Глава 2

День назад

Ллур, галактика Эреброс

Так называемых «невест» доставили днем, когда тусклое солнце только-только начало подниматься над верхушками скал.

Грузовой транспортер с ободранной на боках изоляцией, сквозь которую поблескивал металл обшивки, завис над Ллуром, не входя в атмосферу. Старая развалюха просто не выдержала бы перегрузок, если бы попыталась это проделать.

Сообщение о прибытии пришло на приемный пункт космопорта как раз в тот момент, когда там находился Хорган.

– Вовремя, – он отложил в сторону документы, которые занимали его последние полчаса, и посмотрел на барометр. Минус тридцать – обычная температура для этого времени суток и года. Потом обернулся к помощнику: – Рубан, отправь за ними аэрогриф и организуй встречу. И постарайся, чтобы на космодроме в это время никто не ошивался.

Последнюю фразу командор произнес с особым нажимом.

– Боитесь беспорядков, сэр? – понятливо хмыкнул Гарт Рубан, набрасывая на плечи меховую куртку.

– Боюсь, прибытие этих дам взбудоражит и без того беспокойные умы наших друзей. К тому же вряд ли нам прислали выпускниц пансиона для благородных девиц. Так что для всех будет лучше, если первая встреча пройдет под строгим контролем. Действуй, как договаривались. В шесть часов вечера все должны быть в ратуше.

– А вы?

– Что – «вы»? – Хорган нахмурился, уже понимая, какой вопрос последует дальше.

– Ну… вы будете участвовать в…

– Нет, – он резко оборвал помощника. – Вы получили приказ? Выполняйте.

– Слушаюсь, сэр! – Рубан машинально вытянулся в струну. Он знал, если Хорган начал к нему обращаться на «Вы» – значит, командор явно не в духе.

Через секунду за Гартом захлопнулась дверь.

***

Когда шаги помощника растаяли в тишине, Хорган откинулся на спинку кресла и поднял тяжелый взгляд к потолку. Его зубы сжались, издав тихий скрип, и на темных от снежного загара щеках заиграли упрямые желваки. Охваченный внезапным раздражением, он не заметил, как его пальцы с силой сдавили подлокотники кресла, пока не услышал едва различимый хруст.

Рубан не виноват. Он же не знал, что бередит старую рану. Хорган тщательно охранял собственные секреты и прошлое, в котором они таились. Он был уверен, что надежно похоронил всех призраков, и они никогда не придут, чтобы мстить…

По крайней мере, он на это надеялся.

Шумно выдохнув, командор качнулся вперед, к столу, и открыл на рабочем экране файл, полученный с «Пилигрима».

Файл представлял собой список доставленных женщин. Вместо имен – пятизначные номера. Это говорило о том, что они – заключенные, с тюремным штрихкодом на правом предплечье, который отныне и до самой смерти заменит им все документы.

Но Хоргану было плевать на их прошлое. Главное, все они молодые, здоровые, без генетических отклонений и, что самое важное, способны к деторождению. Они были тем будущим, которого так не хватало его людям все это время.

Конечно, пятьдесят «невест» – это слишком мало для колонии, насчитывающей шестьсот одиноких мужчин, чей средний возраст колеблется в пределах двадцати пяти-сорока пяти лет. Но начало положено, и это уже хорошо. Если выработка асквенциума останется на прежнем уровне, то они смогут позволить себе новых «невест» каждый квартал, учитывая расходы на содержание поселения, техники и пополнение запасов. К тому же, Хорган рассчитывал на свежую жилу, обнаруженную недавно.

Моральная сторона вопроса командора не интересовала. Как и мнение этих «дам». Все, что ему было нужно – это покой и процветание на его территории.

Легкая вибрация под ногами отвлекла его от раздумий. Далекий гул, слышный даже сквозь толстые стены, сообщили о взлете аэрогрифа.

Подойдя к окну, Хорган проводил глазами аппарат, представлявший собой подъемник, курсировавший между стационарной платформой и «Гиперионом» – орбитальной станцией. Он был достаточно крепким, чтобы поднимать пять тысяч тонн руды ежедневно. И достаточно надежным, чтобы ему можно было доверить пятьдесят жизней.

