Хотя, если проанализировать прошлое, можно с уверенностью заявить: я не стала нелюдимой. Просто в детстве общение давалось легче, было проще контролировать маленькую девочку, которая хотела запереться в комнате и никуда не выходить. Ко всему, вылазки из дома позволяли мне как можно меньше пересекаться с вечно ссорящимися родителями. Но даже в компании я садилась в стороне, слушая музыку и изредка реагируя на ту или иную шутку. А сейчас, став старше, больше притворяться нет смысла. Хочешь сидеть дома? Сиди. Хочешь встретиться с подругой и поболтать спустя несколько месяцев одиночества? Вперед, только напиши ей. Все просто.

Иногда я ностальгировала по подростковому возрасту и тому, что происходило. По прогулкам, общению, вечеринкам, которые мы устраивали. Столько курьезных ситуаций возникало. А я, как человек, которому тяжело ответить другим отказом, участвовала почти во всем. Изредка это стоило того, но иногда приводило к неотвратимым последствиям, отпечатывающимся на линии моей жизни.

Итан никогда не препятствовал встрече с моими друзьями, не пытался навязаться, присутствовать. Он понимал, что каждому необходимо некое пространство, дабы набраться впечатлений, пока молоды. Потому он болтался со своими корешами, пока я в каком-нибудь парке распивала спиртное со своими.

Решив сегодняшний день провести подальше от телефона, я оставила его на кровати. Сама же подняла с одеяла ноутбук, включила на нем следующую серию сериала и направилась на кухню. Я планировала приготовить что-нибудь, чего не делала уже долгое время, и заодно помыть посуду. Так, простая рутина – ничего интересного. И пусть чаще всего я забивала на это, заставляя себя приводить квартиру в порядок для создания уюта, я все же делала дела по дому.

Продуктов в холодильнике оказалось немного. Я извлекла оттуда овощи в нарезке и замороженное мясо, которое пришлось поставить в микроволновку. Затем набрала в кастрюлю воды и водрузила тару на плиту. Добавила соль, перец, смесь для супов. Потом в кипящую воду отправились овощи. К тому времени, как настал час убавлять мощность конфорки, разморозилось мясо. Я нарезала его мелкими кубиками и добавила в бульон. Осталось лишь дождаться готовности, периодически помешивая.

В конце концов, сериал перестал увлекать. Я опустилась на стул, располагающийся у окна, и, оперевшись на подоконник, смотрела на улицу. Разглядывала снующих людей и приезжающие по узкой дороге автомобили. Даже несмотря на закрытое окно, до меня доносился шум города. Голоса, шаги, звуки тарахтящих двигателей.

Такое грустное зрелище, на самом деле. Жилой район, в котором я имела квартиру, был самым обыкновенным – без красивых зданий, зелени у дорог, достопримечательностей. До ближайшего парка идти минимум полчаса. Благо, я не нуждалась в прогулках. Зато неподалеку расположен круглосуточный магазин, чем центр может и не порадовать вовсе.

Так как у меня часто сбивался график, за покупками приходилось отправляться далеко за полночь. Возможно, это слегка опасно, но мне было все равно. Я не пересекалась с людьми, не торчала в очередях, не толкалась в проходах. Спокойно собирала с прилавков необходимое и возвращалась домой.

За раздумьями я и не заметила, как суп сварился. Запах на кухне стоял такой, что в животе заурчало. Я тут же осознала, насколько соскучилась по домашней еде. В последние годы чаще всего я обходилась доставками пиццы и китайской кухни, что экономило время, оставляя свободные минуты на работу над книгой или же очередной иллюстрацией.

Проглотив свой поздний завтрак или, лучше всего сказать, обед, я вернулась в спальню, намереваясь продолжить главу. Предстояло описать важную сцену, после которой все события примут иной поворот, а герои отправятся в дальнее странствие, где их ждут тайны и их раскрытие тайн. Да и стоило бы проверить почту на предмет заказов. Все-таки деньги подходили к концу, а получить выручку с продажи книги я смогу не скоро – сначала ее надо дописать, отредактировать, а уже после отправлять на сайт.

После освещенной дневным светом кухни, которая также была выполнена в светлых тонах, мрак спальни показался слишком уж непроницаемым. Я едва смогла различить в темноте кровать и рядом стоящую с ней тумбу, на которой покоился невысокий торшер, купленный мной вчера. Я щелкнула выключателем, и лампочка загорелась, озаряя пространство. Ее света хватило, чтобы можно было разглядеть не то что постель и шкаф напротив, но даже узор на обоях.

Я бросила мимолетный взгляд на окно, задернутое светонепроницаемыми шторами бордового (моего любимого) цвета. А после села на кровать, подмяв под спину подушку. Ноутбук водрузила на колени, приготовившись взяться за работу, ведь знала, что, если не напишу хоть строчку, оставшееся время буду корить себя за безделье и никчемность.

