Цитаты из книг автора «Алессандро Барикко»

Это и Толстой, которого Барикко, как выясняется, внимательно читал, хотя кумиры у него вроде бы другие: Диккенс, Мелвилл, Конрад…

А что сейчас? Барикко – «писатель-суперзвезда», как его часто называют; только что вышел его очередной роман, «Мистер Гвин». Все будто бы опять идет по накатанной колее. Но можно не сомневаться, что Барикко еще не раз и не два будет возмутителем спокойствия – просто потому, что ему захочется чего-нибудь нового.

в упорядоченный мир четырех юношей-католиков врывается девушка, из-за чего весь этот мир непоправимо рушится. Но никто не виноват – разве что те, кто не объяснил вовремя подросткам, что настоящий, большой мир вовсе непохож на «добрую сказку».

Это третий «большой и сложный» его роман. Пожалуй, именно после него читающая публика окончательно разделилась на поклонников и ненавистников Барикко; кем-то было подмечено, что писатель пробуждает в людях именно крайние эмоции – равнодушных к его творчеству очень мало. В «Такой истории» щедро рассыпаны приманки для «истинных бариккистов». Но интересно то, что в ней романист впервые заговорил всерьез об Италии – где, собственно, и происходит действие (впервые у Барикко!). Мало того, в центре повествования – одна из самых трагических страниц национальной истории: разгром при Капоретто осенью 1917 года, о котором в Италии не слишком любят вспоминать. Именно итальянская действительность показалась автору наиболее подходящей для размышлений о порядке и хаосе, о том, «почему нас притягивает хаос, который кажется нам чем-то вроде обещания свободы, – и почему он в то же время ужасает нас».

«Рассказать о войне – значит, предотвратить следующую войну».

настоящий роман должен быть «непричесанным», с острыми углами, даже несообразностями; короче говоря – сложным (но не усложненным!). Барикко заранее предполагал, что «CITY» понравится далеко не всем его поклонникам, может быть, даже меньшинству; но это меньшинство, говорил он, получит уникальный читательский опыт, какого не дают все остальные романы писателя.

Барикко оседлал волну успеха: через три года вышел его «Шелк» – небольшая повесть, в которой было все, чтобы завлечь читателя, причем любого, даже самого неискушенного. И действительно, читатели полюбили ее не меньше, а может быть, даже и больше «Море-океана».

Природа совершенна, потому что она не бесконечна. Познав ее пределы, мы узнаем, как работает ее механизм. Устами одного из своих героев Барикко приоткрывает тайны собственного ремесла. Из всего, что написал Барикко, эта вещь – едва ли не самая совершенная по технике: ничего лишнего, автор ясно видит, где надо ставить пределы самому себе. «Море-океан» может, наверное, служить пособием по написанию романов.

«Это, – объяснял позднее сам автор, – как в танце: если не попадать в ритм, мои романы могут показаться нелепыми. Публика попадает, а критики – нет». Так оно и произошло с «Замками». Критики разделились на тех, кто категорически не принимал непривычной вещи, и на тех, кто счел роман «молнией, озарившей наш тусклый литературный небосклон». Ну а читатели в большинстве своем «попали в ритм».

Партитура всякий раз другая – но можно сказать, что «Замки гнева» задали некую тональность, ощутимую во всем последующем творчестве Барикко. Фантазеры-изобретатели, женщины, умеющие ждать, люди, захваченные мечтой и круто меняющие свою жизнь, наконец, Европа XIX века, – со всем этим читатели Барикко будут встречаться позднее, не раз и не два. Но главным является ритм романа, подчиняющий себе все остальное.