Глава 7

Алексей

Ну точно бешеная!

Срываюсь с места, не разбирая дороги и направления. Вспоминаю, как утром прошелся по знакомым и расспрашивал о девушке со светлыми волосами, которая шла в сторону Олимпийской, в надежде, что хоть кто-то подскажет, кого мне искать. Вспомнил про Ильича, который знал всех и каждого. И что? Встретил ту самую в его доме.

Внучка. Та самая Маша, о которой он мне поведал с десяток историй за последние несколько лет. Так расписывал достоинства, что в какой-то момент во мне вспыхнуло непреодолимое желание познакомиться с этой замечательной девушкой. Познакомился… Усмехаюсь, встряхивая головой и вспоминая наш эмоциональный разговор с ее обвинениями и моими уже никому не нужными извинениями.

Неожиданно для себя самого завелся и не смог остановиться, сжигаемый серебристым огнем. Дай ей волю – уничтожила бы. С ней нужно аккуратно, в противном случае могу не вернуться в Москву. Или не вернуться целым.

Но с другой стороны, Маша, неожиданно и не вовремя, зажгла внутри необъяснимое и пока для меня непонятное чувство, заставляющее звенеть внутренности.

Проехав несколько улиц, останавливаюсь, осматриваясь по сторонам, желая понять, в какой части поселка оказался. Обхватываю руль, утыкаясь лбом в ладони и воссоздавая каждое слово, вылетевшее из уст девушки. Не помог, не догнал, не довез домой – этими «не» Маша бросалась, словно острыми пиками, которые все как одна поразили намеченную цель. И мне было плевать, если бы не одно, но существенное но: свидетелем столь эмоциональной беседы стал Ильич, отношения с которым портить не хотелось бы. Именно он принял меня одним из первых, когда местные смотрели настороженно, не сближаясь. Ильич и с Гороховыми меня познакомил, да и вообще всем своим видом показал, что мне можно верить. Даже Серега до сих пор не в курсе, что я состоятельный человек, получивший свое дело по наследству и с успехом его развивающий. Для всех я обычный человек, прилетающий каждый год навестить сестру и развлечь себя охотой.

Порываюсь возвратиться, но вовремя притормаживаю. Не сейчас. Пусть девушка успокоится, переварит нашу беседу, и тогда я вновь наведаюсь в гости. Необходимо реабилитироваться в глазах Ильича, к тому же внучка для него – очень важный человек. По факту – единственный родственник.

Спросить про сына и невестку Ильича посмел как-то, но в ответ получил гневный взгляд и явный намек – не стоит лезть куда не просят. Поэтому до сих пор не в курсе, как получилось, что Маша осталась с дедом, и долгое время они прожили вдвоем. Половину его рассказов не слушал, лишь создавая видимость интереса, потому как каждая встреча сопровождалась историями из жизни внучки, начиная с садика и заканчивая отъездом в Москву.

Что же он рассказывал?.. Закрываю глаза, вспоминая наши беседы, но в памяти всплывают лишь обрывки фраз, из которых не складывается четкая картинка. А сейчас она бы не помешала. Когда ты собрал информацию о конкуренте, тебе есть чем крыть. Но Маша не конкурент, лишь разгневанная женщина, которая может разнести в пыль мое гармоничное общение с Ильичом.

Не успел сказать, что через два дня прилетит Женя, который требует охоту на соболя. Насколько я понял, это не так просто, как кажется на первый взгляд. Ильич в красках описывал мне процесс, начиная от поиска троп и заканчивая ловлей, но я так и не понял, в чем именно заключается сложность. От него мне нужен человек, который согласится полететь в тайгу, чтобы удовлетворить запросы Жени. Он человек состоятельный, и если решил примчаться из Москвы, то точно не просто так.

К Ильичу пока нельзя, поэтому ползу к Сереге. Алёнка говорит, что еще не вернулся с работы, но я напрашиваюсь подождать. Именно он тот человек, который восполнит мою глухоту в разговорах с Ильичом и позволит больше узнать о Маше.

– Здорово, – Серега отвлекает от мыслей, – меня ждешь?

– А кого еще? – улыбаюсь. – Не к жене же твоей пришел.

– Чего? – друг подозрительно щурится, и я сразу вспоминаю, что все шутки, связанные с Алёной, воспринимаются остро.

– Стоп-стоп! – выставляю ладони, останавливая надвигающуюся бурю. – Я шучу. Понял? Неудачно выразился.

– Ну ладно… – Серега скидывает рабочий костюм и сразу направляется к столу, где жена уже выставляет ужин. – Неудачно выразился он… Есть иди.

