Глава № 2. Многоглавый грач

Дарнелл медленно приходил в себя после трагедии. Из разбитых окон наперебой кричали голоса дикторов местных радиостанций, в спешке передающие свежие известия: о переполненных лечебницах, пожарах, и повсеместных случаях мародёрства. Для последних наказание было одно – эшафот. Никаких тюрем, никаких судов.

Хейд осознавал риск, но голод оказался сильнее страха. Лямка сумки впилась в плечо от тяжести консервных банок из бакалейной, пока он брёл по набережной. На брусчатке остались отпечатки лап и засохшая кровь, в первых лучах солнца сверкали осколки фонарей, окон… чужих жизней. Дома утопали в полупрозрачной сиреневой дымке, словно это Майра раскуривала свои благовония.

Страшно было представить, что творилось в цирке, когда все животные разом обезумели. К сожалению, уже не хватало сил, чтобы проведать Майру – за всю ночь Хейд так и не сомкнул глаз. Зато успел заглянуть в Сорочье Гнездо: лопнула часть стеклянных стен астральной башни, но горничная Марта заверила, что Несса и Айлин в порядке. «Аист» тоже пережил встряску. Ардашир уныло глушил своё пойло в компании Клары: впервые за долгие годы в пабе не оказалось ни одного посетителя.

А вот Горбы ничем порадовать не смогли: северное крыло дворца Хоррусов не выдержало тряски и рухнуло. Убежище Айры находилось в южном, но вдруг… Лишь бы он додумался спрятаться под куполом. Тормандалл падёт, а творение дейхе останется стоять непоколебимо.

Хейд прошёл под обвитой плющом аркой, поглядывая на деревья и надгробия, но увы – птицы оставили своего хозяина. Даже привычного карканья Грачика было не слыхать.

– Айра, – позвал Хейд, но получилось несмело, тихо; как будто стоит ему нарушить мёртвый покой этого места – и случится нечто плохое. Но куда ещё хуже?

– Айра! – отчаянно воскликнул Хейд, ворвавшись в пустующее логово брата. Никого.

– Айра? – пробормотал он, склонившись над столом и мазнув пальцем по следу ярко-алого порошка в ступке. От догадки внутренности скрутило в узел. Рядом лежал открытый мешочек с сушёными цветами баюнки, степной розы и листьями плакучего мака – и это малая часть того, что Хейд опознал. Алая улыбка. Отлично, его брат не просто беззаконник, но и любитель втирать в дёсны опасную гадость.

– Айра, чтоб тебя! – рявкнул Хейд и брезгливо вытер пальцы тряпкой. Куда мог подеваться его нерадивый одурманенный братец?

Внутри купола нашлись оброненные на пол зеркала, покрытые паутиной трещин. Неужели Айра начудил? А если Левиафаны? Пришлось искать дальше, и плевать, что ноги едва гнулись от усталости. Лишь бы поиски не привели к бездыханному телу… Вдруг тишину нарушил протяжный, леденящий душу вопль. Хейд бросился в сторону звука, мигом забыв про усталость. Только бы коварное эхо не завело его в тупик!

Источник криков нашёлся в тронном зале Хоррусов. На деле это место выглядело не так интересно, как звучало: некогда безупречный мраморный пол засыпало обломками крыши, от колонн остались пеньки, а на стенах вместо знамён висели блёклые агитационные плакаты квадрианцев. Но главный символ прошлого – монолитный трон из красного обсидиана – всё ещё стоял на возвышении. За несколько веков народ успел насочинять про него много легенд, самая известная из них: якобы камень обрёл свой цвет из-за крови рода Хоррусов, пролитой здесь Дикой Кэйшес. Никто так и не решился сдвинуть с места про́клятый престол, и уж тем более сесть на него. Последний свидетель краха великой эпохи Серебряных мурен остался всеми брошен и позабыт.

Время потихоньку уничтожало некогда искусную вещь, достойную задницы императора. Обломок с крыши разбил глыбу обсидиана, и теперь она больше напоминала торчащий из пола гнилой зуб. Кромки сколов выглядели острыми. На такой «трон» сядет лишь безумец, и, конечно же, именно здесь нашёлся Айра. Выглядел он потерянным, тенью самого себя. Зачем-то забрался на трон с ногами, словно пол мог его обжечь.

– Я из-за тебя в крематорий отъеду раньше срока, – несмотря на злость в голосе, Хейд выдохнул с облегчением. Видок у мелкого был, конечно… длинные волосы прилипли к потному лбу, сосуды на лице вздулись, а сам он мелко подёргивался, будто кто-то невидимый тыкал его иголкой.

