Он схватил меня за плечи и резко развернул, подтолкнув вперед, чтобы я направилась обратно в гостиную. Сам же запер дверь, проследовав за мной. Я остановилась сразу же, как оказалась в самой большой комнате в этом доме. Адам вальяжно вошел внутрь, пройдя мимо меня, и упал на диван, закинув ногу на ногу. Его идеально выглаженная рубашка собралась на животе, смявшись. Он уставился на меня, ожидая дальнейших действий.

Я все знала наперед. Потому тихо подошла и опустилась на колени у его ног, стягивая с мужа туфли. Он всегда требовал от меня одного и того же.

– Да, вот так хорошо, – простонал он, разминая пальцы. – Носки тоже сними.

Склонив голову, послушно выполнила приказ, а затем опустила руки. Нет желания касаться его тела. Как подумаю, дрожь пробирает. Но не хочется потом вновь зализывать в углу раны, словно избитая домашняя собачонка. И только при этой мысли я ухватилась за ступню и начала медленно массировать ее. Изо рта Адама вырвался тяжелый выдох, словно муж пришел после тяжелого трудового дня, а его жена теперь помогает ему справиться с болью в ногах. Но ни один мужчина не поставит свою женщину на колени перед собой. По крайне мере, если уважает ее. В нашей «семье» уважения нет. Есть только алчность, презрение и страх.

Я разминала грубую кожу, касалась мозолей и натоптышей, а к горлу подходила тошнота, с которой нужно было как-то бороться. Да только ощущала взгляд Адама на себе и терпела. Он наблюдал, как я, зажмурив глаза и слегка отведя голову в сторону, с отвращением делаю ему массаж. И я успела заметить его пристальный взгляд, прежде чем мужчина решил ударить меня, и инстинктивно отскочила назад. Муж с невероятной скоростью подорвался и ринулся ко мне, схватил меня за волосы и притянул ближе к себе, да так, что наши лица почти соприкоснулись друг с другом. Я сделала только хуже.

– Противно? Не нравится?

Молчу. Не хочу отвечать. Не хочу ощущать боль. Но никто не будет потакать моим прихотям. Адам снова замахнулся своей огромной тяжелой рукой, и увесистая ладонь снова прошлась по моей левой щеке. Слезы тут же хлынули из глаз. Защипало.

Кажется, в этот момент мне уже вообще ничего чувствовать не хотелось. Стыда и жалости к себе я уже давно не испытывала. Лишь отвращение. Оно вязким и горьким привкусом осело на языке.

– Давай поиграем, – резко сказал Адам.

Мое сердце пропустило удар. Снова… Снова будет эта ужасная боль, которую я так ненавижу! Так же, как сильно ненавижу этого мерзавца.

– Ты же пыталась бежать сегодня? У тебя есть шанс, Одри. Я сейчас отпущу тебя. Ты получишь фору – десять секунд. Успеешь за это время покинуть дом – ты свободна.

Что он городит? Какая еще фора? Решил поиграть со мной в кошки-мышки?

Но он неожиданно улыбнулся, а в его глазах появилась та дьявольская искра, не дающая мне спокойно существовать в этом доме. Капля пота медленно покатилась с моего лба к подбородку, и я сжала ладони до боли, словно наказывая саму себя за попытку побега. Не стоило даже и пытаться. Я сделала себе только хуже этим опрометчивым поступком.

– Считаю вслух. Время пошло. Один.

Я не понимала, чего он хочет. Чтобы я действительно бежала? Ноги так и подрывались подняться и нести меня на всех парах к выходу из клетки.

– Ну. Чего сидишь? Твое время уходит. Два, – считал он, а с его лица не сходила зловещая ухмылка.

Что-то тикнуло в голове. Я подскочила и понеслась сломя голову к двери, ведущей на улицу. Мне кажется, я никогда так быстро не бегала. Вслед доносился медленный счет Адама. Он не спешил, будто бы знал, что я не успею. Когда прозвучала цифра «восемь» я уже была на пути к своему спасению. Мне кажется, что в этот момент во мне снова воцарилась надежда на будущее. Такое манящее, счастливое и совершенно свободное от боли. И даже показалось, что на миг мое несчастное и помутневшее с годами лицо озарила улыбка. Лицо молодой женщины, ставшей гораздо старше из-за поникших и грустных глаз.

