жаждущие близости глаза.
Его язык проник глубоко в ее рот, дыхания спутались, и нечто большое и твердое уперлось в живот.
В одно мгновение в сторону были отброшены и шарф, и прекрасный платок, и кофточка с юбкой. Лина осталась только в чулочках и нижнем кружевном белье. Но вот и ее шикарная грудь на воле. Мохаммед сорвал с себя рубашку, торопливо освободил низ и могучим натренированным телом пригвоздил женщину к старинному ложу. Страстно впился в ее губы, перекрывая доступ кислорода и как бы пытаясь соединиться с ней в одно целое. Возбужденный мальчик воткнулся в пещерку между ног, еще не решаясь проникнуть внутрь. Лина была во власти этого молодого красавца. Она даже не решалась открыть глаз, полностью подчинилась его молодой силе и растворилась в ощущениях.
Вдоволь напившись ее дыханием, Мохаммед переместился ниже, и с жадностью принялся целовать, ласкать и облизывать ее красивую белоснежную грудь!
– О Аллах! Какая грудь! Какая грудь!
Насладившись грудью, он, покрывая поцелуями живот, опускался все ниже и ниже.
Нет, он определенно хотел растерзать ее на мелкие частички и съесть, полностью, до последнего кусочка.
Одним рывком Мохаммед сорвал ажурные трусики, оставив Лину в одних чулках. Он широко развел ее ноги, пальчиками раздвинул половые губки и принялся рассматривать вожделенный цветочек. Потом указательным пальцем снял несколько капелек ароматного нектара и попробовал его на вкус.
– О! Как вкусно! Какая ты сладкая женщина! Я хочу выпить тебя до дна!
С этими словами он припал к ее истекающей вожделением плоти.
Мохаммед был искусным любовником, поэтому знал, что оральные ласки не терпят грубости и суеты. Сначала он точечными, порхающими прикосновениями принялся стимулировать клитор, как бы дразня и еще больше распаляя любимую женщину. Прикосновения становились более настойчивыми и ощутимыми и, наконец, достигли именно той силы и ритма, когда Лина начала выгибаться, подрагивать и шумно дышать.
– О! Милый, да! Да! Да-а-а!
Он несколько раз доводил ее почти до вершины, но умело отодвигал оргазм, переключая ласки на другие части промежности и внутренней стороны бедер.
– Сжалься, повелитель!!! – запросила пощады Лина.
В это самое мгновение Мохаммед приник к набухшему клитору, ритмично вибрируя языком и доводя Лину до полного исступления!
– Да! Да! Да! – Женщина забилась в долгом и ярком экстазе.
Мохаммеду хотелось приникнуть к ее щелочке и испить весь нектар до самого дна, но он был нужен для более важного дела.
Пока Лина не пришла в себя, он подложил ей под попку заранее приготовленный валик, развел ноги, и его крепенький мальчик совершил нежное, но решительное вторжение в разгоряченную пещерку.
– А-у-у-у! – закусив губы, глухо застонала Лина. Ей еще никогда не приходилось принимать такого богатыря в свое лоно.
– Любимая моя!
Мохаммед позволил пещерке немного освоиться и продолжил движения, медленно, но уверенно наращивая темп.
– Любимая моя! Любимая моя! Тебе хорошо?
– Да! Да! О, да…
Это было похоже на катание на американских горках. Когда он входил в нее, то просто захватывало дух, а когда выходил, была мгновенная передышка, чтобы ухватить порцию кислорода.
Но чем дольше это продолжалось, тем меньше у Лины оставалось сил сдерживать эмоции, и, наконец, его животный рык слился с ее криками. Два сильных темперамента совокуплялись с такой силой, что время просто остановилось, нарушив все законы физики, старательно выводимые до этого момента умнейшими головами человечества. Потому что нет ничего выше силы, влекущей в объятия друг друга мужчину и женщину, силы, являющейся гарантом зарождения новой жизни на Земле.
Мохаммед с рычанием излился в Линину пещерку, полностью наполнив ее теплой душистой спермой как раз в тот момент, когда Лина содрогалась всем телом от очередного оргазма.
– Любимая… Любимая… Любимая моя…
Линины белые волосы разметались по красному атласному покрывалу, свечи застенчиво подрагивали на комоде, а музыка звучала… звучала… звучала…
И хорошо, что дом был старый, с толстыми стенами, и большинство его жителей были еще на работе, а то бы многие из них решили, что настал преждевременный конец света…
Антракт длился недолго. Лина почувствовала, как его рука нежно ласкает ее грудь.
– Солнце мое, ты так прекрасна! Тебе хорошо?
– Да, милый, и в Эдеме не могло бы быть лучше. – Она приоткрыла глаза и нежно улыбнулась ему.
– Ты совершенство, ни с одной из женщин мне не было так хорошо, как с тобой.
– Спасибо, дорогой, ты тоже, вне всякого сомнения, лучший.
Мохаммед помог Лине подняться, набросил на плечи кашемировый шарф и разлил остатки шампанского по бокалам.
– Я хочу выпить за тебя и за продолжение нашей дружбы. Обещай, что приедешь ко мне в гости. Я оплачу твой отдых, и мы еще, пусть пару недель, но сможем побыть вместе.
