Глава № 3. …а и выклюет, да не вытащит

Виктор стёр со стола тонкий слой пыли. Давненько он не был в доме призрения. После тюремной камеры его комнатка больше не казалось тесной, давящей, наоборот – его радовала унылая панорама из обветшалых хибар, которая виднелась из окна. Тут хотя бы есть это самое окно! Не признайся Лафайетт в своём визите, то и не догадаешься, что он заглядывал в гости: после обыска ему хватило совести вернуть все вещи на место.

Следом Виктор прилёг на кровать: самую обычную, с подушкой и одеялом, пусть и жёсткую, но столь уютную после нар. Прикрыл глаза, наслаждаясь коротким мигом «нормальности», которой так не хватало в плену у Курьеров. Он слышал, как на улице малышня из Муравейника с криками и визгами играла в «охотника и волков». Вот бы охота самого Виктора оказалась настолько же простой, как их незамысловатая игра.

– Не думал отбросить этот пережиток? – шептал рой бражников. Они знали обо всех мыслях Виктора.

– Хватит об этом, – буркнул он. – Я начал плясать под твою дудку лишь для того, чтобы покончить с убийцей Софии. Если откажусь от мести – зачем мне ты и твои Курьеры?

– Понимаю. – Виктор напрягся, когда услышал шаги по скрипящим половицам. Обычно бесшумная, будучи даже не духом, а его отголоском, сейчас самозванка пользовалась случаем поиграть на нервах. Она прошептала на ухо, обдав тлетворным дыханием: – Но и сам пойми: неважно, свершится месть или нет – ты навеки останешься со мной.

Виктор резко открыл глаза, но самозванки и след простыл. Всё настроение испоганила, крылатая зараза. С недавних пор она вдруг начала ему связно отвечать, а не просто бросала пространную фразу и распадалась на бражников.

Сегодня был важный день: пришла пора встретиться с собратом по несчастью – напарником-Сорокой. В этот раз Виктора выпустили из катакомб официально и с нормальным сопровождающим. И даже выход показали, ловко спрятанный за фресками. Казалось бы, теперь Виктор собрал все знания, чтобы очистить логово беззаконников… Вот только в благодарность квадрианцы не помогут ему с местью. Да и способ закрыть мысли от Двуглавого так и не нашёлся. Лучше не спешить, ошибка могла стоить слишком дорого.

Прежде чем выйти из своей комнаты, Виктор сменил потрёпанную докерскую куртку на пальто из чёрной шерсти, которое выкупил у Билли Колса за день до того, как угодил в ловушку Курьеров. Как-никак осень уже дышала в спину. Пусть он решил немного нарушить Непреложные законы, это не значит, что Виктор станет тратить собственную душу на такие мелочи, как неспособность чувствовать холод. Мороз-то всё равно никуда не денется, придётся опять тратить драгоценные силы – чтобы быстро вылечиться от недуга. Замкнутый круг.

Когда Виктор спустился по лестнице на первый этаж дома призрения, он услышал со стороны гостиной звонкий голос Катерины. Та не теряла времени даром: аппетитно похрустывая яблоком, что-то обсуждала с двумя стариками, которые всегда сидели перед камином. Вновь Катерина сменила личину: вырядилась как работник бюро добрых услуг. Оставалось только гадать, где она нашла служебный комбинезон и картуз. Именно под её присмотром Виктора отпустили «прогуляться» до Горбов.

– …и всюду рыжий шельмец свой длинный нос совал! Наши дуралеи ему разом начали в рот заглядывать, но мы-то с Ричи не такие простофили. Правда, Ричи? – лысоватый старик стукнул тростью задремавшего соседа, прикрытого пледом. Тот важно кивнул, не открывая глаз.

– По вам заметно, что вы из крепких орешков, – залебезила Катерина.

– А то! Я с одного взгляда пронзил, что за мутный тип к нам заявился. С вопросами лез, пристал, как репей, так я не из робкого десятка, хорошенько отоварил его этой самой палкой, – старик пригрозил тростью невидимому врагу.

– Могу вас понять, среди моих заказчиков такие личности не редкость, – Катерина закивала головой. – Но чем этот приблуда вас так оскорбил?

– Выпытывал про руины на центральном холме. Соседка ему растрепала, что я часто наблюдаю за птицами из своего окна. Да только шельмец не про птиц спрашивал, а всё о каких-то слухах: не видел ли чего рядом с руинами, не слышал ли… тьфу, ерунду городил. Даже если я что-то и видел – это небось местные ребятишки из Муравейника играть приходили. Надеюсь, беззаконник не станет к ним приставать. Следовало посильнее его огреть, как думаешь, а, Ричи?

Катерина облизнула губы, пробуя на вкус не то яблочный сок, не то слова старика.