– Стой! – прокричал Айра не своим голосом. Хейд замер. – Крысы. Крысы рядом! Берегись!

Айра всеми силами нарывался на парочку хороших тумаков. Может, и не на пару. В то время как Хейд, рискуя своей головой, пролез в червивое логово, едва не попал в руки гвардейцев, чудом пережил давку и землетрясение – этот идиот развлекался степными травами и окончательно сорвал без того хлипкую крышу.

– В городе не осталось зверей, – сквозь зубы процедил Хейд.

– Они в тенях. Крысы. Крысы! Прогони их, прогони! – Айра отчего-то говорил на устаревший манер, выделяя голосом последние слоги и растягивая гласные. Хейд был слишком измотан, чтобы спорить. Он пнул ногой обгоревшую скамью, та с грохотом повалилась набок.

– Видишь? Здесь никого нет. Слезай, тебе нужно проспаться.

Айра неуверенно опустил ноги на пол. Белки его глаз густо налились кровью, зрачок почти полностью занял янтарную радужку. Не человек смотрел на Хейда, а зловредный чёрт из старых энлодских преданий.

– Удивительно, что именно дикарь пришёл ко мне на помощь. Хотя вы заметно отличаетесь от остальных дейхе. В любом случае я премного благодарна, – Айра улыбнулся. Дёсны и зубы были красные, словно измазанные кровью – алая улыбка во всей красе. Ну точно, воплотившийся чёрт. – Я Люсия Роттершах, служанка леди Кэйшес. Как я могу обращаться к своему спасителю?

– Айра, ты… – Хейд так растерялся, что забыл слова, которыми собирался выбить из брата всю дурь.

– Рада знакомству, сэр Айра. Своим появлением вы меня буквально спасли, но позволите ещё одну просьбу? – Айра сложил руки на груди. – Уведите меня прочь из этого места. Боюсь, стоит вам уйти – и крысы вернутся. – Голос дрогнул, перешёл на торопливый шёпот: – Они до сих пор алчут моей плоти, жаждут обгрызть пальцы и губы, свернуться клубком в потрохах. Я не могу позволить этому повториться. Мне надо торопиться к больному сыну, понимаете? Я обещала. Обещала, что сегодня вернусь пораньше.

Беззаконник, улыбочник, одержимый. Айра не переставал удивлять.

Может, блудный дух успокоится и оставит брата, если ему подыграть. Хейд плохо представлял, что делать с одержимыми: благодаря квадрианцам в нынешние времена они практически не встречались. Айра старался доброжелательно улыбаться, но вызвал этим дрожь отвращения. Была не была, Хейд повёл «Люсию Роттершах» прочь из резиденции по тому пути, по которому сам забрался внутрь.

– Вы упомянули леди Кэйшес. Речь о Дикой Кэйшес, я ведь не ошибаюсь? – Хейд протянул Люсии руку и помог перебраться через упавшую колонну. Та изящно приподняла сюрко на манер подола платья. Выглядело потешно, будет что припомнить брату.

– Побольше уважения, сэр Айра, – Люсия погрозила пальцем. – Не знаю, чем госпожа заслужила столь обидное прозвище, но она великая, выдающегося ума женщина. Иную император не приблизил бы ко двору, несмотря на… – она запнулась и добавила стыдливо, – не совсем чистую кровь.

Хейд вёл за руку эхо столь давней и значимой эпохи, что голова шла кругом. Люсия застала живыми семейство Эливайнн, благодаря которым появился Дарнелл, династию Хоррусов, которые объединили разрозненные колонии, сбросили оковы Вердестта и основали новую империю – Тормандалл. И Дикую Кэйшес, что невольно удобрила кровью зерно, выросшее в Квадранту. На языке крутилось множество вопросов, но не рискованно ли болтать с блудным духом? Впервые Хейд пожалел, что не особенно интересовался этой стороной Непреложных законов, в них наверняка нашёлся бы ответ.

Солнце ярко светило в глаза, когда они выбрались наружу. Люсия оглядела заросшие мхом могильные плиты, уродливую громаду Муравейника на соседнем холме, заброшенные дома – и что-то мелькнуло в её взгляде. Что-то, похожее на короткое осознание.

– Благодарю. Наконец я вернусь домой. Что бы вас ни привело сюда, сэр Айра, бегите как можно скорее. Здесь живёт страшный человек, злой человек. Если попадётесь ему – заточит вас в зеркало, никакой жалости не проявит. Станет пытать одними и теми же вопросами снова и снова. «Ты знала Альму Кэйшес? – передразнила Люсия дрожащим от ярости голосом. – Она рассказывала о каменной двери? Видела ли ты её записи?» Я служанка, и просто занималась своей работой, откуда мне знать всё это?!

