Глава 2

Прозвенел звонок. Буквально на последней секунде мы c Вики ввалились в класс. В носу защекотало от запаха свежевыкрашенных стен, еще не успевшего полностью выветриться. Бледно-зеленый цвет стен нагонял уныние и тоску, но, благодаря множеству плакатов, расположенных на них, он был практически не виден.

Подоконники, как и всегда, были заставлены горшками с геранью разных сортов. Я никогда не понимала нашего классного руководителя, питающего огромную любовь к этим специфическим растениям, которые источали неприятный, резкий аромат.

– Привет, девчонки! Как всегда, на последней секунде… И как вам удалось не опоздать, уму непостижимо! – воскликнул Ромка, обращая на нас внимание большинства присутствующих в классе, которые тут же нас поприветствовали. Я прищурилась, прошлась по Ромке сканирующим взглядом.

– А я смотрю, ты еще застрял в пубертатном периоде, живёшь на стадии эмбриона, – не выдержала я и подколола улыбающегося до ушей Ромку.

– О, Миридова, неужели словарный запас пополнила? Думаешь, умнее будешь казаться? – балансируя на стуле, проговорил одноклассник, а потом с громким стуком перевернулся, распластавшись на полу и вызвав приступ смеха у всего класса.

Проходя мимо его парты, я довольно проговорила:

– В отличие от тебя, я хотя бы создаю видимость умного человека.

Мы с Вики пробрались в начало класса, к единственной свободной парте по центру. Я сразу же села на стул и стала готовиться к занятию: достала учебник по истории России. Вики же чуть помедлила, отвлекаясь на мимолетный флирт с парнями, расположившимися справа от нас, а после демонстративно стала доставать тетради, не забывая при этом выпячивать свое декольте.

Я на нее выразительно глянула.

– Зачем ты совращаешь кого попало? – Я наморщила носик. Она улыбнулась и невинно пожала плечами:

– Это моя натура хищной кошечки. Невинный флирт, и все такое.

– По тебе явно театральный институт плачет.

Подруга непонимающе уставилась на меня.

– Ну, подумай: вилять попой у тебя в крови. Сможешь играть роли невинных искусительниц.

– Девчонки! – вклинилась в наш разговор Маринка Кукушкина, сидевшая через одну парту сзади нас. Мы повернулись к ней. – Вы уже слышали о новом преподавателе? – ее глаза хищно сверкнули. – Говорят, он миленький, скромный, с очаровательными ямочками на щеках. – Она мечтательно причмокнула губами.

Мы с Вики изумленно посмотрели на нее, при этом Вики эта информация как-то напрягла. А Кукушкина продолжала:

– Мне Лиза о нем рассказывала. Это знакомый ее брата, он только в этом году окончил институт. Будет замещать нашу «старушку».

«Старушкой» мы называли нашу преподавательницу Евгению Евгеньевну, женщину пенсионного возраста.

– Всё-таки «старушка» решила уйти на покой? Печально, – подвел итог Ромка.

– Не знаю, откуда она это взяла, но правда описание заманчивое?

Вики недовольно посмотрела на мечтательное лицо девушки и резко проговорила:

– Эту информацию от Лизки я уже слышала. И, если хочешь знать мое мнение, тебе здесь ловить нечего. Так что собирай свои слюни со стола, а то затопишь кабинет. – Подруга брезгливо скривилась. Но Марина, видно, была решительно настроена и не хотела так просто отступать.

– Ты думаешь, что ты лучше всех? – указала она на Викторию ручкой. – Что стоит тебе поманить пальчиком, как все парни лягут у твоих ног?

– Да, – уверенно ответила Виктория и продолжила: – А я смотрю, кто-то посмел усомниться в моих явных преимуществах. Или нет, не так: кто-то просто переоценил свои возможности, – она сделала акцент на слове «свои», при этом окинув девушку насмешливым взглядом с примесью жалости.

Маринка тотчас покраснела. То ли от обиды, то ли от злости. Она явно намеревалась ответить Виктории не менее обидным оскорблением, но вдруг между нашими партами замахал руками Ромка, явно больше не желавший слушать пререкания:

– Девушки, брейк! От вашего кудахтанья у меня может разболеться голова! – насмешливо-издевательским тоном протянул он и в игривой манере ухватился за виски. – Урок еще не начался, а я уже хочу домой. – И он, тяжело вздохнув, развалился на парте. – Давайте вы после уроков, где-нибудь за углом и подальше от меня, будете делить бедолагу, а то слушать это невыносимо.

– Это точно. – Я встала на сторону парня. – Вики, твое преимущество никто не сможет оспорить. Ты же знаешь, что если захочешь, очаруешь кого угодно.

– Конечно, знаю. Но я не люблю выскочек, которые слишком большого о себе мнения. – Она тряхнула головой и уселась на свое место.

Я мельком взглянула на часы на моем телефоне.

– Вики, тебе не кажется странным, что учитель опаздывает уже на пятнадцать минут? – Я озадаченно посмотрела на подругу.

– Ну, может, немного заплутал. – Она безразлично пожала плечами.

– Да, скорее всего.

Вдруг возле входа в кабинет послышались тяжелые шаги, которые гулко отдавались в пустом коридоре и которые привлекли внимание практически всего класса. Ребята с трепетным предвкушением уставились на дверь.

