Глава 1

– Что он себе возомнил? Индюк ощипанный! У-у-у-у! Я его! – верещала я как ненормальная в трубку, высказывая все свои обиды сестре.

– Мика, – ласково протянула она моё детское прозвище. – Ну что ты так разгорячилась? Подумаешь, проект не принял!

– Да он! Да я! – возмущение из меня так и перло. – Я его стукну! Степлером! По темечку! Он у меня вот где будет! – потрясла я кулаком перед телефонной трубкой. Катя это, явно, не увидела, но зная меня, мягко рассмеялась.

– Тамил, я прошу тебя, не смеши, а то рожу раньше времени. И не стоит кулаками махать перед трубкой, я все вижу.

– Угу, телепятка, блин! – ухмыльнулась я. – Да принял он проект, просто отдал его на доработку это выскочке Жюли, тьфу, блин! Имя, как у собачки кличка! А фамилия? Ужас! Жюльен!

– Ты во Франции, не забывай об этом, имена и фамилии у них специфические, не такие, как русские, да и у тебя фамилия тоже французская. А то привыкла во время учёбы в Москве. – строго проговорила Катя. – И да, Максим – твой босс! – припечатала сестра.

– Заладила! Босс, босс! Шелудивый барбос, вот он кто!

Катя заливисто смеялась, слушая мою «весьма гневную» тираду. Она вообще очень жизнерадостная стала после свадьбы с Тимофеем.

– Мелкая, перестань! – я, прям, видела, как Катюха сморщила свой идеальный носик.

– Я вообще-то позвонила тебе пожаловаться, а ты ржёшь!

– Ну что ты? Я же никогда не смеюсь над тобой, над самой ситуацией – да! Над тобой – никогда!

– Угу! – промямлила я в трубку. – Кать, – протянула я. – Можно я ему скажу что-нибудь?

– Папа будет против, ты же знаешь, как Жак относится к своему детищу?

– Да знаю я! «Пока немного подрасти и поучись», – передразнила я отца. – Как ты с ними уживаешься?

Не, ну, а что? Этот вопрос мне был очень интересен. Я помню, как Катюха приехала в Париж, когда маме было плохо после аварии. Она, и со своим Тимой, и со мной управлялась, и фирму на себе тащила. Для меня она героиня, и к её мнению я всегда прислушиваюсь. А теперь она живёт с родителями в нашем загородном доме и безумно счастлива с мужем. Я тоже хочу такую любовь! И чтобы на руках носил!

– Мика, и у тебя будет любимый мужчина, поверь мне.

– Я вслух, что ли, это сказала? – спросила я.

– Не-а, ты просто очень громко думаешь! – засмеялась сестрёнка в трубку.

– Кать, как мне заполучить должность гендиректора, когда этот гад на ней сидит, не отрывая свой…

– Прошу не выражаться в моём присутствии! – строго проговорила сестрёнка. – Тебе отец что сказал? Иди к своей цели. Только не стоит жаловаться Жаку.

– Да знаю! – горестно отозвалась я. – Тогда папа точно приедет и устроит мне разбор полётов за своего любимого Макса. Эх!

– Не грусти! Всё наладиться.

– Мадемуазель Клеман, – вихрь по имени Максим Витольдович Веселов ворвался в мою каморку. – Pourquoi? (Почему?)

– Говорите со мной по-русски! – строго сказала я. – На крайний случай английским можно обойтись.

Максим Витольдович завис в дверях на пару секунд и, кивнув своим мыслям, продолжил на французском языке.

– Во-первых! По какой причине, вы сдали не все документы по проекту мадемуазель Жюли?

Фи! Пусть она теперь сама погорбатится над чертежами, я не нанималась на неё работать! Четыре ночи толком не спала, чертила, и не собираюсь отдавать все лавры этой лахудре крашенной. Только и слышно: «Тамила то, Тамила сё, принеси-подай, иди дальше не мешай!?» Так дело не пойдёт!

Я кивнула в сторону стола и впитывала в себя эмоции месье Веселова. А они сменялись очень быстро. Подойдя к столу и подняв брезгливо двумя пальцами оба чертежа, он опять подвис.

– А во-вторых? – посмотрела на него с издёвкой.

– Вы мадемуазель жевали на них? – брови месье поползли вверх от уведенных пятен жира.

– Неа, я кофе пила с круасанчиком, – ответила я на плохом французском с придыханием. Обожаю круассаны с шоколадным кремом.

– Почему тогда они, – Главгад потряс перед моим носом чертежами. – Почему же они в свином жиру?

Вот это номер! Откуда он узнал, что я на них ела баварские сосиски? Хоть кетчуп ещё не заметил, а нет! Не пронесло!

– Кетчуп? – заорал он. – Ты издеваешься?

– Месье Веселов, я на Вас не кричала, кабинет мой, прошу выйти! Если есть претензии по проекту, прошу их выразить в своём кабинете и на мадемуазель Жульен!

Лицо Максима Витольдовича пошло пятнами, он отшвырнул чертежи, как тараканов, и, развернувшись на пятках, вылетел как пробка из бутылки шампанского, которое я очень люблю трясти.

– Жюли! – заорал она на весь офис. – Быстро ко мне!

Ну точно ручная тявка. И обращается он к ней также, как к карманной собачке. Я бы ему по моське чайником за такое, и «научим танцевать…»

Глава 2

От телефонной трели я подпрыгнула на стуле, немного задумавшись. Конечно же, я ждала этого звонка. Мадемуазель Жульен визжала так, что могла и не звонить. Весь офис её слышал.

– Тамила, бистро в мои кабинет, – как только я поднесла трубку к уху, выпалила Жюли на плохом русском. И ведь знала, что, если скажет по-французски, я даже не шевельнусь. Сделаю вид, что не поняла её.