Айру колотило, как при лихорадке, голос сорвался на крик, от которого заложило уши. У обоих Мортов из носа потекла кровь. Скверное дело! Хейд вцепился в плечи брата и слегка встряхнул, пытаясь выдернуть Люсию из дурных воспоминаний.

– Мисс Роттершах, успокойтесь! Сейчас вы в безопасности! Вы хотели встретиться с сыном, не забыли? Ну же, поспешите! Он ждёт вас!

Сработало. Взгляд Айры остекленел, зрачок сузился до спичечной головки. Хейд бережно усадил обмякшего брата на землю и прислонил к стене. Вот что с ним делать? Одурманился, разбил зеркало, в котором томился дух, позволил вселиться в себя…

«…А ведь под куполом валялось не одно зеркало», – по спине пробежали мурашки.

Айра облизал губы, перепачканные алым порошком. Поморщившись, он открыл глаза с неестественно узким зрачком.

– Ты… – прохрипел он и схватился за лацканы пиджака Хейда, пытаясь найти опору. Хейд придержал брата под локти, с губ почти слетела обидная подколка, но Айра вдруг со всей дури ударил его лбом в лицо. – … Грязнокровный ублюдок! Обещал же, что выберусь и сдеру с тебя шкуру. Как видишь, я уже здесь! – и он с рыком повалил Хейда на землю.

– Успокойтесь! Мы впервые видим друг друга! – Хейд пытался спихнуть Айру с себя, перехватить руки, но никак не получалось совладать с его безумной яростью.

– Все вы. Крысы. На одну. Морду. – После каждого слова прилетал удар кулаком. – Ты. За всё. Ответишь! Предупреждал. Не связываться. Со мной!

Это уже было слишком. С трудом, но Хейд выгрыз себе свободу. Голова кружилась и болела от чужих ударов, а инстинкты кричали: беги, прячься и обдумай, что делать дальше! Затеряться среди руин не составило труда, вот только Айра всегда кружил поблизости, не затыкаясь ни на секунду. Он откопал в мусоре железный прут, и теперь гулкий стук лома заполнял паузы в криках одержимого. «Брошу в костёр, вслед за твоей дражайшей сукой Кэйшес». Стук. «С лопающейся от волдырей кожей станешь гораздо краше». Стук. «Слышишь меня, тварь?! И не таких крыс выискивал, от меня в норе не спрячешься!» Стук.

Один вусмерть уставший Хейд не сможет упокоить всех недовольных Айрой духов – значит, придётся сделать так, чтобы мёртвые не использовали брата как проходной двор. Если верить Непреложным законам, вода для блудных духов была подобна вязкой смоле, так что первым делом одержимых всегда окунали в реку. Во внутреннем дворике как раз сохранился фонтан в виде сплетённых воедино мурен. Из зубастых пастей символов династии Хоррусов до сих пор стекали мутноватые струйки воды, которые поступали по трубам из ближайшего пруда.

Хейд нарочно скрипел кирпичной крошкой под ногами. Голос одержимого сорвался на хрип: «Кончай убегать!» Стук. «Стоило мне дать отпор, так сразу хвост поджал, а?!» Стук. «Ты так обожал допросы. Ну же, давай, устроим ещё один, лицом к лицу!» Хейд отвечал очередным «случайным» скрипом, заманивая преследователя в ловушку. Буйный дух с трудом контролировал тело: запинался о каждый камень, пошатывался, как с похмелья, но ломом размахивал грозно и воинственно. Дождавшись, когда он в своих поисках приблизится к фонтану, Хейд бесшумно подкрался к нему со спины.

– Вот ты и попалась, чумная крыса!

Одержимый так резко крутанулся на месте, что Хейд не успел отпрыгнуть, только закрыться руками от хлёсткого удара ломом. Боль импульсом прошла через всё тело. Следующий удар Хейд принял на предплечье: его руки – слишком ценный инструмент, чтобы ими рисковать.

– На колени. Живо! – одержимый скалил алые зубы и наслаждался моментом, купался в своём мимолётном превосходстве.

Хейд послушно опустился на землю. Мог ведь всё бросить, сбежать, но тогда он вновь потеряет Айру. Скорее всего, навсегда.

– Будь остальные дейхе такими же послушными, глядишь, не случилось бы войны, – одержимый схватился за прут двумя руками и замахнулся им, как мечом, примериваясь для последнего удара. – Не бойся, крыса, пытать не стану. Я, в отличие от тебя, знаю о милосердии.