Но взгляд смещался в сторону молчащего мобильного. Я протянула руку, чтобы взять его, и в этот момент экран загорелся. Я ясно различила уведомление от Интрограма о новом сообщении.

Больше некому мне там писать. Все разговоры у меня проходили во Фрисбуке – популярной соцсети.

Разблокировав смартфон, я зашла в Интрограм и открыла переписку с Итаном.

«Прости, что не ответил. Было поздно, и я уснул. Ты все еще не против созвониться?»

Ладно. Мы поговорим один раз и все. Я узнаю, чего он хочет, и все закончится. Я больше не буду трепать себе нервы и займусь работой, как только выброшу появление Итана из своей головы.

«Не против».

Звонок раздался почти сразу же, будто бы Итан только и ждал, что я отвечу ему согласием. Я смотрела на экран, завороженная. Незнакомый номер, который я никогда не видела. Но знала, что это Итан, – слишком очевидная вещь.

Я устроилась поудобнее, прокашлялась и приняла вызов.

– Да. – Мой голос прозвучал жалко. Я даже скривилась, после чего стукнула себя по лбу.

– Привет, Сэм. Не думал, что ты согласишься, – признался он, а я, услышав его голос, ощутила, как все рухнуло.

Мое сердце, еще минуту назад вполне спокойно бившееся в груди, с невероятной скоростью заколотилось, ударяя по ребрам. В животе все скрутило, а лицо буквально пылало. Горели щеки, уши и даже глаза. В висках стучал пульс, и этот звук стал слишком громким, нестерпимым.

Я и не подозревала, что знакомые нотки так подействуют на меня. Не думала, что голос Итана все еще способен взбудоражить что-то внутри, заставив все внутренности танцевать чечетку.

Я так… скучала.

– А почему я должна была бы отказать? – хихикнула в трубку я, стараясь не выдать своего волнения, из-за чего прозвучала еще более жалко, чем в первый раз.

– Мы столько лет не общались, вычеркнув друг друга из жизни. Казалось, вряд ли ты захочешь заводить разговоры с тем, с кем не совсем удачно разбежалась.

– Да ладно, ты ведь ни в чем не виноват.

– Но я мог хотя бы поговорить с тобой. А вместо этого сорвался, – сухо отрезал Итан.

Не понимаю, зачем мы вообще коснулись этой темы спустя столько лет.

– Под срывом ты подразумеваешь…

– Да. Начало последнего учебного года. Ты все верно поняла.

Сентябрь 2014 года (7 лет назад)

Я косилась на последнюю парту, за которой должен был сидеть Итан. Но место пустовало. Он не пришел ни в первый день, ни на следующий, ни через неделю. Никто из его друзей ничего не знал о том, где он. Я даже заходила к нему домой, но и его мать не в курсе местонахождения своего сына.

Я звонила ему, несколько раз писала, но каждый раз сталкивалась с роботом, сообщающим о недоступности абонента. Необъяснимое чувство тревоги поселилось внутри меня, хотя я и знала, что Итан вряд ли попал бы в неприятности. Несмотря на свой сложный характер и выбор сомнительных компаний, он не совершал ничего противоправного и не ввязывался в переделки. Но вдруг то, что я сообщила, сподвигло его на какую-нибудь глупость?

Нервно сжимая кулаки, я продолжала ждать, что именно сегодня он явится. И, как по заказу, двери распахнулись. В проходе показался высокий плечистый парень, на котором вместо привычных синих джинсов и футболки красовались голубая рубашка и черные брюки с проглаженными стрелками. Одежда прекрасно подчеркивала каждую мышцу его тела, из-за чего Итан выглядел просто потрясающе. Свои отросшие за последние годы русые волосы он коротко остриг.

Взгляд его голубых глаз осмотрел класс и остановился на мне. Веки сомкнулись, парень перевел дыхание и только после вошел в помещение.

По пути он поприветствовал своих приятелей рукопожатием и ослепительной улыбкой, которую ранее дарил и мне. А после опустился на свое место, больше не взглянув на меня.

Что ж, я это заслужила. Ведь я разбила ему сердце, когда решила рассказать о случившемся летом. Главное, Итан в порядке. Изменился внешне, но вряд ли стал другим человеком.

Во время урока я периодически поглядывала на последнюю парту. Так, чтобы никто не заметил – прикрывала лицо волосами, делала вид, что копалась в сумке. Я рассматривала Итана, осознав, как соскучилась и как сильно хочу обнять его. Мои чувства никуда не ушли, но я их попросту недостойна. Мне даже смотреть нельзя на Итана.

Но я смотрела. Очерчивала взглядом неправильные, но тонкие черты лица, прямой нос с небольшой горбинкой и пухлые бледные губы. В его глазах, некогда светящихся счастьем, огнем, были лишь холод и безразличие ко всему, что Итана окружало.

Уже вскоре я поняла, что он изменился и внутренне: ушел в учебу с головой, чего раньше за ним не замечалось; перестал посещать внеклассные мероприятия, а после окончания дня сразу же улепетывал из стен школы.