– Конечно-конечно, уже бегу, – ответила я и, положив трубку, откинулась на спинку кресла. Оттолкнулась ногами от пола и покрутилась в нём. Потянулась, размяла шею и встала. У меня был свой стеклянный кабинет, точно такой же у мадемуазель Жульен, только напротив. Остальные работники сидели за простыми перегородками.

Все, затаив дыхание смотрела на меня, только Жулька «тявкала» и смешно трясла своими белыми кудряшками-барашками, что-то высказывая Максиму Витольдовичу.

Взяла чертежи, скатав их трубочкой, и походкой от бедра прошествовала к начальству.

В приоткрытую дверь была слышна её торопливая речь. Зелёные глаза Жюли метали молнии, ещё бы. Она совершенно не умела держать лицо. Кто и за что назначил её на это место?

– Максим, объясни мне, какого чёрта она меня подставляет? Ты обещал, что проект мой!

Так, так, так! Значит, он обещал! Теперь бы выяснить за какие заслуги? Лицо тяпкой и захожу в кабинет.

– Вот, тут всего-то пару пятен.

– Как я буду показывать это? – она тыкнула в развернутый мною на столе проект.

– А что такого? Можно же просто перечертить? – пожала я плечами и надула из жевательной резинки пузырь. Он оглушительно лопнул и прилип на нос и щёки.

Оглушительная тишина стояла не только в каморке мадемуазель Жюли, но и во всём офисе. Глянув на босса, который едва сдерживал смех, я с невозмутимым видом стала отлеплять жвачку от лица.

Максим Витольдович ещё раз глянул на меня и, буркнув «сами разбирайтесь» вышел из кабинета.

– Ты в своём уме? – зашипела змеёй она. – Как при Максе себя ведёшь?

– Я? – невозмутимость наше всё! – Что я сделала?

– Да ты! Да я! Я пожалуюсь, месье Трюффо! – взвизгнула она.

– Ага, давай! Так и скажи, что тебе отдали проект, над которым я зависала две недели. А ты, – пришла моя очередь тыкать пальцами. – Теперь хочешь почивать на лаврах. Но с черчением у тебя ОГРОМНЫЕ, – я развела руками, показывая масштабы, – проблемы!

Мадемуазель Жюльен пошла пятнами от возмущения и заорала на весь кабинет:

– Вон! Убирайся! Несносная девчонка!

Пожала плечами и, улыбаясь, вышла от старшего дизайнера. Проходя мимо ребят, с которыми работала, улыбнулась им. Мальчишки в свою очередь подняли большие пальцы вверх с одобрением. Жульку мало кто любил в офисе. Она все крутые проекты загребала себе. Вернее, их ей отдавал месье Веселов. Спят они что ли?

От этой мысли меня передёрнуло. Ещё чего! Думать о нём в таком ключе.

Зайдя в кабинет, пнула стул. Зашипела сквозь зубы и, ругая начальство, на чем свет стоит, погрузилась в разработку нового проекта, практически не поднимая головы. Только Дина заносила несколько раз кофе.

– Милка, – выговаривала она мне. – Хоть на обед пойдём! И возражений я не принимаю.

Дина моя подруга еще с университетской скамьи, она меня многому учила в Москве. И квартиру мы снимали с ней на двоих, когда надоела общага. Пару раз даже грозились отчислить нас тоже двоих, за проказы. Так что, с ней мы не разлей вода.

– Договорились, только зайди за мной.

Динка засмеялась, зная, что я могу до вечера сидеть и не отрываться от компьютера, погружаясь с головой в своё любимое дело.

– Bonjour papa, – ответила я, на входящий звонок, разминая шею. Часы показывали без трёх минут час. Значит почти обед.

– Bonjour. Тами, как у тебя дела? – осведомился мой любимый родитель.

– Всё хорошо, – я была на него ещё зла, поэтому отделывалась сухими фразами. – Как мама?

– Замечательно, приезжай к нам на выходные. Соберутся друзья, устроим пикник.

– Я подумаю.

– С Кати встретишься, Тима по тебе скучает, – а вот на больной мозоль не стоит наступать. Я безумно люблю племянника и действительно как вернулась в Париж, ни разу не была дома.

– Хорошо, – ответила я, а отец вздохнул.

– Тогда мы тебя ждём.

– Да, завтра вечером приеду.

– Идём? – как только я положила телефон в сумочку, Дина заглянула ко мне в кабинет.

– Да, а пошли в Maison Blanche, – накидывая кашемировое пальто цвета лаванды и подхватывая под локоть Дину, сказала я.

– Ой! Нет, я столько не зарабатываю! – отозвалась подруга и даже затормозила каблуками по паркету.

– О чём речь ведём девчонки? – Ален подошел как всегда незаметно. Положив свои руки сзади на наши плечи, приобнимая.

– А вот и кавалер подоспел, – прыснула я в кулачок. Дина только локтем меня пихнула. – Я говорю Дине пойти в ресторан на обед, а она ни в какую, – пожала я, плечами выдавая подругу с потрохами.

– Томка, и в какой ты нас зовёшь? – выдал этот наглец.

– Ален, ты не обнаглел? – скинула я его руку с плеч. – Мало того, что повис на мне, так ещё и за наш счёт обедать собрался.

Наши родители дружили, поэтому Алена я знала с детства. И мы постоянно друг друга поддевали.

– Мы в Maison Blanche собрались, – выдавила из себя Дина. Всегда бойкая, она становилась мямлей, как только на горизонте появлялся Ален.

– Тогда я угощаю! Дамы, – парень шутливо поклонился и открыл для нас дверь, ведущую на улицу. Уже у крыльца стоял его порш.

– Вот же позёр! – шепнула ему.