– Девять. – Его голос звучал уже так далеко. Вот она – дверь.

Надеюсь, он не обманул меня. Ведь не обманул же? Зачем тогда ему изводить меня, дав бессмысленную надежду?

Я уже протягивала трясущуюся ладонь к дверной ручке, как вдруг ее резко перехватили, сурово прошептав «десять». Он догнал меня, причем так тихо, что в пелене своего близкого счастья я не услышала его шагов. Мой взгляд медленно перешел от спасительного выхода к моему личному садисту. И я никак не ожидала увидеть на лице Адама ярость. Казалось, что ему нравится эта игра, которую он затеял. Но выяснилось, дело обстояло иначе.

– Что и требовалось доказать. Ты меня обманула. – Это прозвучало как-то раздосадовано.

Я не знала, что он него ожидать, лишь замерла на месте, боясь даже сделать вдох. Адам закрыл глаза и качнул головой, после чего сжал мою руку сильнее, что даже послышалось, будто косточки мои захрустели. Я автоматически скрючилась, последовав за опускающейся вниз ладонью, которую тянул туда муж. В его глазах плясало азартное пламя.

– Ты проиграла, милая. А мне, как победителю, положен приз, – облизнулся он, дернув меня так, что я свалилась на ноги.

Не теряя времени, я стала уползать подальше, лишь бы на меня не обрушилась кара. Да только была перехвачена ловким движением руки за волосы. Они натянулись, словно хлыст, и кожу засаднило. Режущая боль раздалась почти во всех отделах головы. Мне ничего не оставалось, как ухватиться за нее и завалиться на спину.

– Нет! – вырвалось из моего рта. – Пожалуйста, не надо!

Почему мне никто не поможет? Почему я вообще должна терпеть все это? Что я сделала не так, из-за чего в этой жизни мне надо переносить такие муки? Я болтала ногами словно капризный ребенок, старалась ухватиться руками за дверные косяки, лишь бы отдалить миг расплаты надо мной. Но Адам уверенно тянул меня за собой, волоча по полу словно ненужную вещь.

Слезы градом катились по щекам. Я кричала безумно громко – даже слишком. Но это еще сильнее раззадорило моего садиста-мужа. Брыкалась, старалась вырваться. Этим делала только хуже, но не могла остановиться, даже понимая это.

Миг свободы казался близок. Невероятно близок. Но Адам все просчитал. Он не собирался сидеть и дожидаться, пока я выйду за пределы дома. Он шел следом, готовый в любую секунду перехватить меня. Обманул. Развел. Сделал так, чтобы я доказала его правоту. Сдала саму себя, раскрыв ложь. А я, дура, повелась, решив, что у меня действительно есть возможность освободиться.

– Пожалуйста, убей меня! – молила я, пребывая в самой настоящей истерике. – Убей же!

– Нет, моя хорошая. Это не интересно. Ты нужна мне живая. Тогда какой в тебе толк? Зачем бы я стал брать тебя в жены? Разве я найду еще одну такую, как ты?

Он остановился прямо в коридоре, откуда одна из дверей шла в спальню. Но, судя по всему, он и не собирался меня туда тащить. Я мельком глянула на оставшиеся две такие же белые деревянные двери. Одна ведет в ванную комнату для гостей, другая в гостевую спальню, пусть и совсем рядом с, так сказать, хозяйской.

Разжав пальцы, Адам отпустил мои волосы, напоследок дернув их. Я осталась на полу в полусидячем положении и не смела даже сдвинуться с места. Спутанные локоны упали на лицо, полностью скрыв слезы, падающие на мраморный пол с подбородка. В истерике я будто растратила все свои силы и теперь покладисто восседала у ног мужа, ожидая чего угодно. Но не того, что Адам сделал.

