– Так суккубы – порождения этого Верховного Демона? – я пыталась осознать услышанное, но слова Эмори никак не вязались с историей, которую рассказывала мне Лидия.

– Ты что, меня не слушала? О, Владыка, да! Мы – потомки первородного суккуба. Некоторые так, вода на киселе. А некоторые, как ты, например, ближе к Первородному, чем все остальные, – Эмори перехватила мое замешательство, сквозившее во взгляде, и продолжила. – Первородному вампиру даровали бессмертие и физическую силу с выносливостью. Суккубу, в некоторых источниках упоминается, что эта девушка была возлюбленной Повелителя, власть над мужскими слабостями, силу, способную подчинять своей воле королей. Ведунье – ум и прозорливость, в тандеме со связью с миром живых и мертвых. Инкубу, в противовес суккубу, власть над женскими сердцами и мыслями. Химере – способность менять лица, как вещи. Пять Вестников положили начало всем тем, кого смертные называют “чудовища”, не ведая реальной природы вещей.

– Но… – я пыталась собраться с мыслями, однако они галопом ускользали от меня. – Бабушка рассказывала, что давным-давно девушка призвала демона, который завладел ее телом. И именно так она стала суккубом.

– Большей чуши я в жизни не слышала, – слова девушки обожгли, словно раскаленная кочерга, приставленная к виску.

Глава 4. Часть 4

Взглянув на потертый экран взятого мною взаймы смартфона, я смахнула с него редкие снежинки и ужаснулась. Четыре часа ночи! Или утра? Вот понятия не имею. Раньше в такое время я спала в теплой кровати. В той жизни…

А в этой?

Страшно представить. Занимаюсь непотребством прямо в клубе, обсуждаю убийство вампиров за чашечкой кофе с суккубом… Шатаюсь по городу холодной ноябрьской ночью в одном треклятом платье! И ведь не холодно, вот ни капельки! Меня переполняет такая дикая сила, что колкие снежинки при касании с кожей не причиняют и толику дискомфорта, а пронизывающий ноябрьский ветер ласкает меня, словно летний бриз.

До гостиницы было десять минут шагом, если верить навигатору. За несколько месяцев жизни в Криспе я так и не запомнила все его переплетения узких улочек, поэтому пришлось использовать средство связи, чтобы не заплутать в них. Я благодарила судьбу, что путь не заведет меня в пресловутый промышленный район, не хотелось бы бередить незажившие раны. Быстрее бы оказаться в номере, сжечь это платье и залезть в теплую ванну!

В нашем разговоре с Эмори осталось очень много вопросов. Но прервать его я решила первая, для того, чтобы как следует переварить новую информацию. Я не доверяла своей новой знакомой, и под конец наших посиделок в кафе, недоверие, по непонятным причинам, возросло. Похоже, мне придется заново учиться верить людям. Если это возможно, конечно.

Я стянула неудобные туфли и зашагала босиком, изредка сверяясь с навигатором. Ступни приятно покалывало, как от контрастного душа, когда я наступала на тонкую корку мерцающего в ночи снега.

Говорят, час перед рассветом самый темный. Бабушка даже пугала меня в детстве, что если я всё еще не сплю в этот магический час, ко мне в комнату проберется гремлин и утащит с собой. Тогда я ужасно этого боялась, но однажды ночью с трудом поборола свой страх и специально не заснула, чтобы увидеть пресловутого гремлина. Возможно, его мир был бы лучше, чем этот.

Сворачивая за угол, я искренне пожалела, что суккубы не обладают сверхъестественным ночным зрением, или хотя бы, зрением кошки. Улочка становилась уже, дома неумолимо смыкались, и там, где не светили своим желтым светом уличные фонари, приходилось зажигать фонарик. Иначе моим босым ногам не понравилось бы вступить во что-то мерзкое или острое, скрытое под белой пеленой.