И только после того как хозяин устраивается на стуле, берет в руку ложку и жадно вдыхает ароматы еды, блаженно прикрыв глаза, осмеливаюсь поступить так же. Серега – человек горячий, заводится по щелчку, но и остывает быстро.

– Я узнал, как девушку зовут, которую вчера сбил.

– Опа! – вмиг оживляется, готовый к рассказу. Даже приборы откладывает в сторону, сосредоточившись на мне. – Удиви меня.

– Мария Метелина.

– Да ну на… Машка?! – рассеянно блуждает взглядом по кухне, а затем кричит: – Алёнка, иди сюда! – А как только жена появляется в дверях, добавляет: – Ты знала, что Метелина вернулась?

– Нет. Не видела ее. А ты откуда знаешь? – тон женщины не предвещает для Сереги ничего позитивного, но всем видом Алёна дает понять, что информированность мужа ей не нравится.

– Что не так? – перевожу взгляд между супругами.

– Сережа у нас за Машей ухаживал когда-то, – Алёна расплывается в улыбке, но доброй ее не назовешь. – Цветы, кафе, подарочки, а она ему взаимностью не ответила. Проще говоря – отшила.

– Не так все было… – бурчит друг, склонившись над тарелкой. – Пару раз подкатил, но она прямо сказала, что я не в ее вкусе.

– А тут я, да? И ты как раз в моем!

– Так и ты ж в моем, Алён, – разводит руками, оправдываясь перед женой. – Восемь лет живем, трое пацанов, дом, семья… Что не устраивает?

– Все устраивает, – кажется, оттаивает и, подойдя к мужу, обнимает, а затем целует в макушку. – Это я так, чтоб не расслаблялся.

Друг ждет, пока останемся вдвоем, провожая взглядом Алёну до конца коридора, а затем наклоняется и шепчет:

– Ревнует, – задорно подмигивает. – Иногда такие моменты необходимы, чтобы внутри все всколыхнулось. Ты про Машку прям вовремя сказал, а то собачимся последний месяц…

– Мне кажется, теперь еще больше будете. Или я что-то не понимаю?

– Не понимаешь, – с гордым видом подтверждает Серега. – А почему? Потому что не женат. Женишься, проживешь лет пять, а потом поймешь, что любой огонь превращается в тлеющие угли и страсти стихают, но такие моменты – прекрасный метод вспомнить, что вы оба еще горите. Так что там с Метелиной? – быстро перескакивает на другую тему, слегка озадачивая.

– Ничего…

– В смысле «ничего»? Ты меня ждал, чтобы это рассказать? Извиниться же хотел за вчерашнее. Извинился?

– Да. Лучше бы не извинялся, – усмехаюсь, возвращаясь к событиям в доме Ильича. – Поспрашивал у людей, все руками развели. Вспомнил про Ильича – он-то всех знает. Пошел к нему, чтобы узнать, а там та, которую искал. Накинулась с порога: не помог, не подвез, не извинился… Всех собак разом спустила. «Извини» все же произнес, только это, скорее, вымученное одолжение получилось, чем искреннее сожаление.

– Чем дело кончилось?

– Хлопнул дверью и ушел. Напрягает то, что свидетелем нашей перепалки стал Ильич.

– О-о-о, он тебе Машку не простит, будь уверен, – тычет в меня пальцем, подтверждая опасения.

Прикидываю, как выпутаться из ситуации, останавливаясь лишь на одном варианте: взять себя в руки, усмирить раздражение и извиниться перед девушкой как положено – с поклонами и расшаркиваниями.

– Серег, вопрос есть: как так вышло, что Ефрем Ильич внучку сам воспитывал?

Друг вскидывает взгляд. По всему видно, решает, стоит ли мне знать подробности жизни местных.

– Его сын был пилотом поисково-спасательного вертолета, невестка – врачом. Работали в одной смене. Раньше, когда связь, интернет и геолокация были не настолько развиты, потерявшихся в тайге искали с помощью собак на земле и авиации в воздухе. На очередном таком вылете попали в буран. Пилот не справился с управлением, вертолет упал. На борту было пять человек, никто не выжил. Тела нашли через неделю, когда погодные условия позволили отправиться на поиски вглубь тайги. Маше тогда пять было. Жена Ильича давно умерла, я ее даже не помню. Он оформил опекунство над единственной внучкой, и стали они жить вдвоем. Сколько помню, везде вдвоем были. Он ее всему научил: с маяком обращаться, стрелять, охотиться, нужными тропами ходить…

Становится понятно, почему мир старика сосредоточен в одной девушке. Все просто: единственный родной человек на этой земле. Поэтому грузил меня рассказами о ней, восхищаясь умом и успехами, восхваляя, а часто и превознося.