На другой стороне, за стеной космопорта, скалы уже окрасились в ржавый цвет.

Солнце Ллура – далекий красный гигант – недаром был назван Гранатом. Его лучи действительно были красными, а их тепла хватало лишь на недолгих три месяца из пятнадцати.

Но Хорган уже чуял в воздухе запах весны: запах талого снега и первых, еще несмелых ручейков, бегущих под снежным настом.

Пройдет всего пара недель – и световой день увеличится, а вместе с ним придет и тепло. Снег в долине постепенно растает, стечет водой в озера и реки, стынущие подо льдом. Обнажится рыжеватая земля, смешанная с желтым песком и глиной, и тут же, буквально за считанные дни, покроется зеленой травой и яркими цветами. А еще месяц спустя цветы завянут, трава пожелтеет, и придет холодная, промозглая осень с ледяными дождями, за которой на целых двенадцать месяцев наступит зима.

И тогда уже солнца не будет.

Хорган надеялся, что к этому времени большинство поселенцев создадут семьи. Иначе многие из них просто не выдержат еще одну Долгую Зиму.

***

Космический грузовой корабль «Пилигрим»

После скудного завтрака арестанток вывели из отсека на погрузочную площадку, обнесенную перилами с облупившейся краской. Здесь уже стояли несколько конвойных, вооруженных энергобичами, разработанными специально для усмирения бунтов среди заключенных. Кира пробежалась по ним равнодушным взглядом, отмечая сытые лица и двусмысленные ухмылки. Но кроме конвойных там был кто-то еще.

Двое мужчин стояли отдельно, небрежно облокотившись на ржавые поручни. Они были достаточно далеко, чтобы Кира смогла рассмотреть их лица, но что-то в их силуэтах, в том, как они скрестили длинные ноги, в линии плеч и наклоне головы – говорило о том, что эти люди не из экипажа транспортника и не из сопровождения. А меховая одежда незнакомцев только подтверждала эту догадку.

Кира еще силилась их разглядеть, когда на площадку поднялся суперкарго, отвечающий за доставку живого груза, и внимательно осмотрел строй. Это был довольно грузный мужчина с красным алкогольным лицом и дряблыми щеками. Что-то в нем показалось Кире очень знакомым, и она с содроганием поняла, что это именно он приходил к ней в ту ночь.

От нахлынувшего отвращения ее едва не стошнило.

С трудом удерживая себя на ногах, она опустила голову, спрятав лицо за космы немытых волос.

Между тем, суперкарго сверил наличие женщин со списком и кивнул тем двоим:

– Забирайте, теперь они – ваша проблема.

Один из пришельцев неспешно отклеился от перил.

– Дамы, – услышала Кира его немного насмешливый голос, – я помощник командора Хоргана, Гарт Рубан. Второй человек на Ллуре. Можете обращаться ко мне просто «сэр». Как вам должно быть известно, эта планета является собственностью горнодобывающей компании «Адар». Вы прибыли как раз вовремя, приближается лучшее время года – лето. Температура воздуха ежедневно поднимается, сегодня, к примеру, наши метеорологи обещали всего «минус двадцать».

По толпе прокатился неразборчивый ропот.

– Тише, – на лице Гарта Рубана появилась почти добродушная улыбка. – Вам всем выдадут теплую одежду. Мы же не хотим, чтобы вы отморозили самое ценное, – и тут он им подмигнул.

Кто-то из женщин одобрительно засмеялся.

Кире стало противно.

Этот Рубан пытался играть в «поддавки», но она знала правду: ему на них абсолютно плевать. Возможно, он даже мысленно морщится от той вони, что сейчас исходит от них. Они все для него на одно лицо, бесплатные подстилки, которых будут раздавать старателям в качестве премиальных.

Возможно, он тоже выберет себе «даму». Недаром же его взгляд шарит в толпе, будто выискивает кого-то.