Снежинки путались в волосах и опускались на ресницы. Я размышляла над тем, смогу ли снова доверять людям. После предательства Лидии и смерти Криса, я ощущала пустоту, которую ничем не заполнить. Никем. Да и кому, по сути, я могу сейчас довериться? Только себе. Неизвестность впереди пугала, но я верила, что нужно быть достаточно сильной, чтобы взглянуть на нее без страха. Пора привыкать, я сама по себе. Как бы Эмори ни убеждала меня в обратном.

Я снова сверилась со смартфоном и перебежала на другую сторону улицы, пересекая пустынную дорогу. Понятно, это офисный квартал, и до гостиницы осталось буквально пара поворотов. Услышав сзади слабый шорох, я обернулась прямо на ходу. Но ничего необычного не заметила. Мой взгляд задержался на вывеске тайского ресторанчика, который я миновала пару секунд назад. Он был закрыт в такой-то час, но яркие буквы отбрасывали красный неоновый свет на белый снег. И в тени, не тронутой алым светом, что-то шевелилось.

Я резко затормозила, направляя свет фонарика в ту сторону, но то, что спряталось в темноте, исчезло так же быстро, как и появилось. Откинув с глаз непослушные волосы, я развернулась и вновь зашагала в нужном направлении. Должно быть, это был дикая кошка, которую я спугнула.

Несколько торопливых шагов, и я понимаю, что эта неведомая кошка следует за мной. Но снова в ночной тьме ничего не видно, даже фонарик смартфона не помогает.

– Эй, кис-кис-кис! – я опустилась на корточки и поманила невидимую кошку пальцами. – Выходи…

Непроглядная тьма в нескольких метрах от меня шевельнулась, и я вдруг поняла, что никакая это не кошка.

И приманивать это к себе было верхом идиотизма.

Глава 4. Часть 5

Существо в человеческий рост выскользнуло из тени, прожигая меня голодным взглядом оранжевых глаз. Дрожащими пальцами я подняла фонарик, и тут же уронила его в снег. Однако, развидеть сие это мне не помогло. Тьма сомкнулась вокруг фигуры, укрытой рваным саваном, и всколыхнула складки его нехитрого одеяния.

Скользящим движением существо из тьмы вышло на освещенный участок, и я с трудом подавила возглас ужаса.

– Что же ты за хрень такая? – ошарашено пробормотала я себе под нос, разглядывая его черные губы. Лицо монстра больше походило на маску, сделанную из белого фарфора, бледное, испещрённое глубокими уродливыми морщинами. Глаза сияли во тьме как два огромных сердолика, а крупные ноздри раздувались. Будто в ответ на мои слова, монстр шагнул ближе. Он дышал резко и прерывисто, выпуская с каждым выдохом облачко пара. – Ладно, ладно. Ты не хрень… Просто… иди, куда шел, окей?

Я сглотнула ком в горле, прогоняя от себя страх, и попятилась. Тьма снова всколыхнулась вокруг него, а глаза полыхнули ярким светом. Похоже, эта тварь отлично видит в темноте. Я сделала пару шагов назад, лихорадочно вспоминая спасительный маршрут до гостиницы, как вдруг черные губы искривились в гнусной усмешке, и не размыкаясь, проговорили:

– …Так вкусно… столько силы. Завидная добыча… – голос, больше похожий на гортанный хрип, казалось, окутывает меня со всех сторон. Я еще больше попятилась. Если я сверну прямо здесь, то окажусь у гостиницы быстрее. Но всё же с недавних пор я побаивалась темных переулков, предпочитая более освещенные и широкие улицы. – … Хозяин будет им доволен…

Медлить нельзя, я это отлично понимала. Фарфорово-белые руки уродца взметнулись вверх, удлинились, и из них вырвались длинные щупальца, сотканные из тьмы. Я с криком отпрянула назад, но недостаточно далеко. И когда, казалось, что меня опутают эти щупальца-удавки, я снова почувствовала, как сила изнутри меня вырывается наружу ярким фиолетовым цунами, готовым снести всё вокруг. Она оградила меня, будто щитом.