Он приподнял ногу, на которую успел надеть туфлю, пока я бежала к выходу, и со всей дури пнул меня в ребра. Силы удара хватило на то, чтобы я отлетела от того места, где находилась, и врезалась в противоположную стену, благополучно проехав по гладкой поверхности пола.

Я уже и не хотела думать о том, как мне было невыносимо больно. Грудную клетку сперло, и каждый всхлип отдавался жаром. Дышать стало еще тяжелее. И только я начала привыкать к неприятно тягучему чувству, как муж плавно подошел ко мне и пнул еще раз. Затем еще. Я металась из стороны в сторону, и лишь тихие стоны давали мужчине понять, что я еще не отключилась.

В глазах меркло. Я уже не плакала. Мне вдруг стало все равно. Лишь надеялась, что умру прямо сейчас. Что он не рассчитает силу и убьет меня. Я и так уже мертва очень давно.

Ожидая еще одного пинка, я даже не стала группироваться, полностью позволяя мужу сделать то, чего он хочет. И увидев это, он просто опустился рядом со мной на корточки и отбросил с моего лица темные волосы. Я открыла опухшие от слез глаза и сквозь пелену посмотрела на него. Адам снова противно улыбался.

– Так-то лучше. Теперь ты будешь куда податливее. Где же еще я смогу достать такую, как ты, моя хорошая. Ту, которая выполнит все мои прихоти.

Так и хотелось сказать, что любая женщина будет такой же, как я, если к ней относиться подобно. Но промолчала. Сил не было даже на слова. Их уже вообще не осталось. Лишь адская боль сопровождала мое все еще не ослабшее сознание.

Адам умудрился бить меня так, чтобы я не отключилась, но при этом страдала, понимая, за что получила. Пытки изощренней он еще не проводил.

– Я ведь люблю тебя, дура. Как ты не можешь осознать этого?

Странная у этого придурка любовь… Ему лечиться надо, а не в сфере бизнеса работать. Узнай кто, чем он занимается в своем доме, уже давно упекли бы в дурдом или тюрьму. Потому что это ненормальный способ снимать стресс.

– Ты у меня такая красивая, – маниакально шептал он, гладя мою кожу. Его пальцы опустились с щеки на мою шею, а затем добрались до лямки майки, надетой на меня. Стянули ее вниз, оголив костлявое плечо. – Такая хрупкая и беззащитная… – Второй рукой подхватил мою голову и приподнял ее над холодным полом, чтобы снять майку полностью. – Манящая… Послушная… Мягкая… Податливая.

В голове набатом звучала мысль, что я лишь кусок мяса, приманивший к себе голодного зверя. Поэтому Адам сходил с ума рядом со мной, а я попросту не замечала этого, пока он не притащил меня к себе в первый раз.

Адам потянул меня наверх, помогая подняться на ноги, а затем прижал к стене, впившись в шею поцелуем, покусывая кожу. Я сощурилась, а потом и вовсе закрыла глаза.

– Давай, закричи, как ты это любишь. – Он оторвался от шеи, но все еще прижимался остальным телом. Я ощущала, как он дрожал от возбуждения, а член стоял колом. – Кричи!

Но я не хотела слушаться. Не хотела подчиняться, хоть и следовало бы. Сил кричать уже не было. Мне казалось, я выплеснула всю горечь, что во мне копилась, а ее остатки вместе со слезами остались на полу.

Я разомкнула веки и посмотрела на своего юродивого мужа.

Глядя на Адама, видишь самого добродушного человека на земле, но я уже давно раскусила, что это маска, а под ней находится чудовище, наслаждающееся чужими безысходностью и горем. Он совершенно не такой, каким старается казаться. И я догадываюсь, что его работа – нечто большее, чем простые сделки и совещания с деловыми поездками. Но Адам никогда мне в этом не сознается.