– Беззаконник? – она разыграла небывалое удивление, смешанное с сомнением и капелькой опасения. – Вы уверены? Неужели он не побоялся силу показать?

– Да если бы рискнул – живым не ушёл, – старик стукнул тростью о пол, словно ударил мечом поверженного врага. – В моих венах течёт кровь сэра Парсеваля Аберконна, у меня нюх на нечестивцев такой, что любой приближённый позавидует!

Катерина и Виктор переглянулись, благоразумно сохранив невозмутимые лица.

– Аберконн? – Виктор уцепился за знакомую фамилию. – Вы потомок того самого приближённого, который победил Дикую Кэйшес?

– Да, да, совершенно верно! – старик горделиво выпрямил спину. – Отрадно слышать, что молодёжь не забыла своих героев. А ты рад, Ричи? – Ричи громко всхрапнул.

Катерина распрощалась с потомком Аберконна, хоть тот и с неохотой отпустил благодарные уши, соскучившись по вниманию. Едва Курьеры вышли за порог, как мимо них пронеслась детвора: «волки» объединились и пытались загнать «охотника». Щуплый айрхе забрался на яблоню и плюнул в трубку, попав снарядом из рябины в одного из волчат. Поднялся вой: «Нечестно! Слезай!», самый маленький паренёк схватил было камень и замахнулся, но Виктор, проходя мимо, успел сжать тоненькое запястье. Волчонок взвизгнул, дёрнулся, но, увидев нависшего над ним энлода, тут же замер и вжал голову в плечи.

– Думай, что творишь, – Виктор забрал из кулачка снаряд. – Этим камнем ты мог серьёзно поранить друга.

Ему в лоб прилетела ягода, охотник рявкнул: «Слышь, оставь Ийсу в покое, беложопый урод!» Волчата похватали с земли кто палки, кто камни, на детских лицах читалась решимость бить и кусать неприятеля до последней капли крови. Виктор выпустил запястье мальчишки и, не делая резких движений, отступил на несколько шагов. Убедившись, что враг дрогнул и сбежал, маленькие айрхе беззаботно вернулись к своим играм.

– Не забывайся, мой дорогой Раймонд, – Катерина ухмыльнулась, наблюдая за всем со стороны. – В Горбах главные – не мы. Не стоит связываться с дикими зверьками, даже если с виду они милые щенки.

По извилистой дорожке они спустились с холма к реке, своеобразной границей отделяющей Горбы от остального Тараска. Безжалостный приморский ветер кружил листовки, брошенные у мусорного ведра, и разметал их по всей набережной вместе с опавшими листьями. Виктор поймал на лету одну из бумаг: на фоне карикатурного лица рыжеволосой женщины алело приглашение на празднование Дня основания города. Событие было запланировано через несколько недель, а имя Элли Белл, чей необычный портрет и привлекал внимание, подогревало интерес. В столице билеты на концерты этой певички раскупались за пару часов, София мечтала хоть раз попасть на него, но никак не успевала из-за вечных разъездов.

– Я не подозревала, что Дарнелл настолько богат: ему хватает средств и город восстанавливать, и гулять с размахом, – Катерина с усмешкой огласила мысли Виктора, однако он был настроен мягче:

– Немного радости этому месту не помешает.

Катерина пожала плечами. Она и в юности не отличалась тягой к развлечениям.

– Ты ведь не из праздного любопытства старика забалтывала. – Вместо ответа Катерина неопределённо покрутила ладонью в воздухе. – Эй. Сама настаивала, что мы должны больше доверять друг другу.

– Я и делаю всё для тебя, но не вижу никакой благодарности, – фыркнула Катерина и поправила высокий воротник комбинезона, пытаясь укрыться от ветра. – Один из левиафанских главарей приглядывается к Горбам. Стоит вести себя поаккуратнее, чтобы не привлечь его внимание – червивые нас не любят, как и всех остальных. Недавно Левиафаны чуть было не перевернули кондитерскую вверх дном, значит, уже что-то разнюхали.

Катерина свесилась с парапета и свистом привлекла внимание лодочника, который проплывал рядом. Она показала раскрытые ладони, намекая на оплату, и лодочник кивнул почти без раздумий. С тех пор как в городе не осталось животных, весь гужевой транспорт буквально вымер. Сбежавших лошадей искали в лесах и окрестных поселениях, посылали заказы в конюшни, но всё тщетно – звери ломали ноги и сворачивали шеи в попытках сбежать из города несмотря ни на что. Дарнелл пронизывали десятки рек и каналов, поэтому жизнь в нём не замерла, но потекла в ином ритме. Каждый второй, если не первый, кто имел лодку, решил подзаработать частным извозом, но их усилий с трудом хватало, чтобы удовлетворить потребности немаленького города.