Свет был невозможно яркий, но я отчётливо видела сквозь него, что монстр не сдвинулся с места. Он блаженно сощурил оранжевые глаза, и казалось, впитывал мою силу. Щит начал меркнуть, а я испуганно вскрикнула. Существо забилось в блаженном экстазе. Щупальца, сотканные из тьмы, превратились в белесые руки. Он выставил ладони вперед, поглощая остатки фиолетового сияния.

Когда ничего от щита не осталось, тварь хищно улыбнулась, не размыкая угольно-черных губ.

– … Ему понравилось… давай еще, маленький суккуб…

Злоба закипела внутри меня, как котёл, полный ядовитых змей. Я выпрямилась, решительно взглянула на тварь и потянулась к своей злости, выковыривая ее наружу. Это оказалось просто. Её было так много, что я начала буквально ощущать ее на физическом уровне.

Злость на Лидию, за ее ложь. А ведь я так нуждалась в правде. Она даже не нашла в себе смелости, чтобы проститься со мной.

Злость на Марка, за его кинжал, что пустил мне кровь. И убил меня.

Злость на Нейтана, за его тьму, что погубила так много невинных жизней. Погубила Криса. Он должен был жить.

И злость на себя. Я позволила всему этому случиться… Я была недостаточно сильна, и не смогла защитить Криса. Да и вообще никого… И я втоптала в грязь память о нем, в погоне за возмездием.

В моих раскинутых руках заискрились две яркие фиолетовые сферы. Я готова была обрушить их на это существо. Обрушить всю боль, которая раздирала меня изнутри. Сокрушить. Сломать. Испепелить эту неведомую тварь, крадущуюся во мраке. Я занесла руки, готовая метнуть сферы в него, но чужой резкий голос ворвался в мое сознание:

– Пригнись и закрой глаза!

Я повиновалась. Сферы рассеялись, испустив тонкие струйки фиолетового дыма.

Ловкая, как кошка, Эмори пронеслась мимо меня и метнула в тварь какую-то светящуюся склянку. Прогремел ярко-зеленый взрыв, озаривший флуоресцентным светом всю округу, и бледная тварь утробно завыла, хватаясь за глаза. Мгновение, молниеносный выпад светловолосой девушки, и существо отлетело на несколько метров, жестко врезаясь спиной в мусорные баки. Те, с жалобным звоном, опрокинулись, явив миру всё свое мерзкое содержимое.

Я зажала нос. Зловонье, исходящее оттуда, было просто невыносимо. Смесь жженых волос и тухлых яиц. Сложно было сказать от чего оно. От твари, взрыва, или отходов человеческой жизнедеятельности.

– Что это, мать его, было?!

Девушка приземлилась и откинула назад копну светлых волос, довольная произведенным эффектом.

– Низший демон Хаоса, Поисковик. Наемник. Похоже, по твою душу.

– Ты его ослепила?

– Верно подмечено. Если бы ты шарахнула его, он бы только спасибо сказал. Поисковики впитывают силу других, а потом могут применить ее против тебя же. И чуют силу не хуже ищеек. “Сакральный свет” ослепляет их и на какое-то время отбивает запах преследуемого. Теперь он будет чуять лишь аромат несвежих носков.

– Похоже на то, – пробормотала я, всё еще зажимая нос. Тварь слабо зашевелилась. – Постой, ты что, следила за мной?

Это повторное вторжение наглой блондинки в мою жизнь уже ничуть не удивляло.

– Ну не так, чтоб следила, – ухмыльнулась она, нетерпеливо подпрыгивая. – Просто старалась быть неподалеку. Как чувствовала, что ты нарвешься на неприятности. Хватит болтать, а то провоняемся этой гадостью, неделю не отмоемся. Твоя конура далеко?

– Что?

– Где ты остановилась? – ее тон стал почти снисходительным.

– А… тут рядом.

Я подняла выпавший из рук смартфон, и мы спешно зашагали во тьме, оставляя позади слабо шевелящееся нечто, похожее на мешок из тьмы.