Когда Кира подписывала добровольно-принудительный контракт на поселение, ее предупредили, что на Ллуре с женщинами проблемы. Подробностей, понятное дело, никто не сказал, но она была достаточно сообразительной, чтобы понять: здесь много одиноких мужчин, которые уже позабыли, как выглядит женское тело. И сейчас она готова была поклясться, что у этого Гарта, как и у его напарника, скромно держащегося в сторонке, слюнки текут, а член вот-вот разорвет ширинку.

Не выдержав, она скривилась. Мужчины везде одинаковы.

Между тем помощник командора продолжал:

– Сейчас вас разделят на группы и проводят в кабину аэрогрифа. Это надежное и скоростное средство доставит вас на поверхность планеты. Вопросы есть?

Он скептическим взглядом окинул унылое стадо из пятидесяти женщин, доведенных до скотского состояния.

– Есть, – где-то в шеренге устало поднялась чья-то рука, – а жрать нам дадут?

– Конечно. Мы же не варвары.

– А помыться?

– А нормальную одежду?

– А жить мы где будем?

Вопросы посыпались один за другим. Всех беспокоила дальнейшая участь, но насущные проблемы были важнее.

Несколько минут Рубан молчал, наблюдая за женщинами, потом махнул рукой, обрывая гул голосов.

– Значит так, вам предоставят отдельный барак, где вы сможете привести себя в порядок, отдохнуть и поесть. Времени у вас достаточно, целых двенадцать часов. Для тех, кто не знает: сутки на Ллуре – это двадцать восемь стандартных земных часов. Потом состоится официальная встреча, на которой командор Хорган сам все объяснит. Я уполномочен только доставить вас на планету.

Это означало конец разговора.

Над толпой всколыхнулся недовольный гудёж, но открыто возмущаться никто не посмел.

***

Подгоняемые конвойными, женщины нехотя разделились на группы. Кира оказалась в шестой, вместе с той самой брюнеткой, которая говорила с ней в первую ночь. За время перелета они успели познакомиться немного ближе. Брюнетку звали Темарой, но среди однокашниц к ней обращались не иначе, как Муха из-за родинки над губой. Ей было тридцать пять лет, и последние пятнадцать из них она зарабатывала на жизнь собственным телом.

Два месяца назад бордель, где работала Муха, попал под облаву. И после недолгого судебного разбирательства женщине предоставили выбор: огромный штраф, который она просто не в состоянии была оплатить, десять лет работы в каменоломнях на астероиде, откуда еще никто не возвращался живым, или отправиться «заказной невестой» на вечное поселение в одну из отдаленных галактик.

Муха выбрала третье.

Слушая ее, Кира невольно вспоминала собственную короткую эпопею. Наверное, большинство этих женщин попали на «Пилигрим» по этой же схеме: арест, суд и так называемый «выбор», который им предоставила земная фемида. Но, в отличие от той же Мухи, Кира не продавала себя. Не сбывала наркотики, не приторговывала контрабандой или людьми, и не отмывала деньги. Она просто поверила не тому, и теперь должна была нести наказание за собственную наивность и глупость.

Но она была благодарна судьбе за этот урок. Он научил ее не доверять никому. Не верить людям, не надеяться. И не ждать.

– Ну что, подруга, идем, – Темара толкнула ее в плечо, когда подошла их очередь ползти вниз по железным ступеням, где уже ждал пресловутый аэрогриф. – Ты держись рядом со мной, если что. Вместе-то оно легче.

Кира не стала сопротивляться, когда Муха схватила ее за руку и крепко сжала, словно желая подбодрить.

Как бы ни был любезен этот Гарт Рубан, доверия он не вызывал.

Зато приказал снять с заключенных наручники и заменить их импульсным ошейником. Отличной штукой, управлявшейся с крошечного дистанционного пульта и способной оторвать голову.

На недовольное ворчание женщин Рубан ответил:

– Таковы правила. Радуйтесь, что хоть руки свободны.

У входа в аэрогриф его напарник выдавал всем одежду: длинные, до самых пят шубы и унты из такого же серого, грубого на ощупь меха. К ним прилагался кушак из темной, колючей шерсти.