Ручка медленно повернулась, дверь, жалостно скрипнув, широко отворилась, и в кабинет, не спеша, размашистыми, твердыми, уверенными шагами вошёл преподаватель.

Тридцать пар глаз вопросительно взглянули на него. На языке у всех вертелся один вопрос: откуда этого преподавателя выкопали?! Он был полным антиподом милого и скромного человека, которого обещала Лизка. И с внешностью, никак не вписывающейся в наши северные типажи.

Перед нами предстал мужчина лет двадцати пяти, ростом не менее двух метров, с развитым плечевым поясом. Его экзотическая внешность была настолько экстравагантной, что вводила в замешательство: кожа с красноватым отливом, покрытая ровным загаром, как будто он недавно прилетел из жаркой страны, в которой находился постоянно; волосы, слегка волнистые, длиною до плеч, были искусственно выбелены до холодного белого оттенка, как иней на стекле, и перевязаны черной шёлковой лентой. А миндалевидные глаза цвета охры были поразительно темные и глубокие, как две черные дыры, в которые, если долго смотреть, могло затянуть. Они так сильно контрастировали с его волосами, что делали его внешность притягательной и пугающей одновременно.

Шикарный черный костюм сидел на нем безупречно. Черные ботинки были так сильно налакированы, что могли отражать не хуже зеркала. Левое запястье было охвачено широким, как мне показалось, золотым браслетом с необычным орнаментом. А на среднем пальце правой руки был надет тяжелый перстень с черными камнями, отражающий безукоризненный вкус его владельца.

Оглянувшись на Викторию, чтобы узнать, какое на нее произвел впечатление преподаватель, я немного опешила. Девушка была ни жива, ни мертва: рот ее был приоткрыт, глаза стали настолько большими, что практически не помещались на лице, а все краски жизни покинули бедняжку, даже пресловутые румяна нечего не могли с этим поделать.

– Вики, что с тобой? Тебе плохо? – шепотом спросила я. Но девушка не реагировала, она приняла статичную позу, скромно сложила руки на коленях и опустила глаза в пол. Мне показалось, что ей стало неуютно и некомфортно находиться в одном помещении с этим мужчиной.

Возле учительского места мужчина прокашлялся, обращая на себя мое внимание. Посмотрев на него, я поняла, что мужчина не сводит с меня любопытствующего, небрежного взгляда.

– Простите, здесь девушке плохо… разрешите, я провожу ее к доктору?

Мужчина не спешил отвечать, продолжая буравить меня холодным оценивающим взглядом. Потом он медленно перевел его на Викторию, и его рот превратился в тугую напряженную линию. Это меня немного сконфузило. Сглотнув, я снова проговорила:

– Моей подруге стало нехорошо. Разрешите ее проводить в медицинский кабинет?

– Нет, – отрывисто и грубо проговорил мужчина, продолжая с интересом наблюдать за моей реакцией. При этом его плотно сжатые губы выдавали неприкрытое раздражение. Как будто он смотрел на маленьких назойливых мух и думал, как их прикончить одним ударом.

– Что? – его ответ меня обескуражил.

– Ты плохо слышишь? – издевательски переспросил мужчина.

– Нет, но я не понимаю. – Я непроизвольно начала злиться. – Моя подруга вот-вот упадет в обморок, а вы тут строите из себя неизвестно кого!

– Подруга? – удивленно переспросил он с каким-то подозрительным сомнением. – А не скажешь ли мне…

– Мирослава, – подсказала я.

– …Мирослава, что, по-твоему, у нее болит?

– Мне-то откуда знать? Я ведь не доктор.

– Ну, раз ты сама сказала, что не доктор, с чего ты тогда взяла, что твоей подруге плохо? По моему мнению, она выглядит очень даже хорошо, – и он бесстыдно уставился на грудь Виктории.

Это стало последней каплей в чаше моего терпения. «Да кем он себя возомнил?! Стоит и издевается над больным человеком!»

Вложив в свой голос побольше язвительности, я спросила:

– Вас что, упрашивать нужно?

– Было бы неплохо, – хищно ухмыльнулся он.

Я всегда выступала против насилия, но в данную секунду мне захотелось ударить его. Моя кровь закипела. Не собираясь больше участвовать в бессмысленном препирательстве, я быстро сложила учебники Виктории в сумку и потихоньку потянула ее за руку. Мне было плевать, если после этого меня вызовут к директору. Я, думаю, смогу объяснить ситуацию. Благо наш директор – адекватный человек.

Но мои попытки поднять Викторию не увенчались успехом: она даже не удосужилась шевельнуться, сидела как истукан. Мужчина, наблюдавший за моими действиями, небрежно облокотился на парту и явно наслаждался происходящим.

– Виктория, может, вызвать скорую помощь? Тебе совсем плохо. – Мое беспокойство за подругу усилилось. Но она и дальше продолжала хранить молчание.

После нескольких моих безуспешных попыток сдвинуть ее с места, мужчина вновь заговорил:

– Виктория, ты можешь покинуть помещение и навестить доктора, если тебе действительно нехорошо. – Последнее он подчеркнул интонацией и, немного подумав, добавил: – И можешь потом вообще не возвращаться на занятия, отправляйся домой.

После его слов Виктория как по команде встала и, так же не поднимая головы, направилась к выходу. Я решила последовать за ней и проводить, взяв ее сумку. Но возле двери меня остановил голос мужчины:

– Простите, Мирослава, а вы не расскажете, куда собрались?