– Ты в курсе, что это допотопная модель? – Эмори указала на мой мобильник, когда мы преодолели половину пути. И раньше, чем я успела перебить ее, она добавила. – Ничего, мы купим тебе новый. В семье ведь все помогают друг другу.

Глава 5

1835г.

Нейтан обернулся на зов друга, и подошел ближе к стойлу.

– Ты так в нем дырку протрешь, – усмехнулся он, глядя как Марк расчесывает Араба мягкой волосяной щеткой. Он даже обтянул ее телячьей кожей, чтобы ненароком не ударить жеребца твердой деревянной основой. В этом был весь Марк – увлеченный, с горящими от восторга глазами, но тем не менее невероятно заботливый. – Ты знаешь, что для этого есть специально обученные слуги?

– Я люблю делать это сам. У нас с Арабом связь, – он подмигнул Нейту и вернулся к своему занятию, изредка проводя щеткой по зубьям скребницы, чтобы убрать накопившуюся на ней шерсть и пыль. Жеребец довольно фыркнул и прикрыл глаза, демонстрируя полное доверие. – И похоже, это твоя заслуга. Он принимает мою заботу только лишь из-за тебя. Других из конюшни он и близко не подпускает.

Нейт не любил лошадей. Вернее, он твердил себе, что не любит их. Как не любит и верховую езду, считая ее досадной необходимостью. Все от того, что, как ему казалось, это лошади его не любят.

Досадное происшествие произошло, когда мальчику было пять. На первом уроке верховой езды он пришпорил лошадь сильнее, чем того требовала ситуация. Кобыла, по кличке Снежинка, понеслась галопом с горящими от ужаса глазами. Животное находилось в шоке от того, как такой благородный маленький граф мог поступить с ней таким бесчестным образом. А крики ребенка на ее спине только усугубляли ситуацию.

Несчастное животное скинуло пятилетнего Нейтана Гилфорда, больно ударив того головой о ветку дерева. И оставив незаживающую рану в сердце. О да, детские обиды иногда могут быть глубже океана! А уж обиды детей из знатных семей, привыкших всегда и везде получать желаемое без особых усилий, сродни Марианской впадине.

Но Араб был не таким. Этот резвый скакун серой масти был на удивление покладист со своим наездником. Со своим хозяином. Со своим другом. И столь же нетерпим к другим. Ко всем, кроме Марка. С первых минут их знакомства пять лет назад Нейтан понял, что сможет ездить верхом лишь на этом жеребце.

И конь охотно принимал из его рук угощение.

Вот и сейчас Нейтан запустил руку в карман сюртука и выудил оттуда красное блестящее яблоко. Покосившись на угощение, Араб с аппетитом заржал, взмахнув пепельно-серой гривой. Массивная лошадиная морда уткнулась в плечо хозяина, а затем зубы животного вгрызлись в спелый фрукт. Нейтан с одобрительной улыбкой похлопал коня по холке.

Он и не догадывался, что в этот момент за ним наблюдает из-за угла пара зеленых глаз.

– Твоя сестра ведь должна вернуться из “Обители смирения”? – Нейтан повернулся к другу, который как раз подготавливал свежую солому для подстилки Араба.

– Да, к ужину поспеет, со слов матушки, – Марк вытер капли пота, больно щипавшие глаза. – Или завтра утром. В пути были задержки, но, если верить ее последнему письму, всё уже разрешилось.

– Сколько вы не виделись? Шесть лет?

– Семь с половиной.

– И это были самые долгие года в разлуке, милый братец, – в конюшню уверенной походкой вошла девушка, в простом платье бледно-желтого цвета. Её русые волосы были собраны в тугую косу, а у лица в форме сердечка вились несколько непослушных прядей, выбившихся из прически. Летнее солнце играло в ее волосах свою яркую мелодию, наполняя их теплым сиянием. Девушка держала в руках поднос с кувшином воды, двумя кубками и тарелку фруктов. – Матушка послала меня к вам, уверена, в столь жаркий день вы не прочь освежиться.