Получив обновку, Кира послушно сменила стоптанные ботинки на унты и набросила шубу на плечи. Поискала на ощупь застежки, зарываясь пальцами в жесткий, странно пахнущий мех – и не нашла. Оглядевшись, поняла, что шубу надо запахивать, как халат, и перевязывать на талии кушаком. Справившись с этой задачей, она, по примеру других, натянула на голову капюшон.

Шуба оказалась достаточно большой: худосочная Кира обмоталась ею в два раза, а руки девушки буквально утонули в рукавах. Рядом одобрительно фыркнула Муха:

– Теперь нам мороз не страшен. Слышала? Двадцать градусов! Да у нас уже лет сто не бывало таких морозов!

– Двести, – тихо поправила Кира.

– Что?

– Двести лет. На Земле уже двести лет температура не падает ниже нуля, даже на полюсах.

– Откуда ты знаешь?

– Этому учат в школе.

– А-а, – Темара по-новому, с долей уважения посмотрела на Киру, – так ты ученая, вот оно что…

Та пожала плечами, чувствуя, как жесткие шерстинки елозят по шее.

– Все дети учатся в школе.

– Все, да не все. Я вот, например, не училась. Ты, небось, еще и в Городе каком-нибудь жила, под куполом?

Кира молча кивнула.

Во взгляде Мухи вспыхнуло что-то новое, злое.

– А я родилась и выросла в шлакоходе. Знаешь, что это такое?

Кира знала.

Шлакоходами называли гигантские сухопутные танкеры на гусеничном ходу, в недрах которых селились те, кому не нашлось места в чистеньких и ухоженных Городах. Это были отбросы общества: бродяги, наркоманы, убийцы и прочий сброд. Выброшенные за пределы куполов, они вынуждены были искать укрытие от смертельного солнца. И в каждом таком шлакоходе со временем образовывался свой собственный мини-город.

– Извини, – она снова пожала плечами, хотя особого сожаления не почувствовала. Зато теперь стало ясно, почему Муха так странно разговаривает. Ей просто негде было учиться правильной речи.

Темара несколько секунд пристально изучала ее лицо, будто ждала какого-то знака, потом процедила сквозь зубы:

– Ладно. Только ты это… нашим не говори. Порвут. Они городских не любят.

Губы Киры дрогнули в полуулыбке. Сейчас ее меньше всего заботило то, что ней подумают другие заключенные.

– Готовы? – ворвался в их разговор грубый голос конвойного. – Проходите. Нечего рассусоливать!

***

Подгоняемые энергобичом, они спустились в аэрогриф – огромную подвесную кабину, зависшую в ста двадцати километрах от поверхности планеты. Ее прозрачные стены из суперкрепкого альбаринтового стекла покрывала защитная сетка, но она не мешала обозревать окружающий космос. А еще здесь было по-настоящему холодно.

Когда последняя из «невест» зашла, и двери подъемника с металлическим лязгом захлопнулись за ее спиной, по толпе женщин пробежала невольная дрожь. Как бы они ни храбрились, им всем было страшно.

Кира гулко сглотнула, чувствуя, как в горле становится сухо. Импульсный ошейник непривычно сжимал горло, и кожа под ним чесалась.

Из невидимых динамиков, закрепленных под потолком, раздался шелест помех. А потом его заменил голос Гарта Рубана, измененный радиоволнами:

– Дамы, извиняюсь за неудобства. Сейчас немного тряхнет, так что во избежание травм советую всем сесть на пол.

Повторяя за товарками, девушка опустилась на пол, со злостью отмечая, что внутри поднимается паника. Вокруг нее раздавались приглушенные голоса: кто-то молился, кто-то тихо ругался, кто-то шепотом строил планы на будущее.

Закрыв глаза, она до боли стиснула зубы и мысленно приказала себе успокоиться. Но внутренняя дрожь не желала униматься. Неизвестность страшила. Будущее представлялось кошмаром, от которого никогда не проснешься, а чужая планета казалась безрадостным и неприветливым местом, где она никому не нужна.

Аэрогриф содрогнулся, со скрипом сходя с креплений, и начал медленное путешествие вниз.