Мы так и не заговорили с ним. Я стала блеклым призраком, наблюдающим за Итаном со стороны. Украдкой ловила улыбки, дарованные не мне. Замечала его флирт с другими девушками, что причиняло нестерпимую боль. Но продолжала повторять себе: «ты это заслужила, пожинай плоды».

Настоящее время

– Ты всего лишь пропустил несколько дней, – пожала плечами я, словно бы Итан мог меня видеть. Сейчас я уже мало странного замечала в том поступке. Любой подросток, которому больно или же плохо, так же не захотел бы идти туда, где может встретить предмет своих страданий.

– На самом деле, произошла забавная ситуация. После нашего разговора я решил уехать на время. Проветриться, так сказать. В итоге, незаконно пересек границу с Мексикой, до этого прилично покатавшись автостопом по штатам. Первые дни веселился, знакомился с девушками. Но затем деньги подошли к концу. Мне негде было остановиться, матери я звонить не хотел, а потом телефон и вовсе сел. Знакомых нет, ничего нет. – Итан вздохнул, выливая на меня часть своей жизни, о которой я даже не догадывалась. – Пришлось ночевать на вокзале несколько дней. Там я познакомился с компанией ребят. И они решили помочь, приютили. Иногда к ним забредали девчонки. Хорошенькие и не очень. Но каждый из парней предупреждал не соваться к одной из них, мол, ее половина штата отымела.

– И ты… – протянула я, призывая Итана продолжить, потому что на какой-то миг он смолк.

– Ну а я решил, почему бы и нет.

– Боже, надеюсь, это не назло мне, – тихо произнесла я и лишь спустя секунду поняла, что сделала это вслух, а не мысленно. – То есть, прости… Эм. Я не это имела в виду.

Но Итан проигнорировал меня, когда я, смущаясь, попыталась оправдаться, и спокойно продолжил:

– Долго счастье не продлилось. Меня поймали через пару дней на улице. Один из владельцев небольшого магазинчика неподалеку от квартиры моих новоиспеченных знакомых посчитал меня подозрительным и сообщил в органы. А я даже толком объяснить не мог, кто такой и как оказался в Мексике, толком не зная языка. Около месяца я проторчал в местном приюте. Наружу меня не выпускали, и большую часть времени я сидел в отведенной мне комнате с книгой в руках. В итоге, они все-таки позвонили матери, и та выслала деньги. Меня депортировали. Потому-то я и задержался чуток.

– Ну и приключение, – вздохнула я, искренне удивившись услышанному. – Тебе не было тяжело в приюте?

– Нет. Я с пользой для себя провел время. Многое обдумал, разложил по полочкам, понял, чего хочу от жизни. И возвращаться стало легче, чем до того, как оказался в Мексике. До этого я думал, что уеду навсегда.

– Надо же, у меня таких приключений не было. Похвастаться нечем. – Я решила перевести тему.

– А чем вообще занималась все эти годы?

Почему он интересуется мной? Зачем этот разговор?

– Итан, – я все же решилась поинтересоваться о том, что волнует, – я знаю, ты просил не спрашивать, но все-таки почему ты написал мне? Наш разговор не совсем укладывается у меня в голове. Это странно – спустя такое количество времени снова слышать твой голос и делать вид, будто ничего не случилось. Мы оба изменились, став совершенно другими людьми. Прошли через многое и больше не являемся теми подростками, которые были близки друг другу. Да и расстались мы, мягко сказать, так себе.

– Не могу объяснить тебе этот порыв. – На удивление, Итан не стал медлить с ответом. Казалось, ему потребуется минимум минута на то, чтобы подобрать слова, но он откликнулся сразу же. – Недавно вспоминал детство, в мыслях всплыло твое имя. Я решил поискать тебя в соцсетях через нашего бывшего одноклассника и обнаружил твою страницу на Фрисбуке. Там была ссылка на Интрограм, и я не удержался от того, чтобы полистать твои фото. Ты почти не изменилась – все так же красива. – На этих словах я покраснела пуще прежнего. – В итоге я решил написать тебе, чем попусту разглядывать профиль. Все же мне стало интересно, как ты и чем живешь.

– Вот как, – задумчиво протянула я. – И тебе не противно разговаривать со мной?

– А должно быть?

Этот вопрос застал меня врасплох.

Он забыл? Притворяется? Что-то задумал? Или действительно больше не видит в измене ничего плохого?

– Мы были детьми, – скоропалительно добавил он. – Разве можно судить о взрослом человеке по его поступкам в подростковый период? Гормоны шалят, нервишки тоже не в порядке.

Итан говорил правильные вещи, но как-то странно. Словно копался у меня в голове. Я почувствовала себя скорее на приеме у психолога, чем дома, разговаривающей по телефону со своей первой любовью. Странное ощущение. Все слишком нормально.

– Так расскажешь, как жила после школы?