Ее слова были адресованы брату, но девушка не сводила изумрудных глаз с Нейтана. Алые губки тронула легкая застенчивая полуулыбка, и она поклонилась. От этого поднос чуть накренился, грозясь выпасть из ослабевших рук, но Нейт вовремя подскочил, забирая его и помогая девушке сохранить равновесие. Та с благодарностью кивнула, слегка опустила золотистые ресницы, будто извиняясь за свою неловкость.

– Лира! – Марк выбежал из стойла, схватил сестру и заключил в крепкие объятия. Он был весь в соломе, в руках, даже в волосах, но ни его, ни девушку, это не заботило. – Я и не думал, что ты приедешь так скоро!

Он закружил ее, прижимая к себе и радуясь, что нестерпимо долгая разлука с близким человеком наконец закончилась. Лире было всего одиннадцать, когда появилась возможность устроить ее в “Обитель смирения” дабы девочка выучилась всем премудростям домоуправления и стала гувернанткой. Это был значительный шаг вперед для семьи конюха и кухарки.

Но девочка так не считала. Кем бы она себя не видела в этой жизни, но только не гувернанткой. Однако, против воли семьи она не могла пойти, хоть и изрядно пыталась.

– Мы свернули на другую дорогу. Меркуро убеждал, что этот путь короче, и оказался прав. А я и рада быстрее вернуться! Ты так возмужал, милый братец! – она хихикнула и ласково потрепала Марка по волосам, привстав на цыпочки. – И росту в тебе прибавилось. Уверена, ты теперь не в каждой двери помещаешься!

– Да и ты… – Марк запнулся, подбирая слова, чтобы выразить всю глубину перевоплощения его сестренки из угловатой тощей девчонки в стройную миловидную леди. – Ты помнишь Нейтана?

– Как я могу забыть уважаемого графа, хоть он за всё время нашего знакомства и парой слов со мной не обмолвился? Господин граф, видеть вас вновь спустя столько лет – несравненное удовольствие для скромной девушки.

Всё это время юный граф Гилфорд не сводил глаз с очаровательной незнакомки. Нет, конечно, он знал девчонку с вечно растрёпанными волосами, чумазую, покрытую стайкой рыжих веснушек. Она не любила платья, ругая их, за неудобство. Не любила книги или вышивание. Не признавала этикет и нормы приличия. Тогда, семь с половиной лет назад.

А эта девушка была не знакома ему. Она будто лучилась светом, озаряя всё вокруг. Она будто вплела свет в свои волосы, и окуталась им, как шалью.

Нейтан выступил вперед, ощущая лихорадочное биение своего сердца. И невольно опустил глаза к вырезу ее простого, но идеального платья. И вдруг понял, что руки его потеют от созерцания идеальной розовой кожи и мягких форм.

– Рад вновь приветствовать вас в имении, миледи, – он не мог придумать ничего лучше, чем формальное приветствие. Но девушку это удовлетворило. Она протянула ему свою тонкую ручку, облаченную в перчатку, и Нейтан с замиранием сердца поднес ее к губам. Изумрудные глаза смотрели на него без страха, без стеснения. Так открыто и чисто.

Даже сквозь перчатку он ощутил тепло ее кожи.

Потом коротко кивнул, и вылетел из конюшни.

Араб призывно заржал ему вслед, но был успешно проигнорирован.

– С графом всё в порядке? – Лиримея обратилась к Марку, который в замешательстве почесал голову, и попутно выудил из волос несколько соломинок.

– Вполне… Думаю, он решил прогуляться, – конь в стойле фыркнул в знак согласия и пнул копытом пустое корыто. – Да, дружище, сейчас налью тебе воды.

Лира с задумчивой улыбкой смотрела вслед Нейтану, а в голове у девушки уже вовсю кипела работа.

Позже, придя в конюшню под покровом ночи, фигура, укутанная в плащ, подошла к самому просторному стойлу. Жеребец серой масти напрягся, почуяв, чужака. Вскинул голову, взмахнув гривой и протяжно заржал.