Цитаты из книг автора «Алеся Казанцева»

а вокруг такие платья, будто взорвали сто лебедей и посыпали их кружевными трусами

И вообще. Пусть нам прощают так, как мы прощаем им. Потому что мы тут все ужасно слабые и падкие на мелочные поступки. И не надо носить с собой эти дурацкие чемоданы. Хотя бы потому, что если руки заняты чем-то плохим, то в них невозможно взять что-то хорошее

Люди очень часто не понимают своего счастья. Вот бывают такие ситуации, например. Встречаются девочка и мальчик. И девочка – очень хорошая, а мальчик – недостойный человек. И вот они встречаются, живут вместе, а потом расстаются. Хорошая девочка плачет горючими слезами про этого недостойного. Ей страшно и невыносимо без него жить. Хотя по логике вещей девочка должна скакать по зеленой лужайке и кричать: «Спасибо тебе, Божечка!» Подбрасывать в воздух цветы, осыпая ими себя, прекрасную. Но она плачет. И это такая ситуация, которую можно сравнить с тем, что лошадь посрала. Казалось бы, ей должно стать легче, она избавилась от говна. Но нет. Все выглядит наоборот. Все выглядит так, будто говно бросило лошадь

Знаешь почему? Потому что, наверное, мы любим не человека, а то, что о нем думаем. Любовь – это же что-то вроде фоторобота. Вот ты видишь человека, знакомишься, а дальше составляешь представление о нем, делаешь фоторобот. И если показывать эту картинку другим людям, то они ни за что этого человека не опознают. Узнаешь только ты, потому что это только твое представление о нем. Когда режиссеров о чем-то спрашивают, то они часто говорят: «Я так снял, потому что я так вижу». И вот все ваши отношения после знакомства – это ты «так видишь». А когда кино заканчивается,

Это все ерунда. Один раз девчонка какая-то рассказывала, что она ехала со своим молодым человеком в метро. Он вышел на своей станции, ей надо было ехать дальше. И вот она едет, а он заходит на следующей остановке. Он заходит и говорит: «Я подумал, что не могу тебя не проводить до дома!» Он ее после этого пять лет бил. А она плакала своим подружкам на кухне об этом и рассказывала, что он зашел и сказал: «Я подумал, что не могу тебя не проводить до дома!» Я-то как мужик понимаю, что это был просто его бзик. Он это сделал не для нее даже, а так… для себя. Ну, просто так. А для вас, женщин, это важнее всего. Один раз сделал ерунду, а потом пять лет ногами по полу валяй

каждый, а она говорит, что я не достоин жить, ХВАТАЕТ ТРИ И УБЕГАЕТ!!!»

Несколько раз ловила себя на мысли, что надо все-таки посмотреть новости. Вообще не представляла, что происходит вокруг. Сон больше пяти часов – роскошь. Прийти домой вечером – невероятно. Если приходишь в двенадцать ночи, а в девять утра надо на площадку – это был выходной. Пока снимался фильм, нельзя было спрашивать: «Ты во сколько придешь?». Надо было: «Ты сегодня придешь?».

Когда мы ходили в поликлинику, то врач сказала: «Лялю положите сюда для осмотра, а Титя может присесть рядом».

Она такая ответственная, что слова «нет» не услышишь.

Хочу пожелать всем, чтобы ровно через год я написала бы это банальное поздравление ни о чем, а вы бы все его прочитали. Чтобы вы никуда не делись. И я бы не делась. И все мы бы не делись. С этой Земли. Чтобы вас стало больше. Друг у друга. Чтобы у вас появились дети, мужья, жены, друзья. А если они есть, то они бы не ушли тоже. Чтобы они еще долго были тут. На этой планете. Чтобы вы через год открыли бы фейсбук и сказали своей жене/своему мужу/маме/папе/сестре/брату… чтобы вы сказали им: «О, смотри! Опять эта Алеся пишет. Раньше она писала смешнее, сейчас неинтересно стало, когда замуж вышла и детей родила». Пусть я буду писать не смешно всю свою жизнь. Я хочу, чтобы вы все жили. Это мое заклинание. Я вас не поздравила, а закляла только что. Имейте это ввиду. 14 дек. 2016 г Я сегодня тащила двух детей на кружок. И из кружка. Тащила и думала: где я. И кто я. Степан называет меня вонючкой и пиписькой, когда мы ругаемся. Вот, думаю, жила я себе раньше. Нормальная пиписька. Ну какие-то дела у меня были. То, се. Работа на первом месте. На втором работа. А на