– Да будет так! О мой повелитель! – Ей и самой хотелось продолжения.
– Спасибо, госпожа сердца моего!
Звон хрусталя пронзил пространство комнаты и, просочившись сквозь толстые занавески, растворился за окном.
– Одну минутку. – Лина поцеловала его в губы и скрылась в ванной комнате.
Она привела себя в порядок, узлом завязала на бедрах шарф, а на лицо набросила шелковый платок. Получилась этакая восточная скромница наложница, с закрытым лицом и обнаженной грудью.
Под звуки арабской музыки Лина выплыла из ванной и, покачивая роскошными бедрами, в танце переместилась на персидский ковер. Мохаммед прибавил звук, с любопытством ожидая продолжения действа.
Он вальяжно возлежал на красном атласе и походил на египетского фараона: бритый череп правильной формы, маленькие глаза-угольки, тонкий нос, пухлые губы, крепкий накачанный торс, красивые сильные руки, смуглое матовое тело.
Лина в такт музыки совершала танцевальные движения, которым научилась в прошлые разы посещения Египта. Бедра ритмично покачивались из стороны в сторону, руки напоминали крылья птицы и то поднимались, то плавно опускались вниз, грудь вожделенно двигалась от участившегося дыхания.
Восточные танцы для того и были придуманы, чтобы ублажать мужчин, и этот танец, исполненный белой взрослой женщиной, просто околдовал Мохаммеда. Его мальчик снова наполнился желанием и поднял свою красивую головку.
Лина в танце подплыла к кровати, жестом предложила Мохаммеду лечь на спину, удобно устроилась на коленках между его ног и впустила его мальчика под свой изумрудный платок.
О, что за чудо открылось перед ее глазами: толстенький, крепкий член торчал в ожидании нежности. Никогда ей не доводилось видеть подобной красоты. Она облизала его головку, расцеловала стерженек и крупные яички, потом, не без труда, впустила этого богатыря в свой ротик и принялась за приятную работу.
– О-о-о! – разомлел от удовольствия Мохаммед. – Еще, Солнце мое! Еще!
А сам положил руку ей на голову и настойчиво проталкивал своего крепыша поглубже, не позволяя женщине увернуться и взять передышку. Потом в экстазе сорвал платок и отбросил в сторону.
Лина воспользовалась секундным замешательством и вынула его член из своего ротика, далее, не снимая шарф и глядя прямо в горящие глаза Мохаммеда, она оседлала этого норовистого жеребца и медленно впустила его крупный член в свою плоть. В этот раз пещерка более благосклонно приняла мальчика, она еще не забыла о его недавнем визите.
– О! Моя Нефертити! – выкрикнул Мохаммед, погружаясь в пучину удовольствия.
Лина совершала ритмичные движения, как бы продолжая свой восточный танец, то поднимаясь, то опускаясь, то покачивая бедрами из стороны в сторону, то наклоняясь вперед, а то назад.
– Да! Да! Продолжай, моя принцесса! Моя госпожа!
Одной рукой Мохаммед ласкал ее грудь, а другую запустил под шарф и принялся ласкать горячий клитор, тем самым перехватывая инициативу в свои руки.
– У-у-у! – застонала Лина, понимая, что долго не продержится на коне, так как сознание полностью захлестнуло волной вожделения и сладострастия.
Мохаммед остановил ее, приподнялся и впился долгим страстным поцелуем в губы, потом сорвал шарф, поставил на четвереньки и принялся вылизывать пещерку, тем самым давая небольшую передышку и готовя ее к следующему акту.
Лина безвольно подчинялась каждому его действию, полностью растворяя свое «Я» в его желаниях. Пещерка капля за каплей источала сладострастный нектар, готовясь к последнему аккорду восточной симфонии.
И вот вместо нежного прикосновения язычка сладострастное жало пронзило ее недра!
– Ах!!! – вскрикнула от неожиданности Лина.
– Любимая моя! – Он продвинул свой член до самого упора. – Любима-а-а-я!!!
Мохаммед крепко обхватил ее бедра и принялся атаковать вожделенный объект, отключая своим сильным воздействием Лину от реальности. Его львиный рык смешивался с ее вскриками. Вот она первый раз забилась в долгом экстазе. Он дал ей передохнуть одну минутку, не вынимая члена и не отпуская бедер. Когда пещерка прекратила сокращаться, он продолжил атаку, сначала медленно, а потом снова наращивая темп.
Их тела покрылись бисеринками пота, запахи перемещались между собой и смешались с восточными благовониями, навсегда закладываясь в ячейках памяти как запахи наивысшего наслаждения.
Вот и второй раз Лина, вскрикнув, забилась от долгого оргазма. Он снова дал ей передохнуть и снова продолжил атаку.
Когда свечи почти догорели и полностью перемешались их крики, пот, запахи, энергии, Мохаммед, дождавшись третьего оргазма, мощно разрядил свое орудие в ее недра. Пещерка, как губка, впитывала в себя его соки, крепко обхватив член и выжимая его до последней капельки.
Они в полном изнеможении, счастливые и удовлетворенные, не размыкая объятий, упали на красный атлас и на какое-то время погрузились в глубокий сон.
Многое еще будет в их жизнях, но такое не повторится никогда…
О проекте
О подписке