– Но и ты крыса. Мы одной крови, одного роста, цвета кожи и волос. Неужели ты не заметил?

Одержимый состроил брезгливую гримасу, но что-то внутри него щёлкнуло. Он опустил лом и покрутил рукой перед лицом. Налитые кровью глаза широко распахнулись.

– Это… невозможно. – Он провёл ладонью по лицу, кончиками пальцев боязливо потрогал бороду и стянутые на затылке волосы. – Невозможно. Я Парсеваль. Парсеваль Аберконн. Герой и спаситель… Не крыса, нет! Нет!

Аберконн выглядел потерянным, как выброшенный на улицу пёс. Рванув к фонтану, он всмотрелся в своё отражение на водной глади. Губы шептали, как заевшая пластинка: «Невозможно, нет, нет, невозможно». Хейд кинулся на Аберконна со спины, тот успел охнуть, прежде чем с головой нырнул в мутную воду. Поднялись волны брызг, но вода быстро вытянула из духа все силы: его пальцы разжались и соскользнули с рукавов Хейда.

Досчитав до пяти, Хейд дёрнул Айру на себя. Вгляделся в мешки под глазами, в розоватые струйки воды, которые стекали с губ и терялись в бороде – пытался уловить хоть один намёк, что в тело брата стучалась очередная пакость.

– Эй, болван, возвращайся уже, – Хейд ткнулся лбом в едва тёплый лоб Айры, надеясь, что так его будет лучше «слышно». – А то ведь моё терпение кончится, и я состригу твою бородёнку.

Угроза осталась без ответа. Выудив мелкого из воды, Хейд усадил его на землю подле фонтана. Сам рухнул рядом, едва касаясь Айры плечом. Хотелось чуть-чуть отдышаться, пока голова гудела от усталости, а вязкие мысли пытались выстроиться в план действий.

«Затащить Айру наверх. Связать чем-нибудь покрепче. Растопить очаг. Раздеть Айру. Просушить вещи… нет, не так, сначала раздеть, связать… а потом… потом…» – стоило дать слабину, как Хейда накрыла тёмная пелена. Даже во сне он не мог остановиться, вновь от кого-то бежал, спасался: то это был здоровяк-Левиафан, у которого он украл фигурку, то изрыгающий проклятья Парсеваль Аберконн, то Артур Эсвайр в гвардейской шинели, заряжающий на бегу револьвер, то Ищейка, предлагающий глянуть очередной фокус, то огненный гигант, стонущий и требующий остановиться.

Очнувшись, Хейд по инерции хотел вскочить и бежать дальше незнамо от чего, но тут же в унисон заныли ноги и ушибы от ударов ломом. Карманные часы показали шесть вечера. Времени прошло немало, а он будто и не спал, но хоть разум прояснился.

В комнате витал слабый, манящий аромат супа. Размеренный стук дождя звучал почти как музыка. Надо бы встать, заняться делами… но Хейд только плотнее закутался в одеяло, спрятался от промозглой прохлады. Впервые не нашёл в себе ни сил, ни желания встать с лежанки, всё тело словно вросло в жалкое подобие матраса. Он уже давно не юный жеребец: тридцать два года для айрхе – приличный срок. Многие мужчины его возраста нянчат внуков, а он – брата-идиота. Кстати, о нём.

«Не дождались дети своего героя, так и стало Древних трое.

Мёртвую плоть четвёртый жрёт, на дне колодца слёзы льёт.

Пятый тенью бродит по земле, чужим обличьем путает людей.

О шестом лишь слухи ходят, криками мёртвых живых он изводит.

Не тяни со своей борьбой: седьмой зубы скалит за твоей спиной».

Гулкие звуки доносились из приоткрытого шкафа. Собрав волю в кулак, Хейд выбрался из-под тёплых одеял – не время отдыхать, когда зрел серьёзный разговор.

Айра растянулся на коврах, окружённый мягким светом канделябров. Его голос эхом отражался от вершины купола, из раза в раз повторяя ту странную считалочку. Разбитые зеркала стояли поодаль, у стен, теперь уже бесполезные: вместо заточённых душ в их осколках могли отражаться только огоньки свечей. Едва Айра заметил, что больше не один, он тут же расплылся в улыбке, от которой на душе Хейда разом полегчало: это точно его брат. С придурью, зато свой.

– Присоединяйся, – Айра похлопал рядом с собой. Поколебавшись, Хейд принял столь любезное приглашение. От пола исходил жар, а затылком ощущалась слабая вибрация, приятно отдающая в висках. Напоминало мурчание Первого, когда тот снисходил до просьбы его покормить. Сбежал, наверно, вместе со всеми, рыжий разбойник…