Дождавшись, пока пассажиры усядутся в судне, лодочник завёл мотор и рванул вверх по течению. Катерина молчала, думая о своём, а Виктор, наоборот, разговорился с мужчиной – решил узнать, что творилось в империи, пока он прозябал под землёй. И услышал много о чём.

О том, как лютовала императрица: «Сестра моя в Андронталле живёт, она часто присылает тревожные телеграммы. Там каждый день на улицах ставят новые виселицы, а гвардейцы без устали грохочут из своих железных палок. С тех самых пор, как сожгли Арчибальда IV, императрица только и делает, что ищет заговорщиков под кроватью. Советнику Кромвеллу тоже досталось. Благо его всего лишь посадили в тюрьму, я уверен, что это какое-то недоразумение».

О том, как бесчинствовали Левиафаны: «Какие-то бандиты вырезали деревушку Инредд, это же совсем рядом с нами! Когда уже Чёрная гвардия их всех перестреляет, и куда императрица смотрит? Вот при Арчибальде IV…»

О том, что и за морем неспокойно: «В газетах пишут – мол, наш посол отплыл в Вердестт, но с тех пор от него нет вестей. Ох, что грядёт! Уже давно не времена Пороховой войны, если сейчас в бою сойдёмся, боюсь, преимущество окажется далеко не на нашей стороне».

О том, как тяжко приходилось рыбакам: «Вот же напасть, дикая чертовщина! Все плачутся, что “лошадок не осталось”, да тьфу на этих кобыл – в ближайших водах ни одной рыбины не отыщешь, вот беда! Вся надежда на крупные суда, они-то могут уйти далеко в море, но что делать нам, простым рыбакам? Скоро зима, реки заледенеют и извозом уже не подработать».

За разговорами долгий путь пролетел незаметно, особенно для Виктора, который радовался каждой минуте, проведённой вне стен катакомб. Солнце почти скрылось за горизонтом, когда облака рассеялись и пустили к городу последние лучи света. Катерина, щурясь, поправила картуз, сбитый набок резким порывом ветра. Она первая вылезла из лодки, не забыв щедро вознаградить лодочника за его услуги.

– Ты как, морально готов к заданию? – завела она разговор нарочито добродушным тоном. – Если твоя рука дрогнет у шеи Берислава…

– Не дрогнет.

– Всегда уважала тебя за целеустремлённость. В этом мы схожи, – Катерина одарила Виктора почти милой полуулыбкой. – А два целеустремлённых человека с нашими способностями свернут горы. Сам видишь, я всеми силами стараюсь помочь тебе достигнуть цели. Но и мне, если честно, не помешает чуточку взаимовыручки.

Виктор кивнул, не отрывая взгляда от мощёной дороги, которая вела их сквозь городскую улицу. Должно быть, Катерина хотела что-то особенно важное, раз она крутится вокруг него уже столько дней.

– Я подслушивала тот последний сход приближённых. Помнишь, как они паниковали из-за того, что Дары пропадают один за другим? Я знаю, кто виноват. Своими руками или чужими, Левиафаны издавна охотятся за Дарами Квадранты. Ради чего – сказать не могу, с Левиафанами даже я связываться боюсь, это путь в один конец, – её опаска не выглядела притворной. – Подозреваю, что заказ на Дар Берислава тоже подстроен ими. Я пыталась отследить цепочку заказчиков, но не нашла концов. Раймонд, мы не можем позволить очередному Дару угодить в их лапы.

Виктор замер на месте. Скрестив руки за спиной, он уставился на спутницу давящим взглядом. Многое он успел себе надумать, и про боло тоже были варианты, но услышанная просьба всё равно застала врасплох. Катерина по-мелкому не играла.

– С Хранителями ты порвала, возвращать расположение мастера тебе уже без надобности. В то, что «когда-нибудь» ты вернёшь Дары приближённым, я не верю. Зачем тебе боло, Катерина? О моих мотивах ты прекрасно знаешь, теперь я хочу послушать о твоих.

– Может, и верну – чуть позже. Не я враг приближённым. В моих руках Дары точно никому не принесут зла.

– Зачем тебе в это ввязываться, чёрт возьми? Левиафанов, говоришь, ты боишься. Хранителей предала. Верности Курьерам я в тебе тоже не вижу. На кого ты работаешь? – не выдержал Виктор. Видел же, чувствовал – что бы ни делала Катерина, оно всегда так или иначе оказывалось связанным с Дарами. Может, и в ту ночь, когда София умерла, она пришла к нему… Нет, без доказательств лучше не развивать подобную мысль.

– Все мои действия направлены исключительно на благо империи.

– Служишь убийцам ты тоже на благо империи?