Как-то незаметно я ушла в себя, взгляд помутнел, и я лишь угрюмо уставилась в одну точку, совершенно забыв, где и с кем нахожусь. И так было ровно до тех пор, пока ладонь мужа не обхватила мое горло, с силой сжав его. Нехватка воздуха вернула меня в реальность. Казалось, мое лицо залилось краской, глаза покраснели и на них снова выступили слезы, которых, как я думала, уже не осталось. Сил на какое-либо сопротивление не было. Адам скользнул по мне взглядом, я затем впился мокрыми губами в сосок, больно укусив его. Второй рукой ударил по заднице, крепко сжал ягодицу, после потащил вниз джинсы вместе с трусами. И я осталась перед ним абсолютно обнаженная и смирившаяся, как он и хотел.

Воздуха катастрофически не хватало. Глаза автоматически закатились, и только тогда мужчина отпустил меня. Я просто сползла вниз по стене от бессилия. Но даже это Адама не остановило. Он в спешке расстегнул ремень и стащил свои брюки до колен, а его стоящий колом член уперся в мои пересохшие губы.

– Открой! – кратко произнес он.

Я послушно выполнила приказ, принимая его горячий половой орган так глубоко, насколько это было возможно. Но Адам не собирался просто получать удовольствие, позволив мне делать все по-своему. Нет. Он обхватил обеими руками мой затылок и стал насаживать на свой член голову, заставляя меня давиться от грубого проникновения. Я кашляла. Захлебывалась собственной слюной, что уже вовсю стекала с подбородка на грудь.

Он вытащил свой твердый орган, провел головкой по моим дрожащим губам и снова резко вошел, до самого основания, так, что мой нос уперся в его волосатый лобок. От этого движения рвота внезапно подступила к горлу. Адам тут же ощутил это и освободил меня, сделав шаг назад.

– Послушная девочка. Теперь сядь, как я учил тебя.

Смиренно опустив глаза и чуть склонив голову, я осела на колени, сложив руки. Что он еще сделает? Есть что-то хуже этого? Он уже тушил о мой живот сигареты, разбивал лицо, заставлял облизывать обувь, всячески измывался морально… Сегодня бил ногами… Но что еще? Я будто бы ждала, что придет в его больную напрочь голову.

– Умница, моя хорошая. Будь здесь. Я скоро, – сказал он, натянув обратно штаны, но не застегнув их. Видно, удалился вглубь дома, раз не пошел голышом.

Сейчас я могу попытаться бежать еще раз, но уже нет в этом смысла. Ребра и без того безумно ноют, кожа местами распухла. Кажется, намечаются синяки. Но не впервой. Пройдут даже быстрее ожогов. Я так и сидела на полу, пытаясь прийти в себя после пережитого кошмара.

Он вернулся скоро, держа что-то в своих руках, снова опустился рядом со мной, попросил поднять глаза, что позволял делать редко, когда я нахожусь в позе покорности.

– Я хочу вытрахать из тебя мысли о том, чтобы уйти от меня. Понимаешь? Это все, что я могу. Не убивать же мне тебя, чтобы ты не досталась никому? Это уже слишком даже для меня.

Неужели понимает, что и так поступает низко, избивая живого человека, которого явно превосходит по физической силе?

– …Но завтра состоится светское мероприятие в честь моего босса, – продолжил он. – Мы должны появиться там вместе. И ты прекрасно знаешь, что будет, если ты сделаешь там что-то не так, верно? Утром ты поедешь на работу вместе со мной – я теперь глаз с тебя не спущу. А потом завезу в салон, где тебя подготовят к мероприятию. Не хочу, чтобы кто-то пустил какой-нибудь слушок.

Он коснулся моей щеки, нанося на нее крем, который снизит отек, и я ощутила приятную спасительную прохладу на коже.

Я отправилась принимать душ, и, слава Богу, Адам не настаивал на том, чтобы пойти со мной. Видимо, решил дать мне прийти в себя перед завтрашним днем. Я дрожащими руками открыла дверь в ванную и вошла, заперев ее на щеколду. Смогла перевести дыхание. Прислонилась лбом к зеркалу и закрыла глаза. Холодная поверхность слегка остудила зудящую кожу.

Удивительно, что я вообще все еще держалась на ногах. Ребра болели просто невыносимо, а во рту будто бы до сих находился его мерзкий член.