– И стрелять умеет? – улыбаюсь. – Как девчонка?

– А ты, Леха, видел много стреляющих девчонок? – нагло ухмыляется, всем своим видом поддевая.

– Ни одной.

– Так вот, эта девчонка стреляет так, что мужик с опытом позавидует. Она из гладкоствольного ружья со ста метров попадет лосю точно между ухом и глазом, свалив одним выстрелом. Сам свидетель, это не пустые слова.

– Ого… – удивленно выдыхаю, вспоминая, как в прошлом году на охоте подстрелили лося и еще семнадцать часов гонялись за подранком.

Лось – животное сильное, выносливое на рану и может доставить уйму проблем неопытному охотнику. Нас было пятеро, а точный выстрел не сделал никто. На догон даются сутки, вот и носились толпой за зверем.

– Вот тебе и ого. Так что Машка на все двести процентов местная, а Ильич всяким хитростям научил, о которых никому не рассказывал. Так что соберешься на охоту – бери Метелину. Хотя тебе теперь даже мирная беседа с ней не светит, – ржет, – потому как Мария – барышня злопамятная и придирчивая. А ты, еще толком не познакомившись, умудрился ее сбить, да еще и прощения не попросить по-человечески. Облом по всем фронтам.

– Придется еще раз попробовать, – Серега на меня удивленно смотрит, не понимая моей настойчивости. – Через пару дней друг из Москвы прилетит. Человек он состоятельный, а у него желание есть – соболиные шкурки, которые именно зимой представляют наибольшую ценность. Я хотел с Ильичом посоветоваться, кого лучше нанять для охоты. Чтобы наверняка, а не впустую. Он заплатит, сколько потребуют.

– Соболь, значит… – друг задумчиво потирает подбородок, отходит к окну и несколько минут молчит, обдумывая мою просьбу, затем резко оборачивается, окидывая меня многообещающим взглядом, от которого становится не по себе. – Есть такой человек. Он тебе за одну ходку сто шкурок может снять.

– Кто такой? – радуюсь, словно ребенок, помощи друга и тому, что не придется обращаться к Ильичу.

– Узнаешь. Ты главное цену озвучь. Чем выше цена, тем больше вероятность, что управимся за один раз.

– Понял. Муреев очень щедрый, если в чем-то заинтересован.

– Но это не отменяет того, что перед Ильичом нужно оправдаться.

Киваю, и сам понимая необходимость сгладить острые углы в сложившейся ситуации, иначе в следующем году мне здесь будут не рады.

– Я тоже пойду.

– Зачем?

– Лех, сто капканов, приманка, инструменты не пять кило весят. Сам понимаешь. И нужен вертолет.

– Не вопрос. Все оплатит. Только скажи, когда и где.

Мысленно я уже позвонил Мурееву и сказал, что все схвачено. Близкий друг отца, он лет на семь старше меня, но в нашем бизнесе очень давно. Родитель лично просил все устроить для Евгения Андреевича в лучшем виде.

– Завтра.

– Что завтра? – Алёнка, появившаяся в дверях кухни, реагирует на последнее высказывание мужа.

– На работу завтра. Пятница. Что очень радует.

– Вот черт, – тяжело вздыхает, – завтра в Доме культуры концерт в честь старого Нового года, а перед ним праздник для детей.

– Старого? – фыркаю. – Кто старый Новый год отмечает?

– Все, – две пары глаз устремляются на меня, отвечая синхронно. – Перед Новым годом у всех дела, заботы, беготня: стол накрыть, подарки приготовить, гостей принять, родню. А на старый можно и расслабиться, детей развлечь, самому развеяться. Думала, ты со мной пойдешь. Славка участвует в концерте, да и с тремя пацанами сама не справлюсь, – гладит мужа по плечу, посматривая умоляющим взглядом.

– Просили выйти на работу, хотя бы часов до четырех. Уже обещал.

– Я могу пойти, – выдвигаю свою кандидатуру, чтобы ублажить Серегу, и предстоящая охота прошла удачно. Друг придирчиво меня осматривает, сканируя взглядом. – А что? Все в курсе, что мы дружим, пацаны меня знают, и Алёне легче будет. Легче ведь? – смотрю на жену друга, которая согласно кивает, поддерживая идею.

Горохов пару минут обдумывает мое предложение, но, видимо, прикинув, что в случае отказа жена ему это еще не раз припомнит, соглашается. За четыре года я ни разу не присутствовал на сельских концертах и мало представляю, как проходят подобного рода мероприятия. Завтра мне представится такая возможность, и внутреннее чутье подсказывает – все будет не так просто.