– Как ты не побрезговал стать беззаконником ради своих целей, так и я использую любые средства в борьбе с угрозами Тормандаллу, если посчитаю их эффективными, – Катерина смотрела с вызовом, но Виктор и не собирался спорить. Поняв это, она слегка расслабила плечи и вернулась к деловому тону: – Когда покончишь с Бериславом, твоей единственной преградой станет Сорока – она в клюве отнесёт боло прямо в руки Левиафанов. Не допусти этого, мой дорогой Раймонд. Всеми способами. Если в процессе – а вдруг, мало ли что – пострадает другой приближённый, пусть забирает его боло. Для Сорок все Дары блестят одинаково, лишь для Левиафанов, как и для меня, они имеют разную ценность. Самый лучший исход.

– А если мы сработаем чисто и, кроме Берислава, никто не пострадает? – предположил Виктор, не слишком обрадованный «лучшим исходом». Пусть он и смирился с тем, что вынужден принести Берислава в жертву своим целям, но не видел смысла в лишних смертях.

Катерина закатила глаза и процедила:

– Убей Сороку, если не послушается. Или птичку тебе тоже жалко? Не забывайся: это бандиты, жадные до шиллетов отморозки с улиц. Не жалей подобную погань. Один из них твою Софию не пожалел.

Вдали блестела бронзовая шляпа Фрэнсиса Эливайнна, основателя знаменитого рода и самого Дарнелла. У его ног пританцовывала ожившая фарфоровая фигурка из музыкальной шкатулки, наигрывая на дудке простую мелодию. Пышная юбка с цветочным узором покачивалась в такт, светлые локоны прикрывала шляпка с бантом. Плетёная корзина, украшенная пожелтевшими листьями и ягодами рябины, так и подначивала закинуть в неё парочку шиллетов. Вблизи Виктор с удивлением узнал в уличной музыкантше Сиршу; её нынешний образ совсем не походил на ту женщину-ласку, кусачую и опасную, к которой он успел привыкнуть. Сирша заметила их, однако довела маленькое представление до конца. Сыграв последнюю ноту, она в реверансе поклонилась своим немногочисленным слушателям.

– Где ты забыла свою шарманку с ручной обезьянкой? – Катерина небрежно похлопала, не скрывая издёвки в голосе.

– Они уже здесь, милая Ирма.

Обменявшись любезностями, Курьеры перешли к делу. Катерина передала Виктора на поруки Сирше, которой было приказано отвести его к Сорокам. Со словами: «Танцуй-танцуй, куколка, пока ножки не треснули», Катерина на прощание бросила шиллет в корзину и ушла. Её силуэт тут же слился с толпой рабочих в похожих комбинезонах.

– А вы, я вижу, хорошо спелись, – Сирша подхватила корзинку и потянула Виктора за локоть в сторону лесопарка. – Пусть некогда общий цвет мундира не дурачит твою голову: Ирма не тот человек, с кем выгодно заключать союзы.

– И совет этот дан, конечно же, из лучших побуждений.

– По-другому у меня и не бывает. Она пережуёт тебя и выплюнет, так и знай.

Надоело. Достало. Опротивело. Виктор словно застрял в серпентарии. Остро не хватало общения с человеком, который не имел на него никаких замысловатых планов, как когда-то было с Софией. Нет, неудачный пример. Хоть София и не думала им манипулировать, ведь он и так выполнял любое её желание, их общение нельзя было назвать равным.

Уже знакомая Виктору дорога провела их через парк, к разноцветным шпилям шатров «Фестиваля чудес Мугнус». Никто в цирке посетителей не ждал – цепь надёжно сковала створки ворот. Пришлось идти в обход, мимо зоны содержания животных. Клетки и вольеры пустовали, но в некоторых ещё остались звери: забавно стриженные псы, ашвайлийские обезьяны, белоснежный тигр с разбитой головой, а в самой большой и массивной клетке – устрашающий горный медведь. Животные спали и выглядели измождёнными. Виктор наделся, что спали. У одной из клеток копошился работник, размешивая в ведре с водой желтоватый порошок.

– Владик, Владик! Что произошло? Что с хвостатыми? – рабочий чуть не перевернул ведро, когда Сирша кинулась ему на шею.

– Чтоб тебя… Шкатулочка! – несмотря на ругань, циркач обнял её тонкую талию. – Что, что… как всё зверьё из города схлынуло, так у наших тоже в мозгах переклинило. Ужас, что творилось! Выли, кричали, о прутья бились. Кто-то до смерти убился, кто-то покалечился, кого успели – опоили и спать заставили. Да только лучше зверью не становится, едва в себя придут – снова убиться пытаются.

Сирша охнула и прикрыла ладонью рот, метнула взгляд на пустые клетки.

– Уже несколько дней прошло… они так долго не проживут.