Снова заплакала. Причин для этого было более чем достаточно. Но что проливать попусту слезы? Ведь от них моя жизнь лучше не станет.

Надо успокоиться. Все будет хорошо. Я смогу сбежать. Я снова буду рядом с родителями. У меня получится. Когда-нибудь. Наверное.

Я сама не верила в эти слова, хоть и пыталась всячески себя убедить в обратном.

С трудом я смогла взглянуть на свое отражение. Глаза, опухшие и мокрые от слез, испуганно таращились вперед. Лицо гудело, а кожа на лбу и щеках покраснела от ударов. Я приподняла футболку и слегка повернулась боком к зеркалу. На ребрах красовалась огромная гематома, которая вскоре посинеет. Запястья затекли. Я потерла их, прежде чем отвести взгляд и отправиться под струи воды. Мне казалось, что я безумно грязная, потому нещадно терла кожу мочалкой. Но даже потратив на каждый участок тела по паре минут, мне все еще чудилось, что грязь не смыта. Боль уже прошла – я привыкла испытывать ее постоянно.

Завершив принятие душа, я ступила на мраморный пол с подогревом, натянула на тело махровое полотенце желтого цвета и уже было потянулась за феном, как услышала голос Адама. Так как я находилась в ванной, он, судя по всему, решил, что нет необходимости покидать спальню, и спокойно разговаривал с кем-то «по работе». Я смогла уловить немного, прислонив правое ухо к двери.

– Да, я в курсе, что он за человек, но я не думаю, что это будет выгодно – так что нечего переживать. Я больше чем уверен, что он рано или поздно сдастся. – Затем ничего слышно не было, значит ему отвечали. Но продлилось это не долго. – Ничего слышать не хочу. Я не собираюсь бросать все сделанное мною на ветер из-за того, что ты кого-то там боишься. Давай будем смотреть в будущее, хорошо? У тебя ребенок вот-вот появится, у меня, в будущем, тоже. – Меня даже передернуло. Не хочу я детей от такого животного. – Мы два абсолютно простых человека, которые зарабатывают честным трудом. – Снова тишина. Адам несколько раз кашлянул, прежде чем заговорить. – Да, честным. И не паникуй. У меня создается впечатление, что я сейчас со своей женой разговариваю. Короче, успокойся и не накручивай – все будет в порядке. И, да, пожалуйста, передай Джейн, чтобы она подготовила документы. Я завтра должен забрать их. Спокойной ночи.

Я еще с секунду стояла, замерев в той позе, в которой находилась, но, услышав медленные шаги, направленные в сторону ванной, отскочила к раковине и наконец-таки схватила с полки фен. Адам тихонечко приоткрыл дверь и зашел внутрь, подойдя туда, где находилась я. Мужчина прижался ко мне со спины и поцеловал за ухом, слизав еще не высохшую капельку воды. Меня бросило в жар, а в груди заколотилось сердце. Неужели от снова примется за свое и сделает мне больно еще раз?

– Пошли спать, милая. Завтра будет очень насыщенный день, – говорил мужчина, елозя шершавыми, сухими ладонями по моим плечам.

Я молча кивнула, после чего Адам отпустил меня, напоследок чмокнул в шею, оставив влажный след, и скрылся за дверью. Я непременно вытерла то место, скривив губы.

Утром я совершенно скисла. Настроения не было никакого, ведь я знала, что за день мне предстоит. К удивлению, на лице синяков не оказалось. Я внимательно осмотрела его, прежде чем нанести слой макияжа, чтобы скрыть мешки под глазами от недосыпа и слез. Муж еще спал, а я старалась привести себя в порядок настолько тихо, насколько это было возможно. Мне хотелось побыть в одиночестве как можно дольше. Места ушибов в районе грудной клетки невыносимо ныли. Я еще раз взглянула на ребра и поняла, что была права. Кожа действительно окрасилась синим цветом, а кое-где даже и красным. Но этого никто, кроме меня, не увидит. Я уверена, Адам сдерживал себя от ударов по моему лицу, чтобы сегодня я хорошо выглядела. Конечно, пару раз все-таки прилетело, но не так сильно, как ранее.